Produce China

— Нет, — когда Хуан Цзытао заходит в гримерку «Продьюса», где его попросили быть продюсеры, у него будто бы земля уходит из-под ног. А как не? Вот сейчас, именно в этот момент, Тао очень сильно ненавидит это шоу, продюсеров и всех, кто с ним связан. Потому что… Ну кому вообще могло прийти в голову в качестве гостей пригласить не кого-нибудь, а самого Ву Ифаня. Нет, наверняка они хотели устроить сюрприз, но… Это тот человек, которого китаец хотел видеть меньше всего. Хотя бы потому что сердце при виде его вновь начинает болезненно биться о ребра. Становится ощутимо больно и трудно дышать. Цзытао знает, что ему нужно держаться, нужно подойти, поздороваться и сделать вид, что рад его видеть. Хотя, наверное, можно и без последнего. Нужно-то нужно, но сейчас больше всего хочется развернуться и сбежать. Чтобы не видеть эти внимательные, надменные и холодные глаза. А ведь раньше, 4 года назад, Ву Ифань смотрел совсем по-другому. С бесконечной нежностью и любовью. Воспоминания об этом до сих пор жгут изнутри. К счастью, сердце наконец-то перестало кровоточить слезами. Зачем, зачем он вновь появился? Ему так нравится издеваться что ли? Ведь Крис знал же, не мог не знать, кто ведущий этого шоу. Так почему?.. Тао все еще помнит, просто не может забыть, тот роковой день в 2014 году. Тот день, когда он впервые за последние пару лет проснулся один в пустой комнате. Помнит, как бегал по всему общежитию, но никто не мог ответить ему, куда подевался старший. И как, сломя голову, несся в агентство, чтобы поговорить с директором, тоже помнит. В тот день мир двадцатиоднолетнего парня впервые рухнул. Так, что остальные мемберы долго, очень долго, пытались привести его в чувство. Времени для этого потребовалось немало. Да и потом младший китаец не смог оправиться. Тем более после того, как написал то гневное сообщение и заблокировал И Фаня во всех своих соц.сетях. Просто не мог иначе. Конечно, после своего ухода из группы он кое-что понял и даже пытался извиниться. Но время уже было упущено. Старший наверняка видел то интервью. Видел, но предпочел проигнорировать. Что ж, ладно. С этим Цзытао смог смириться. Даже смог научиться жить самостоятельно, не полагаясь ни на чье крепкое плечо. Он больше не был напуганным ребенком, попавшим в чужую страну и не знающим ее языка. Несмотря на то, что люди осуждали его и называли не самыми красивыми словами, Тао смог подняться на ноги, устоять и доказать им всем, чего стоит. То, что произошло, лишь укрепило его дух. Но… Это совсем не значит, что раны, оставленные когтями дракона, зажили. Кровь на них запеклась, но рубцы остались. Рубцы, которые от малейшего давления снова начали кровоточить. — Привет, — кажется, Ифань совершенно не замечает, какое действие произвело его появление на младшего. Или не замечает, или просто предпочитает игнорировать. Тао знает, что нужно или ответить, или нафиг уйти отсюда. Туда, где никого нет и можно будет прийти в себя. Пульс зашкаливает, и голова раскалывается. Надо, надо что-то делать. Но тело не желает слушаться. Кажется, ноги вот-вот подкосятся, и он обессиленно рухнет на пол. Прямо перед этим человеком, который наверняка только посмеется и уйдет, оставив его одного. Лучше бы он сделал это поскорее. Потому что терпеть больше нет сил. Очень трудно быть сильным рядом с тем, кого ты любил и кто предал тебя. Для него время просто останавливается. — Тао-я! — и все. Громкий крик за спиной возвращает времени ход и выдергивает Цзытао из оцепенения. Он вздрагивает, чувствуя на своей талии чужие объятия, и резко разворачивается. Пожалуй, даже слишком резко. Ну конечно. Счастливая улыбка Лу Ханя может осветить все вокруг. Для того, чтобы оценить сложившуюся ситуацию, ему требуется