Старшая школа сценических искусств Халлю

Упомянутые в главе группы и соответствующие им имена персонажей истории: BTS — Тан EXO — Соль BTOB — Тоби iKON — Кони Twice — Вайсу Lovelyz — Лиззи Oh My Girl — Мей NU’EST — Эсти Monsta X — Мон Mamamoo — Мария NCT — Энди, Синди и Ти Stray Kids — Киз Enhypen — Хайвен — …Плюс десятичный логарифм ста пятидесяти, плюс два, равно… Учитель Ким прекратил выводить на доске уравнение и замер, прислушиваясь к звукам, раздающимся за спиной. Разговоры распоясавшихся учеников сливались в один гул, нарастающий с каждой секундой, и, казалось, заглушали мысли, не давая думать даже о натуральных числах, что уж там говорить о десятичных логарифмах. Рука мужчины мелко затряслась от злости, грозя превратить недописанное «равно» в весьма четкое «примерно». В какой-то момент кусок мела не выдержал давления и треснул — и вместе с тем треснуло терпение учителя. Он резко развернулся и швырнул мел в класс. — Молчать!! Тишина установилась так резко, словно кто-то выключил звук. И в этой тишине особенно отчетливо прозвучало сонное: — Ай… За что? Кони поднял с парты голову, потирая макушку, в которую так удачно прилетело мелом. Справедливости ради стоило отметить, что к шуму в классе он не имел никакого отношения: все занятия он мирно дрых на последней парте, нисколько не мешая вести уроки. Но теперь, когда учитель уже попал мелом именно по его башке, отступать было поздно. — Повтори последнее, что я сказал! — Молчать!! — неожиданно выпрямившись, гаркнул Кони, тем самым заставив вздрогнуть всех в классе, в том числе и учителя. Потом, правда, снова сник, сонно моргая глазами на застывшего мужчину. — …Разве не это вы сказали последним? Логики ему было не занимать, поэтому учитель, как истинный почитатель этой дисциплины, на время растерялся, не зная, как на это реагировать. Из-за абсолютного пофигизма Кони гнев учителя стремительно улетучивался, оставляя после себя что-то вроде стыда. Чего он так вспылил-то? Типичные подростки со своими делами поважнее логарифмов — что, он мало подобного за свою преподавательскую деятельность видел? Еще и мелом запустил… Как бы за это не отхватить потом от разгневанных родителей. Учитель Ким даже мимолетно порадовался, что попал именно в Кони: его семейка производила на него впечатление весьма мутных людей, которые вряд ли пойдут в школу из-за подобного инцидента. Он бы не особо удивился, узнав, что дома тому прилетало и чем-то потяжелее куска мела. Боковым зрением Ким заметил, как Лиззи, воспользовавшись тем, что внимание всех в классе было отвлечено, наклонилась к Мей и что-то зашептала ей на ухо. Обрадовавшись, что он может технично слиться с текущей ситуации, учитель повернулся к ним и строго спросил: — И что же вы там такого обсуждаете? Не хотите с нами тоже поделиться? Пристыженная Мей тут же залилась краской, и Ким даже пожалел, что добавил в голос слишком много суровых ноток. А вот на Лиззи его тон не произвел никакого впечатления. Она всегда была чрезмерно прямолинейна и, казалось, не очень хорошо умела распознавать эмоций других людей, поэтому риторический вопрос учителя восприняла как предложение: — Ну, если вам интересно… Я видела Тана в кабинете директора. Учитель вздохнул. Вот как она, спрашивается, умудрилась узнать, кто именно находился в закрытом кабинете директора, если в этот кабинет ее, очевидно, никто не приглашал? Эти пронырливые дети его порой поражали. По классу прокатился воодушевленный ропот. — …Тан вернулся?.. — …Соревнования закончились?.. — …Снова первый?.. — Эй, ты не сказал, что он придет сегодня, — к Эсти повернулся Мон, требовательно пнув ножку его стула. — Я… я не знал, — сдержанно пробормотал тот, отодвигаясь от требовательных ног. — А разве вы не?.. Договорить ему не дала Вайсу, сердито шикнув на одноклассника за беспардонность. Эсти вместе со своим младшим братом стал частью семьи Бан всего несколько лет назад, и, похоже, ни