magnificamente

— Наверное, я мало обращал внимания на твою задницу.

«Доракен» — Не маяч передо мной. Бросил блондин, как бы в догонку шлёпнув тебя легонько по ягодицам, которые так и манили его потрогать мягкое, выпуклое местечко, сильно сжать и шлёпнуть ещё раз, наблюдая как плоть зашлась соблазнительными волнами, образуясь и ему куда-то в пах. А вкупе с антуражем его байка на который ты обижено опёрлась поясницей, потирая пострадавшее место — лучше любого порно действует на него. — Блять, Кен, просто подбери ноги в кучу и инструменты, тогда не буду маячить. Рычишь ты, толкая его ногу, которые он раскинул на полу во все стороны, не позволяя пройти нормально по мастерской, где и так не много места, а под ногами чужие ноги и коробки с инструментом впивается в подошву. А ты ведь ради него тут: чай готовишь, бутерброды, чтобы не проголодался, так как хобби затягивает Доракена на долго. Рюгуджи кривит губы и резко, с болью, дёргает за руку, заставляя тебя шлепнуться больно ему на колени, отбивая причинное место. С громким шумом по полу скатились инструменты, заставляя зажмуриться от давления на уши своим металлическим грохотом. Руки сошлись на талии, утягивая выше и в поясницу упёрся комплимент возлюбленного, принося дискомфорт. Для него половое влечение — самое что ни на есть естественное проявление организма, с эскортом жил бок о бок и даже прекрасно научился контролировать свое либидо, снижая до асексуальности. Хотя, ядреная выдержка все равно летит к черту на рога, когда ты рядом вот в таких коротеньких шортиках, что аж видео заманчивые ямочки под ягодицами. — Не будешь дразнить меня своей очаровательной попкой, не буду раскидывать ноги, я понятно объяснил? А какая связь? Яйца и член больно давит о штаны, если сложить ноги. Он грубовато сжал твои бедра, заставляя ближе прижаться к плоти. Одна рука проскользнула под низ, внезапно касаясь горящего огнем места под плотной тканью шорт, легко приласкав. Дразнит, сученыш эдакий. Ты уже было хотела сбежать от такой ласки, которая и так накрыла медным тазом все планы на день, отдавая предпочтение нахождению на полу мастерской под возлюбленным, но тебя снова дёрнули, удерживая на месте. Ткань соскользнула, предоставляя больше места для ласки. — Сиди, мы ещё не закончили. «Майки/Черный Импульс» — Почему я не видел их? Спокойно спрашивает платиноволосый, завалившись рядом с тобой на постель. Его виду уже пару минут представляется очаровательная, круглая попка в милых, зефирного оттенка панцу с рюшечками, и задранная до талии юбка по чистой случайности. Читать книгу, задрав бедра вверх — удобнее, особенно лёжа на животе. Ты заливаешься краской стыда, тут же возвращая ткань на место, но, едва ли позволяют сделать это. Манджиро перехватывает твои руки на пол пути, грубо откинув в сторону. — Майки, что ты — Сано увлеченно водил ладонями по заднице, растягивая и натягивая ткань, дёргая игривые бантики, увлеченный новым занятием, помимо казни неугодных Бонтену. — Мягкие, мне нравятся. А ты продолжай читать, я не мешаю. Хотя, тебе больше идёт кружево. Ощущение чужих рук на столь личном местечке — смущает и пугает. Вы ещё не переходили к более взрослым вещами, просто потому, что парень боится слететь с катушек и, не дай великий Шиничиро, убить тебя в порыве страсти, даже Санзу не успеет прибежать, чтобы успокоить своего короля. Дальше крышесносных поцелуев ты и представить не могла, да и не хотелось торопить события, пусть Майки сам решится. И так твоя жизнь находится в его бледных, трясущихсятонких руках. — Я не могу спокойно читать, когда ты творишь такое… Бурчишь в подушку, потому как холодные руки пробрались под ткань, мягко сжимая пальцами плоть ягодиц. Его импульс рядом с тобой более тихий и спокойный, почти ложный шанс увидеть того самого игривого, по-детски наивного Майки со звёздочками в глазах, но, не на долго. Хорошего помаленьку, как говорится. — Читай вслух и если заикнешься на хоть одном слове… Серьёзно произнес он своими привычных холодным голосом, от которого мурашки бежали по коже осаждаясь где-то внизу. Парень навис над тобой, упираясь руками и коленями в постель и шепнул в самое ухо, предварительно укусив