Черная кошка, белая кошка

Очередной урок магии Эммы и Реджины начинался вполне обыденно. Для занятий Миллс всегда выбирала территории подальше от жилых построек и людей, чтобы никто случайно не пострадал. Злой Королеве казалось, что она предусмотрела все: поляна рядом с разрушенным мостом, подальше от деревьев и ближе к воде на случай, если придется отрабатывать метание огненных шаров. Растущая трава покрывала землю редкими проплешинами, и поблизости не оказалось ни одной живой души. Но Спасительница сумела удивить видавшую виды Злую Королеву. – Эмма Свон и колдовство. Что могло пойти не так? Вместо возмущённой и саркастической фразы изо рта Реджины раздалось недовольное мяуканье и шипение, а её хвост (хвост?!) раздражённо ходил из стороны в сторону. Когда Миллс опустила голову, то увидела чёрные кошачьи лапки с выпущенными острыми коготками. Она подняла глаза на белую кошку, чьи глаза виновато гипнотизировали землю под её мягкими лапками, а кончик хвоста тоже слегка ходил из стороны в сторону, но не из-за гнева, а из-за крайней степени её смущения. – Если бы я могла повернуть время вспять, то домотала бы его до того момента, как я отравила яблоко сонным зельем, и сама бы его съела, ей-богу. Глядишь, не оказалась бы в такой дурацкой ситуации. Как бы Реджине Миллс ни хотелось сейчас закатить глаза, максимум, что она сделала, закрыла их. Эмма Свон виновато мяукнула, привлекая её внимание. – Но мы же можем это исправить! Ну не получилось у меня заклинание, что теперь-то, не пытаться? Все бросить? Не думаю, что у тебя все сразу с первого раза получалось идеально, и прошло очень мало времени с начала наших занятий. Реджина буркнула, вернее, мявкнула чуть дружелюбнее, чем до этого, и Эмма слегка успокоилась – её новоприобретенная кошачья шкурка сейчас не пострадает. Подняв хвост трубой, мадам мэр Реджина Миллс побежала в сторону своего особняка. В кошачьем облике она не могла телепортироваться, а как добраться в таком виде до магии внутри себя Миллс не представляла. Она не помнила точно, где может быть антидот или заклинание от их превращения, и хотела начать поиски с особняка. Эмма семенила за ней следом. – Возможно, нам стоит пойти в лавку к мистеру Голду? Он поможет нам в два счета, хотя... – тут же замолкла Эмма, когда Реджина остановилась и выразительно посмотрела на неё. – Да, ляпнула, не подумав, согласна! – Ты часто это делаешь, дорогуша. Я не хочу быть в долгу у Румпельштильцхена, и это я даже не учитываю того, как долго он будет над нами смеяться. Эмме не оставалось ничего другого, как следовать за Реджиной и перестать фонтанировать идеями. Одна её идея уже привела к тому, что они стали кошками, а ведь Свон всего лишь хотела наколдовать себе кошачью ловкость. Спасительнице многое удавалось: ловить преступников, драться, неплохо обращаться с оружием, а иногда готовить сносную еду, которую можно съесть и даже не отравиться, а также ладить с детьми и животными. Магия же возвышалась над ней как ее личный Эверест, и восхождение давалось ей очень тяжело. Арчи Хоппер прогуливался с Понго в тот момент, когда заколдованные кошки почти достигли особняка Реджины. Им оставалось преодолеть пару кварталов, но они обе неимоверно устали – кошачьи лапки не предназначались для обычной человеческой нагрузки, как вдруг Понго, увидев их, звонко залаял и, дернув поводок, вырвался из рук Арчи. – Понго! – крикнул мужчина, бросившись за псом. Хоппер увидел, как пес несется сломя голову на двух кошек – черную и белую, которые, на удивление, стояли и не двигались. – Понго! – воскликнула Эмма Свон, растерявшись на секунду. – Понго, это же я, Эмма! Ты же не простой пес, ты должен меня узнать! Пока белая кошка воодушевленно мяукала, черная кошка схватила ее зубами за загривок и потащила в сторону дерева, как нерадивого котенка. Пес несся на них во весь опор. Ему оставалось сделать последний прыжок, как Эмма, опомнившись, с испуганным мявом быстро полезла на дерево вслед за Реджиной. Понго врезался в дерево, туда, где до этого стояла Эмма, и жалобно заскулил. Арчи