Эсти, ни Тан всё еще не могли привыкнуть к этим новоявленным братским отношениям. То, что они учились в одном классе, их не сближало, а будто привносило в их взаимоотношения еще больше неловкости. — Учитель Ким, — Вайсу повернулась к мужчине, одарив лучезарной улыбкой, и протянула новую пачку мела. — Не терпится узнать, как решить этот пример! — Ах, да, — растерянно кивнул тот, от ее доброжелательного вида окончательно теряя плохой настрой. Для него Вайсу была просто лучиком света в этом темном царстве невежества и хамства: прилежная, отзывчивая, спешащая на помощь, всегда улыбающаяся и приветливая. Не удивительно, что именно она стала старостой класса — без нее эти балбесы не доучились бы даже до середины первого семестра. — Вернемся к… — начал было учитель, занося руку над доской, как дверь в помещение отъехала, являя виноватое лицо Тана. — Простите за опоздание! — тут же выпалил он вместо приветствия. — Мистер Бан… — Ким вложил в голос всю строгость, чтобы подчеркнуть, что, несмотря на все свои регалии, Тан всё еще оставался обычным учеником, от которого требовалось появляться в классе вовремя, а не через пятнадцать минут после звонка, но человек, показавшийся в проеме следом за Таном, заставил его придержать коней. — Директор Мун… — Всем доброго утра! — бодро начал директор, махнув рукой в класс. — Учитель Ким, я пришел лично покаяться в том, что задержал вашего ученика, из-за чего он опоздал на урок. Вы же знаете, я фанат народных танцев, поэтому просто не мог отпустить Тана без выяснения подробностей его триумфа! Надеюсь, вы меня простите, — он наградил учителя улыбкой уверенного в себе человека, дававшей понять, что извинения были исключительно формальными. Директор же — ему поди не прости. — Что ж, если вы так говорите… — поджал губы Ким, которому ничего не оставалось, кроме как принять правила игры. — Тан, можешь проходить в класс. Правда, пока ты отсутствовал, мы провели пересадку. Садись на свободное место. — Спасибо, учитель, — тот запустил руку в волосы, взлохмачивая их в смущенном порыве, и с опаской оглядел помещение, ища глазами Тоби. Его опасения подтвердились: свободных мест рядом с ним не наблюдалось. Его друг попытался состроить грустное выражение лица, однако выглядеть по-настоящему расстроенным ему мешало соседство с Марией, на которую он даже сейчас умудрялся бросать чересчур восторженные взгляды. Свободное место нашлось через ряд от Тоби, и Тан, усаживаясь между своими текущими соседями, внутренне обливался потом. Слева сидел Ли Соль — человек, которого по каким-то неведомым ему причинам вся школа считала его главным соперником, а справа — Эсти, его сводный брат. «Родной», — поправил себя Тан. Пришла пора привыкать к новым реалиям. — Ну, что, всем плодотворной учебы! — директор поправил очки и снова улыбнулся. Под нестройный гул учеников, выражавших благодарность, он покинул класс. — Продолжим, — выплюнул учитель Ким и развернулся к доске, рваными движениями выводя остаток уравнения. По скрипу мела было понятно, что мужчина снова находился не в духе, поэтому испытывать его терпение разговорами никто из учеников не решался, и в классе вплоть до звонка не раздавалось ни одного постороннего звука. Тан делал вид, что всецело погрузился в тему логарифмов, хотя материал был для него не новым — как человек, занявший первое место в городской олимпиаде по математике, он щелкал все эти примеры как орешки. Вот только взгляды одноклассников, которые он ловил на себе слишком часто, заставляли едва ли не утыкаться в тетрадь носом в попытках казаться как можно менее заметным. Так уж получилось, что все его победы на городских и региональных соревнованиях в разных дисциплинах сделали его звездой школы номер один, чему он был, честно говоря, не очень рад. Сначала, конечно, ему льстили все эти восхищенные взгляды и перешептывания, когда он просто пересекал школьный коридор до кафетерия. Однако вскоре