Кровавый мир. Сквозь мрак и отчаяние

      Планомерно высушивая представителей её родной деревни, Пакура ощущала себя странно. С одной стороны, до недавних пор все эти люди были её товарищами, с которыми она сражалась бок о бок, вместе горевала, радовалась и убивала. Она горой стояла за собственный народ, желая возвысить Песок над другими деревнями. Даже если ради этого пришлось бы истреблять тех, кто вознамерился противостоять Суне.       Но с другой стороны, именно они заклеймили её и Маки изгоями после одного единственного, но такого сокрушительного провала. «Сто раз выручи — забудут, один раз оплошай — запомнят» — к такому она пришла, когда размышляла о своём изгнании.       В большей степени, конечно, её гнев был направлен не на людей, которые бросали в её спину камни. Они были лишь инструментом политических игр. На самом деле, она всей своей запятнанной кровью душой желала смерти третьему Казекаге и главным старейшинам Песка.       Ведь именно они были теми, кто решил избавиться от неё, а также от её ученицы в придачу. Именно они настроили простой люд против бывшей героини Суны.       И поэтому сейчас она больше всего на свете хотела придушить Казекаге, который должен сражаться где-то рядом. Ей осталось всего лишь его найти, пробиваясь сквозь тела бывших товарищей.       — Ну как вам? Не нравится жар? Не думали, что когда-нибудь он обратиться против вас? — бывшая куноичи Песка не преминула поглумиться над бывшими соотечественниками, с помощью обидных (как ей казалось) слов и решительных действий доминируя над противниками.       На самом деле она не желала им зла в том смысле, в котором все привыкли считать. Она точно понимала, что все они лишь следуют приказам. И как истинные солдаты, стремятся выполнить их любой ценой. Вот и ей приходилось им противостоять несмотря на личные мотивы и желания.       Запустив сразу в пятерых шиноби с повязками Суны технику шакутона в виде обжигающего потока, она с неудовольствием наблюдала, как все они в момент превратились в мумию.       Пакура не была любительницей или уж тем более мастером ниндзюцу. Несмотря на родство с Кеккей Генкаем, атаки на средние и длинные дистанции не было её специализацией. Чего нельзя было сказать про тайдзюцу, что она с завидным успехом доказывала, используя свою фирменную технику — Каджосатсу («Чрезвычайно испаряющее убийство»), с помощью которой рукопашный бой с ней становился невозможным.       Долго ли ты сможешь махать конечностями, когда в любую секунду тебя может мумифицировать один из солнцеподобных шаров, которые контролировала Пакура, а Стихия Воды, которая способна противостоять этой технике, шиноби Суны была недоступна. Вот и она считала, что лучший способ эффективно сражаться — это использовать свои сильные стороны.       В целом, даже будучи в самой гуще сражения и не имея возможности на что-либо отвлекаться, бывшая куноичи Песка могла с уверенностью сказать, что Альянс побеждал. Вернее будет сказать — постепенно теснил силы врага.       Ликвидируя двух противников, Пакура с видимым удовлетворением отметила, что на их место вставал лишь один враг, и то не сразу. Впрочем, это было довольно логично, ведь именно пространство вокруг девушки и её товарищей из организации Мадары было самым пустым. А значит, врагов, которых можно было посылать против нукенинов в белых плащах становилось всё меньше и меньше.       — Твою-то мать! Почему враги заканчиваются так быстро?! — громко и со всей душой негодовал Хидан, с лёгкостью располосовывая нерасторопного шиноби с повязкой Ивы с помощью своей неизменной трёхлезвенной косой.       — Ха-ха-ха! Все они разлетелись по кусочкам после моего дракона С2! — безумно рассмеялся Дейдара победно всплеснув руками, паря в это время в небе на птице, созданной из специальной глины.       — Не расслабляйтесь, сейчас против нас выставят кого посильнее и тогда будет уже не до смеха, — предупредил ребят более опытный Какузу, который за всю свою жизнь выучил множество тактик и стратегических ходов во время подобных битв.       И он был чертовски прав, когда напротив подчинённых Мадары из ниоткуда появились шиноби в чёрных плащах, которых было как минимум в два раза больше.       — Вот и выставили… — протянул ухмыльнувшийся Кисаме, который был только рад новым и, судя по всему, сильным противникам.       Поудобнее перехватив выросшую до огромных размеров довольно урчащую Самехаду, он хотел было уже рвануть в сторону первого попавшегося противника, дабы с помощью меча высосать из него чакру, а потом разорвать с помощью острейших чешуек, но вдруг остановился, услышав чей-то крик:       — Смотрите!       