Хоппер тут же подоспел за ним и крепко схватил поводок, не зная, ругать пса или пожалеть его. Но ветеринару мужчина все равно намеревался его показать, на всякий случай. – Понго, как тебе не стыдно! Взрослый пес, а гоняешься за кошками, как маленький невоспитанный щенок, – отчитывал собаку Арчи Хоппер, уводя далматинца от дерева. Понго повиливал хвостиком и виновато смотрел на хозяина. – Я тебя прощу, но с одним условием – больше никогда не гоняй кошек! Пес гавкнул в знак того, что больше не будет. – Врет? – спросила затаившуюся в ветвях Реджину Эмма. – Врет, – ответила Реджина. – Понго хватит на какое-то время, но его собачья душа не выдержит вида кошек, и все будет так же, как сейчас. Странно, что теперь я понимаю язык животных. – Наверное, побочный эффект заклинания, который достался только тебе. Миллс хотела пожать плечами, но потом поняла, что это у нее не получится, и просто мяукнула в ответ. Свон же очень огорчилась, что Понго их не узнал, и думала, что этот необычный пес должен был понять, что они на самом деле люди. Возможно, в следующий раз он узнает их? Мадам мэр попыталась слезть с дерева, но тут же вцепилась в ствол и залезла обратно на ветку. Как она ухитрилась за считанные секунды вскарабкаться на такую высоту и не подумала о том, как она будет спускаться? А тут еще и ветер налетел и стал слегка раскачивать ветку. С растерянным мявом Миллс вцепилась в ветку всеми четырьмя лапками. – Ты чего, Реджина? Высоты испугалась? Белая кошка ткнула лапкой в шею черную, и та зашипела на нее из-за этого. – Раз ты у нас такая умная, посмотри вниз, а потом скажи мне – страшно тебе или нет. Эмма повернулась, опустила голову и тут же удивленно мяукнула. Ее когти тут же вцепились покрепче в кору. – Как такое возможно – так быстро и так высоко залезть? Не верится, что это сделала я, это ж насколько меня накрыл адреналин. – Нас таких двое, только вот я, оказывается, ужасно боюсь высоты. – Реджина, я попробую слезть и позвать кого-то, чтобы тебе помогли. Дождись меня, ладно? Миллс молчала. – Не бойся, я вернусь за тобой. Эмма прищурила глаза и ласково боднула ее в лоб. На удивленный, насколько можно выразить в этом облике удивление, взгляд Реджины Свон ответила, что так кошки проявляют дружелюбие и нежность, и это знание инстинктивно пришло к ней само по себе. Внутри мадам мэр разлилось тепло при мысли о том, что Спасительница испытывает к ней нежность, и почувствовала, что в ней зарождается похожее чувство. – Будь осторожна, – ласково мурлыкнула Реджина. – Спасибо, – так же мурлыкнула ей Эмма. Спускаться по дереву оказалось не так легко, как подниматься по нему. Сердце Свон колотилось от страха очень быстро, пока она медленно переставляла лапки на стволе, но раз уж она пообещала Реджине, что приведет помощь, то надо было преодолеть свой собственный страх. Когда Эмма прошла больше половины пути, то спрыгнула со ствола и приземлилась на все свои четыре белые мохнатые лапки. По крайней мере, в новом облике Свон справилась со страхом высоты, а это уже неплохо. – Я смогла! Я пошла за помощью, Реджина, дождись меня, – промяукала Эмма, подняв голову наверх и увидев среди листвы черный мех Миллс. «К кому бы обратиться? Кто у нас самый большой любитель и защитник кошек в Сторибруке, но при этом кто не догадается о том, что кошки – это я и Джина? Монахини отпадают. Прекрасные, то есть, родители… Ну… Не уверена. Робин? Ох, Робина лучше не впутывать, у них с Реджиной только все начинается, и если я все испорчу, то… Даже думать об этом не хочу». Мысль о Реджине в объятиях Робина заставила Эмму приуныть. Да, у нее технически был Крюк, который нравился ей, который активно пытался за ней ухлестывать. И Спасительница даже ходила на несколько свиданий с ним. Но гораздо охотнее она шла заниматься магией с Реджиной, и эти занятия приносили ей гораздо больше радости, чем встречи с Киллианом Джонсом. Только став кошкой, Эмма Свон перестала обманывать саму себя – ей нравится Реджина Миллс. И кто знает, может быть, случайности не случайны, и то, что под действием