пришло осознание, что пьедестал, на который его вознесли, был задран настолько высоко, что спуститься с него не представлялось возможным. Он знал, что как только прозвенит звонок, одноклассники окружат его с расспросами о прошедших соревнованиях, а если слух о его возращении успеет дойти до соседних классов, то прибежит еще пара десятков других учеников, с целью поговорить с местной «звездой» лично. Он был не против пообщаться с ребятами, но практика показывала, что такие социальные взаимодействия с другими учениками могли занять всю перемену, а затем следующую и следующую. В итоге за время перерывов он уставал даже сильнее, чем после самого затяжного урока, и со временем звонок, оповещающий о конце перемены, стал для него чем-то вроде божественного спасения. Выход был только один: бегство. Раздавшийся как гром среди ясного неба звонок заставил добрую половину учеников синхронно повернуть в сторону Тана головы и впиться хищными взглядами. Тан сглотнул. Стоило учителю махнуть рукой, мол, можете выметаться, как Бан вскочил со своего места, на ходу бормоча что-то про «голоден» и «к автомату», и путь до выхода преодолел за секунду, полностью оправдывая свое первое место в школьном забеге на стометровке. Остальные оказались не столь проворны, поэтому в коридор Тан выскочил свободным и немного счастливым. Осталось пережить еще четыре перемены. *** Для Соля обеденный перерыв был самым любимым временем. Дело было даже не в открывающейся возможности набить желудок (потому что, положа руку на сердце, набить желудок он мог и в любое другое время, даже во время уроков), а в том, что эта перемена была достаточно длинной для того, чтобы скрыться от чужих глаз и посвятить время самому себе. Тайным убежищем для него служил неиспользуемый кабинет рисования, который закрыли несколько лет назад, когда одной из учениц стало здесь плохо. Соль был не удивлен: кабинет рисования в помещении без окон? Кому вообще могла прийти в голову эта гениальная идея? Кто-то стремительно пробежал по коридору мимо закрытой двери его обители. Не успел стихнуть звук шагов бегуна, как раздался топот нескольких пар ног, устремившихся в том же направлении. Соль, заслышав эти звуки, хмыкнул и покачал головой: не трудно было догадаться, кто это был. «А потом всей школой поражаетесь, как это Тан всегда самый первый в забегах на короткие дистанции. Сами же его и тренируете», — мысленно обратился он ко всем ученикам школы, которые имели привычку фанатеть по Мистеру Я-Самый-Лучший-В-Этой-Школе и преследовать на каждой перемене. Тан, даром, что прописался на первых местах почти во всех школьных олимпиадах, по мнению Соля, умом и сообразительностью на самом деле не отличался — почему он, спрашивается, так же не нашел себе какое-нибудь убежище, где мог бы прятаться от назойливых фанатов? Ему, что, приносило удовольствие вот так носиться по всей школе? Хотя, может, он этим свое ЧСВ повышал? Мимо кабинета снова пронеслись, но уже в другом направлении. До Соля донеслось тяжелое дыхание Тана, и он вдруг подумал, что, нет. Вряд ли самому Тану такое времяпрепровождение приносило большое удовольствие. Впомнилось, как сегодня на математике тот сидел, уткнувшись мордой в тетрадь, и боялся лишний раз поднять голову: его возращение особенно сильно взбудоражило народ, и желающих перекинуться парой фраз со звездой местного разлива было достаточно. Каково ему было учиться в такой обстановке? Не то чтобы Соль сам не бывал на его месте — раньше, когда он принимал в жизни школы активное участие, его тоже не обделяли повышенным вниманием, но, кажется, популярность Тана вышла на какой-то новый пугающий уровень. Возможно, его громкие победы на региональных соревнованиях вскружили людям головы, и те стали преследовать его с одержимой настойчивостью, а может, виной был мягкий характер Тана, который не позволял ему выстроить вокруг своей персоны стену недосягаемости. В любом