И все действительно, будто бы по команде остановились, обращая внимание на возглас. В мире шиноби, когда любое промедление или ошибка может стоить жизни — это явление было из ряда вон выходящим, однако всем будто бы было плевать. Словно то, на что все отвлеклись было важнее смертельного боя.       Голос явно указывал куда-то в сторону северо-востока, где расположилось море Сенсоо. И только когда любое движение застопорилось и каждый обратил внимание на то, на что указывал неизвестный, Пакура наконец смогла заметить прибывших.       То были около тысячи представителей клана Узумаки. Столь неожиданное появление красноволосых обескуражило каждого из сражающихся, из-за чего на поле битвы образовалась тревожная тишина. Даже Учиха Мадара с Сенджу Хаширамой перестали разносить друг друга в клочья, отступив на некоторое время.       Пакура совсем не понимала, чего Узумаки ждали. Их клан весьма длительное время является союзником Листа, так что если они явились сюда, то значит захотели помочь Конохе, а следовательно — Альянсу.       Их лидер — относительно молодой Узукаге стоял впереди всех восковой куклой, не предпринимая никаких действий. Только с неким любопытством в зелёных глазах смотрел на развернувшуюся бойню, будто бы кот на пойманную в ловушку мышь.       Сложно было сказать сколько прошло времени с момента их появления, но только сейчас, будто бы убедившись, что всё внимание было приковано к нему, лидер Узумаки плавно махнул рукой и скомандовал с хорошо различимым удовольствием:       — Уничтожить Альянс!       Это послужило спусковым крючком для возобновления битвы, в которую теперь вступили и красноволосые представители Узушио, с ходу влетая в нестройные ряды союзных деревень.       Пакура поспешила прийти в себя, внутренне удивляясь предательству Узумаки, и отбила подлый выпад «Чёрного», который хотел в тихую лишить девушку головы с помощью короткого танто.       Локально ситуация на поле боя никак не изменилась. Шиноби в белых плащах точно также с попеременным успехом продолжали сражаться с подчинёнными Хаширамы, время от времени отвлекаясь на других противников. Но то были ниндзя S ранга, к которым не без хвастовства причисляла себя и бывшая куноичи Песка.       Однако простым шиноби пришлось несладко. Глобально расстановка сил в связи с вторжением красноволосых изменилась в обратную сторону. Теперь шиноби Альянса постепенно отступали, несмотря на усилия сражающегося гения Конохогакуре — Минато Намикадзе, который жёлтой молнией проносился по рядам врагов, пачками лишая жизни нерасторопных ниндзя. Стоило также не забывать о героическом поступке Узумаки Хитоши, который добровольно решил вступить в бой со своим родным братом — Узукаге.       Достав кунай из набедренного подсумка, Пакура парировала выпад другого масочника, который, также вооружившись обоюдоострым танто, пытался нанести девушке несколько несовместимых с жизнью колотых ран.       Куноичи не растерялась, когда против неё вышли сразу двое. После той провальной битвы во время Второй Мировой Войны она поняла, что численное преимущество — не значит сто процентная победа. Если один шиноби обладает силой, превышающей сотни других ниндзя в разы, то стоит ли говорить об этом самом «преимуществе»?       Тем временем, её враги, по-видимому, решили объединиться. Кивнув друг другу и одновременно стартанув в сторону куноичи, они выбрали тактику измора. Противники были по силе примерно равны, а значит могли с одинаковым успехом противостоять девушке.       Обычно шиноби, несмотря на высокую выносливость, достигаемую за счёт чакры, могли сражаться довольно долго. Но каждому ниндзя нужен небольшой отдых. Пусть это будет секунда или даже две. Но они чрезвычайно важны, чтобы на мгновение снять напряжение от чудовищной нагрузки на организм.       А эта двойка решила сделать так, что у Пакуры просто не останется времени на то, чтобы передохнуть. Согласно их плану, сражаться они будут по очереди. В то время, как один будет биться с девушкой, второй в это время немного отдохнёт и восполнит силы, а когда придёт его черёд — сменит своего напарника.       Таким образом, Пакура будет сражаться постоянно, без каких-либо перерывов, а эта двойка — нет. По крайней мере так думали сами «Чёрные»…       На самом же деле, они не учли, что даже по меркам сверхсильных шиноби — Пакура отличалась повышенной выносливостью, имея возможность сражаться множество часов без передышки.       — Тут-то вы и просчитались… — усмехнулась девушка, наклоном уходя из-под выпада по диагонали. — Во-первых, потому что решили, что я устану, — затем развернулась и, взмахнув рукой, запустила в ответ иссушающий шар. — А во-вторых, потому что думали, что я стану сражаться с вами по отдельности, — и бросила заряженный шакутоном кунай во второго врага.       