* * *
Переговоры тянулись целую неделю. За всё это время Синьору окончательно вымотали бесконечные споры с той девушкой, которая оказалась магистром Ордо Фавониус. План Фатуи заключался в смерти Ужаса Бури ради отвлечения рыцарей. Из-за смерти одного из хранителей города Мондштадт ослабеет. Это привлечёт внимание Анемо Архонта. В тот момент, когда Барбатос явится в город, Синьора должна будет украсть его Сердце Бога и скрыться. Что будет твориться дальше, не столь важно, как то, что план Её Величества придёт в действие. Синьора готовила себя к этому и убеждала рыцарей подчиниться, но те оказались слишком упрямыми и преданными своему ненаглядному богу. Предвестница уже продумывала новый план смерти проклятого дракона, однако ей помешало одно обстоятельство. Тот молодой рыцарь появился на переговорах всего раз и безвылазно засел в голове девушки. Его голос и манера речи, его улыбка и взгляд — всё в нём повторяло Рустана. Каждая мысль об этом парне вспыхивала в груди яркой искоркой, больно обжигая сердце, закованное в лёд. Синьора гнала его из своей головы, успокаивалась, позволяла холоду вновь спрятать чувства, но любое напоминание о нём заставляло девушку волноваться. Она чувствовала себя, как в давние времена, когда только-только встретилась с храбрым молодым рыцарем, в которого безвозвратно влюбилась. Эта робость и стеснение, нежность и радость растапливали лёд, пробуждая бушующее пламя вместе с эмоциями. С каждым днём ей всё тяжелее становилось сдерживать собственные чувства, от которых она отвыкла. Это казалось непривычным и обыденным одновременно. «Это всё усталость. Тебе просто нужно немного отдохнуть» — убеждала себя Предвестница, в очередной раз отгоняя навязчивые воспоминания. Она подошла к окну и осторожно выглянула наружу. На город опустилась густым туманом ночь. Блеск звёзд заглушали свет уличных фонарей и сияние неяркой луны. На когда-то оживлённых улицах сейчас не было ни единой души, только иногда промелькивали тени стражников. В голове возникла идея, которой Синьора тут же подчинилась, не успев и подумать. Она набросила на плечи свой плащ, пряча под тёмно-красной тканью белое платье, и закрыла лицо меховым воротником. Девушка вышла из гостиницы, сказав подчинённым, что отлучится ненадолго, и направилась к собору на Верхней площади. Предвестница старалась двигаться быстро и постоянно оглядывалась по сторонам, боясь, что её кто-нибудь заметит. Поднявшись на Верхнюю площадь, Синьора подошла к самому её краю и посмотрела на Сидровое озеро. Здесь не было фонарей, поэтому ничто не перебивало звёздного сияния. По водной глади расстелилась серебристая дорожка от восходящей луны, а в волнах можно было углядеть мимолётный блеск созвездий. На другом берегу озера шумел лес и возвышались острые пики гор, освещённые призрачным светом. Девушка с печалью вздохнула, ощущая, как чувства и воспоминания обжигают замёрзшее сердце. Может, дать им волю? Впервые за несколько столетий Предвестница колебалась, опустив глаза на свои руки. В одной из них возникла колючая снежинка, а в другой вспыхнул слабый огонёк. Синьора закрыла глаза и сжала руки в кулаки, невольно вспоминая два момента в своей жизни: как она превратила свою душу в беспощадное пламя и как спрятала чувства за толстой ледяной коркой, отбросив прошлое и отдав всю себя на служение Царице. В ней боролись две разные стороны, пробуждённые внезапными воспоминаниями… Вдруг Синьора ощутила чужое присутствие и, не открывая глаз, собрала в руках весь свой холод, приготовившись защищаться. — Я знаю, что ты здесь, — прошептала Предвестница