хрящ с мелкой серёжкой: —…отшлепаю и не только. «Саус Терано» Ты просто шла мимо, занимаясь своими делами, пока любимый отдыхал после ночных разборок с пьяницами под вашими окнами, мешавшие тебе спать, старалась не шуметь и почти на носочках обходила диван стороной. Изредка лишь чтобы поправить узористый плед скатившийся с массивного тела блондина. Так и сейчас: бросаешь быстрый взгляд из проёма кухни в гостиную, когда послышалось шевеление и тихий мат. Отряхнув руки от воды, ты выключила кран и тихонько прошла в комнату. Ринулась сначала закрыть и зашторить окно, потому как шумно стало, детвора выползла на улицу начиная орать как не в себе, да и солнце ярко светило, теплом наполняя помещение. У дивана на колени присела, поправив покрывало до самого носа любимого, поправив прядь волос, выбившуюся из-под резинки. Недолго разглядывая умиротворенное лицо, не искаженное злостью и брезгливостью; руки прячет под думкой скрывая вечно разбитые пальцы и костяшки. Ведёшь аккуратно ноготком по рисунку тату тянущейся до скулы. Киваешь сама себе и уже разворачиваясь, чтобы продолжить сушить посуду, как талию внезапно оплетают чужие пальцы роняя на диван и ты испуганно ойкаешь, замечая раскрытые глаза парня с привычной, безумной улыбкой. — Напугал…фух, я тебя разбудила? — Не-а, не ты, а твоя задница. Он поворачивается на диване, роняя тебя по себя, заставляя прогнуться в пояснице, касаясь животиком постели, потому что крепкие, большие ладони быстро прижались к попе, больно сминая и поглаживая через ткань. Тебе не впервой ощущать столь грубые ласки, что поделать, насилие любит его, а на тебе оно сказывается в меньшем колличестве. — Ах, Саус, больно же… Произносишь ты когда он ощутимо больно бьёт по ягодице несколько раз, замечая как краснеет задетая кожа бедер. Это меньше половины его сил, потому как однажды он не выдержал и отодрал тебя не ограничиваясь. Бедра и таз, ноги все было в болючих синяках. Ему, конечно, было эстетично, тебе — больно. — magnificamente! Возбужденно проговорил он быстро задирая на талию ткань юбки, довольствуясь своим творением. Ещё не сошедшие с прошлого раза следы от его рук и слепок зубов на тазобедренной косточке. Снова ойкаешь от массажа, начиная получать садистическое удовольствие и не выдерживая этой пытки, произносишь: — Трахни меня уже! Ему повторять не надо. Саус сдерживает до колен трусики тут же толкаясь непозволительно толстым членом во влагалище, растягивая стеночки. Блаженно стонешь уткнувшись лицом в думку от быстрых, грубых толчков. С ним ты стала мазохисткой, раз нравится боль. «Баджи Кейске» — Детка, я уже говорил, что твоя попа шикарная? Улыбается брюнет, откинувшись на спинку стула. Ты грозно взглянула на него из-под очков, шлёпая шариковой ручкой по учебнику. Опять отлынивает от учебы, идиот. — Семь раз за последний час, будь так любезен уткнуться в тетрадь и продолжить занятие. Баджи ведь сам слёзно молил тебя позаниматься с ним дополнительные, чтобы оценку хорошую в четверти получить и не нахвататься люлей от матери. Чифую временно недоступен для занятий, так как отлеживается дома после очередной драки банды, валяясь в постели в полном отрубоне, даже с балкона не докричишься. И только ор ПикДжея слышен на всю улицу из окна. — Мне нужна мотивация~ Тянет он, качаясь на стуле, а ты закатываешь глаза и недолго думая, просто садишься ему на колени, в пол оборота подтягивая на руки учебник. — Решишь хоть одно задание правильно — можешь жмакать меня до самого вечера, даже сопротивляться не стану. Кейске застыл, мгновенно пододвигаясь ближе к столу и усиленно решая пример. Мотивация — дразнит, подарок за упорный труд — сладок. Он ещё никогда в жизни так быстро и идеально не использовал нихера непонятные теоремы для решения. Правда, все же что-то не сходилось. Слишком просто было решение, а спросить у тебя значит потерять подарок, потом тебя хер уговоришь. Ты просто не позволяет своему парню касаться твоих мягких выпуклостей больше чем на несколько минут. Сладкого много нельзя, привыкание не заставит себя ждать. А так приятно смотреть, как у Кейске пальцы сводит зудом и дрожью в желание потрогать тебя, смешно. Ты замечаешь его ступор, удары