Противник успел подставить клинок, с трудом отклонив буквально пышущий жаром кунай. А вот первый — тот, которого преследовал шарообразный объект, траекторию которого невозможно было угадать, не смог защититься или уклониться от карающей техники, мгновенно превращаясь в мумию.       — Вот и первый готов… — самодовольно ухмыльнулась бывшая куноичи Песка, краем глаза обратив внимание товарищей, которые уверенно теснили остальных «Чёрных».       Однако улыбка тут же слетела с лица девушки, когда на место одного убитого встали четверо.       — Осторожно! — послышалось рядом с Пакурой, а затем в паре сантиметрах от её затылка были отбиты три сенбона одним перекрёстным кунаем.       Отшатнувшись от громкого скрежета, образовавшегося из-за столкновения железа, зеленоволосая девушка перестала валять дурака, сосредоточившись на новых противниках.       — Спасибо! — не забыла она поблагодарить Сасори, который и был тем, кто прикрыл расслабившуюся куноичи от неожиданной атаки.       Мастер марионеток коротко кивнул, показывая, что услышал её благодарность. Сам он стоял с вытянутыми руками в окружении десяти кукол, которые служили его защитой и средством атаки. Его мастерство в этом деле доказывалось тем, что он мог управлять ими одновременно, используя на каждую марионетку один палец.       А тем временем рядом с пятёркой шиноби в чёрных плащах появились красноволосые, которые, видимо, и бросили те самые сенбоны.       Теперь, в окружении семерых врагов, каждый из которых представлял из себя весьма серьёзную угрозу, Пакура уже не чувствовала себя так уверенно, как пару минут назад. Одно дело, когда их двое, и совсем другое, когда семеро, а если брать во внимание то, что к ним присоединились Узумаки, которые вероятнее всего имеют в запасе множество неприятных сюрпризов, то становилось совсем не до шуток.       «Внимание всем шиноби Альянса! Отступаем! Повторяю: отступаем!» — внезапно раздался в голове девушки мужской голос, который ранее предупреждал о предательстве Суны и Ивы.       Быстро сообразив, что руководство решило передать это сообщение через шиноби клана Яманака, Пакура без каких-либо возражений согласилась с этим решением. Учитывая, что натиск врагов был слишком велик, Альянсу необходимо было перегруппироваться, чтобы войско не было разделено на части.       Если такое допустить, то шансы на победу станут нулевыми. В окружении врагов маленькие группы станут наиболее уязвимыми. Их просто-напросто задавят числом, окружив со всех сторон.       Только вот не все были согласны с вариантом отступления. Стоит ли говорить, кто были эти люди?       — Какое нахер отступление?! Всё же отлично: чем больше врагов, тем лучше! — прокричал разъярённый Хидан, которого за шкирку волок Какудзу, бормоча нечто похожее на: «Пойдём, придурок. С начальством не спорят…»       Примечательным был тот факт, что в районе солнечного сплетения у Хидана была сквозная дыра, на которую он, казалось, совершенно не обращал внимание. Доказательством, что рана была настоящей, свидетельствовала кровь и внутренние органы, которая были видны по краям отверстия.       Остальные товарищи Пакуры были более благоразумными. Каждый из них, в том числе и сама девушка, беспрекословно следовал приказу, оставляя напоследок врагам неприятные подарки, такие как взрывные печати, глиняные бомбы, призывные акулы и другие ловушки, которые служили скорее в качестве отвлечения внимания.

***

      Две на порядок поредевшие армии стояли друг напротив друга. Между ними кровавой скатертью лежали тысячи убитых, своей кровью заливающих опустошённую землю.       Каждый из них знал на что шёл. Знал, что мог лежать вот так, будучи кормом для червей. И от того становилось ещё более жутко живым. Тем, кто видел все эти трупы, которые ещё недавно думали, дышали, двигались и сражались. В общем, были людьми.       Солнце в такт творящемуся ужасу из ярко-жёлтого, от которого слепит глаза, перекрасилось в багряное и начало постепенно заходить за горизонт. Его холодные лучи напоследок освещали каменную долину красным оттенком, усиливая и без того жуткую картину. Так что теперь казалось, что не только земля была пропитана кровью, но и весь окружающий мир.       Поднявшийся ветер разносил по округе отвратительный металлический запах, на который могут сбежаться все рядом обитающие хищники. Если бы, конечно, они, имея, как и все «разумные» животные, инстинкт самосохранения, не сбежали бы раньше, спасаясь от шиноби, которым было абсолютно наплевать на флору и фауну, окружающие их во время битв.       Даже те, кто много чего пережил в этой жизни, испытывали нечто похожее на страх, и правильнее будет сказать — дискомфорт. Всё-таки, как бы шиноби не храбрился, как бы его специальная подготовка не делала из него профессионального убийцу, при виде расчленённых тел, разбросанных повсюду, психика может не выдержать у каждого. Гарантий нет никаких.       