всего лишь пару секунд. Кивнув И Фаню в знак приветствия, Лухан хватает младшего за руку и вытаскивает за дверь. Потому что он тоже помнит все, что произошло между этими двумя. И как они все вместе пытались не дать Тао упасть в пучину депрессии и натворить глупостей. Наверное, только благодаря им все обошлось. Тогда Лу Хань уже знал, что тоже уйдет. Знал, но очень сильно боялся, что от этого станет хуже. Из-за того, что после ухода-побега И Фаня, именно ему пришлось заботиться об абсолютно разбитом младшем. К счастью, его уход хоть и нанес еще один удар, но не настолько сильный. А потом и сам Тао тоже ушел. Впрочем, сейчас все это неважно. Сюрприз продюсеров удался. Правда теперь не совсем ясно, хороший или плохой. Теперь Лу Хань отчетливо понимает, что следовало сразу позвонить Тао и обо всем рассказать. Плевать на продюсеров и менеджера, плевать на все. Нужно было подготовить братишку. Пусть они и не братья по крови, для Лухана так и есть. И всегда будет. Поэтому он тоже не может простить И Фаня за то, что тот сделал. Ладно бы просто ушел, но зачем нужно было расставаться с младшим таким образом и обрывать с ним все контакты. Это было очень глупо и по-детски. Потому что Тао можно понять. Он ведь просто эмоциональный ребенок, который в тот момент был в таком отчаянии, что не смог с собой справиться. Для него ведь всегда самым трудным было справиться с эмоциями и чувствами. С этим ничего не поделать. — Тао-я, ты в порядке? — вытащив младшего на улицу, Лу Хань заставляет его сесть на лавочку и сам присаживается перед ним на корточки. — Прости. Я должен был сказать тебе, что меня пригласили поучаствовать. И мне следовало догадаться, что не только меня одного. — Все нормально, гэгэ, — Цзытао тяжело вздыхает и обнимает друга за шею, уткнувшись лбом ему в плечо. — Прости. Можно я посижу вот так еще немного? — Конечно, — на губах Лухана появляется теплая улыбка. — У нас есть еще пятнадцать минут, — одной рукой он обнимает его в ответ, а второй поглаживает младшего по голове. — Все будет хорошо. Ты справишься. Сидя на свежем воздухе и греясь в таких нужных сейчас объятиях, Тао, по правде говоря, не понимает, почему ему вдруг стало так плохо. Все ведь должно было быть нормально. Он же сам для себя решил, что все это останется в прошлом, что стоит все забыть и отпустить. Так почему теперь сердце бьется с такой неимоверной скоростью? Что ж, нужно просто пережить этот день. Всего один день и И Фань снова исчезнет из его жизни. По крайней мере, на какое-то время. На довольно продолжительное время. Может, еще лет на пять. Хотя было бы гораздо лучше, если бы он ушел на совсем и больше не появлялся в жизни того, кому это не нужно. Потому что, если честно, Цзытао очень устал чувствовать боль и пустоту. — Хорошо, — отстранившись, Тао улыбается слегка дрожащими губами. — Думаю, нам пора возвращаться. — Ты точно в порядке? — Лу Хань прекрасно знает, что пора идти. Правда пока еще не уверен, что это хорошая идея. Вместо ответа младший китаец просто ему кивает, плавно поднимаясь с лавочки и направляясь обратно в центр. Спиной он чувствует на себе чьи-то внимательный взгляды, но предпочитает их не замечать, надеясь, что этим девчонкам хватит ума не спрашивать ни о чем и вообще сделать вид, что ничего такого не было. Не очень хочется оправдываться перед кем бы то ни было. Потому что эти девчонки смотрят на него с восхищением и любовью. Они ведь считают его своим учителем. А ученики не должны видеть своих учителей в таком состоянии. Переживать же будут. И девушки, и другие преподаватели. Даже этот мальчишка Ван Ибо, если узнает. Цзытао невольно улыбается, вспомнив его обеспокоенные глаза, когда что-нибудь случается. Мальчишка совсем ведь еще. Мальчишка, которого