обратной стороны ручки о бумагу и прикидываешь, сколько времени пройдет прежде чем парень додумкает применить формулу, которую вы выучили с полчаса назад. Но, проходит долгие несколько минут в течение которых он листал страницы тетради, учебника и блокнотик с формулами, но, все без толку. — Арк ка-тангес умноженный на минус значение, равно минус Пи умноженное на котангенс минус значение. Тихо читаешь как бы сама себе, надеясь, что Баджи услышать и применит правило. Но, появляется новая проблема. Вывод крайне тяжел, поэтому ты снова бубнишь себе под нос: — Частный случай, хм… занятно. Слышишь громкое шелестение блокнота и шкрябанье карандаша о бумагу. Кейске тяжело выдохнул выписывая ответ и собирая все уравнение в идеальную строчку. — Чуть не сдох. Улыбаешься и положив голову ему на плечо, забираешь тетрадь, проверяя. Все идеально, даже придраться к потерянным, не обозначенным иксам невозможно. Чмокаешь его в шею, поздравляя с правильным решением. — Теперь быстро в постельку, на животик, буду жмакать тебя до самой ночи. Кокетливо произнес брюнет подталкивая тебя в сторону кровати. Сам усаживается в ногах, приподнимая твои бедра и с наслаждением лёгонько отбивая пальцами по мягкой плоти. Тебе остаётся уткнуться в телефон и изредка поддакивать на его вопросик по типу «приятно? А был бы я внутри, было бы ещё приятнее» или «сейчас как кусну за попу, только не легайся». «Тайджу Шиба» — Хера ли?! Рыкнул старший Шиба, накидывая на твои маленькие плечики свой длинный плащ лидера Черных Драконов, в котором ты буквально утонула, стараясь подобрать низ ткани, чтобы не запачкать в грязи и потоках крови, пока твой возлюбленный вправляет мозг подчиненым и, просто не вовремя мимо пробежавшим. Ты к хобби Тайджу относилась… скверно, но спокойно, предпочитая держать в себе свое мнение о этой поебени, придерживаясь тому, что «однажды он отхватит пиздюлей так, что мозги встанут на место», а пока — ходит с разбитыми руками и шипит на тебя как дитя маленькое. Остаётся — обработать, приклеить пластыри, которые потом будут отрваны и выброшены, чмокнуть в лоб и отправить с миром ебашиться дальше. Ей богу, ты — Доктор Айболит, лечишь всяких земных тварей и не за спасибо даже. Он никогда не говорит «спасибо», «люблю тебя», «сладких снов» и все такое прочее. Сплошные «эй, ты! Да ты!» и его любимое «мнение дефки на последнем месте» крысеныш чертов. Ненавидишь, но, блять любишь его пиздец как. Ну а что? Тай — абьюзер, ты — токсичная, все идеально, не так ли? Только до тех пор, пока твоя квартира не освобождается на неделю, пока родители в командировке. Нет, ничего такого, просто он сразу становится тихой булочкой с покосившейся рожей, смотрит телек, хомячит твою еду и держит на ручках. — И долго это может продолжаться? Спросила ты у Сейшу, отходя в сторону из-за брызгов крови. — Долго. Буркнул блондин, помассировав виски. — Деспод. И вы все это время тупо пялитесь? Вот так несколько часов? На каждый из вопросов Инупи лишь кивал, устало зевая, потому что сам заебался. — И чё вам, парням, на жопе не сидится, не пойму… Пробурчала ты отходя к байку Шибы и присаживаясь. Ждать так долго и утомительно, поэтому залипаешь в телефоне, играя в забавную игру пока на фоне слышны маты, крики, оры и поддержка своего лидера. Просто программа «в мире животных» ей богу. Такое только на ББС показывать надо. Часы прошли томительно быстро, когда рядом наконец приводился уставший юноша, снимая с твоих плеч плащ. — Устал? Заботливо интересуешься, привалившись щекой к его плечу, пряча телефон. Твою талию обняли его руки прижимая к себе. Тебя возбуждает его мускулы и грубая сила, от чего внизу живота только от крепких объятий уже теплится огонек. Тяжело дышит через нос, но не справляясь с телом, все-таки перемахиваешь ногу через его колени, усаживаясь лицом к лицу, чтобы рукавом стереть капельки крови с щеки. Тайджу тем временем неотрывно смотрит на тебя, придерживая за поясницу, чтобы не соскользнула в лужу. — Поцелуешь меня уже или мне самой? Хмыкаешь, зная этот взгляд. Взгляд называется «мне похуй на твое мнение и хотелки, но я тебя сейчас сожру». Шиба скалится от твоей догадки ведь раскусила как орешек, выучила