13:00
Ох, черт, как же раскалывается голова. Думаю, самое время зайти за кофейком и домой. Наверное, выгляжу я совсем не привлекательно. На мне, скорее всего, ещё и кровь. Не знаю, может заказать доставку? Нет. Я не дождусь её, а засну. Ебаный Харучиё. Кто он, блять такой? Откуда знает про Ликорис? Неужели, мы были с ним знакомы в период этого? Да не, не может быть, все они мертвы или находятся не в городе. Блять, весь прекрасный день заруинила. Может, послать всё к чёрту? Так и так новая жизнь начинается, судя по событиям. Скоро ещё Аято должен набрать, что там по поводу работёнки. Сейчас-то я лишь на «подушке» и выживаю. Офелия замечает прекрасную и милую кофейню по пути, которую планировала посетить ещё пару недель назад. Произошедшее её напрягало всё так-же, но решив отложить всё на второй план и провести сегодняшний остаток дня по-максимуму комфортно, её путь перестраивается. Лишь понадеявшись на то, что цены «не кусаются», она прешагивает порог здания, оставляет вещи в гардеробе, и останавливается на выборе непримечательного маленького столика в углу помещения. Гардеробщица странно посмотрела на неё, явно намекая на отталкивающий вид девушки, но Фае было всё-равно. Хотя такой взгляд пропустить достаточно трудно, у неё получилось. Настроение ни к чёрту, вид ужасный, состояние полностью расшатанное. Ей стоит взять себя в руки. Ликорис — цветок смерти. Это прозвище ей дала мать, так как слетевшая с катушек считала её виновной в его смерти. Но, чёрт, как это могла быть она? Сначала это было обычное, если его можно таковым назвать, семейное прозвище. Потом эту привычку перенял брат. Они не особо задумывались о смысле, а когда поняли — было поздно. В тот наисквернейший вечер Офелия впервые забрала чужую жизнь. Нет, это было не специально. Всплеск эмоций, не более. Это произошло уже после смерти отца, он умер от туберкулёза. Мать отчаявшись закончила свою жизнь в психбольнице. Тот самый момент настал в 12, тогда её и взял под опеку жестокий двоюродный брат. Всё наследство перешло девочке, но воспользоваться им она так и не смогла. В 13 он довёл её до жуткой панической атаки. Девочка выбежала на улицу, моля людей о помощи. Кожа на плече, которую было видно через лямку ночнушки, была обожжена. Ожог был настолько сильным, что мог произойти болевой шок. Но, к счастью или сожалению, такого не произошло. Поэтому она могла наблюдать за безразличностью ночного Роппонги. Наверное, в тот момент она и поняла отношение мира к ней. «Мир помойка, а я мусор, который вывалился оттуда и теперь лежит в ближайшей грязной луже. По мне ходят, не обращают внимания, делают только больнее» — пришла к нелепому умозаключению Фая. Так как была поздняя ночь, то на улице было много гопников и опасных личностей. Она же привлекла педофила. О, черт, какой же он был противный. Большой, грязный и с неопрятной щетиной. Девочка плакала, шатаясь из стороны в сторону, прося помощи. Так как в таких ситуациях люди рассеяны, взбудоражены и возбуждены, то внимание на какого-то серого мужчину в толпе спешащих взрослых и подростков явно не обратят. Офелия была низенькой и худенькой. Босая шла по стёклам, держась за плечо и истошно вопя. Когда кто-то оттолкнул её в тёмную подворотню, мужчина активизировался. Да, это опасная ситуация. Пока Фая пыталась понять, где она находится и осматривалась, сзади к ней подошёл этот человек. Зрение было затуманено, ибо слёзы и излишняя влажность. Никто не обращал на это внимания, а когда мужчина уже приблизился достаточно, чтобы начать разговор, Офелия поняла происходящее. Не совсем так, как нужно, но поняла. — Дяденька, вы пришли мне помочь? — Рыдая навзрыд, тоненьким и уже порядком сорванным голосом спросила девочка. — Конечно, пойдём со мной во двор, там мой дом, — приторно сладкий голос, который напряг Фаю, но из-за сложившейся ситуации она просто верила — Я тебе помогу, пойдём. — Дяденька, вы точно не сделаете мне хуже? — Девочка, конечно нет! Вот мужчина, не дождавшись ещё одного ответа, схватил её за здоровую руку и быстрым шагом стал уводить всё дальше от главной улицы, главной дороги. К его сожалению Офелия уже начала понимать, что происходит. И уже понимать в правильном русле. Захотелось рыдать ещё громче, сорвать все голосовые связки, лишь бы кто-нибудь помог. Но нет. Не сработает, они уже во дворе. Ища где-нибудь острые предметы, натыкается на стеклянную бутылку. Несколько раз видя, как её брат мог сделать себе оружие с помощью таких, она попросила отпустить её, чтобы она поправила лямку платья и отряхнула ноги от осколков. В тот момент она не заметила проходящих мимо трёх подростков. С косичками, в очках и мальчика в маске. Они уже заметили странных фигур в их любимом дворе для посиделок. Поговорили на эту тему и поняли, что сейчас начнётся месиво. Следили, словно кошки за добычей. Удивила лишь покорность девочки и то, что с ней, по-видимому, произошло. Им не привыкать