случае, плоды нелегкой для себя ситуации Бан пожинал с завидным постоянством и увязал во всем этом с каждым разом сильнее и сильнее. Вообще, Соль не собирался вмешиваться в творившиеся снаружи догонялки, не считая это своей заботой, но, когда в конце коридора снова послышались быстрые шаги, он вдруг, сам не зная почему, вскочил с места и, провернув ключ, резко отворил дверь. Тан, который едва не втемяшился в нее, затормозил буквально за пять сантиметров от столкновения и издал удивленный возглас. Не теряя ни секунды, Соль втянул одноклассника внутрь и защелкнул замок. Как оказалось — вовремя. Преследователи Тана показались сразу после этого. На ходу переговариваясь о возможных путях побега своего кумира, они осмотрели коридор, подергали ручку двери, а затем снова бросились в погоню. Когда их голоса стихли где-то на этаже, парни, до этого напряженно прислушивавшиеся к происходящему, одновременно перевели друг на друга взгляды. Тот факт, что всё это время они стояли практически вплотную, знатно смутил обоих, и они поспешно разошлись в разные стороны, кидая друг на друга осторожные взгляды. — Эмм… Спасибо, — наконец, нарушил молчание Тан, смущенно потирая шею. — Я уж думал, что догонят… — Пожалуйста, — ответил Соль, пристраиваясь за парту, на которой были разложены его вещи. Он схватил свой недопитый сок, и во внезапно наступившей тишине отчетливо раздался звук высасываемой через трубочку жидкости. Обстановка стала еще более неловкой. Тан сделал вид, что с повышенным вниманием разглядывает рисунки на стенах, а Соль следил за ним боковым зрением, задаваясь вопросом, какого лешего он вообще бросился его спасать. Сидел бы сейчас в своем убежище в одиночку и в ус не дул. Но нет, потянуло же на подвиги. Мало того, что он по собственной глупости допустил в свое личное пространство другого человека, так теперь еще у него не было ни малейшего понятия, как долго тот будет тут находиться. Насколько вежливым с его стороны было бы попросить Тана покинуть помещение сразу после того, как он его сюда втянул? — Значит… ты обедаешь здесь, — тем временем сказал Бан, рассмотрев все рисунки с такой тщательностью, словно входил в состав жюри несуществующего конкурса по рисованию. — Вроде того. — Что это за место? Вопрос поставил Соля в тупик, поэтому он не удержался от сарказма: — Кабинет физики. — Правда? — какое-то наивное удивление в голосе Тана снова сбило Соля с толку. Типа, серьезно? Соль не мог поверить, что проиграл этому человеку в школьных дебатах в прошлом году. — Конечно, нет. Все эти рисунки, краски и мольберты тебя не смущают? — Ну, ты просто сам сказал, — сконфуженно пробормотал тот. — А ты веришь всему, что тебе говорят? — он знал, что свойственная Тану детская наивность умиляла его почитателей, накидывая тому еще несколько дополнительных очков, но вот Соля она слегка раздражала. Он не мог избавиться от ощущения, что эта милая, по мнению других, черта была умело продуманным стратегическим ходом: ну кто будет всерьез воспринимать парня, который верит в то, что выглядящий как кабинет рисования класс может оказаться кабинетом физики? — Зависит от того, кто говорит, — ответил Тан с легкой улыбкой, и Соль неожиданно для себя смешался. Выходит, Солю он верил?.. В коридоре раздался шум, и они оба замолчали. Лицо Тана заметно напряглось, и Ли вдруг понял, что именно несколькими минутами ранее подвигло его самого на героическое спасение школьной звезды от растерзания фанатами. После того, как Соль вынужденно отошел от школьных соревнований, по большей части ему стало наплевать, как на все эти сумасшедшие гонки в стремлении занять первое место в общем, так и на самого Тана в частности. Раньше из-за вечного соперничества Тан вызывал в нем глухое раздражение, но сейчас, когда Соль временно выбыл из игры, он сумел взглянуть на своего одноклассника со стороны и увидеть в нем то, чего раньше видеть не мог. А может, и не