и прислушалась. Казалось, наблюдатель не собирался выходить из своего укрытия, предпочитая остаться в тени. Девушка хмыкнула и резко обернулась, собираясь выкрикнуть что-то, но слова застряли в горле. Человек, следивший за ней, оказалось, и не собирался прятаться. Он стоял за её спиной всего в паре шагов, будто возник из ниоткуда. Сколько он уже здесь стоит? Как она не заметила его прихода? Всё время ведь была начеку! — Прекрасная ночь, не правда ли? Давненько я не прогуливался после заката по городу, — голос заставил девушку на секунду застыть на месте. Предвестница подняла взгляд на чужое лицо и ощутила жгучую боль в груди. Это был он, тот самый рыцарь. Парень улыбнулся ей и сделал шаг навстречу. — Что вы здесь делаете в столь поздний час? Неужели не боитесь воров и странных незнакомцев? — Не твоё дело. Да и сейчас на странного незнакомца похож только ты, — Синьора скрестила руки на груди, внимательно наблюдая за рыцарем. Тот тихо рассмеялся и вежливо поклонился ей. — Прошу меня простить, совсем забыл о манерах. Я Кэйа, почётный рыцарь Ордо Фавониус. Не волнуйтесь, я не причиню вам никакого вреда. Вы наша иностранная гостья, верно? Позвольте проводить вас, — он осторожно протянул ей руку и мягко улыбнулся. Синьора на мгновение изменилась в лице, в глазах проскочило волнение, но она успела взять себя в руки. Предвестница высокомерно усмехнулась и показательно зашагала вдоль каменных перил к Собору, давая понять, что никуда не собирается с ним идти. Сзади послышались запоздалые шаги. Юноша не стремился догнать её, но и не отставал, удерживая некое расстояние. — Не преследуй меня, — проговорила она, доходя до колон и оборачиваясь. Рыцарь послушно остановился, глядя на неё. — Иначе я доложу своим, что ты приставал ко мне. Они от тебя и мокрого места не оставят. — Я оставлю вас, но при одном условии, — юноша сделал осторожный шаг к ней, голос его звучал тише. — Как ваше имя? Ведь у такой прекрасной леди оно должно быть, — в голове вновь вспыхнули разногласия. Одна половина твердила не раскрывать себя, а вторая — сказать настоящее, давно позабытое имя. Девушка собралась и после долгого молчания произнесла: — Синьора. А теперь уходи и не смей больше следить за мной, — Предвестница даже не развернулась к нему напоследок, но прекрасно слышала удаляющиеся шаги. Она не двигалась с места до тех пор, пока её вновь не окружила тишина. Девушка выдохнула и обернулась. Сзади никого уже не было. Не решившись продолжать ночную прогулку в одиночестве, Синьора вернулась в гостиницу. Но уснуть она так и не смогла. В голове вновь вспыхивали мысли о молодом рыцаре и воспоминания об умершем возлюбленном.* * *
На переговорах Кэйа не появлялся и больше не попадался ей на глаза. Синьора отвергала мысли о нём, но глубоко внутри ждала встречи с ним, невольно осознавая, что влюбилась. Молодой рыцарь в мыслях всё более походил на Рустана, будто был его копией, переродившейся спустя несколько сотен лет. Предвестница надеялась случайно увидеть его где-нибудь на улице, а потому почти всё свободное время проводила у окна. По ночам девушка пряталась под плащом и выходила на площадь к Собору, думая, что он снова придёт сюда. Чем больше Синьора думала о нём, тем сильнее чувства выжигали ей сердце. Она понимала, что мощи Глаза Порчи может не хватить, чтоб сдержать пламенную душу, и старалась забыть о молодом рыцаре. Однако девушке начало казаться, что рыцарь следит за ней. Наблюдает из тени, не осмеливаясь показываться на свет. Куда бы она ни пошла, Синьора везде чувствовала его присутствие. И сколько бы раз