не хочется расстраивать и заставлять беспокоиться. В общем-то, как и Лухана, который как-то странно на него посматривает, но ничего не говорит. Ифань по-прежнему сидит в гримерке, закинув ногу на ногу и внимательно что-то рассматривая в телефоне. Слишком внимательно, пожалуй. Он делает вид, что не замечает вошедших двух бывших товарищей. Вид-то делает, но краем глаза наблюдает за ними. И то, что он видит, заставляет его удивиться. Ну еще бы. Крис никак не ожидал увидеть такие быстрые изменения в бывшем любовнике. Кажется, прогулка пошла ему на пользу. Зайдя внутрь, Тао даже и не думает смотреть в сторону старшего, делая вид, что того просто не существует. И, что удивительно, Лу Хань делает то же самое, игнорируя своего бывшего товарища. *** К счастью, съемки очередного эпизода проходят волне сносно. Цзытао все еще не хочет находиться в одной комнате с этим драконом, но ради рейтингов приходится немного потерпеть. К тому же очень помогает присутствие рядом Лухана. Тот старается держаться как можно ближе и по возможности отвлекать чужое внимание на себя. За это Тао ему очень благодарен. Да, он уже вырос и не нуждается в постоянной защите, но для некоторых он навсегда останется ребенком, которого нужно оберегать. В первую очередь от людей. Ведь именно люди причиняют наибольшую боль. — Тао. На самом деле И Фань и сам не понимает, почему так поступает. Он знает, понимает, что его действия и слова до сих пор причиняют младшему боль. Очень сильную боль. Об этом так и кричит весь его вид. Крис ведь видел, что с ним происходило в тот момент, когда их глаза внезапно встретились. Наверное, стоит поблагодарить Лу Ханя за то, что тот сделал. За то, что тот увел Тао из комнаты и не позволил ему сорваться. И за то, что было на самих съемках, следует сказать большое спасибо. Если бы не он, неизвестно, как бы все это закончилось. Старший не знает, зачем это делает, и понятия не имеет, почему хватает Цзытао за руку, чтобы остановить. — Отпусти, — хмыкнув, Тао выдергивает руку из чужого захвата и резко оборачивается, сверкая своими красивыми лисьими глазами. — Мне нужно идти, и, если у тебя нет ничего важного, не задерживай меня. — Тао, подожди, — почему-то именно сейчас И Фаню кажется, что нет ничего важнее, чем остановить, не дать сбежать. — Стой. — Мне некогда с тобой разговаривать, — и когда этот ребенок стал таким? Таким самоуверенным и гордым. — Ву Ифань, в отличие от тебя у меня еще есть дела. Меня ждут Ибо и Лу Хань. — Значит, на разговоры с этими двумя у тебя время есть, а со мной нет? Постепенно Крис начинает закипать. Так всегда было. Едва ли не больше всего на свете он ненавидит ослиное упрямство. Его всегда выводило это из себя. Неважно, кто будет упрямиться, результат один и тот же. Поэтому и сейчас Ифань не может справиться со своим гневом. Он снова хватает младшего за руку, резко разворачивая к себе и заставляя смотреть прямо в свои глаза. И раньше такое поведение пугало и заставляло нервничать Цзытао. Раньше возможно. Но уже не сейчас. — Отпусти меня немедленно, Ву Ифань, — сквозь зубы шипит Тао, с раздражением и усмешкой глядя в глаза напротив. — Лу-гэ мой друг. А на друзей у меня всегда есть время. Кто бы знал, как сильно такие слова ранят. От неожиданности и шока Крис действительно выпускает чужую руку и отходит на пару шагов назад. Потому что внезапно кое-что замечает. Находясь в непосредственной близости от него, Ифань прекрасно видит и чувствует, как сильно тот дрожит. Да и бледный он какой-то. Даром, что пытается казаться взрослым и самодостаточным мужчиной. — Таоцзы, — тяжело вздохнув и подняв руки в защитном жесте, говорит старший. — Я хочу просто с тобой поговорить, — он хочет сказать еще что-то, но не успевает. Сразу после