магии Эммы они с Реджиной превратились в кошек, это говорит о том, что Спасительница подсознательно искала способ стать гораздо ближе к Злой Королеве или бывшей Злой Королеве. Эмма настолько сильно задумалась, что не заметила, как на нее едет автомобиль. Не успела она и мяукнуть, как ее кто-то схватил в охапку и перекатился с ней на траву. Ни она сама, ни ее спаситель чудом не пострадали. Автомобиль резко затормозил, и из него вышел Лерой. – Осторожнее надо водить, Лерой. Ты ее чуть не убил! Август Бут, который спас Эмму от верной смерти под колесами, выпустил кошку на траву и теперь стоял, сжав руки в кулаки. Он возвышался над Лероем как небоскреб. По крайней мере, такое чувство возникло у Лероя. – Эй, громила, не надо на меня наезжать! Я ее не видел! – Ну конечно. Если бы ты не ехал, превышая скорость на дороге, где разрешенная скорость 25 миль в час, ты бы успел ее заметить и вовремя затормозить. Мужчины спорили бы и дальше, и, возможно, дело бы дошло до мордобоя, но Эмме было некогда ждать окончания разборок. Она громко замяукала, активно привлекая внимание Августа Бута. «Если он меня не узнал, значит, его можно привлечь для спасения. Идеальный кандидат!» Август повернулся в сторону кошки и подмигнул ей. – Ладно, Лерой, раз у киски нет к тебе претензий, то не буду тебя задерживать, но учти – я за тобой слежу. Бут сделал красноречивый жест, указав сначала на свои глаза, потом на Лероя. Гном тяжело вздохнул, но возражать не стал – в чем-то сын старика Джеппетто прав, и Лерою определенно стоит водить осторожнее. Эмма снова замяукала и побежала обратно к дереву, на котором застряла Реджина. Остановившись и оглянувшись, она снова мяукнула, призывая Августа Бута следовать за ней. – Хочешь мне что-то показать? – Мяу. – Будем считать, что это да, – улыбнулся Бут. – Ладно, киска, веди меня. Эмма, подняв хвост трубой, поспешила на помощь к мадам мэру. *** Эшли Бойд и ее муж Шон, он же принц Томас гуляли по улице. Солнечный день наградил Сторибрук своим теплом и светом, и это совпало с выходным Шона, что благодушно действовало на все семейство. Хотя проклятие давно пало, и Шон вспомнил о том, кто он, ему нравилось, что у него есть работа, приносящая им доход. В Зачарованном лесу он жил во дворце, и все его потребности выполняли слуги, но теперь ему нравилось не быть принцем и самому зарабатывать на жизнь. Это приносило ему гораздо больше радости. Маленькая Александра крепко держала обоих родителей за руки и раскачивалась в их руках, как на качельках. Девчушка первая заметила черную шерстку в ветвях дерева неподалеку от дома мадам мэра. Она опустила ножки на землю и пошевелила правой рукой, чтобы папа ее отпустил. Удивленный Шон выпустил руку дочки, и та тут же взлетела вверх, указывая на дерево. – Киса! Эшли пригляделась к тому место, куда указывала Александра, и увидела черный мех и мелькнувшую среди листвы кошачью мордочку. – И правда киса, – улыбнулась девушка дочери и мужу. – Хочу кису! – заявила трехлетняя девчушка. В своем возрасте Александра умела поддерживать беседы и говорить так, как разговаривают дети в этом возрасте, но самое любимое слово «хочу» появилось у нее одним из первых. Маленькую принцессу любили и иногда чересчур уж баловали, так что едва ли сейчас дочь Эшли и Шона передумает насчет кошки. – Милая, кисе нужно помочь спуститься с дерева. Наверняка, ей страшно, и она голодная. А еще, скорее всего, она чья-то, так что она может побыть немного с нами, но мы должны найти ее настоящий дом. Александра, которая морально готовилась закатить истерику, если родители откажутся забрать для нее черную кошку, моментально закрыла рот и посмотрела на маму. Мама не против кисы, но если она чья-то, то она должна вернуться в свой дом. И девчушка все правильно поняла. – Киса потерялась? – грустно спросила девчушка. – Скорее всего, медвежонок, – Шон потрепал дочурку по голове. – Так что я сейчас сниму ее с дерева, мы принесем ее домой, накормим, искупаем, а потом будем искать ее настоящий дом. Ты же согласна, что киса должна жить в своем