девушка не обращалась к нему, в ответ она слышала лишь тишину. Предвестница уже начинала думать, что одержима идеей встречи с рыцарем и что все её ощущения пустые, пока он сам не допустил ошибку. В ту ночь Синьора бродила по торговым улицам, изучая изменившийся город, и вспоминала прогулки с Рустаном, которые оставляли в груди неприятные ожоги. Несмотря на мечтательность и вольность, девушка была начеку и подмечала любое движение вокруг себя. Ей не хотелось марать руки об какого-нибудь пьяницу или мелкого вора и привлекать к себе излишнее внимание. Она зашла за угол и медленно пошла вдоль домов, разглядывая каждый из них и невольно сравнивая с теми, какие стояли на этих местах ранее. Вдруг сзади послышался подозрительный скрип и треск, Синьора резко обернулась. Из прохода меж домами посыпались обломки старых досок, звуки доносились оттуда. Предвестница собрала в ладонях ледяную мощь и тихо подошла к подозрительному месту. Она знала, что за ней наблюдают, и даже догадывалась, кто это мог быть. Девушка возникла в проходе внезапно и направила на силуэт поток ледяного ветра, примораживая наблюдателя к земле. Её догадки подтвердились, а сомнения рассеялись, растекаясь внутри обжигающим теплом. — Зачем ты следишь за мной? — надменно спросила Синьора, скрещивая руки на груди и глядя на уже знакомую фигуру, заставляющую её сердце пропускать удары. — Тебя подослала магистр, верно? — Нет, это моё желание, — Кэйа оставил попытки освободить заледеневшие ноги и поднял глаза на Предвестницу. — Волновался за вас. Вы любите погулять по ночному городу, но вдруг с вами что-то случится? Кто же вам тогда поможет? Ваши подчинённые не особо жалуют Мондштадт и предпочитают отсиживаться у себя, — Синьора в ответ презрительно хмыкнула. — Я вполне могу постоять за себя без чьей-либо помощи. Тем более, ты не помнишь нашего уговора? Ты не должен следить за мной, или жизнь тебе не дорога? Убирайся отсюда и не попадайся мне больше на глаза, иначе в следующий раз превратишься в кусок льда, — Предвестница резко развернулась, взметнув полы плаща, и пошла прочь. — Но вы ведь рады меня видеть, не так ли? — чужой вопрос заставил девушку застыть на месте, будто её саму приморозили к земле. — Вы хотели встретиться со мной, ждали меня по ночам, думали обо мне. Я не прав? — Что за глупости? Ты мне не нужен. С чего вообще ты это взял? — девушка развернулась к рыцарю, измерив его презрительным взглядом. Как ему удалось прочесть её чувства? Она же старательно всё скрывала под ледяной толщей! — Врёте. По вам видно, что вы искали меня. Вы менялись в лице каждый раз, когда видели меня. Стали ходить по городу, когда поняли, что не дождётесь меня на площади. Думали, что встретите случайно. И всегда вы были задумчивы, будто вспоминаете что-то очень важное или волнительное. А если вы что-то слышали в ночи, то озирались по сторонам с таким видом, словно надеетесь встретить дорогого вам человека. Или же я ошибаюсь? — всё это время он смотрел на неё как-то совсем по-другому. С каждым его словом Синьора больше осознавала, что влюбилась в рыцаря, как в Рустана когда-то, и терялась, не зная, что ему ответить. Но только Кэйа закончил, девушка пришла в ярость. — Замолчи! Ты всё выдумал. Это неправда. Ты наговорил всего этого, чтобы сбить меня с толку, — она быстрыми шагами подошла к нему и с размаху ударила парня по щеке. Тот в ответ только тихо посмеялся и посмотрел ей прямо в глаза. — Вы злитесь, значит, я вам небезразличен, — Кэйа наклонился к ней и шёпотом добавил. — Как и вы мне, — услышав это, Синьора ударила его вновь и схватила за