всего его. Закатываешь глаза и приподнявшись, удерживая корпус руками за его крепкие плечи сама впиваясь в искусанные, сухие губы. Освобождаешь одну ладонь, чтобы взять его мощную конечность и положить себе за спину, прямо на ягодицы, потому что приятно, да и сам может сделать это, но ему нравится когда ты — такая подлатливая как клячка, под него подстраиваешься. Ладонь мнет плоть не стесняясь, грубо, шлёпает по ягодицам, наслаждаясь волнами. Языком пробираешься в рот, касаясь его полости и там доминируя, что, конечно, старшему не нравится. Слюна смешивается друг с другом, делясь новым вкусом вас двоих, языки ласкаются. Рукой зарываешься во всклоченные волосы, оттягивая у корней, слыша а ответ лишь судорожный хрип. Давится, молчит, но ты точно уверенна — приятно. «Па-чин» Дверь со скрежетом проржавевших петель раскрывается, в коридор вваливается отчаянно крехтящее тело. Ты быстро спрятала тело в полотенце, выползая из ванной на шум. — Ёп твою мать, Хару, опять? — Не опять, а снова. Гыгыкает Харука, стягивая куртку. Его лицо вновь похоже на месиво из крови и грязи. Блять, а ведь он только вышел из-под заключения, так теперь, видимо, торопиться назад. — Не снова, а вновь. Боги, что ж ты такой не умный, дуй в гостиную и жди меня. Ты проклинаешь тот день, когда сказала «да» на его предложение сойтись, ибо что не день, то избитая боксёрская груша на пороге. Собираешь аптечку состоящую из перекиси, клея для ран, ваты и максимально липкие пластыри, чтобы Харука потом со слезами сдирал заплатку с раны, чтобы помнил твою заботу надолго и знал, как ты его любишь. — Ну как так-то, м? Вроде же только за газировкой вышел в магазин… Присаживаясь на его колени, своими упираешься по сторонам его бёдер, чтобы было удобнее стирать кровь с подбородка. Аккуратно промакивая треснувшую кожу, заплепливая пластырем и к скуле прижимаешь холодный пакетик, который предусмотрительно всегда находится в морозильной камере. Па ты знаешь не первый день и каждый раз он бежит зализывать ранки к тебе. Это даже льстит, если бы не постоянство. Заканчивая тем, что промакиваешь рану на губе спиртовой салфеткой, чуть дуя, только сейчас замечаешь его внимательный взгляд. — Ну? Чего ты на меня так смотришь, м? — Просто подумал, вот бы увидеть тебя на обложке моего любимого порно журнала. — Пошляк. Щелкаешь его по лбу двумя пальцами, растянув уголки розоватых губ в ухмылке. Па не долго думая, дёрнул за талию на себя, позволяя упереться спиной к его груди. Полотенце обещало вот-вот соскользнуть с все ещё влажного тела, так чудесно пахнущее оливковым молочком, которое ты настойчиво втирала, зная, что ему нравится этот запах. — Хотя, знаешь, есть кое-что в тебе, что я люблю больше всего. — И что же? Загадочно потянув «ну~», парень акуратно уложил животом на диван, нависая сверху. Шершавые, покусанные губы неторопливо провели дорожку от ушка, до линии позвонка. Ты тяжело дышала, ощущая как внизу живота приятно тянет, заставляя сжиматься от влажного ощущения. Поцелуи Па всегда такие приятные и быстро возбуждающие, видимо, в его любимых журнальчиках было что-то большее, чем просто обнаженные девушки. Пухлые, но длинные пальцы пробежали по бедру, поднимая влажную от воды ткань полотенца, оголяя ягодицы. — Хару… чёрт! Шлепок по мягкой части заставил тебя вскрикнуть и дёрнуться. Он серьезно сейчас ударил тебя? — Тиши-тише, любовь моя, не кипишуй. Он, словно почуяв, что сейчас ты уничтожишь его не только взглядом, придавил к дивану, жалея, что спугнул приятную, интимную атмосферу. — Харука... Тянешь ты его имя сквозь плотно сжатые зубы, но вскрикиваешь несдержанно, когда юноша кусает за шею, создавая дорожку красных отметин до ключицы и ниже, до краешек полотенца, скрывающее мягкую, выпуклую плоть груди. С первым твоим стоном, который зажёг в груди свастона бурю приятных ощущений, его руки задирают полотенце до самой талии, ведя носом по нежной коже от которой безумно приятно пахнет. — Я бы с удовольствием вылизал всю тебя, но оставим прелюдия на потом. Ширинка на штанах звенит, пояс падает на пол, а промежности касается горячая твердая плоть, вынуждая прикусить кулак, чтобы на вскрики не прибежали соседи.