доме? – Да! – просияла Александра. – Но пока она будет моей кисой. «О нет. Нет. Нет. Нет. Я так не думаю! Я буду сражаться за себя!» Реджина собралась в угрожающий черный комок, когда увидела карабкающегося на дерево мужчину. «Я примерно догадываюсь, что меня ждет, если я попаду в руки этой маленькой принцессы. Хоть я и кошка, но я постою за себя сейчас!» – Кис-кис-кис, не бойся, киска, я помогу тебе спуститься. Шон висел на стволе, держась за него ногами, левой рукой он обхватил ветку, а правой тянулся к кошке. Реджина зашипела и зафыркала на него, отступая от него дальше по ветке. Шон пытался вскарабкаться повыше, чтобы перелезть на ветку со злой кошкой, а кошка продолжала пятиться и шипеть. «Ох, еще немного, и я упаду. Ладно, как там тебя, Шон, так и быть, спасай, но не смей меня трогать своими ручищами!» Миллс перепрыгнула через пытавшуюся ее схватить руку мужчины и запрыгнула ему на спину, устроившись на ней как сердитый черный капюшон и крепко вонзив когти в ткань и отчасти кожу. Шон поморщился от боли, но ему ничего не оставалось, как начать спускаться вниз. – Киса, ты такая молодец, поняла, что я просто хочу тебя спасти. Если бы ты еще была полегче со своими коготочками… «Ну уж нет, обойдешься! Я и так здесь настрадалась от страха, потерпишь. А царапины пройдут рано или поздно». Когда Шон спустился на землю, то хотел взять в руки кошку и снять со своей спины, но та уже спрыгнула сама. «Как хорошо, что не зацепилась когтями за ткань. Какой был бы конфуз». Эшли в этот момент отвлеклась на Шона и попыталась оценить степень повреждения мужа. Мужчина успел поцарапать лицо и руки об ветки дерева, рубашка и спина слегка пострадали от напуганной кошки. Девушка вытащила из сумки перекись водорода и ватный диск, чтобы хотя бы немного обработать ссадины. Миллс же неожиданно для нее самой отвлеклась на очень привлекательную пролетавшую мимо бабочку, утратив концентрацию и бдительность, как вдруг… – Киса! Не успела Реджина отреагировать, как оказалась в цепких ручонках трехлетки. «Я люблю детей. Я люблю детей. Я очень люблю детей», – повторяла про себя как мантру Реджина, пока висела в руках Александры. Девчушка гладила ее по ушам против шерсти и размахивала ногами кошки из стороны в сторону, пока гладила ее. – Мяааау, – недовольно начала мяукать Миллс, надеясь, что ее освободят и поставят на землю, но девчушка придумала новую забаву. Александра, прижав к себе все еще болтающуюся кошку левой рукой, вытащила из кармана своих штанишек кукольную шапочку, которую захотела водрузить на голову кошки. – Александра! – всплеснула руками повернувшая голову в сторону дочери Эшли, выронив бутылек с перекисью водорода. Благо Шон успел поймать его в воздухе, и ничего из него не успело пролиться. – Отпусти, пожалуйста, кошку. Ты видишь, что она недовольна? – Но тогда моя киса убежииииит! – мгновенно разревелась девчушка, все еще держа Миллс в своих руках. «Мать моя Кора, как же она орет! По-моему даже Генри никогда не орал таким ультразвуком». Злой Королеве стоило большой выдержки не начать царапаться и вырываться из рук девочки. «Мне поможет только чудо. Где там носит Эмму?! Она уже должна быть здесь с кем-то, кто меня спасет». Реджина повернула голову и посмотрела на трехлетку. «Тут нужны “зеленые береты”, не меньше», – усмехнулась она про себя. К счастью, внимание всего семейства привлекло появление белой кошки и слегка запыхавшегося Августа Бута. Белая кошка, оценив зрелище, представшее перед ее глазами, нервно замяукала. – Ох, Реджина, прости, торопилась, как могла. Меня чуть не задавил Лерой! Долгая история. – Хорошо, что теперь ты здесь. Как бы нам наврать, что Бут – твой и мой хозяин? Я не смогу жить в одном доме с Александрой. Пока Миллс и Свон общались, все остальные слышали лишь мурчание и мяуканье. Хвост белой кошки дергался из стороны в сторону, и всем стало очевидно, что та переживает за подругу, находящуюся в плену детских ручек. – Привет, Август! Так это твои мурлыки? – улыбнулась Эшли. «Да, скажи, что мы твои кошки, ну пожалуйста!» Эмма подошла к