Forever

Ночь. В этом месте постоянно ночь. Полная луна освещает равнину вокруг тёмного замка. Киллер открывает глаза, не в силах видеть свет, пробивающийся сквозь окна. Бессонница Какое болезненное, непозволительное слово для работы. Особенно для его работы. Убийца. Отвратная профессия, если можно так это назвать, появившаяся со времён Чары и её проклятого геноцида. Хотя, нееет, Чара была причастна к началу этой пытки, а вот почувствовать и осознать эту профессию помог Найтмер с его выбором: Сдохни или подчиняйся…. Тряхнув белыми, почти седыми волосами, Киллер смахнул наваждение и поднялся с постели. Смысла лежать уже не было, всё равно не уснёт. Он потянулся к стулу, на котором валялись чёрные, обтягивающие джинсы и такая же водолазка, под стулом стояли белые кеды. С годами понимаешь, что сражаться на высоком уровне в потяганных шортах и мешковатой куртке с мехом, мягко говоря, неудобно. Правда, в сотнях прожитых лет теряешь острый интерес к битвам, выполняя задания только за неимением других развлечений. Одевшись, убийца тихонько прошмыгнул в коридор. Он знал, что все спят в это время, кроме него, ведь завтра необычайно трудный день, как, впрочем, и всегда. И если он кого-нибудь разбудит своими ночными хождениями, получит нагоняй от Найтмера, и неделю подколов от Даста и Хоррора. Хмыкнув, Киллер пошёл по коридору, переплетающийся с тронным залом и ведущим на кухню. Зайдя внутрь, черноглазый сходу схватил свою излюбленную кружку и насыпал три ложки кофе. Он пьёт его в последнее время без сахара. «Уже прямо как Найтмер.» — мрачно пронеслось у Киллера в голове, когда он делал первый глоток. —Блять! — выругался Киллер, обжёгшись напитком, ведь в своих мыслях он напрочь забыл о том, что сейчас он очень даже чувствует боль. Не так много лет прошло с тех пор, как он смог, наконец, контролировать потоки ненависти в его душе, а вместе с ними и эмоциями. Все, кто знал его лично в банде, высоко оценили его способность чувствовать эмоции и боль, когда захочет этого сам Киллер. Было, конечно, одно но. Непривычно. После многих столетий бесчувственности, он постоянно забывал «отключать» свои болевые ощущения. Как, например, год назад, в битве со звёздными, он забыл опять изменить форму души. Впоследствии, помимо боли и сломанных костей, он получил выговор, за просранное задание. Поматерившись на себя, за свою же тупость, он допил оставшийся кофе и пошёл на крышу. Как только он переступил порог двери, ведущей на крышу, ему в лицо ударил сильный ветер, растрёпывая его волосы, которые и без ветра сильно мешали жить. — Надо было резинку взять с собой— пробормотал недовольно Киллер. — Надо было¬— раздался спокойный голос за спиной. Киллер даже не шелохнулся, он привык к таким неожиданным появлениям. —Надо же, я думал, что один такой…неспящий. Много отчётов, Босс? — наконец решив повернуться, произнёс Киллер. Взгляд зацепился за высокого темноволосого мужчину, который был выше самого Киллера, с фиалково-бирюзовыми глазами. Теперь Найтмер не покрыт слизью, не только Киллер совершенствовал себя, все они вышли на новый уровень. Одет он был тоже в джинсах, но в просторной толстовке. Совсем не так, как полагается Боссу огромной группировке и по совместительности, страху всего мультивёрса. — Мало того, что их много, так ещё эти идиоты не могут их выполнить до конца, — раздраженно отозвался Найтмер. — Это ведь молодняк, научатся ещё, — Киллер беспечно пожал плечами. С тех пор как он сюда попал, он поначалу тихо его ненавидел. Правда, если Киллер и мог что-то чувствовать, то только ненависть. Ко всем: к Найтмеру, к жизни, к вечно ехидничавшим Дасту, Хоррору, Кроссу, к самому себе. Если бы у него, на тот момент, был полный арсенал эмоций, он бы непременно испытывал отчаяние, печаль, гнев. Это бы подстегнуло его к действию, он бы смог втереться в доверие, насколько это было возможным, и убил бы его в один прекрасный день. Тогда ненависть в Найтмеру была сильнее, чем к Чаре. Позднее Киллер увидел брата Найтмера на своей первой общей миссии. Дрим. Весь такой правильный, солнечный, добрый, любит всем помогать и всех спасать. Мерзость. Киллер не верил в бескорыстность и абсолютную непорочность, наверное, поэтому на предложение Дрима спасти его, он ответил грубым, нецензурным словосочетанием. Чутьё подсказывало, что в тихом омуте черти водятся, и оно в очередной раз не подвело. Когда они уже в замке залечивали свои раны, Даст ему по секрету рассказал, что по вине Дрима-то, Найтмер превратился в негативного осьминожку. Киллер сначала не понял, в чём вина Дрима, если Найтмер стал по своей воле эгоистичным ублюдком, но потом у него в голове всё сложилось. Дрим помогал всем, кроме своего брата, который всю жизнь был избитым и нелюбимым, просто за то, что он родился не таким как его близнец. Этот факт немного изменил мнение Киллера насчёт Найтмера, но это не отменяло факта, что он сволочь. Со временем Килл привык к этой обстановке, он сдружился со всеми, даже с самодовольным Эррором, который не был частью банды, но активно