Последняя молитва

      Отдаленный свист огромных каменных глыб в воздухе, с грохотом врезающихся в каменные стены цитадели, – последнего оплота защитников Священного Королевства Арктиис, -- отдавался в сердце старого короля болезненным гулом. Сидя на троне с воинственным видом, он отдавал приказы могучим, глубоким баритоном, источающем уверенность, и каждое его слово вселяло надежду в тех, кто ещё остался жив; в тех, кто прошёл всю пятнадцатилетнюю войну, ещё теплилась надежда, а глаза их горели праведным огнём. Арктиис – королевство, границы которого прапрапрапрадед нынешнего монарха очертил своим мечом, легендарным Руараном, несколько сотен лет назад. Оно, словно свет маяка в бурю, освещало светом истинной веры дикие земли полуострова, населенного полудикими племенами, что поклонялись каменным идолам и приносили в жертву старшего сына в каждой семье. Стоит ли говорить, что весь цивилизованный белый свет, уже давно вышедший из раннего средневековья, взъярился на подобное святотатство и немедленно был организован Первый Крестовый Поход? Он был направлен на создание плацдарма, чтобы в дальнейшем присоединить дикие земли к владениям церкви, но благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.       Через пятьдесят лет после победы и установления власти династии Брагионов в новообразованном королевстве Арктиис связь с центральным континентом, родиной ренессанса и колониализма, родиной великих творцов, деятелей искусства и величайших полководцев; родиной… в общем, вы поняли. Связь оборвалась, ни один из гонцов не возвращался, а специально оборудованная экспедиция, в составе которой были и бойцы из личной гвардии короля, была разбита непонятным противником; выжил лишь какой-то паж, который скоропостижно скончался, а в его глазах навсегда остался запечатлен... кто-то не из этого мира – иначе могут так расширяться глаза? Это был уже не ужас, нет… это было что-то хуже.       – Мы дадим последний бой здесь. – Громогласный голос короля отзывался в сердцах немногочисленной оставшейся гвардии. Горький, очень болезненный взгляд монарха прошелся по тем, кто остался: всего пятьдесят с лишним человек. Были и те, кто прошёл с ним все тяготы и невзгоды, и совсем новобранцы, и матерые солдаты. Этот молодой светловолосый воин в передних рядах и пошарпанных доспехах, не раз спасавшие ему жизнь, -- его сын и наследник. Тот брюнет с вечно мрачным лицом и повязкой на глазу – маршал его королевства, верно служивший Арктиису с младенчества. Рядом с королем стоял его внук, мальчишка лет шести, и держал в руках деревянный меч, который ему выстругал сам король несколько лет назад. Это традиция: династия, которая очертила свои владения мечом, дарит детям сначала деревянные, а уже после настоящие мечи, не делая различий на то, кто это – мальчик или девочка. Что толку от пола, если иной раз девочка на мечах сражается лучше? – Они не плойдут! – Разрезал напряженную тишину звонкий ребяческий голос, немного разряжая обстановку. Где-то в рядах солдат послышались нервные смешки. – Морван, беги к маме. – Повернул к нему голову монарх, глядя на ребенка добрыми, старческими глазами. – Пришло время тебе поиграть со своей сестрой, хорошо? Вы отправитесь в поход, как я и обещал. Беги-беги, времени мало. – Дедушка, но я не хочу иглать с ней! Она не любит иглать в войну. Она возится со своими куклами, мне с ней скучно. – Надулся мальчик, скрестив руки на груди, явно повторяя жест, подсмотренный у старших. Раздался грохот, а с потолка тронного зала посыпались каменные крошки. Король покачнулся, но успел вытянуть руку, чтобы его внук – такой же блондин, как и сын – не упал на каменный пол. Рука его, несмотря на почтенный возраст, не утратила силы, и он легко придержал своего потомка. – Иди к маме, Морван. – В голосе старика послышались стальные нотки, а глаза его прищурились во властном взгляде. – На поле боя нет места детям. Всё ещё насупленный, ребенок довольно быстро убежал куда-то вглубь тронного зала, в один из многочисленных проходов – там сноха его сына уже собирала экипаж, и она вместе с семьей должна была покинуть цитадель. Совсем скоро это место превратится в склеп, а монарх не в силах был согласиться на то, чтобы к Аиду сегодня направился весь его род.       