хотел. Сейчас, наблюдая за Баном, вытянувшимся как струна и готовым в случае чего дать дёру, он видел человека, который попал в западню, из которой не знал выхода, и поэтому продолжал раз за разом бегать по кругу. Иногда даже в буквальном смысле. И такой Тан вызывал в нем только чувство жалости. — Знаешь, почему они за тобой бегают? — спросил Соль, как только звуки снаружи стихли. Тан глянул на него с несмелой надеждой, словно ждал, что тот сейчас откроет неизвестную ему истину, которая поможет во всем разобраться. — Потому что ты от них убегаешь. Ответ Тана явно разочаровал. Он как-то сник, видимо, считая, что Соль снова над ним потешается. Тот же тем временем продолжил: — Я серьезно. Это как попытаться убежать от злой лающей собаки. Если ты побежишь — она почувствует себя преследователем и побежит за тобой. Но если ты повернешься и залаешь в ответ, собака отступит. — Я не хочу на них лаять, — растерянно отозвался Тан. У Соля закрались подозрения, что этот уникум мог воспринять его слова буквально, и он на всякий случай уточнил: — Дай им отпор. И я сейчас тебя не драться с ними призываю. Веди себя как обычно, но держи всех на расстоянии вытянутой руки. Со временем до людей начнет доходить, что такое личное пространство. — Ну… я попробую, — снова нервно почесывая шею, ответил Тан. Сказал он это явно для того, чтобы просто что-то сказать: он все еще не выглядел человеком, способным выстраивать барьеры между собой и нежелательными личностями. — …Как проходят уроки по военной подготовке? Соль поджал губы. Столь топорная попытка съехать с темы вызывала в нем чувство досады. — Нормально. Сборы почти каждые выходные, времени ни на что не остается. — Интересно, наверно, — в глазах Тана зажегся огонек, свойственный всем ребятам их возраста, для которых уроки начальной военной подготовки были одним большим приключением. — Попробуй сам — узнаешь, — Соль не удержался от колкости, о чем тут же пожалел: огонек в глазах напротив погас, и его одноклассник потупил взгляд, хотя его вины в сложившейся ситуации не было. Прохождение трёхмесячной военной подготовки представителями мужской половины вторых классов старших школ было мероприятием обязательным и строго контролируемым самим министерством. Попытаться увильнуть от этого факультатива было делом гиблым — учеников могло ждать наказание, вплоть до отчисления, поэтому на уроки ходили все, даже самые «привилегированные» парни. Именно поэтому освобождение Тана от уроков НВП вызвало в свое время бурные обсуждения с последующей поспешной организацией родительского собрания, на котором директору пришлось лично объяснять ситуацию возмущенным подобным фаворитизмом родителям. Как оказалось, идея этого освобождения принадлежала самому директору Муну, который не хотел терять столь ценную боевую единицу в самый разгар региональных соревнований, поэтому он договорился с военруками о временной отсрочке для Бана. Его объяснение, которое в теории должно было успокоить родителей, казалось, завело их еще больше. Взрослых задел факт того, что их собственных отпрысков за «ценные единицы» не держали. Соль помнил, как после собрания его отец распалялся за семейным ужином, грозя отозвать всё финансирование для этой «зажравшейся школы», которая не ценила весь тот колоссальный вклад в ее развитие, сделанный детьми семьи Ли. Наутро он, правда, отошел, но обиду определенно затаил. — Думаю, меня запишут в следующую группу, — сказал Тан несмело. — Было бы хорошо, буду вместе с младшим братом проходить. — С родным? — уточнил Соль и снова прикусил язык, увидев, как на скулах одноклассника заходили желваки. — Я предпочитаю думать, что они все родные, — наконец, выдавил он. — Это правильно, — поспешно кивнул тот. — Чем больше младших братьев — тем веселее. — Кстати, о младших братьях, — выражение лица Тана сменилось на слегка любопытное. — Извини за грубый вопрос, но… сколько их у тебя? Я, признаться, до сих пор