участвовал в схватках со звёздными. Он прослыл там самой настоящей язвой и ехидной. Хамил и грубил он даже их боссу, который временами мог раскрошить его голову о стенку, или сломать ему пару костей. Со временем он стал просто игнорировать выходки Киллера, ведь он стал важной единицей в его команде и его правой рукой. Но игнор со стороны Найта, черноглазому только придавало сил и мотивацию: выбеси босса и не получи по шапке. Так со временем неприязнь прошла и уступила место интересу. Не может же этот кальмар вечно злиться? Как оказалось, может. Киллер вообще не знал о слове личное пространство, за что огребал круглые сутки, но к счастью Киллера, и к несчастью Найтмера, им приходилось очень часто видеться. Очень нехотя, Найтмер открывал другую сторону своей личности. Он любил читать вечерами, и неволей втягивал в это занятие Килла. За годы проведённого вместе времени, они знали друг друга наизусть. Кто какое кофе любит, какой у кого любимый цвет, они научились понимать друг друга с полувзгляда, оба считают это глупой мелочью, не соответствующей планке босс-подчиненный. Тогда звенел у Киллера первый звоночек. Второй начал, когда седовласый получил контроль над своей душой, он познал такое чувство, как беспокойство. Не перед миссией, не в бою, даже не за себя, за Найтмера. Можно сказать, что многие друзья беспокоятся, тем более, когда у твоего друга пару открытых переломов, рваные раны на торсе и вообщем видок потрёпанный. Только вот Даст тоже получал серьёзные ранения, но на фоне Кошмара очень заметно мерк. Киллер никогда себя не обманывал, и этот раз не стал, он понимал, как называется это чувство. ЛЮБОВЬ. Ох, не думал он, что это слово приобретёт иной смысл помимо Уровня Резни. Килл научился скрывать свои чувства за маской вечного идиотизма, до последнего верил, что этого никто не заметит. Не прокатило, поэтому было принято решение временно отгородиться от источника этих чувств. Найтмера, в связи с его эмпатичными способностями, очень сложно обмануть, он знал, но молчал, в надежде, что это само пройдёт. Киллер был…не таким как все, слишком дерзкий, наглый и бесстрашный. Поначалу, Найтмера это очень раздражало, хотя нет, мягко сказано, это выводило его из себя, маленький засранец от этого очень веселился, если можно так сказать, зная его проблему с эмоциями. Он был единственным, кому может хватить наглости плюнуть в лицо и посмеяться. За это он часто ходил в бинтах и с синяками на теле. Даже самого конченого психопата это остановило, но не Киллера. Его бьёшь, а он смеётся. Как минимум, это вводило в шоковое состояние, как максимум, хотелось застрелиться, желательно вместе с этой Килькой. Кошмар, сам того не замечая, всё чаще выискивал в тронном зале абсолютно чёрные, без намёка на зрачок, глаза, всё чаще засматривался на своего, вроде как, подчинённого. Сложно сказать точное время, когда Найтмер заметил в Киллере перемены. Найтмер заметил в Киллере нечто, похожее на симпатию. К кому? Кто этот чёртов ублюдок? Затем резко осел. Это…это ревность? Он счёл эти мысли, как бред из-за недосыпа и постоянной загруженности. Киллер стал более продуктивным на заданих, стал более ответственным, более спокойным, может из-за новой должности, которую он недавно получил. В его рядах были тысячи приспешников, ими управлять одному довольно…проблематично, поэтому было решено поделить их на отряды и назначить самых ранних и верных людей командирами этих самых отрядов. Кажется, обоим надоело думать, кто они друг другу. Когда Киллер шёл по коридору, его схватили за рукав, затащили в комнату, заперли дверь на засов, а он и пикнуть не успел. Комната оказалась кабинетом его босса. Он никогда не видел его в таком состоянии неопределённости. Несколько часов они изливали друг другу душу, конечно же, в своей манере, и не обошлось без криков и отборной ругани. Зато спустя какое-то время они, наконец, пришли к решению обновить уровень с друзей до любовников. В эту ночь они первый раз друг с другом и переспали. Нет, конечно, они в свои года не были девственниками, но это было… непривычно. Это выглядело, как в порнофильме: жаркие и страстные поцелуи, вызывающие прилив возбуждения, ни капли нежности, сильные укусы в шею, равномерные, но быстрые толчки. Естественно, эти отношения были в тайне ото всех, для их же блага. —У тебя бессонница, так ведь, — не вопрос, утверждение, заставляющее Киллера отвернуться от собеседника. —Как сам думаешь, Найтмер, — Брюнет хрипло рассмеялся, на детское бурчание своего любовника. Сам Найтмер подошёл ближе к Киллу, на ходу подкуривая сигарету. Киллер перевёл взгляд на Найта, потом на сигарету. Это смотрелось чертовски красиво и сексуально. —Курить вредно, — усмехнулся блондин и уткнулся в грудь Найтмера своим лицом, обвив его спину руками. —С нашей-то работой, это — навсегда, тебе нет смысла отговаривать меня от этого, если ты это имеешь в виду, — обняв Киллера за талию, проговорил Найтмер. —То, что мы для себя выбрали, вот это — навсегда, Босс, — заметил Киллер и, подняв голову, утянул его в поцелуй.