***
— Убью. — коротко, но ясно выразилась Сабина, устремив свой взгляд в сторону дальнего столика. В столовой было многолюдно. Ещё бы: после интенсивных тренировок на исходе дня всем хотелось плотно поужинать и побыстрее направиться в свои кубрики. Благо государство поддерживает «протокол» и не скупится на его обеспечение территорией и удобствами — база имела все блага цивилизации, не смотря на то, что фактически была почти отрезана от внешнего мира. Вход и выход через КПП по пропускам, и только в редкие увольнения. Кингдом теряли силы и влияние, и их полное уничтожение было лишь делом ближайшего времени. Но не менее скоро всему комплексу грозило массовое убийство, или что там планировала химик, бросая косые взгляды в сторону. Грин не унималась, процеживая сквозь зубы крепкий чай и череду колких слов, из которых сидящие рядом поняли лишь «септик» и «растворить». Рейна ухмыльнулась прыти «подруги», всё же в глубине души зная, что если та захочет — и газовую камеру реабилитирует. — Mon Amour, — как можно более спокойно обратилась она к Сабине, слегка наклонив голову набок и глядя прямо на неё, — не боишься, что от стресса кожа начнёт отслаиваться? Штефани, так и не притронувшись ко второму, сочувственно молча покачала головой, бросив на секунду взгляд на сидящую рядом химика. Что-то её не устраивало, и шутить сейчас совсем не стоило. Особенно ей. Но Сабина, кажется, и вовсе не отреагировала на подначку: острый профиль не дёрнулся, казалось, она вовсе и не моргала. И взгляда не отводила. С опаской предположив, через сколько секунд сжатая в её руках кружка лопнет, Аамир предпринял попытку вернуть Сабину в реальность. — Кажется, командира что-то беспокоит?.. — наигранно отвлечённой интонацией произнёс Сайфер в противоположную сторону. И кажется, у него получилось. Грин моргнула, и разомкнув губы, словно собираясь что-то сказать, вновь стиснула зубы и уставилась в середину стола. Слегка ослабила хват и поставила кружку с горячим чаем, размяв побелевшие пальцы. — На Вас лица нет… — аккуратно, на сколько могла, вкрадчиво начала Катц, боясь сказать что-то не то. — Хватит «вы-кать». Всё нормально. — отрезала Грин, скоро взглянув на Штефани, вернулась к почти забытой кружке чая, и отхлебнув, добавила: — Я не командир. — Ну конечно, соблюдать субординацию незачем, — хохотнула Рейна, отправляя очередную порцию намотанной на вилку пасты, — а как некоторых — даже по имени не обратишься… Скорпезе, склонившись над тарелкой, едва успела дёрнуть бровью, когда перед глазами она увидела застывший в паре сантиметров от переносицы нож в худощавой бледной руке, рукоятка у которого слегка подрагивала в пальцах Сабины. Единственная причина, по которой нож не вошёл в черепную коробку сейчас привстала со своего места и до дрожи в плече удерживала за кисть химика. Аамир хоть и был гораздо крепче миниатюрной Грин, но бороться с нею в гневе было делом бессмысленным. С силой потянув её руку к себе, а второй перехватив нож он с глухим стуком сел обратно, пряча столовый прибор под свою салфетку, с опаской глядя на застывшую доктора. — Ты кажется забыла, Рейна, что даже демоны устойчивы к скальпированию, — хладнокровности химику было не занимать, потому слово «скальпирование» прозвучало без эмоций, но с явным акцентом. Повисла секундная тишина, в течение которой Рейна решила смириться с тем, что эта не совсем словесная перепалка проиграна и сейчас лучше уступить. — Благодарю за компанию, всем приятного аппетита, — наигранно легко поблагодарила присутствующих за столом Сабина, и дёрнув воротник белоснежной рубашки, удалилась в сторону жилого корпуса. Когда Грин покинула столовую, не нашлось чего сказать никому из оставшихся. Рейна, удивившись сама себе, впервые подумала о том, что, возможно, могла задеть Сабину в этот раз серьёзно, и стоило подумать, прежде чем говорить. Но надолго её не хватило, и уже через пару минут девушка преспокойно доедала ужин. Штефани задумчиво стучала пальцами по столу, всем видом показывая, что уже заскучала. Хотя, возможно, за её отсутствующим внешним видом скрывалось волнение, как и у остальных. Лишь Аамир думал не о произошедшем, а о его причине. Мысли одна за одной мешались в голове, но ничего не могло объяснить такое поведение. Разве что случайно посмотрев в ту сторону, в которую смотрела Сабина, Сайфер догадался. Встретившись взглядом с сидящим у окна за одним столом с Сэйдж Михаилом, усиленно принимавшим пищу, кажется, совсем не замечая безостановочной жестикуляции и не слышимого Аамиром монолога медика, мужчина мысленно рассмеялся.***