окончания съемок Лу Ханя сразу же окружают девчонки-участницы, от которых оказывается не так просто отделаться. Каждая из них считает своим долгом поблагодарить его, сообщить, какой он классный, немного пообщаться и попросить сфотографироваться. Их так много, что сбежать не получается. Да и неприлично это, наверное. Девчонки ведь искренни в своем желании отблагодарить его за помощь. На все это действие уходит никак не меньше получаса. Поэтому, когда девчонки наконец начинают постепенно расходиться, Лухан сразу же несется на поиски своего бывшего товарища и друга. Интересно, куда Тао мог запропаститься? Не мог же он уйти со съемочной площадки? Не мог? Они ведь договаривались сходить куда-нибудь перекусить. Вместе с Тао и этим мальчишкой Ван Ибо. Боже, он такой юный. Но танцует просто великолепно. Спорить с этим абсолютно бессмысленно. Хань и сам хорош в танцах, но то, что творит Ибо… Это просто что-то запредельное. Впрочем, сейчас речь, разумеется, не о нем. Когда Цзытао не оказывается и в гримерке, Лухан начинает немного переживать. И куда тот мог запропаститься? Проходя по одному из коридоров, старший слышит чужие голоса. Слышит и сразу же все понимает. Понимает, что случилось то, чего он так боялся. Выскочив из-за угла Лу Хань сразу же оценивает ситуацию, бросает на младшего испуганно-обеспокоенный, а на Криса презрительный взгляд. — Тао-я, я уж думал, ты ушел не дождавшись меня, — Лу аккуратно цепляет того за руку, несильно сжимая чужие пальцы. — Все в порядке? — в ответ только немного неуверенный кивок. — Ифань, что тебе нужно? — встав так, чтобы Тао оказался за его спиной, он обращается к бывшему лидеру. Несмотря на то, что сам Лухан ниже на несколько сантиметров и выглядит гораздо миловиднее, сейчас хорошо видно, что именно он тут старший. Особенно по его суровому взгляду. Складывается такое ощущение, что у него просто руки чешутся кое-кому врезать. Удерживает лишь то, что тут слишком много свидетелей. Если кто-нибудь увидит, проблем не оберешься. Им ведь запрещено драться. Внезапно на его плечи ложатся чуть подрагивающие руки. — Гэгэ, пойдем, — негромко шепчет Тао за его спиной. — Думаю, Ибо нас уже заждался, — а вот это уже сказано достаточно громко и отчетливо. — Ву Ифань, я был рад с тобой поболтать, но мне нужно идти, — присутствие рядом Олененка помогает справиться с чувствами. — Идем. Гэгэ? — Тао-я, найди Ибо, — обернувшись, Лухан ободряюще улыбается. — Дай мне пару минут. Я скоро подойду. — Хорошо, — Тао кивает. — Не задерживайся, гэгэ. Я очень голоден, — и не удостоив Криса взглядом, быстро исчезает за поворотом, стараясь не обращать внимание на бешено колотящееся сердце. Черт. Как же все это глупо, на самом деле. Глупо, глупо, глупо. Этот Дракон ведь предал его, предал их всех, поступил так, что впору ненавидеть его всем сердцем. Ненавидеть и проклинать. И поначалу так и было. Когда Ву Ифань так внезапно покинул группу, никому не сказав, Цзытао действительно возненавидел его. Даже то дурацкое сообщение написал. Сообщение, из-за которого надежда на дальнейшее общение пропала абсолютно. Ему было так плохо. Так плохо. И больно. Первое время даже хотелось умереть. По-настоящему умереть. Чтобы больше не чувствовать этой всепоглощающей боли от предательства любимого человека. Но это было тогда. Потом, когда Тао сам ушел из группы, на него свалилось осознание. Он вдруг понял, какую ошибку совершил. Понял и даже попытался извиниться. В каком-то интервью, название которого уже стерлось из его памяти. А теперь… Может, и стоило бы ненавидеть старшего. Стоило бы… Вот только не получается. Сердцу ведь не прикажешь. Уже столько времени прошло, а оно до сих пор никак не может успокоиться. Глупое, глупое сердце. Боже, какое же счастье, что