не разобрался, они двойняшки или тройняшки? Хотя, честно говоря, когда твои братья проносятся мимо меня в коридорах, мне кажется, что их не меньше десяти. Они одновременно прыснули, потому что это описание было весьма точным. — Тройняшки, — с улыбкой ответил Соль. — Энди, Синди и Ти. Но в нашей школе учатся только двое. Ти ходит в китайскую школу по соседству. — Ого, — Тан удивился. — Я всегда думал, что разделять двойняшек или тройняшек не самая лучшая идея. — Отец так решил, — Соль с лёгким сомнением пожал плечами. — У Ти обнаружились способности к языкам. — Вот как. В этом тихом «вот как» Солю почудилось осуждение, и он весь подобрался. Он знал, что в школе отец прослыл тираном, повернутым на успехе своих детей, и, хотя этот образ был не так уж далек от правды, Солю всё равно не нравилось такое отношение к главе их семейства. Но вопреки ожиданиям, Тан больше никак это не прокомментировал. Помявшись какое-то время, он неуверенно сказал: — Мне, наверное, пора?.. Эта фраза прозвучала не то вопросом, не то утверждением, словно он сам до конца не знал, пора ему или нет. Было похоже, что Тан просто решил оставить выбор за Солем и принять любое его решение. Вот только решения у того никакого не было. Их спонтанная беседа прошла на удивление интересно, и Соль поймал себя на мысли, что был бы совсем не прочь продолжить. Тан, с которым он уже давно не общался просто так, не по учебным вопросам, оказался немного неуклюжим, но в целом приятным собеседником. С ним было уютно. Но сказать об этом вслух Соль никак не мог. — Как хочешь, — как только эта фраза слетела с губ, он понял, что это прозвучало как «Уходи». Тан вежливо улыбнулся и развернулся к двери. — Тогда больше не буду тебя задерживать. Спасибо большое за помощь. — Ага, — растерянно отозвался Соль. И когда тот уже практически вышел, зачем-то окликнул: — Тан… ты хоть поел? — Еще нет, но хочу попробовать добежать до столовой. Тоби, должно быть, уже занял мне место. — А, ну ладно, — отступился он, сам не понимая, почему вдруг обеспокоился тем, голоден его одноклассник или нет. Он же не его мама, честное слово. — Увидимся в классе? — это снова прозвучало как вопрос, и Солю пришлось кивнуть: — Увидимся. *** — О, а я думал, ты уже всё, пал жертвой храбрых, — радостно заметил Тоби, стоило Тану протиснуться к занятому им столу. Стол этот находился в самом углу столовой и мог вместить лишь двоих, поэтому подсесть к ним никто не мог даже при большом желании. А желание это у некоторых явно было, судя по тому, как часто на них оборачивались сидящие за соседними столами ученики. — Ты чего после звонка рванул-то? Вместе до столовой дошли бы. — Я… забыл, что большая перемена, — признался Бан, вызывая у того скептический смешок. — Не устал еще ото всех бегать? — спросил Тоби лукаво, подпирая щеки кулаками, и принялся с умилением наблюдать за трапезой друга. Тан на его вопрос страдальчески вздохнул. — Ты прав, мне нужно прекратить это делать… Иначе это выглядит так, словно я набиваю себе цену, — поделился он той мыслью, которая посетила его после разговора с Солем. Вспомнив об однокласснике, он бездумно добавил: — Соль того же мнения. — Какой Соль? — не понял Тоби. — Ли Соль? — Я больше Солей не знаю, — неловко отшутился Тан, прекрасно понимая причину его удивления. — Я, как бы, тоже, просто это немного неожиданно. Вы с ним вообще разговариваете, что ли? — Ну, он вроде как спас меня от погони… — Да ладно? — эмоционально воскликнул Тоби, своим выкриком привлекая к ним еще больше внимания. — Эта новость достойна первой полосы школьной газеты! «Ли Соль героически спасает своего главного соперника Бан Тана!» — Ничего мы не соперники, тише! — зашикал на веселящегося друга Тан. — Остальные так не считают, — Тоби продолжал по-хулигански улыбаться, получая удовольствие от вида паникующего Бана. — Вы же Эдвард и Джейкоб местного разлива! Шерлок и Мориарти! Гарри Поттер и Драко