when you meet an old lover and all the memories come back

Наша любовь стала теорией, и, наверное, это было неизбежно. Неизбежно в тот момент, когда взгляд твоих голубых глаз казался более обжигающим, чем все снега этого мира, а голос рвал душу подобно осколкам льда, врывающимся под кожу и неведомой силой замораживающим все тело изнутри, не давая ни вздохнуть, ни пошевелить конечностями. Неизбежно в тот момент, когда я растворялась во мраке холодной северной ночи, теряя последние капли надежды в виде стремительно исчезающего пространства между закрывающейся дверью и стеной. Неизбежно в тот момент, когда меня терзали убийственные вихри, желая оставить душу навечно среди безлюдных ночных улиц, а фонари, мигая, отказывали в излучении тепла, сохраняя лишь искусственный, лишенный всякого смысла, свет. Наверное, это было неизбежно всегда. Знаешь, в теорию я всегда была вовлечена больше, чем в практику, и наша любовь не являлась исключением. Она умирала быстро и безвозвратно, точно таящий снег. Я видела гибель, наяву созерцала потерю и крах всего, что когда-то являлось смыслом. Дело в том, что практика необходима тем, кто все еще верит, но единственно для того, чтобы вскоре услышать последние судорожные вздохи их страсти. После смерти чувств останутся только невозможные суждения и исчезновение из реальности. И лишь в ту ночь я окончательно осознала всю безнадежность и беспомощность нашего влечения, барахтающегося в котле, куда жуткая ведьма по имени жизнь добавляла все больше приправ в форме страха и разочарований. Наша история так и не была озвучена и, кажется, мне просто привиделась твоя сверкающая улыбка и пронзительный влюбленный взгляд. Определенно, я отдала бы многое, чтобы все случилось именно так, но сейчас, созерцая тебя рядом спустя долгое время вдалеке, я пытаюсь убедить себя в том, что ощущаю лишь пустоту, а в моих венах не разливают страсть воспоминания, оставленные, как я думала ранее, в прошлом. Мы снова держимся близко; я могу внимать каждой ноте, которой достигает твой голос и чувствовать сердцебиение как раньше, спустя сорок лет после той ночи. Ты была всем для меня. Ты была всем для моей молодости. Я помню время, когда мы, облаченные в причудливые наряды, крепко сжимали ладони друг друга, боясь отпустить и потеряться во мгле вечера. Время, когда незаметно пробирающаяся в сознание мысль захватывала мой разум, не оставляя ни крупицы здравого смысла. Тогда каждую клеточку моего тела заполняла бесконечная влюбленность, а ты стояла рядом, тяжело дыша и опираясь на мое плечо. Кажется, в тот красочный момент на твоем лице отразилось желание сохранить его в памяти навсегда. Помнишь ли ты это, вечно милая и молодая королева танцпола? Помнишь ли ты вечер, проведенный в свете софитов и меня, поддавшуюся яркому порыву и, с прикрытыми глазами, сокращающую расстояние между нашими румяными от духоты помещения лицами? Помнишь ли ты, как мы, соприкасаясь разгоряченными телами, вглядывались в глаза друг друга? Помнишь ли ты, как в тот момент наши души, вероятно, умирали и воскресали не менее тысячи раз от переизбытка удушающих чувств, что в то же время давали нам жизнь? Как бы то ни было, сейчас в твоем пустом взгляде и наигранной улыбке отражается лишь паутина теоретических знаний о страсти, что погибла мрачной ночью сорок лет назад. Спасибо за чертову пустоту, что ты мне даришь.