Лу Хань уже дважды оказался в нужное время в нужном месте. Страшно подумать, что могло произойти, если бы не он. Тао и сам понимает, что еще бы чуть-чуть и послал бы все к чертовой матери. Понимает, что при следующей встрече, если она состоится, не сможет удержать маску. Сейчас он пытался делать это только потому, что не хотел, чтобы надежда вновь вспыхнула в израненном сердце. Безумно сильно не хочет и боится этого. Боится больше не вынести подобной боли. Именно поэтому, как только старшие скрываются за поворотом, Цзытао ту же срывается на бег, надеясь убежать от этого как можно дальше. Проследив взглядом за тем, как младший китаец уходит, Лу Хань снова оборачивается к Крису, больше не пытаясь казаться веселым и скрыть ярость в глазах. В его глазах столько ненависти, что тот даже немного пугается. Уж он-то знает, каким может быть этот Олененок. Как-никак, а целых два года они были одногруппниками. Целых два года они жили едва ли не вместе. И сейчас Ифань, честно говоря, не знает, что можно от него ожидать. Кажется, всего что угодно. Неужели действительно собирается накинуться с кулаками? Вон, как смотрит. — Что ты творишь? — едва слышно шипит Лухан, наотмашь ударяя Криса по плечу. — Ты в своем уме? — приходится говорить как можно тише. Чтобы не дай бог никто этого не услышал. — О чем ты, Лу? — Ифань тоже старается сильно не шуметь. — Я не понимаю тебя. — Не понимаешь? — рявкает и тут же осекается. — Я о Тао. — А что с ним? Прежде, чем снова начать говорить, приходится сделать пару глубоких вдохов-выходов. Иначе выдержка рискует подвести. На самом деле, кто бы знал, как сильно Лу Ханю хочется стукнуть. Очень сильно хочется. Чтобы кое-чьи мозги наконец встали на место. Если они, конечно, вообще есть. — Зачем ты так с ним? — тихо спрашивает Хань. — Ты даже не представляешь, как плохо ему было, когда ты ушел, — наверное, не стоит этого говорить, но удержаться не может. — Уходи. Оставь его в покое. И в следующий раз предупреждай заранее, чтобы он мог морально подготовиться, — фыркнув, он резко разворачивается и тоже скрывается за поворотом. Все-таки нужно найти этого бедного голодного ребенка. *** — Тао-гэ, ты в порядке? — когда главный наставник появляется в его поле зрения, Ибо радостно ему улыбается. Несмотря на некоторую разницу в возрасте, эти двое стали довольно близки. Нельзя сказать, что они успели стать прямо друзьями, но товарищами точно. Сначала Цзытао думал, что с таким юным мальчиком будет трудно работать. Но на деле же все оказалось совсем не так. Может, Ван Ибо еще и юный мальчишка, но все равно хороший наставник и друг. А главное, немного привыкнув, он перестал строить из себя холодного принца и сразу же начал со всеми сближаться. В частности и с Тао, с которым у них оказалось много общих интересов. — Все нормально, — улыбка получается немного кривоватой, но оба делают вид, что так и нужно. — Сейчас Лухан подойдет и пойдем. — Хорошо, — на его губах по-прежнему играет улыбка, но сейчас она стала какой-то обеспокоенной. Ну разумеется. Они ведь оба связаны с миром шоубизнеса. Они оба когда-то принадлежали группам. Так что наверняка Ибо обо всем знает. Не может не знать о том, что произошло в далеком 2014 году. Любой, кто хоть немного в теме мира айдолов, знает об этом. Поэтому-то Ибо сейчас так и смотрит. Переживает. Макнэ юник вообще очень любит переживать за кого бы то ни было. Нет, не за всех, конечно. Но за тех, кто становится ему близок. — Все, правда, хорошо. Не переживай, — сердце в груди нестерпимо ноет, но младшему этого знать не обязательно. — Разумеется, я не могу не переживать, гэ! — Ибо разворачивается к другу всем телом и неожиданно для них обоих переходит на корейский. — Ты грустишь, — приходится немного