I wanna heal I wanna feel What I thought was never real I want to let go of the pain I felt so long Erase all the pain till it's gone © Linkin Park — Somewhere I Belong
Сидя в выморочной многочасовой очереди на международный портал, Гермиона рассеянно прокручивала в голове события последних дней. Сорваться в командировку на другой конец планеты было со всех сторон удачным и логичным решением. Следы неизвестного Пожирателя, сбежавшего после войны на Кубу, здорово замёл не менее неизвестный тёмномагический культ. Дело топталось на месте — её коллега, посланная сотрудничать с тамошними аврорами, вернулась ни с чем и уволилась с весьма загадочным видом. Гермионе предстояло установить опасность подозреваемого и разузнать о нём всё, что только получится. По возможности и необходимости — задержать и водворить обратно в Англию, либо вызвать для этого подкрепление. Она не исключала варианта, что идёт по следу кого-то, отошедшего от прежних связей и искавшего место для тихой жизни — кого уже можно было просто оставить в покое. На первом месте было расследование, сбор улик — но Кингсли прямо сказал, чтобы она прекратила истязать себя переработками хотя бы там. В том, что на усталую и загруженную голову даже самые очевидные зацепки не соединятся в цельную картину, он был полностью прав. Но шутку про курортный роман Гермиона не оценила. Если бы у неё был хотя бы обычный. Последние недели она действительно трудилась на износ. Благодаря этому одиозные маньяки из прежней лордовской армии на свободе быстро закончились. Чувства восторжествовавшей справедливости, собственной полезности и выполненной работы согревали и приносили удовлетворение — но не могли заглушить её собственных. Будто воцарившиеся в Англии тишина и порядок распространятся и на неё тоже. И после очередного раскрытого дела мятущаяся пустота внутри всё-таки обернётся долгожданным спокойствием. Можно заглушить только бесконечным перебором улик и деталей, цепочками выводов, вцепившись в список своих задач, как в спасательный круг. Гермиона жила от задержания до задержания. Удивление на лицах ублюдков Кэрроу, когда те не смогли даже понять, как попались в её руническую ловушку. Кто-то из оставшихся Лестрейнджей обезоружен и обездвижен — не ожидал от неё настолько тёмных чар. Прекрасные воспоминания. Возможно, начинать карьеру в Министерстве со стороны местной машины по переводу пергамента действительно было плохой идеей. Стоило попытать счастья у ликвидаторов проклятий — но курс подготовки этого года уже начался. Гарри на такое покрутил бы пальцем у виска — ему действительно хватило приключений и тревог до конца жизни. Рона не было смысла спрашивать. Каждый день видеть на работе лицо Лаванды, переполненное затаённым превосходством, уже не было никаких сил. Гермиона догадывалась, что та снова налаживает близкое общение с её парнем. Вполне успешно — судя по тому, как агрессивно тот увиливал от прямого разговора. Как будто Браун было чем гордиться во всём этом. Рон всегда был слишком жаден до славы. Что ж, если хоть что-то из подозрений подтвердится по приезде, она наконец порвёт всё к чертям. Без сожалений. Миссис Уизли в который раз подняла разговор о помолвке. Провожали с настолько лживой сердечностью, что Гермиона едва не попала в расщеп, когда поспешно трансгрессировала прочь из Норы. Рон отмолчался, свёл разговор на что-то попроще. Кажется, громогласно пожаловался, что она недосолила суп. Почему вообще в её отношениях с её же мужчиной так много его матери? Прохладное общее объявление прервало поток усталых мыслей. Врата наконец открыли — несколько тягостных минут в потоке красок, и она будет уже в Гаване.❦ ════ •⊰❂⊱• ════ ❦
Узкую извилистую улицу встряхнул глухой рёв мотора. Громоздкий старомодный кабриолет ядрёно-фиолетового цвета сверкал новёхоньким полированным хромом в солнечных лучах. Кажется, у него была просто и не особо заморачиваясь спилена крыша. За рулём сидел рослый мужчина в низком цилиндре и странным образом сочетавшейся с ним насквозь курортной цветастой рубашке. В красках рассказывал об одном из крупнейших сражений британской Первой магической войны — осаде мэнора Прюэттов. Жестикулировал — насколько позволяли обстоятельства, сбивался на английский, когда не хватало слов. Троих щебечущих мулаток, оккупировавших пассажирские сиденья, это нисколько не смущало. Расположившаяся спереди ласково поправила ошибку в произношении, ловко подкурила ему от волшебной палочки. — Эй, Петька! — он окликнул шедшего по своим делам парня в летней серой мантии и притормозил, едва