скулы, собирая ледяную силу в ладонях. — Прекрати говорить чепуху, — злобно прошипела она, стараясь держать бушующие эмоции под контролем. Вдруг что-то тёплое коснулось её губ, девушка замерла. Чужие руки осторожно обхватили её и притянули ближе к рыцарю. Внутри всё запылало от радости и гнева. Огонь рвался наружу сжечь наглеца, посмевшего с ней, Предвестницей Фатуи, вытворять подобное, но в то же время пламя желало освободить юношу и согреть, спасти от холодной притворной сущности. Поцелуй продлился всего пару секунд. Девушка оттолкнула его от себя и хотела выразить всё своё недовольство, но слова застряли в горле. Синьора замахнулась на юношу, чтобы ударить… но опустила руку и отвернулась не в силах смотреть ему в глаза. Внутри вспыхнуло желание убежать к своим, но ноги обратились в хрупкий камень. Она ослабла и отступила от рыцаря. Все его слова оказались правдивы и до ужаса напомнили давнюю-давнюю сцену, очень дорогую для девушки. Точно так же когда-то она угрожала Рустану, хотя на деле ничего сделать не могла, а он говорил ей о любви и читал её, как раскрытую книгу. Только тогда в ней не было ни беспощадного пламени, ни сдерживающего его льда, ни боли потерь. Как и в тот самый день, Синьора сдалась и признала чужую правоту. Но в первый раз это было в разы легче сделать, чем сейчас. Предвестница прислонилась плечом к углу дома. Лёд в её сердце треснул, выпуская наружу все те чувства, какие она старательно скрывала от окружающих и себя самой. Девушка щёлкнула пальцами, и ноги её подкосились, она упала на дорогу. Освобождённый юноша тут же подскочил к ней и протянул руки, но она закрылась от него. По щеке пробежала одинокая слеза, первая за пять сотен лет.* * *
После того случая они стали видеться чаще, почти каждую ночь. Кэйа уже более не скрывался от неё, а иногда и наоборот, сам приходил к ней и назначал места встреч. Обычно это были безлюдные тихие места вдали от света фонарей и шумных таверн. Синьора узнавала во всех его привычках погибшего любимого. Одно время ей даже казалось, будто Рустан стоял перед ней живой и держал за руку, шепча на ухо признания в любви. А она слушала, улыбалась ему и с трепетом глядела в его единственный глаз, не обращая внимания более ни на что. Кэйа позволял ей вернуться в беззаботное прошлое, когда она не знала о смерти и потерях. Лёд в сердце растаял, превратившись в тёплые чувства, способные согреть любого. Вопреки своему главному правилу Синьора доверилась юноше и раскрыла свой главный секрет. В одну из ночей она сказала своё настоящее имя и показала истинную силу и пламенную душу. Никто, кроме Её Величества, не знал об этом, и Кэйа был первым, кто увидел разрушительный огонь, способный и беспощадно жечь, и заботливо согревать. Тогда же он показал ей свою силу, холодную, опасную и прекрасную. Рыцарь создавал для неё снежинки из крохотных льдинок, которые таяли в её горячих руках. Синьора же выпускала на волю пламенных бабочек, на пару мгновений освещающих его лицо и рассыпающихся пеплом. После этого Кэйа звал её Розалиной и никак более. Ради него Предвестница вспоминала не самые приятные моменты жизни и рассказывала обо всём, о чём он спрашивал. Она потеряла бдительность, иногда не слушая себя и болтая лишнего. Однако Кэйа отвечал на все её вопросы уклончиво или отшучивался, не раскрывая своей сущности. Синьора не придавала этому особого значения и верила, что юноша такой же хороший человек, каким был Рустан. Но несмотря на это в душу пробирались едкие подозрения, пылающее сердце чуяло неладное. Однако даже их встречи не проходили гладко. Однажды