Работа не клеилась. То ли дело в том, что она взяла тетради из лаборатории к себе в комнату, то ли из-за стучавшего по окну частого сильного снегопада. «Кубрик, а не комната.» — мысленно одёрнула себя химик, поправляя накинутый на плечи халат и придвигая стул ближе. — Концентрация паров слегка превышает предварительные теоретические расчёты… — вслух проговаривала девушка, с трудом выписывая слово за словом в толстой брошюре, сжимая ручку до того, что рука уже сильно устала. На улице давно стемнело, окутав всю базу непроглядной тьмой, словно поедающую редкие очаги света во дворе жилого корпуса. Фонари едва справлялись с ночной вьюгой, что заставляла их слегка пошатываться. Хоть часы только и показывали половину восьмого часа вечера, а улучшения погоды ждать не стоит. Ночь будет явно морозная. — …но остаётся в пределах нормы… — беззвучно шептала губами Сабина, собираясь с мыслями. А она ведь и совсем забыла, что завтра, двадцать девятого декабря будет её двадцать девятый день рождения. Красоты завтрашней дате добавлял и две тысячи двадцать девятый год на календаре, висящем над её столом. Она давно не отмечала день рождения. Никогда не нравился этот праздник, с самого детства. Но даже в юном возрасте она боролась сама с собой, представляя, что её всё устраивает. Прежде всего она думала о родителях. Не хотелось расстраивать, обесценивать их старания. Их старания сделать жизнь любимой дочери приятнее, ярче и осмысленнее. По их же наставлению она поступила после окончания школы на био-химический факультет лучшего регионального университета. Были цели, поставленные Грином-старшим, была поддержка матери. Позже, за отличную успеваемость она получила приглашение на перевод в калифорнийский государственный институт без потери курса. И маленькая мечта была выполнена. Она, простая девочка из небольшого городка на восточном побережье училась в святая святых естественных наук, доказывая самой себе, что она чего-то стоит. Но сильнее её подстёгивали верящие в неё родители. В две тысячи двадцать третьем привычный мир перевернулся с ног на голову. На последнем году обучения, заканчивая аспирантуру, Сабина застала Первый Свет. Порой до сих пор снится гул и дрожь земли, что вызвали множество катастроф и катаклизмов по всему миру. Землетрясения, наводнения, позже волнения, анархия, гражданская война… Всё это случилось в течение скорых двух лет. И диплом получала Грин одна. Её дом, в котором в тот момент находились родители, ушёл под землю во время одного из первых разломов. Сабина задержалась в тот вечер в университете, дописывая дипломную работу, и катастрофа застала её прямо на выходе из его дверей. Поспешные звонки, отсутствие ответа… И пара обломанных досок, оставшихся на краю давшей трещину земли. Ничего более ни от дома, ни от родителей не осталось. Лишь хмурый донельзя полицейский провёл, казалось, отсутствовавшую в реальности девушку в автомобиль и направил в местное жилищное управление по регистрации её, как пострадавшую от бедствия. — Тесты токсина считаю успешными, не считая незначительных погрешностей. — заканчивала писать Грин, не сразу поняв, почему задрожал подбородок. Получив квартиру в спальном районе Калифорнии, девушка полгода была в поисках работы. Накопленных денег ещё со времён обучения хватило бы на несколько месяцев, потому отчаянно перебирались десятки вакансий, пока с ней не вышла на связь девушка-кадровик из «Kingdom Inc.», базировавшейся в Великобритании. Все хотели даже в такое непростое время наживиться на неизведанном, но Кингдом заявили, что будут заниматься изучением внеземного радианита и его производных. Долгие четыре года она работала на корпорацию как ведущий химик-теоретик, тем не менее, не имея доступа к экспериментам. Однако, когда одного из инвесторов Кингдом привлекли к уголовной ответственности за финансовые махинации, правительство Великобритании начало копать дальше и глубже. В один день, ранним утром Сабина узнала из новостей о неправомерной