Малфой! Ромео и Джульетта! — Ромео и Джульетта-то тут при чём?! — взвыл Тан, пытаясь через стол дотянуться руками до слишком болтливого рта одноклассника. Ну, или до шеи — это как повезет. — Ну как же — Монтекки и Капулетти! — ловко извиваясь на стуле, объяснил тот, умудряясь при этом сохранять самое невинное выражение лица. Тану пришлось снизить свою активность, как только он заметил, что в данный момент на них заинтересованно смотрят практически все присутствующие в столовой. Такого внимания он никогда не выносил, поэтому в срочном порядке уткнулся в тарелку, принявшись с особым рвением наматывать на палочки лапшу. Его личным спасением от всеобщего интереса внезапно стала Вайсу, показавшаяся в дверях столовой. Обычно доброжелательная и улыбчивая девушка сейчас практически метала молнии глазами, сканируя помещение в поисках кого-то конкретного. Сталкиваясь с ней взглядами, ученики спешно опускали головы, на всякий случай притворяясь, что целиком и полностью увлечены трапезой. Однако такая реакция была излишней: выводить Вайсу из себя до такой степени мог только один человек, и все это знали. — Небось, братца своего ищет, — отчего-то шепотом сказал Тоби, тоже принимая кроткий вид. — Что он на этот раз натворил, интересно? — поддержал тему Тан. Уж лучше это, чем разговор о Ромео и Джульетте в рамках их с Солем взаимоотношений. — Опять вешал лапшу на уши младшеклассникам о том, что на самом деле он бездомный и путешествует с бродячим цирком? — Киз говорил такое? — в удивленном голосе Тоби как будто даже прозвучали нотки восхищения. — Мне об этом рассказал Хайвен, — улыбнулся Бан, вспоминая тот презабавнейший разговор. — Он был одним из тех, кому Киз эту историю и пропихнул. Хайвен честно поверил. — Твой братишка слишком наивен, — с умилением заметил парень, а потом покачал головой. — Но, думаю, Вайсу ищет его по другой причине. Скорее всего, она узнала, что он записался на соревнования по многоборью. А по ее мнению Кизу стоило бы сосредоточиться на учебе, которая у него и так хромает. — Ого, откуда ты это знаешь? — Ну… я тоже записался на эти соревнования, — с каким-то легким смущением признался Тоби. — И ты молчал? — возмущенно воскликнул Тан, тыкая в друга палочками. — А когда я должен был тебе об этом сказать? — не растерялся тот, ловко отбив атаку. — Ты в школе только сегодня появился, а на переменах линял быстрее, чем я успевал открыть рот! А это о чем-то говорит! Это действительно о чем-то говорило, так как в болтливости Тоби не было равных. Тан пристыженно потупился. — Написал бы хоть… — пробурчал он напоследок, прекрасно понимая, что эту битву он уже проиграл. К тому же он, как никто другой, знал о нелюбви Тоби к мессенджерам, поэтому последнее обвинение прозвучало даже жалко. — И что это за многоборье? Спортивное? — В этой школе разве бывает что-то настолько банальное? — хмыкнул тот. — Нет, это «творческое многоборье»! Когда-нибудь слышал такое словосочетание? Вот, наши придумали. Пока этапы не разглашаются, но сомневаюсь, что организаторы ограничатся каким-нибудь скучным декламированием стихов со сцены. Но зато уже огласили название соревнований. Ко-ро-лев-ска-я Бит-ва! — он взмахнул рукой, выделяя в воздухе каждый слог этого помпезного названия. — Звучит, а? — его короткий смех прокатился по столовой. — Когда-нибудь в этой школе научатся быть более скромными. — Поддерживают статус, — хмыкнул Тан. Их школа сценических искусств и вправду относилась к одной из элитнейших в регионе, о чем руководство не давало забыть ни на секунду, как другим школам, так и собственным ученикам. Тан вернулся было к своей тарелке, как вдруг вспомнил: — Подожди, а как же твоя военная подготовка? — Придумаю что-нибудь, — Тоби отмахнулся от озадаченного друга. — Не думаю, что совмещать будет проблемой. — А Соль ска… — начал было без задней мысли Тан, и в срочном порядке прикусил язык, чтобы снова не поднимать только недавно