Обстрел требушетов постепенно заканчивался, снаряды врезались в каменные стены цитадели всё реже, а значит, во внутренний двор уже начала протискиваться пехота противника. Их предали: никто не знал, что у дикарей будет помощь откуда-то с их родного континента – иначе откуда у них взялись требушеты, латные доспехи и трехкратное преимущество в копьях? Однако старый король не собирался сдаваться, и последний бой он примет достойно. Рядом с ним, у левого плеча, безмолвно тряслась в рыданиях его жена, которая отказалась покидать цитадель со своими внуками. Отказалась с истерикой, рыданиями и словами «раз помирать собрался, так и меня с собой возьми! Что ж, не жена я тебе больше, раз отослать собираешься?!» Приказывать ей король не стал – смысл? Торжественно вручив ей кинжал из старой сокровищницы, он назначил её своим последним телохранителем, тем самым гарантируя место подле трона. Удар.       Запертые двери зала затряслись от жуткой силы, ударившей по ним, на пол посыпалась пыль, а защитники выстроились полукругом у двери, намереваясь встретить нападающих, и выполнить свой последний долг перед церковью, отечеством и королём. Все они закованы в латы, вооружены лучшим оружием, что нашлось в королевской сокровищнице, а если бы у них не было шлемов, то можно было бы заметить выражение их лиц: ни капли страха, ни капли сомнений. Лишь уверенность, готовность умереть и странное, похоронное спокойствие. Они, – все, все до единого, – уже знали, что мертвы. Они приняли смерть. Удар.       Королева прекратила рыдать, сжимая кинжал до белых костяшек. Старому королю показалось, что он даже слышит скрип зубов, и поспешил приобнять свою жену напоследок. – Отец, благослови меня! – Послышался голос его сына, разбивая тишину напрочь. Тот быстрым шагом подошёл к монарху и преклонил колено, склоняя голову, снимая королевский шлем. – Благослови меня на этот бой! – Благословляю тебя, сын мой. – Благосклонно кивнул король, с удивлением слыша хрипотцу в своем голосе, осторожно прикладывая меч – тот самый Руаран, перешедший ему по наследству – поочередно к левому и правому плечу. – Благословляю тебя, пускай же меч твой будет остёр, воля нерушима, а тело, как сталь, будет тверда. Поднимись, сын. Блондин резко поднялся. От него веяло решимостью, твердостью и храбростью. Он был бы замечательным наследником, но что толку от наследника, если править он будет полутора камнями, которые останутся на месте столицы некогда процветающего королевства? Морщины на лице старика на момент разгладились, а его лицо приобрело добродушный вид. Он положил руку на плечо своему сыну, горько улыбаясь. Блондин мог поклясться, что на секунду увидел, как блестят глаза его отца. – Я горжусь тобой. – Произнес старик. – Я горжусь тобой, сын. Я счастлив, что умру, сражаясь бок о бок с тобой. Блондин глубоко кивнул, ощущая, как к горлу поднимается ком. – Отец… – Произнес он дрогнувшим голосом, находя силы посмотреть старику в глаза. Пятью минутами ранее глаза наследника выражали лишь уверенность и отвагу, но теперь… Теперь они были полны слёз. – Да, Отто? – С отцовской нежностью спросил монарх, не убирая руку с плеча мужчины. – Я обещаю, я найду тебя на небесах. – Затвердел голос блондина. – Мы отомстим. Вместе. – Вместе, сын мой. – Кивнул старик, смахивая слезу, небрежно хлопая своей рукой по его плечу. – Ступай. Гвардия ждёт тебя. Не говоря ни слова больше, мужчина натянул шлём с металлическим лязгом, щёлкнул застёжкой и твёрдым шагом направился прямиком к своему месту – во главе защитников. Сейчас сохранение его жизни не имеет значения; он первый примет смерть, он умрет, защищая короля. Государство. Бога. Удар.       