не вырулив на узкий и низкий тротуар. — Как дела в аврорате? Педро, а именно так неблагозвучно для русского уха звали молодого правоохранителя, приблизился и охотно на ходу принял рукопожатие. — Неплохо, ты здорово помог. Англичане только вот снова шлют своего детектива. Девушка, кстати — ничему жизнь не учит. Тот хохотнул и призадумался, поправив солнцезащитные очки. — Блондинка? Рыженькая? Та, которая картавила? — на каждый вариант Педро лишь качал головой. — А, понял. Которая трещала без умолку и не знала, где Сибирь находится? — Нет, всё мимо, — он усмехнулся, сверкнув белыми зубами, — новенькая, но с серьёзным послужным списком. Фамилия Грейнджер, сегодня прибудет порталом. У Долохова сигарета выпала изо рта. — Что такое? — одна из очаровательных пассажирок с заднего сидения потянулась вперёд, положила руки на его напряжённые плечи. — Признаться, я отвратительно поступил с этой девушкой… — бывший Пожиратель покаянно склонил голову, позволив своим дамам вцепиться в новую историю и в возможность поскорее заняться починкой разбитого солдатского сердца.❦ ════ •⊰❂⊱• ════ ❦
Магический квартал располагался в пригороде на самом лазурном океанском берегу. Невысокие и выгоревшие разноцветные здания застыли в сонной прозрачной дымке. Рабочий день был в самом разгаре, молодой парень из местного аврората встретил её прямо в зале международных телепортаций. Теперь очень дружелюбно и сердечно рассказывал о городе, пока они шли в участок. Слишком крупные губы и выгнутый профиль — среди его предков точно затесался кто-то из Африки. Гермиона одёрнула себя — местные девушки назвали бы Педро вполне симпатичным. Она даже не заметила, как лабиринт улочек перетёк из одного мира в другой. Всё те же старинные портики с растрескавшейся под палящим солнцем штукатуркой, всё те же ровные проёмы окон, увешанные миниатюрными балконами. Только паутина проводов в какой-то момент исчезла. На противоположном тротуаре был припаркован кабриолет совершенно ядерного цвета. Пара мулаток курили, прислонившись к старомодному бамперу, о чём-то шушукались, ещё одна помогала разбирать вытянутый багажник. Огромный мужик весьма спортивного вида таскал в дом позвякивающие ящики с каким-то алкоголем. Мог бы и отлевитировать, но, видимо, слишком дорожил. С другой стороны улицы она могла рассмотреть его только примерно, как и услышать лишь обрывки разговора. Обернулся, придержав надетый набекрень цилиндр. Широкие очки-авиаторы, небрежная щетина, лёгкая чёрная рубашка с ярким узором жёлтых цветов и листьев. Мундштук с сигаретой. — Нет, мы не перейдём на эту дрянь. Я тебя из Мексики вытащил разве для того, чтобы ты опять на наркоту села? Что-то показалось Гермионе смутно знакомым. Не то на редкость низкий тембр, пробежавшийся даже по ней стайкой полусознательных мурашек, не то откровенно командные нисходящие интонации, частые для бывших военных. Девушка же повинилась и покорно испепелила свёрток под прицелом его взгляда. Такому только попробуй отказать. Подтянулись остальные, и компания скрылась в жилище. Не вполне понимая, по каким деталям именно, но детектив Грейнджер сделала вывод, что отношения у них были точно не дружеские. За следующим поворотом тем временем возник аврорский участок. Аккуратное бежевое здание хорошо вписалось между библиотекой и тренажёрным залом. Напротив — небольшой сквер и ресторан. Удачное расположение, почти в центре магического квартала. — Вот наш отдел. Низкий, крашенный в нейтральную зелень коридор показался почти родимым лондонским авроратом. Разве что шума и суеты было немного больше — как и работы. Стремительная ругань из-за стены — шла очная ставка. Девушка, освобождённая из рабства, против одного из бывших хозяев. Обстановка накалилась, встрял аврор — но было поздно. Гермиона едва не подпрыгнула от выстрела. Грохот упавшего тела подтвердил опасения. — Этот мудак был единственным языком, ебанутая! — Был бы ты сам на той плантации! Разобрать хоть что-то в яростном испанском дальше она уже не смогла. — У нас тут неприятности с наркокартелем были, но сейчас почти всё наладилось, — Педро неловко почесал затылок. Не хотел сразу же показать родимый участок с неприглядной стороны. — Поделишься подробностями? — Гермиона поспешила увести разговор от инцидента и чуть поближе к причине своей командировки. — Мексиканцы людей воровали к себе на плантации, починили старую пирамиду и целую сеть порталов устроили на индейских руинах. Подмазали всех, кого надо, ритуалисты их на континенте спрятаны надёжно. Пока на нас Барон не свалился, был кромешный