деятельности её компании. Опыты на людях, сокрытие использования излишком финансирования… и прямые доказательства того, что причиной Первого Разлома стал неудачный эксперимент Kingdom по попытке получения контроля над геосферой Земли, следствием которого и стала дестабилизация тектонических плит по всей планете. — Передаю данные вышестоящему командованию для утверждения нового вида вооружения. — поставила точку в документе химик, прикладывая ладонь ко лбу и прикрывая глаза. Более не обременённая наставлениями родителей, что всегда её оберегали и заверяли, что помогут девушке в любой ситуации, Грин впервые за эти четыре года поняла, что никто более её не защитит. В этом злом, грязном и лживом мире она теперь сама по себе. Но строгое воспитание и некоторые моральные устоит не позволили смириться с предательством. Мир жесток, и чтобы выжить в нём, нужно влиться в систему. Стать тем самым злодеем, но с благими намерениями. Никто не станет разбираться в морали, когда ты по справедливости пустишь пулю в голову тому, кто забрал самых дорогих и близких тебе людей. Стало намного проще. Избавь мир от одной твари — и Бог спишет тебе один грех. Сабина, наспех забрав в суматохе результаты всех своих исследований из стен комплекса, сдала правительству всю информацию, что у неё была и заявила, что от неё сокрывали информацию. И впервые корпораты не разочаровали девушку. Проработав полгода как информатор в правительстве, Сабине предложили вступить в отряд специального назначения, даже не имевшим на тот момент официального названия, в документах имея статус «протокола». И вот она здесь. Искалеченная морально, она давно погибла. Ещё в две тысячи двадцать третьем, осталась погребена вместе с родителями по дому. Лишь почему-то сохранила способность видеть, дышать и контактировать с миром. Но её жестокость периодически регулировала маленькая Сабина, шестнадцатилетняя девочка, грезившая о великом и счастливом будущем, напоминая, что не всё ещё потеряно, и возможно, когда-то то прекрасное далёко обязательно найдёт и её улицу. Её комнату. Комнату пяти верней. Настенные часы показывали одиннадцать часов вечера. Снег продолжал тихо постукивать по покрывшемуся инеем окну.***
Тихий гул вьюги настраивал на меланхолию. Во всяком случае, именно её винила девушка за присутствующую между пальцев сигарету, одолженную чуть ранее у Аамира, выпучившего глаза, аки рак в ответ на её просьбу. Ни разу не пробовавшая сигарет Сабина сомневалась, стоит ли поджигать её и вдыхать обжигающий дым? Родителям она обещала, что никогда не прикоснётся к отраве, но сейчас… что её удерживало? Значит, goodbye детство, спи спокойно, родной дом? Поколебавшись пару секунд, химик выдохнула и полезла в карман чёрных джинс за зажигалкой. И едва она успела понять, что у неё нет зажигалки, как кто-то, вышедший к ней на балкон холла на втором этаже, резким движением захватил её ладонь и выхватил сигарету меж пальцев. Даже не сразу она поняла, чья это была рука, прежде чем отрава не полетела с балкона в сугроб. — Не надо, — раздался тихий бас над головой девушки. Его обладатель достаточно легко угадывался даже в тени козырька, отбрасывавшего тень на балкон от фонаря. Высокая худощавая фигура встала рядом с Грин, оперевшись боком на поручень. Не нужно было его ни игнорировать, ни ругаться. Сабина уже прекрасно знала, что он даже не слушал Сэйдж. Потому лишь оставалось наслаждаться компанией и не пытаться ничего предпринимать. — Чего это на тебя нашло? — тихо спросил Михаил, повернув голову её сторону. Сабина неопределённо пожала плечами и отвела взгляд, оперевшись локтями на поручень. — Удивительно, что погода нам сегодня… благоприятствует. — мужчина обвёл взглядом дворик, подставив открытую ладонь из-под козырька. Пронаблюдав за его несколько заторможенными движениями, девушка стряхнула с плеч начавшие таять на плечах белоснежного свитера блестящие в свете фонаря снежинки. — Вроде того. — хмыкнула Грин, не пытаясь повернуть головы в сторону собеседника. — Как самочувствие после вчерашнего? — решил поддержать разговор парень, глубоко и шумно вдохнув морозный воздух. «А красиво сегодня… чёрт. Стоило что-то накинуть поверх свитера.» — Хорошо. — коротко ответила Сабина, начав говорить чуть тише. — Спасибо, что