закрытую тему. От Тоби, правда, это не укрылось. Он окинул сидящего напротив парня снисходительным взглядом, заставляя того опускать голову всё ниже и ниже. Их немая сцена продолжалась некоторое время, пока друг, наконец, не хмыкнул: — Ладно, расслабься. На самом деле, в том, что вы с Солем болтали, нет ничего странного. По крайней мере, для меня. Думаю, если бы ваши чрезмерно активные фанаты не напридумывали историй о вашей кровной вражде, вы бы даже могли стать хорошими приятелями, — он пожал плечами, как бы показывая, что действительно не видит в этом ничего такого. А потом сменил тон на более возмущенный: — Меня только задел факт того, что после недельного отсутствия ты появился в школе и нашел время поболтать с ним раньше, чем со мной! — парень вздернул подбородок, раздувая ноздри от разыгрываемого негодования. Весь вид Тоби говорил о том, что его недовольство было наигранным, но у Тана оно внезапно вызвало искреннюю вину. Он отвел взгляд и тихо выронил: — Извини… Бросив придуриваться, Тоби какое-то время просто наблюдал за тем, как Тан поспешно принялся за приканчивание обеда. Вообще, Тоби был замечательным другом. И это даже не в том плане, что он был прекрасен (хотя и в этом тоже), а в том, что он замечал. Любая смена настроения Тана не скрывалась от его цепкого взора, как тот ни пытался контролировать свои эмоции. Он и сейчас видел, что шуточное обвинение задело друга глубже, чем должно было. И по его мнению, он знал, что являлось главной причиной такой реакции. — Просто живи своей жизнью, Тан. В конце концов, им надоест, и они отвяжутся. Тан замер, прекратив поедание еды на таких скоростях, будто боялся, что ее кто-то у него отнимет. Он поднял взгляд на тепло улыбавшегося друга и несмело вздохнул. — Что ж, если сразу два человека говорят мне об этом в один день, значит, мне действительно стоит попробовать… — он внутренне содрогнулся, представив последствия своего решения, но в то же время понимал, что оно было единственно верным. Больше так продолжаться не могло. Тоби, не прекращая улыбаться, ободряюще накрыл его ладонь своей. — Я буду рядом. — Спасибо, Тоби, — чувство благодарности переполняло Тана, и он, перевернув ладонь, сжал его руку в ответ. — Я так скучал… Слова показались скудными и не передавали даже части испытываемых им чувств. Но сейчас эти самые чувства душили его где-то в районе горла, поэтому он был не уверен, что сможет сказать больше и не разрыдаться у всех на глазах. Тоби бы понял, а остальные были лишними. — Может, после уроков ко мне? — с надеждой спросил он через какое-то время. Всю эту неделю сумасшедшего напряжения на соревнованиях в чужом городе он только и мечтал, что они вдвоем завалятся к кому-нибудь из них домой и будут до красных глаз резаться в приставку, позабыв обо всем на свете. Правда, сейчас, делая это предложение Тоби, он никак не мог избавиться от иррационального страха, что тот откажется. У его друга тоже была насыщенная жизнь, полная забот, и в его планы на сегодняшний вечер могли входить дела поинтереснее. Но его страхи рассеялись, стоило лицу Тоби расплыться в воодушевленной улыбке: — Отличная идея! Закреплю свою прошлую разгромную победу! — Еще чего, — с вызовом фыркнул Тан и слегка пнул размечтавшегося друга под столом. Тот картинно взвыл, причитая о его неспортивном поведении перед самым матчем, и Тану не оставалось ничего, кроме как смеяться от разыгравшегося представления. Их веселье словно послужило каким-то сигналом для остальных учеников, которые как бы невзначай стали подходить к их столу и заводить непринужденные беседы. В какой-то момент стоящих рядом с ними людей стало столько, что с их места уже даже не было видно всего остального помещения. Подавив желание по привычке дать дёру, Тан обменялся взглядами с Тоби и решительно кивнул. Всё верно, ему следовало прекратить бегать от реальности и встретить ее лицом к лицу. Всё будет хорошо. Он не один.