Буту и потерлась об его ноги. Бут не смог не улыбнуться этому кошачьему жесту. – Мои. – Александра, дорогая, отпусти кису. Видишь, она хочет к своей подружке и своему хозяину. При мысли о том, что Бойд назвала Эмму подружкой Реджины, Миллс едва не замурчала вслух. Эшли, конечно, говорила о дружбе, но мадам мэр хотелось от Эммы гораздо большего. Возможно, в том, чтобы быть кошкой, есть свои преимущества, ведь кошки не лгут ни себе, ни другим. Но, тем не менее, Реджину пугало, что в ней становится все больше от кошки, и все меньше от Реджины Миллс. Интересно, у Эммы такое же чувство? Надо будет ее об этом спросить, когда они останутся наедине. Девчушка очень неохотно опустила кису на землю. В ее глазах стояли слезы, но раз мама сказала, что киса хочет к своему хозяину, значит, надо ее отпустить. – Пока, киса, – помахала Александра, когда Эшли, Шон и их маленькая дочурка уходили. – Мяу, – ответила Реджина, постаравшаяся вложить в свой кошачий ответ немного теплоты. Она увидела, как хвост Эммы дернулся так, словно та засмеялась. Впрочем, так оно и было. Август Бут посмотрел на кошек и задумчиво почесал затылок, не вполне представляя, как их отнести в их с отцом дом. У старика аллергия на кошек, и то, что Бут так опрометчиво назвался их хозяином, настроения не улучшало. Мужчина любил животных, но и заставлять отца мучиться от приступов аллергии он тоже не мог. Проблему за него решили кошки. Мяукнув только им известные на кошачьем языке слова, черная и белая кошка задрали трубой хвосты и побежали в особняк мадам мэра. «А, вот оно что. Вот, кто их хозяйка. Тогда я, пожалуй, спокоен. Правда, не помню, чтобы Реджина Миллс хоть когда-то заводила каких-либо животных, ну да ладно». *** Особняк мадам мэра возвышался над ними белоснежной царственной громадой. Реджина машинально отмечала, что газон нуждается в стрижке, а некоторые цветы стоит пересадить на солнечную сторону, потому что им явно недостает света. Да и подъездную дорожку стоит подмести, а то ветер так неряшливо засыпал ее листьями. Ах, бабочка-проказница приземлилась на анютины глазки! А что если ее поймать, лапки-царапки ведь тут очень пригодятся. – Джина, сфокусируйся! Нам нужно попасть в твой дом, – промяукала Эмма, тоже заметившая узорчатую бабочку на цветке и с трудом переборовшая в себе желание ее поймать. Миллс утвердительно проурчала и стала обходить свой дом. Им повезло: одно из окон на первом этаже оставалось открытым. Реджина Миллс, а вслед за ней и Эмма Свон запрыгнули на подоконник и проникли в дом. – Какое счастье, что ты живешь не на двадцатом этаже многоэтажки, Реджина! – Какое счастье, что я забыла закрыть окно, Эмма! Иначе нам пришлось бы проникнуть в дом другим путем. Возможно, через подвал. При слове подвал сердце Эммы заколотилось чуть быстрее. Не то, чтобы она боялась подвалов, но опасалась их с тех пор, как в детстве старшие дети в приюте пугали Эмму страшилками о подвальных монстрах, а потом монстры приходили к ней в красочных ночных кошмарах. Этот страх Свон прорабатывала с детским психологом, когда стала чуть постарше, но, видимо, до конца он так и не исчез, а жаль. «Как же есть хочется. Я с утра маковой росинки не ела, не хотела учить колдовать на полный желудок. Надо было поесть от души». Миллс побежала на кухню, движимая голодом. – Свон, дуй за мной, бурчание твоего желудка кого угодно сведет с ума, – промяукала она, не оглядываясь. На кухне обнаружилась новая проблема: на кухонном столе лежали только фрукты, вся остальная еда скрывалась в недрах казавшегося огромным белого холодильника. Эмма разбежалась, подпрыгнула и повисла когтями на дверце холодильника, вцепившись в ручку, но соскользнула с нее, не удержавшись. – Упс, промашка вышла. Свон спрыгнула на пол. – Дай-ка я попробую. Миллс запрыгнула на столешницу, рядом с которой стоял холодильник, и мордочкой с лапками постаралась сбоку надавить на дверцу. И вуаля – ларчик просто открывался. – Так, что тут у нас, – Эмма запрыгнула в открывшееся пространство. – Так. Сельдерей, морковь, картошка, свекла. Сидр. А это