пиздец… — тот спохватился. — Извини. — Ничего страшного, сама в аврорате работаю, — она мягко отмахнулась, — рассказывай дальше. — Барон не просто храбрый, он по-настоящему отбитый, — молодой законник говорил с искренним восхищением, — сначала спасал наших. Потом, когда про него прознали, вышел один к тем, типо на переговоры. С двух дробовиков вынес главарей за то, что кто-то при нём «гринго» ляпнул! По крайней мере, так говорят, но у меня нет причин сомневаться. — А откуда он? — Гермиону уже очень сильно терзали смутные сомнения. — О, это хорошая история. Вообще не местный, папаша Сантьяго его встретил где-то во время путешествия. Он его перепил, прикинь! А жрали чистый ром, между прочим, ритуальный. Мужика реально Самеди благословил… Так наш и пообещал, что тоже поможет в случае чего. Мулат осёкся, попытался сбавить разговор естественно. Понял, что сболтнул лишнего. История была действительно хорошей. Полностью повторяла сухие угрожающие буквы дела, лежавшего в её сумке, — по части доказательств того, что Волан-де-Морт какое-то время советовался с колдуном-вудуистом. Но по причине неких разногласий иностранец отбыл в неизвестном направлении. Осталось вспомнить Пожирателя, способного на благородные поступки. Или хотя бы корыстную помощь. На первый взгляд сложно, но за всё время охоты Гермиона научилась отличать фанатиков и убийц от рядовых солдат, преследовавших свои интересы, пусть и противоречившие её собственным. Стоило пересмотреть приметы бойцов с неуточнённой судьбой, привезённых Волан-де-Мортом из других стран, — самая первая и очевидная категория, где можно поискать независимых тёмных магов. В коридор вышли двое крупных постовых. Перекусывали бутербродами, один светил свежим синяком на скуле. Заметили их, подошли поздороваться и перекинуться парой слов. Обычное дело. — Идёшь к Барону? — аврор крепко пожал руку коллеге, хлопнув того по плечу. Скользнул взглядом по его бледной спутнице. — Не, я на смене, — вздохнул Педро. — Жаль, много упускаешь… — тот осуждающе цокнул языком и улыбнулся Гермионе. — О таком не пишут ни в одном туристическом справочнике. Сегодня обещал намешать каждому по «Кубе» лично — подумай ещё раз. — Ты имеешь в виду «Кубу Либре»? — рассеянно переспросила она. Поворот дела был довольно неожиданным. Но на намеренное укрывательство это не тянуло — по крайней мере, не в их ситуации. — Ну, это уже не совсем классический рецепт, такой ему не понравился, — в разговор вступил его побитый спутник, — он просто льёт в стакан сироп, потом ром и водяную водку один к одному. Вставляет — во! Наши придумали ещё чутка полегче вариант, с ликёром. — Обязательно попробую, — проговорила и понадеялась, что уход в собственные догадки со стороны выглядит незаметно. Получила в картотеке обещанный конверт со скудными уликами и откланялась. Шум улицы её совсем не трогает, как и жар солнца, зависшего в самом зените. Расследование продвинулось слишком быстро для первого дня. Она села на скамью в небольшом пыльном сквере и открыла досье. Кутила, любит выпить. Настолько, что его уважали даже за это — сочли отмеченным местным аналогом Вакха и Пана в одном лице. Основательно бывший прихвостень Тёмного Лорда взялся за разбор косяков своей прежней жизни. Гермиона очень не хотела мыслить стереотипами, зная на собственном опыте, как это неприятно, но проверку своей папки с данными об оставшихся на свободе Пожирателях всё-таки начала с Антонина Долохова. Колдография совсем старая, незадолго до первого заключения в Азкабан. С тех розыскных плакатов, которыми когда-то облепили весь Косой переулок. Получился не очень, видимо, колдограф ему очень не нравился. Плечи едва влезают в кадр, табличка в мускулистых руках кажется игрушечной. Серая тюремная рубашка маловата, подчёркивает всё, что только можно и нельзя. Совсем как у того, которого она видела сегодня. Гермиона и намекала, и просила прямым текстом Рона заняться собой, но он лишь жаловался на генетику и довольствовался славой лучшего друга Парня-Который-Закончил-Войну. Не без раздражения выдохнула, поняв, что думает совсем не о том. Решила на всякий случай пересмотреть позже воспоминания. Сугубо ради расследования. Информация у неё была крайне сокращённая — по каждому букет статей с краткими пояснениями от авроров. У него всё не так плохо — сплошняком наёмничество, сопротивление задержанию и попытки побега из-под стражи с переменным успехом. Но вот самое первое дело, по которому он вообще привлекался, заставило сердце забиться с такой скоростью, будто прямо сейчас им придётся снова сражаться друг против друга. Потому что Долохов избил «в мясо», как выразился её неизвестный коллега, распространителя Дурманящих зелий в Хогсмиде.❦ ════ •⊰❂⊱• ════ ❦