Единственное, что удерживало их от позорного бегства туда, где безопасно, являлась злость на противника, который убил их товарищей. Месть играет важную роль в мире шиноби. Тот, кто хочет отомстить пойдёт на всё, чтобы справедливость восторжествовала. Его не удержат моральные принципы, его не отговорят остальные люди. Всё, что он перед собой видит — это цель, которая заключается в мести.       Вот и сейчас у многих из присутствовавших жгучее желание убить ненавистного врага преобладало над страхом. Они старались смотреть в глаза напротив стоящим людям, мысленно лишая их жизни.       — Не желаете сдаться? — тихо, но так, чтобы услышали все, проговорил Хаширама Сенджу голосом, которым обычно предлагают присоединиться к чаепитию. — Обещаю, оставим вас в живых. Но не всех… хе-хе-хе…       После боя с Учихой Мадарой он совершенно не казался уставшим, а на его теле не было ни царапины. Лишь фирменный чёрный плащ был местами порван, а левый рукав так вообще отсутствовал.       Чего нельзя было сказать о главнокомандующем Альянса. Но старик, несмотря на кровоточащую рану на боку, длинный порез на бедре, а также в целом помятый вид, держался достойно. Ни у кого не возникло сомнений в том, что легендарный Учиха ещё мог задать жару. Что его так просто не сломить. Тот факт, что главнокомандующий стоял вместе со всеми на острие атаки, наоборот, заставляло всех сомневающихся воодушевиться.       — Ты серьёзно хочешь, чтобы мы после всего этого кровопролития просто взяли и сдались? — грозно, исподлобья глядя прямо в фиолетовые глаза своего вечного соперника, воскликнул Мадара. — Чтобы мы просто-напросто забыли о том, что ты совершил? Такое никогда не прощают, так что и не надейся на нашу слабость!       — Да! — стройный хор тысячи голосов прогремел на всю округу, поддерживая слова своего лидера.       — Красивые слова, — показательно похлопал ухмыляющийся Хаширама, а затем обвёл руками своё войско: — Вы же понимаете, что вам с нами не справиться? Теперь нас больше, чем вас. А численное преимущество сейчас играет наиважнейшую роль.       И вправду, если в начале сил Альянса было на порядок больше, то сейчас после того, как вступили в игру Узумаки, всё стало в точности да наоборот.       — Может вас и больше… — уголки губ Учихи странно дёрнулись в попытке изобразить злорадную ухмылку, а сам он заговорщически потёр руки, будто задумал злодейский план. — …Но на нашей стороне сила!       В подтверждение его слов, из толпы медленно, с твёрдой решимостью вышли правители Кири, Кумо и Конохи, троица саннинов, Узумаки Хитоши, шестеро знаменитых нукенинов в белых плащах и, на удивление многих, три неприметные личности — красноволосая девушка лет шестнадцати, её зеленоволосая ровесница и молодой юноша с каштановыми волосами.       И лишь когда от этой неизвестной троицы повеяло демонической чакрой, всем сразу всё стало понятно.       — О… как же ты ошибаешься… — несмотря на то, что позади бывшего главы Сенджу из известных личностей стояли лишь Кадзекаге, Тсучикаге и Узукаге, Хаширама победно скалился, всем своим видом показывая, что увиденное его не впечатлило. — У меня есть в запасе ещё кое-кто…       Внезапно в рядах войска Хаширамы начал нарастать гул, исходящий из центра и распространяющийся до краёв.       — …Тот, кто сметёт ваших джинчурики и всех остальных…       Многие люди, по крайней мере те, которые ничего не понимали, оборачивались назад, пытаясь понять, из-за чего весь сыр-бор.       — …Тот, кого боялся весь мир…       Постепенно стало видно, как шиноби пропускали какого-то человека, освобождая ему место, дабы он вышел вперёд.       — …Когда он исчез три года назад, все с облегчением вздохнули…       Наконец, миновав первые ряды, перед всеми людьми предстал светловолосый юноша с завязанными белой повязкой глазами, на котором из одежды был такого же цвета плащ во весь рост.       Он вышел вперёд и встал рядом с Хаширамой, не издав при этом ни звука и не произнеся ни единого слова.       — …Но сейчас он вернулся! — а радостный до ушей Хаширама всё продолжал представлять неизвестного, повернувшись к нему с хорошо различимым безумием в глазах. — А теперь, скажи… Скажи нам всем, кто ты такой?       Всё внимание было приковано к этому странному юноше. Но ему от этого было ни холодно, ни жарко. По крайней мере, внешне он оставался невозмутимо молчаливым, не показывая каких-либо эмоций на своём каменном лице. И лишь тогда, когда юноше показалось, что гробовое молчание необходимо было наконец нарушить, он громко, так, чтобы услышали абсолютно все, произнёс весьма твёрдым голосом:       — Меня зовут Хиго Цутому…