что? Лазанья! Оу… Эмма чихнула. – Слегка испорченная лазанья, судя по этой плесени. – Ох, совсем забыла ее выбросить. С другой стороны, я в последнее время редко заглядывала на кухню. Видимо, как и мой сын. – Наш сын, дорогая, – промурчала Эмма и тут же захотела прикусить себе язык. Невозможно будет списать «дорогая» на «тебе послышалось», ведь у кошек слух лучше, чем у людей. К тому же отмазка глупая. В этот момент хлопнула входная дверь, и Эмма с Реджиной насторожились. – Мама, мам, ты дома? Вы с мамой уже потренировались, мама уже лучше владеет своей магией? Эмма постаралась как можно тише спрыгнуть на пол, но ее задние лапы и хвост задели стоявшую на краю бутылку сидра, и та упала на пол и разбилась. Свон тут же подпрыгнула и приземлилась чуть правее разбившейся бутылки, изумившись неожиданности, которую сама же и натворила, а ее кошачье тело спружинило быстрее, чем она успела об этом подумать, так что ни ее лапки, ни белоснежная шубка не пострадали. – Вот черт. Извини, Реджина, я не нарочно. – Я знаю. Бежим отсюда, не хочу, чтобы Генри увидел нас таких. Они выскочили из кухни и едва успели спрятаться за кадкой с большим фикусом. «Как удачно, что я решила выращивать в доме крупные цветы». Пока Генри залетел в кухню, Эмма и Реджина выскочили в то же окно, в которое запрыгнули ранее, и бесцельно побежали, поддавшись своим кошачьим инстинктам, в поисках еды. Это сейчас стало важнее того, чтобы снять заклятие. С каждой минутой есть хотелось все больше, и Эмме казалось, что она готова съесть и мышь, и птичку, и мышь вприкуску с птичкой. «Ох, видимо, чем дольше я остаюсь в облике кошке, тем больше теряю себя как Эмму Свон. И Реджина наверняка заметила нечто подобное». В кафе «У бабушки» Миллс и Свон не сунулись бы из-за сверхъестественного нюха Руби Лукас, но где-то поесть стоило. У обеих возникла прекрасная идея прибежать на пирс и раздобыть немного рыбки у рыбаков. «Или пиратов, которые тоже любят порыбачить. Надеюсь, Крюк где-то в городе, и на корабле его нет», – рассеянно подумала Эмма. Пришвартованные у пирса лодки покачивало на волнах, но сам пирс оказался пустынным. Эмма и Реджина целиком отдались своим кошачьим инстинктам и пытались найти что-то съедобное. Морской бриз навевал свежесть и прохладу, и если раньше Миллс нравилось ощущение ветерка на своей коже и любоваться тем, как расплавленное золото солнечных лучей искрится в прозрачной воде, то теперь ей становилось не по себе. Ее шубка, конечно, защищала ее от холода, но вода не внушала никакого доверия. – Мне кажется, на пиратском корабле должны быть какие-то припасы, – мяукнула Эмма и побежала на корабль. – Главное, чтобы мы никому не попались на глаза. Люди непредсказуемы. «Люди? Но ведь мы тоже люди, Реджина, а не кошки», – грустно подумала Свон. На корабле не оказалось ни Крюка, ни его команды, а единственный пират мистер Сми спал в гамаке неподалеку от каюты Крюка, подложив под голову свою красную шапку вместо подушки. Эмма дернула ушками, когда услышала слабый писк в каюте капитана. «Мышка!» В несколько прыжков достигнув каюты Крюка, она приметила намеревавшуюся удрать мышь, но белые лапки выпустили острые коготки, и серый комочек оказался пойман в них. – Эмма, пожалуйста, не ешь меня! – пропищал мышонок. – Еда! – в глазах прибежавшей следом за Эммой Реджины стоял голодный хищный блеск. – Реджина, Эмма, не ешьте меня, пожалуйста! Это я, Крюк. – Ох ты ж мать моя Белоснежка! – воскликнула на кошачьем языке Свон, удивившись, что она тоже начала понимать язык других животных, и выпустила из своих лапок мышонка. Тот тут же убежал и юркнул в маленькую дырку в одном из ящиков. Реджина Миллс ходила из стороны в сторону, сильно размахивая своим черным хвостом, а Эмма Свон сидела, положив хвост на лапки и только вертела головой то вправо, то влево, пока мадам мэр злилась. – Я-то, наивная, думала, что хуже уже быть не может. Ладно, мы стали кошками, и мы решим эту проблему, когда наконец-то поедим. Но как Капитан Подводка ухитрился стать мышью – ума не приложу! – Я незаметно следил