Двери подозрительно затряслись и затрещали. Стало понятно: они не протянут долго. Прислонив набалдашник меча к губам, старый король зашептал молитву. По его щекам молча текли горькие слезы, а душа его разбивалась на части, ибо он понимал: его род прекращен. Даже если внук выживет, ему никак не восстановить наследие своей династии. Удар.       Таран прошёл сквозь толстые бревна двери с жутким грохотом, а где-то за ним, снаружи, мерзко заревел горн дикарей. Ему вторил ещё один, и ещё, и ещё… Казалось, псы подхватывают завывания. Ответил ему звук рога династии Брагионов. Блондин, чьи длинные волосы до конца не скрывал даже шлем, сорвал свой рог с пояса и начал трубить, перебивая страшные завывания своих врагов, вселяя надежду и отвагу в сердца своих побратимов. Двери распахнулись. Одна часть двери рухнула, поднимая облачко пыли, а вторая осталась висеть на нижней петле; внутрь ринулись захватчики. Полуголые дикари с копьями и самодельными топорами не могли сравниться с элитными рыцарями, однако они брали количеством: их было в десятки, если не сотни раз больше, и они не давали ни одной секунды продыха защитникам. Зал наполнился звуками бойни, яростными воплями, стонами раненых и металлическим запахом крови. Вот пал брюнет, буквально задавленный телами врагов. Сердце монарха сжалось от боли, но он в момент откинул от себя переживания. С небольшими промежутками погибали его давние друзья, сторонники, верные соратники, советники и члены семьи, и каждый раз его сердце сжималось всё сильнее, отказываясь работать. Лишь могучая воля старого короля заставляло его биться.       Когда очередное копье, брошенное в закованную в латы фигуру, попало прямо в отверстие для глаз на шлеме, и та подкосилась, падая на спину сломанной куклой, дикарь, который бросил его, подбежал забрать своё оружие. Небрежно вытаскивая его из проткнутой глазницы рыцаря, убийца задел шлем; время остановилось для короля, когда он увидел светлые локоны, залитые кровью. Перед глазами потемнело, и он упал на колени.       – Вставай, потомок. – Раздался над его ухом властный голос. Сначала до короля не дошло, где он: какое-то… странное место, похожее на его тронный зал. Залитое белым, приятным светом. Старик с трудом поднял голову, стараясь восстановить расфокусированное зрение. Ему показалось, что он умер: он стоял на коленях, а на троне властно восседал его давний предок, первый король Арктииса, который будто сошёл с портретов, висящих в королевской галерее, сверля его взглядом. От этой фигуры исходила уверенность, отвага… и теплое чувство, которое старый монарх описать не мог. – Ты ещё не мертв. Я не могу смотреть на то, как погибает моё королевство. В голосе мертвого короля не было ничего, кроме стальных ноток. – Ты сейчас вернешься. И вот что ты сделаешь, мой потомок…       Судорожно вздохнув, пытаясь набрать побольше воздуха в легкие, король огляделся. Прошло не больше пяти секунд со смерти его сына, но сердце уже работало с перебоями, и его не могла удержать даже воля короля. Его мутило, перед глазами появилась мутная пелена, но он был неумолим, следуя инструкции, которая так неожиданно появилась.       Он поднёс к лицу Руаран, пристально вглядываясь в набалдашник. В нём сиял рубин, однако нужен был королю не он. Старик отвинтил набалдашник от рукояти, прилагая последние силы – его руки налились свинцом, а ноги начали подкашиваться. Он отбросил меч – ему не хватило сил удерживать его – и лишь его жена, которая молчаливой статуей стояла рядом, поддержала умирающего монарха. Тот, следуя указаниям мертвого короля, начал шептать молитву, прикладывая набалдашник к губам. Она казалась ему полной бессмыслицей, но терять было уже нечего – гвардия практически пала в полном составе. Сосредоточившись и закрывая глаза, он начал повторять, зажимая рубин, который, оказывается, мог продавливаться внутрь. С последним словом его глаза закрылись. – База, это Экспедиция-Один. Вызываю орбитальный огонь на себя.