их чуть не арестовал один из стражников, который услышал чужие разговоры. Пришлось поменять место встречи, Кэйа повадился приходить к Розалине в комнату. Он являлся к ней почти каждую ночь, залезая через окно, разговаривал с ней и ждал, когда та заснёт. Предвестница не знала, что юноша всегда задерживается в её комнате, но и контролировать свои сны она не могла. Пока спала, она всегда шёпотом звала Рустана, не подозревая, что Кэйа слышал это и несмотря на всё осторожно успокаивал её, стараясь не разбудить. Такое повторялось не единожды, однако юноша ни разу не упоминал подобного, а лишь спрашивал, хорошо ли ей спалось. Розалина боялась рассказывать ему о своих снах и часто отшучивалась или не отвечала. Однако с каждым днём они были ближе друг к другу, им становилось сложнее скрывать оставшиеся секреты, которые каждый из них прятал в глубине души. Пока один не совершил роковую ошибку. В ночь той встречи Кэйа пришёл к ней с бутылкой вина и хотел угостить самым популярным напитком в городе. Предвестница не пробовала вина ранее, но не отказалась и выпила с юношей по бокалу. Непривычный терпкий вкус обжёг горло неприятной горечью. Девушка поставила почти нетронутый бокал на стол, а юноша же осушил свой буквально в пару глотков. Смотря в глаза, он подошёл к ней почти вплотную и, наклонившись к уху, прошептал: — Розалина, позволь узнать тебя поближе, — после этих слов рыцарь поцеловал её, обхватив талию. Его губы больше не казались тёплыми, а наоборот, были холодными, словно лёд. Девушка обвила руками его шею и зарылась пальцами в волосы. Случайно ей попался какой-то странный узел на чужом затылке, и Розалина, не подумав, потянула за него. Казалось, ничего серьёзного, но стоило Кэйе отстраниться на пару мгновений, чтобы взглянуть Предвестнице в глаза, та обомлела от ужаса. Она увидела глаз, скрытый под повязкой. В чернеющем провале горела голубым звезда — символ Бездны — а вокруг глаза расползались в разные стороны тёмные трещинки. В памяти вдруг вспыхнули моменты, когда девушка, будучи Горящей Алой Ведьмой, выжигала всех чудовищ Бездны на своём пути, очищая от них мир, и мстила за смерть своего любимого. Она знала, какими они могут быть опасными, и сейчас один из них стоял прямо перед ней и обнимал её. Розалина отшатнулась от юноши и, сдержав крик, сдавленно прошептала: — Ты… Ты из Бездны? — она ошеломлённо таращилась на рыцаря, до сих пор не веря своим глазам. Кэйа, не понимая чужих эмоций, коснулся собственного глаза. На пальцах осталась странная чёрная жидкость, походившая на гниль. Парень поспешно закрыл глаз рукой и отвернулся, опуская голову. — Да, я одно из чудовищ Бездны, которых ты так яростно убивала. Извини, но я должен был скрывать это от тебя, — после долгого молчания тихо проговорил он и наклонился за упавшей повязкой. — Ты думала, что я Рустан, твой возлюбленный, верно? Видимо, он был очень дорог тебе. Ты часто звала его во снах, иногда обращалась к нему… Не хочу вас расстраивать, но Рустан погиб очень давно. Видимо, вы обознались, спутав меня с ним. Я не ваш возлюбленный, которого вы так долго искали. Его ведь вы искали и ждали, верно? — наконец, он поднял на неё свой взгляд. Синьора медленно закачала головой, чувствуя, как разрывается пылающее сердце и как лёд вновь сковывает его. Каждое чужое слово ей казалось ударом ножа в грудь. Она хотела протянуть к нему руку, но не смогла, с неприкрытым страхом глядя на повязку. Под ней скрывалась самая страшная правда — метка Бездны. — Но… Как же так… Вы ведь были так похожи… — прошептала девушка, опуская взгляд. Она