смягчиться. — Это из-за приглашенных гостей? Я хочу, чтобы ты знал, — вздыхает. — Я понимаю тебя. Сам ведь участник группы. И пусть официально мы все еще существуем, на деле же я больше года уже не видел ребят. Только пару раз Вэнь Ханя. Поэтому я понимаю, что такое разлука. — Нет, Ибо, — будучи больше не в силах держать маску, Тао печально улыбается. — То, что между нами, это не разлука. И я искренне надеюсь, что тебе не доведется пережить ничего подобного, — теперь настает его очередь вздыхать. — Поэтому на правах друга и старшего товарища я хочу предостеречь тебя: не влюбляйся опрометчиво. — Значит, ты любил Ву Ифаня? — что ж, у Ибо всегда была удивительная способность понимать все правильно. — Прости, гэ. Да, теперь я еще лучше понимаю тебя. Но ты опоздал со своим предупреждением. Про себя простонав, Цзытао собирается что-то ответить, но не успевает. Очень вовремя в дверях возникает Лу Хань, останавливаясь рядом с китайцами и бросая то на одного, то на другого встревоженно-удивленные взгляды. Как-то, по правде говоря, они оба выглядят не очень хорошо. Интересно, о чем это они тут разговаривали, пока ждали его? Правда интересно. Впрочем, спрашивать об этом Лухан не собирается. Потому что чувствует, что это не лучшая идея. Если захотят, потом сами расскажут. По крайней мере, Тао. Уж он-то знает, что всегда может рассчитывать на него, Ханя. Что же касается Ибо, то Лухан готов и ему помочь, если есть чем. Если тот попросит помощи, то, разумеется, ему не откажут. — Ну ладно, — поэтому Лу ни о чем не спрашивает пока что. — Ну что, идем? Покажите-ка мне, где тут самая хорошая кухня, — схватив младших за руки, он, однако, тащит их куда-то в сторону. — Хорошо. Лу-гэ ведь накормит своих диди? — Тао смешно складывает руки на груди, заставляя Ибо засмеяться, а Лухана фыркнуть и кивнуть головой в знак согласия. *** «Лу, я, кажется, понял, о чем ты говорил. Но… Ты ведь знаешь, что тогда по-другому было нельзя. Я сделал ему очень больно, знаю. И ты хочешь защитить его от еще большей боли. Я понимаю это. Вот только тут есть одна загвоздка. Я люблю его так же, как и раньше. И он тоже все еще любит меня. Поэтому я не могу выполнить твою просьбу. Прости, я люблю его и хочу попробовать вернуть. Знаю, что очень сильно обидел его, но, надеюсь, он сможет простить меня.» Как только Лу Хань, готовящийся к очередному выступлению, получает это сообщение, он тут же начинает про себя материться. Да что же он за придурок такой?! Самый настоящий идиот! Неужели этот упрямый осел до сих пор ничего не понимает? Не понимает, что своими действиями может сделать только хуже? Разве мало страданий и боли он уже принес младшему? Если быть предельно честным, Ифань всегда был таким. Всегда делал только то, что хочет сам, никого не слушая. Да, лидер из него был достаточно хороший, но эта его дурацкая черта многих раздражала. Поэтому Лу тут же пишет ответ «Не смей, придурок! Да, возможно Тао действительно все еще что-то чувствует к тебе, но ему будет гораздо лучше вдали от такого придурка, как ты! Оставь его в покое. Не трогай. Не надо. Ты понимаешь, что причинишь ему только боль?» К сожалению, это сообщение достигает своего адресата слишком поздно. В тот момент, когда Ву Ифань уже сделал то, что так сильно хотел. Совершил, пожалуй, одну из самых больших ошибок в своей жизни. Только пока что он еще не знает об этом. Впрочем, это уже совсем другая история. «Таоцзы, прости меня. Прости меня, пожалуйста. Я очень люблю тебя. Всегда любил. И мне очень жаль, что так получилось. Тогда у меня не было другого выхода. Но теперь все по-другому. Теперь мы с тобой можем снова быть вместе. Ты же будешь снова со мной встречаться, Тао-я?» Однако на это сообщение ему уже никто и нечего не отвечает.