к таким травмам, но удивляет, когда это происходит с каким-нибудь другим ребёнком. Им всем сейчас по 15, но прелести и ужасы жизни они познали в высшей мере, зарабатывая на жизнь криминалом. Когда мужчина согласился отпустить руку, она из последних сил рванула к той бутылке, не обращая внимания на его удивление и лужи с ямами. «Ловкая и быстрая», — Подметили подростки. Подбежала к бутылке, что лежала рядом с железным забором, она бросила взгляд на человека. Этот взгляд уже точно не напоминал просто огорчённую девочку. Это был взгляд полностью отчаявшейся души, что уже просто не видела никаких преград для совершенно аморального поступка. Мужчина пытался догнать её, это было Офелии только на руку. Просчитать она всё не смогла, он оказался слишком близко. Бутылка со всей силы сломалась об железный прут, осколки поцарапали лицо ребёнка, но результат был важнее. Создалось самодельное острое оружие, которое немедля было обращено против мужчины, который был в ступоре и ожидал дальнейших действий, словно сам ставил себя в роль добычи. Офелия бросила на него, замахнулась и со всей своей силы, воткнула острие в руку мужчины. Если бы он не был одет в футболку, это бы не прокатило. Это она не предвидела, чистая случайность. Её удача любит приходить лишь в такие моменты, словно заставляя жить и одновременно умирать её дальше. Мальчики, спрятавшиеся за ближайшей горкой этой детской площадки, были в шоке. Назвав это полнейшим долбоебизмом, их глаза загорелись при виде жестокости, которая с каждой секундой словно росла в Офелии. И черт, как же они хотели ей помочь с избиением этого отброса. На тот момент они ещё не потеряли последние крупицы разума, что было бы совершенно неудивительно при их образе жизни. Но сочувствие брало верх, всё равно все они ещё такие же дети, даже их немного озадачила такая ситуация. Педофил закричал от боли, видь острие бутылки вошло достаточно глубоко. Спасибо тонкому стеклу. Тогда и загорелся этот бешенный огонёк в глазах не только находящихся поблизости подростков, но и Офелии. Плечо отошло на второй план. На первом — желание убить, попробовать, доказать, что она способна на большее, на жестокость и право имеет. Нагнулся мужчина зря, но это обычный болевой рефлекс, старавшийся как можно скорее закрыть повреждённую руку. В тот момент она быстро, чтобы тот ещё не успел понять происходящее из последних сил воткнула эту бутылку ему в шею немного сбоку, задев сонную артерию. Опять-таки, по чистой случайности. Парни уже сидели, словно за просмотром очередного боевика. Выпали из реальности, когда их желанная, уже испорченная добыча сама сделала решающий ход в их знакомстве. Лицо они запомнили чётко. Так что дело оставалось за малым. — Сука! Запомни моё имя, мертвец! Я Офелия, твою мать. И я твой собственный ликорис. И мне уже ничего не поможет! — истошный крик выглядел бы нелепо, но не в этой ситуации. Она просто сошла с ума, потеряла голову от происходящего. Она, черт тебя дери, убила. Убила не букашку, а человека. Со всей своей жестокостью, какой её научил старший брат. Она не успокаивалась, даже когда человек упал. Протыкая его снова и снова, пока стекло не затупилось из-за висевших на нём ошмётков мяса. Слёзы ручьём бежали из глаз, её не волновало ничего. Всё, она совершила преступление. Взяв с собой это подобие оружия, она разбила его в соседнем дворе, закопал осколки под землю одной из клумб. На большее её мозговой, сломленной деятельности не хватало. Она обернулась и увидела тех трёх людей, испугавшись за происходящее, она просто решила сбежать. Страшно и опасно. Мальчики запомнили происходящее и ещё пару минут разглядывали изуродованный труп. Один из них произнёс: — Она словно кровожадный ангел смерти в детском обличье. А второй, с косичками, продолжил: — Лёгкая и не осязаемая, как и её сорочка. Третий же, что в очках, разрушил всю атмосферу их краткого диалога: — Вы совсем из жизни выпали. Какие, блять, ангелы? Она просто сошла с ума и убила его. Хоть и выглядела она действительно красиво, с нашей-то точки зрения. Санзу, твой типаж. Что скажешь? — Я найду её.настоящее время
О произошедшем в тот день она рассказывала лишь Аято Махиро в свои 15, который обещал найти их и подчистить её уже давно пропавший след. О происходящем потом она не слышала, ведь в те времена она даже телевизор не включала для наблюдения за происходящим, ведь труп наверняка нашли. А рассказала она это своему другу лишь через два года, когда был пик их доверия друг к другу. Его обещание, как она тогда поняла, точно будет выполнено. Сейчас она в этом сомневалась. И конечно, чтобы заставить себя мучаться всю оставшуюся жизнь, она набила татуировку в виде этого цветка. Сейчас бы она это назвала «ошибкой молодости». Да, так и есть. Заказанный кофе уже долго стоял на круглом столике, и успел остыть. Точно также остыла к этой ситуации Офелия, но ПТСР всё ещё не давал стать полностью холодной.