вытащил меня оттуда… — Не стоит, — отрезал Михаил, разрубив коротким жестом ладони воздух перед собой, — в этом нет ничего, что заслуживает благодарностей. Мы должны защищать друг друга. — Если бы не ты, я бы так и кончилась от кровотечения в тех сугробах. — отметила девушка, несколько понизив тон голоса. — Зацепила пуля крепко, в паре сантиметров от артерии прошла. — Это естественно разумеющееся, — поставил точку в так и не начавшемся споре парень. Сабина ухмыльнулась и с интересом повернула взгляд на Михаила. Спокойная, расслабленная поза, мечтательный взгляд вкупе с полуслепым правым глазом выглядел в свете фонаря отнюдь не пугающе, даже скорее, умилял в некотором роде. На лице была еле заметная улыбка. — Быть добрым, самоотверженным и внимательным сложно? — серьёзно, насколько могла спросила девушка. Парень на секунду задумался, закусив губу. Вгляделся в ослепляющий плафон фонаря и перевёл взгляд на неё. Кажется, меж ними в секунду образовалась сингулярность, через мгновения разразившаяся невидимыми всполохами наэлектризованного током воздуха. — А ты разве не знаешь? Грин явно не ожидала такого ответа, отчего на секунду растерялась. — Откуда мне знать? — разочарованно вздохнула химик. — Я достаточно потеряла, чтобы верить в хорошее. А ты готов рискнуть… ради других. У тебя большое сердце. — Ты врёшь сама себе. — надсадно протянул Павлов, слегка улыбнулся, повернувшись всем корпусом к созерцающей снегопад Грин. — Ты есть то, во что ты веришь, а веришь в то, что ты исключительно зла и не заслуживаешь человеческого отношения. С чего взяться такой позиции? Ты ведь лично не мучала в застенках лабораторий этих добровольцев? Значит тобой движет лишь жажда мести. Но месть может быть блага, а ты упорно это отрицаешь. Сабина впервые за всё это время услышала оправдания собственной доверчивости от кого-то извне, а не своего подсознания. Она опустила взгляд на свои руки и бессмысленно поскребла ногтём поверхность деревянной перегородки. — Я верю в то, что вижу. И я верю, что ты на самом деле человек с большой душой. — Почему? — тут же задала очевидный, необдуманный вопрос Сабина, почти безучастно облокотив голову подбородком на ладонь. — У тебя глаза добрые. Сабина замерла. Кажется, сердце пропустило удар, но это лишь показалось. Лишь забилось чуть чаще, по рукам прошли мурашки, а щёки начали нагреваться. — Кстати, сколько сейчас времени? — как бы между прочим спросил парень, оглянувшись назад на пару секунд. Сабина не сразу избавилась от наваждения, лишь через полминуты мотнула головой, и тихо ойкнув, посмотрела на наручные часы. — Без пяти минут полночь. — она тихо выдохнула, засмотревшись на клубы пара, вылетевшие из приоткрытых губ. Он отозвался коротким «угу», и скрывшись в тени балкона на секунду, вновь оказался рядом с ней, едва дотронувшись до её плеча. Отольнув руками от балконных перил, Сабина встала в полный рост и повернулась к Михаилу, который сжимал в руках небольшой, тёмно-синего цвета матовый, гладкий подарочный пакет. Не успев и задать повисшего у неё на губах неозвученного вопроса, парень заговорил. — У тебя день рождения будет через несколько минут, поэтому, думаю, уже можно… — несколько неуверенно начал Павлов, поглядывая то на сжатый в руках подарок, то на саму Грин. Ветер немного стих, заставив слегка опустить поджатые к шее плечи, и девушка уже не отводила глаз от парня. — Я долго думал, что подарить… но вот. — коротко, но ясно объяснился Михаил и протянул ей пакет. Не отводя растерянного взгляда, Сабина медленно кивнула и приняла подарок. Опустив голову, она чуть развела ручки упаковки, заглядывая внутрь. Её глазам предстали… белоснежный плед с тёмно-зелёным замысловатым узором и плюшевый совёнок с зелёными пуговицами глаз. — Вообще его мне сестра старшая прислала по почте, но я решил, что тебе понравится. Зима в этом году холодная, а плед тёплый. — почесав шею, пояснил парень и отвёл взгляд чуть в сторону. — А совёнок… я не знал, какой тебе цвет нравится, поэтому решил сделать глаза ему зелёными. Сабина не могла найти, что сказать. Благодарность, элементарное «спасибо» было сейчас недостаточно. Но, что тогда сказать? — С-спасибо… — растерянно перевела взгляд с пакета на Михаила Сабина. — Это очень… весьма… весьма и весьма. Парень коротко