чувствовала, как всё внутри превращается в пустоту, бездонную и глухую. Пламя в ней погасло, позволяя вновь спрятать душу в ледяном коконе. Синьора отступила от юноши на пару шагов и вновь подняла на него взгляд, полный отчаяния и непонимания. — Позвольте попросить вас об одной услуге, — Кэйа отвернулся в сторону не в силах смотреть девушке в глаза. — Я сохраню вашу тайну, но взамен вы забудете всё, что произошло этой ночью. Поверьте, ни вам, ни мне не нужны проблемы от раскрытых секретов, — после этих слов юноша подошёл к окну. Перед тем как уйти, Кэйа обернулся к Предвестнице и всё же взглянул на неё. — Вы любили не меня, а того, на кого я был похож. Прощайте, Прекрасная леди, — сказав это, рыцарь растворился в ночи, оставляя девушку одну. Синьора упала на колени, ноги её больше не держали. Как… Как она могла так обознаться? Неужели этот рыцарь настолько вскружил ей голову, что она не заметила различий? Она ведь доверяла ему, но он оказался монстром, чудовищем Бездны, которых она ненавидела больше всех на свете. Душа её разделилась на две половины. Одна требовала остановить его, признать таким, какой он есть, и любить дальше. Вторая — забыть обо всём, что произошло в этом проклятом городе, отбросить лишние воспоминания и чувства и вспомнить, зачем Предвестница вообще посетила Мондштадт. В голове вдруг всплыли чужие слова. «Он снова оказался прав. Я не влюбилась в него, а увидела в нём Рустана, которого любила. Поэтому-то он мне и понравился» — подумала Синьора, глядя в пол перед собой. Подобную мысль ей было очень больно осознавать, но сила Глаза Порчи оказалась сильнее потерянной девушки. Предвестница позволила льду и морозу отбросить всю человечность и создать новую маску гордости и высокомерия. — Клянусь служить вам верой и правдой до конца своих дней, Ваше Величество, — прошептала она, закрывая глаза и вспоминая день, когда стала приближенной Её Величества. Она Предвестница Фатуи, доказавшая свой статус и силу, и она не имеет права давать волю чувствам, оледеневшим ещё несколько сотен лет назад.* * *
— Твой план провалился, Джинн, — доложил юноша, как только вернулся в штаб Ордо Фавониус после очередного свидания с Предвестницей. Девушка у окна, дремавшая до этого, вздрогнула и замотала головой, находя взглядом своего помощника и качая ему. — Ничего не получилось, она меня раскрыла. — Не вышло? — почти сразу же проснувшись, Джинн задумалась, нервно зашагав по кабинету. Кэйа сел за стол, наблюдая за взволнованной начальницей. — Что ж, тогда продолжим стоять на своём. Несмотря на все нападения и ветра, Ужас Бури — один из хранителей Мондштадта. Если мы его отдадим Фатуи, то никто не знает, что они с ним сделают… — она продолжала размышлять вслух, но рыцарь её уже не слушал. Парень погрузился в свои мысли, перебирая последние несколько недель. Все те ночи он проводил с Предвестницей: гулял и разговаривал с ней; присматривал за ней, чтобы ничего не случилось; притворился влюблённым в неё и поддался появившимся чувствам… Ложь когда-нибудь его погубит. Однако, несмотря на всё это большое представление, странное ощущение не давало ему покоя. Каждый раз, когда юноша видел Предвестницу, в груди что-то глухо отзывалось, а в голове проскакивала мысль, будто такое уже когда-то происходило. Кэйю не покидало чувство, словно он уже когда-то видел эту девушку, но совсем по-другому. Словно он уже разговаривал с ней и знал, как она поступит и что ответит на его слова. Словно когда-то давно он был в неё влюблён и сражался за её жизнь и свободу, но погиб, оставив после себя только сломанный меч.