за вашими тренировками, и вот, видимо заклинание Свон срикошетило на меня, – глухо пропищал из ящика Киллиан Джонс. – Ты – что?! – одновременно возмутились Эмма и Реджина. – Я… Просто ты так часто отменяла свидания, потому что шла на тренировки к Реджине. Я ревновал, захотел за тобой проследить. Вот и проследил. – Идиот, – констатировала Миллс. – Не ожидала такого от тебя! – рассердилась Свон. – Но знаешь, что меня бесит в этом больше всего? Ты мне не доверяешь. Я не могу быть с человеком, который мне не доверяет, так что между нами все кончено, Крюк. Реджина подошла к ней и ласково боднула ее в лоб, стремясь утешить. Эмма ответила ей тем же, и обе они едва не замурчали вслух, но постарались сконцентрироваться на своем плане, хотя это удавалось им все труднее и труднее: кошачья природа начинала одерживать верх над человеческой. И если в ближайшее время они не найдут способ, как снять заклятие, они навсегда останутся кошками, а Киллиан Джонс, как бы он ни бесил их обеих, навечно останется мышью. Их план оставался так же прост, как и раньше, несмотря на внезапную заминку: пункт первый – поесть, пункт второй – снять заклятие. На столе у капитана Крюка оказалось две сырых свежевыловленных рыбины, которые никто из пиратов не успел приготовить и съесть. Изысканная мадам мэр Реджина Миллс, она же Ее Величество Злая Королева даже не посмотрела бы в сторону сырой рыбы. Кошка Реджина слишком проголодалась, чтобы обращать внимание на формальности, и с удовольствием вгрызлась острыми зубками в рыбий бок. Эмма таким же образом расправилась со второй рыбиной, наконец-то удовлетворив звериный голод. – Ах вы, мохнатые разбойницы или разбойники, кто вас, кошек, разберет! Я ради этих рыбин два часа просидел с удочкой, не успел толком вздремнуть, как вы сожрали моих рыбок! Ух, я вас проучу! Мистер Сми, вооруженный шваброй с мокрой тряпкой, кинулся на кошек. С диким мяуканьем они прыгнули со стола в разные стороны, и, пока мистер Сми замешкался, выскочили из каюты. Помощник капитана Крюка бросился за ними. Понимая, что он вряд ли их догонит, он быстро снял со швабры тряпку и с досады кинул ее в спину убегавшей Миллс. – Реджина, осторожнее! – заорала громким мявом Эмма. Черная кошка на мгновение развернулась, уворачиваясь от пущенной в нее тряпки, как вдруг, не рассчитав траекторию и не успев затормозить, заскользила по влажной от воды палубе и упала за борт. – Эмма! Миллс пыталась грести к берегу, но в кошачьем обличье ей этого не удавалось, и паника захлестывала ее. Свон подбежала к краю палубы и, недолго думая, сиганула в воду вслед за мадам мэр. «Мы обязательно выберемся, Джина», – подумала Эмма, пытаясь подплыть поближе к Реджине и схватить ее зубами за шею. Хотя до берега по человеческим меркам было недалеко, по кошачьим меркам это же самое расстояние казалось вдвое больше. Черная кошка почти выбилась из сил, белую кошку тоже покидали силы, но она боролась со стихией и стремилась спасти их обеих. Наконец, почти обессилев, Эмма вытащила их обеих на берег, но Реджина лежала, закрыв глаза и не подавая признаков жизни. – Реджина, очнись, пожалуйста! – белая кошка с мурчанием трогала лапками черную кошку, но та, нахлебавшись воды, не реагировала. – Я люблю тебя, и ты не смеешь просто вот так вот взять и умереть. Свон подпрыгнула и лапками надавила на грудную клетку Миллс. Та открыла глаза и повернулась со спины на бок, чтобы скопившаяся вода вылилась из ее организма. – Что ты сказала? – мурлыкнула Реджина. – Что люблю тебя, Ваше Величество, – снова призналась Эмма. – Я тоже тебя люблю, мисс Свон. Их мордочки соприкоснулись друг с другом, они ткнулись друг в друга носиками, и по всему Сторибруку пронеслась радуга, превратив их обеих из кошек обратно в людей. На этот раз они поцеловали друг друга уже в человеческом обличии, не обращая внимания на то, насколько они промокли. На корабле раздались крики и маты – Крюк пытался выбраться из ящика, в котором едва помещался, став снова человеком. Мистер Сми не торопился на помощь к капитану, потому что стоял, открыв