и тихо рассмеялся. — Лучше чем глазеть, накинь его, — он, не вынимая пакета из её рук достал оттуда аккуратно сложенный плед и развернул его. — Вижу же, что мёрзнешь. И одним быстрым, широким движением закинул плед ей за спину и накинул ей на плечи, обвернув вокруг высокого воротника её белоснежного свитера. Сабина, почувствовав в этот момент на шее прикосновения его тёплой руки, снова ощутила, как её щёки загораются румянцем, а в груди пёстро обжигает изнутри приятная теплота. Михаил отошёл буквально на полшага назад, как бы оглядывая, насколько удобно он обернул вокруг неё плед. И, кажется, его всё устроило, о чём красноречиво безмолвно сказала самая приятная улыбка из всех, что когда либо видела Сабина… если вообще видела. Она протянула руку внутрь пакета, выудив оттуда совёнка и аккуратно поставила упаковку рядом с собой, которую тут же обволокли мириады снежинок. Сжав в холодных руках плюшевую птичку, Сабина вдруг сдавленно улыбнулась, и прыснув, тихо, нервно и прерывисто рассмеялась. Михаил облегчённо выдохнул, увидев, что ей на самом деле понравился его подарок. Подойдя чуть ближе, он наклонился над ней и вгляделся в её слегка подрагивающие руки. — Я даже не знаю, как… — недоговаривая окончания слов, сдавленно пробормотала девушка, — спасибо тебе большое. Очень приятно… Михаил качнул головой, и в это же мгновение встретился взглядом с поднявшей на него голову Сабиной. Она смотрела куда-то ему чуть выше глаз, в переносицу, словно пытаясь залезть в его мысли. — Я же говорил, что глаза добрые. — нарушил полуночную тишину Михаил, переведя взгляд чуть в сторону, несколько смущённый таким решительным с её стороны поведением. — Возможно, ты прав. — так же тихо ответила девушка, повернула голову и поймала носом крупную снежинку. И переложив совёнка в левую руку, неуверенно обвила правой рукой парня за спину. И вновь покраснела, когда он ответил на объятие и аккуратно приобнял за плечи. — Ты знаешь, кто такой Осип Мандельштам? — задал неожиданный вопрос Михаил. — Поэт вроде бы, ваш, советский. — кивнула Сабина, ближе придвинувшись к объекту воздыхания. — У него красивое стихотворение есть… — несколько смутился парень, но противиться её движению не стал. — Расскажешь? — вглядываясь в непроглядную стену снегопада, уже образовавшего метровые сугробы под окнами первого этажа, спросила Сабина. — Конечно. — тихо выдохнул Михаил. Промедлив пару секунд, когда Сабина ещё сильнее прижалась к нему и слегка наклонив голову, макушкой едва достала до его подбородка, Михаил развернул её вместе с собой в сторону живописного снегопада, и тихо начал.Нежнее нежного лицо твоё, белее белого твоя рука, От мира целого ты далека, и все твое — от неизбежного…
Сжав свободной рукой её маленькую, хрупкую, бледную от холода ладонь, в которой она до сих пор держала маленького совёнка и слегка потёр её ладонью, разогревая её дрожащие пальцы.От неизбежного твоя печаль, И пальцы рук неостывающих…
Сабина крепче вжалась в объятия и сама сильнее обхватила спину Михаила.И тихий звук неунывающих речей, и даль и близ твоих очей.
Сабина лишь шумно выдохнула, решив не говорить не слова, будто боясь спугнуть момент. Момент первого, настоящего счастья. Чувствовать себя нужным единственному любимому человеку — невероятно. А Михаил лишь сомкнул губы, почувствовав, как Сабина слегка свела плечи. Поцеловав её в макушку, он лишь позволил ей крепче сжать его рукой. Два маленьких, но таких сильных человека, возможно, и не могли похвастаться тем, что их видно из космоса на фоне этой большой планеты, бороздящей просторы бескрайней Вселенной эти долгие миллиарды лет, но они точно знали, что если понадобится, то они смогут нарушить все правила, изменить мироздание и преодолеть любую преграду, если нужно будет прийти ради друг друга на помощь. И Сабина, и Михаил теперь имели смысл, ради которого они хотят жить и возвращаться с очередного задания, выбираясь из любых обстоятельств, которые теперь уж точно не казались чем-то трудным. Наши подвиги — это пустяки, которые точно не стоят переживаний наших близких. Их сердца наконец стали для них тем самым домом пяти верней, ради возвращения в который стоит преодолеть всё, что только станет на их пути, а счастье наконец обрело образ в их маленьком, общем мире.