рот, и смотрел на целующихся на берегу Спасительницу и Злую Королеву. – Мы же еще займемся магией? – спросила Эмма, оторвавшись от манящих губ Реджины. – Конечно. Мы займемся магией, и не только, – ухмыльнулась Миллс. – Только в следующий раз никакой самодеятельности, хорошо? – Как скажете, Ваше Величество. Хотя я бы определенно сняла с тебя парочку проклятий, – подмигнула Свон. *** Закатное солнце попрощалось со Сторибруком до следующего дня, и ночь укрыла город черным бархатным одеялом, а Эмма вновь лежала в объятиях любимой женщины. У волшебства всегда есть цена, как говорил Румпельштильцхен, но теперь, видимо, и магии пришло время заплатить по счетам, чтобы сделать счастливыми Реджину Миллс и Эмму Свон. Робин Гуд на удивление легко воспринял тот факт, что Реджина предложила ему остаться друзьями. О причинах Миллс не стала задумываться, порадовавшись, что все прошло мирно. Крюк искал способ вернуться в Неверленд, и никто его от этого не отговаривал. А что касается Прекрасных, то Спасительница и Злая Королева морально готовились рассказать им о своих отношениях, взяв с Генри клятву молчать и ничего не говорить Дэвиду и Мэри-Маргарет. Правда, не было никакой гарантии, что мистер Сми никому не проболтался, но, возможно, он молчал, боясь рассердить капитана Крюка еще больше. – Мадам мэр, мне кажется, я должна снять с вас это тяжелое проклятие, – Эмма приподнялась на локтях и зубами стаскивала с плеча Реджины бретельку красного облегающего платья. Мадам мэр редко носила платья без рукавов, но ради Эммы Свон ей нравилось делать исключения. – Мисс Свон, я смотрю, вам понравилось быть кошкой, – усмехнулась Миллс. – Это интересный опыт, – улыбнулась Спасительница. – Но целоваться мне больше нравится в человеческом облике. Их губы слились в поцелуе, а их руки лихорадочно избавляли друг друга от одежды. Все их вещи хаотично улетели на пол, образовав небольшую горку рядом с кроватью. Свон заковала запястья Миллс в своих руках, касаясь губами шеи и оставляя на нежной коже небольшой засос. – Сегодня моя очередь ставить тебе засосы, – притворно возмутилась Злая Королева, освободила свои руки и перекатилась вместе с Эммой на кровати, оказываясь сверху. – Как скажете, Ваше Величество, – прошептала Спасительница, и от ее шепота Миллс возбудилась еще сильнее. Реджина любила долгие и тихие прелюдии, но сегодня ей хотелось, чтобы Эмма кричала ее имя как можно громче и чаще – Генри ночевал у Прекрасных, и они могли не стараться быть тихими. И в эту ночь в доме на Миффлин стрит, 108, когда мадам мэр целиком забрала инициативу в свои руки, а ее быстрый язычок снова и снова доводил Свон до оргазма, Эмма и выкрикивала имя своей любимой, и шептала, и даже один раз почти промурлыкала его. И только когда Свон игриво попросила пощады, Реджина передала инициативу в руки Эммы и уже сама не сдерживалась, когда стонала от экстаза и повторяла имя возлюбленной. Когда в один прекрасный день влюбленные сообщили о своих отношениях родителям Эммы, то Белоснежка и Дэвид оторопели и не знали, что сказать, как отреагировать. Они не сразу смогли принять тот факт, что Эмма и Реджина вместе, но справедливо рассудили, что чему быть – того не миновать. Семья, которую обрела Эмма Свон в лице Реджины Миллс и Генри, окрыляла и вдохновляла ее каждый день. Спасительница даже не могла себе представить, что однажды сумеет кого-то полюбить так сильно, но это чувство было взаимным, и Злая Королева испытывала такое же сильное чувство к Эмме. Им никогда не надоедало целоваться, доводить друг друга до оргазма, а после жарких ночей засыпать и просыпаться в объятиях друг друга, вместе готовить завтраки и варить кофе, ходить на прогулки и любоваться закатами. И делать еще тысячу разных приятных вещей. Магия давалась Эмме все лучше, ведь ей досталась такая талантливая учительница. И больше Свон уже не совершала столь серьезных оплошностей с заклинаниями. Однако на Понго первое время после снятия заклятия она косилась с подозрением и один раз чуть не зашипела на него, но это уже совсем другая история.