Гермионе выделили номер в небольшом отеле, расположенном в узком переулке за залитой солнцем площадью, неподалеку от набережной. Здание выглядело довольно обветшалым, несмотря на колорит старой архитектуры, новой была только вывеска с названием над входом — «Энтернасьональ». Её комната располагалась под самой крышей, ненамного возвышавшейся над соседними строениями. Кровать, комод и рабочий стол в окружении крашеных стен мягкого синего цвета — скромно, но чисто и опрятно. В самый раз для работы — за которую она и взялась следующим же утром. Дорожный Омут памяти позволял пересматривать только короткие недавние воспоминания, но этого было вполне достаточно. Остановив фрагмент, Гермиона уверенно пересекла застывшую улицу. Столь заинтриговавший её ещё вчера маг покорно замер с ящиком в руках. В его резко очерченной массивной фигуре не было ничего лишнего, свойственного употреблявшим всякую химию для быстрого роста мышц — только естественная сырая сила того, кто превратил своё тело в оружие. Левая рука чиста. Ни следа, ни контура — теперь только ровный бронзовый загар. Тяжёлый подбородок, размашистые углы челюсти, прямой профиль. Самое обычное мужское лицо, которое можно было встретить в любом рабочем квартале от Лиссабона до Владивостока. Чем дольше она вглядывалась в его черты, тем сильнее чувствовала, что не ошиблась. Но медлила признаться в этом самой себе. Опустила взгляд. Рубашку он застёгивал только до середины — мог себе позволить. Что-то привлекло её внимание — помимо прекрасно развитых грудных мышц, был виден ворох личных амулетов на кожаном шнурке. Крохотные мешочки с травами, рунические фетиши и плетения были вполне привычным делом для здешних мест. А вот насквозь славянские орнаменты — точно нет. Гермиона неловко вынырнула из Омута с твёрдым пониманием того, что её дело покинуло привычную категорию простого расследования и перешло в решение судьбы другого человека. Официально это называлось «определить степень опасности неустановленного беглого Пожирателя». Но права на ошибку не давало. Если Долохов действительно не занимается здесь никакими тёмными делами, да даже более того, наконец нашёл и заслужил себе угол для спокойной жизни, то преследовать его она не станет. Министерство же не будет больше тратиться на розыскные мероприятия в другой стране. Местные были благодарны беглому Пожирателю за помощь в разборках и характеризовали положительно, но для вынесения окончательного решения предстояло ещё понаблюдать. Пообщаться лично. Педро предупреждал её насчёт еды в отеле и рекомендовал столоваться в соседнем заведении. Туда и трансгрессировала. Это было что-то среднее между баром и кафе — кормили качественно и недорого. Скромный пёстрый интерьер сразу приглянулся — матерчатые бордовые диваны и изящные столики отлично гармонировали с общей атмосферой. Гермиона не торопясь сделала заказ и устроилась в самом углу. Услышала с улицы знакомый бас сквозь лёгкую музыку и неприметно выглянула из-под занавески. За окном кипели страсти на испанском. Долохов объяснялся с девушкой, то и дело съезжая с английского порядка слов в свободный русский и отчаянно пытаясь удержаться где-то посередине. Кажется, одна из тех, которых Гермиона видела с ним тогда. Не то чтобы извинялся, возможно, скорее даже искреннейше каялся — но оставался непреклонен. — Присматриваешься к новой? — девушка улыбнулась понимающе, не без лёгкой горечи. Подтянула хвост непокорных жгучих кудрей, закурила. Вряд ли их связывало что-то серьёзное, но прекращать она явно не хотела. — Да. Так будет честно со всеми вами. Словарного запаса ему иногда не хватало, но говорил он доходчиво. Смысл был ясен и прост. Долохов не собирался врать ни своим нынешним дружным пассиям, ни возможной будущей. Хорошую стратегию выбрал — поговорить сначала с каждой по отдельности. Страшно было представить, чем для него закончилась бы попытка огорошить расставанием их троих сразу. — Если не выгорит, приходи — может, мы тебя простим. По крайней мере — я. Детективное чутьё подсказывало, что он не придёт. Но попрощался тепло и завернул в кафе. Прошёл мимо её угла, выглядел совершенно вымотанным эмоционально. Даже для последствий вчерашнего кутежа. Гермиона стушевалась и немедленно сделала вид, что не слышала этого разговора. В целом ему можно было даже посочувствовать. Осторожно выглянула из-за высокой спинки дивана — заказал «как обычно» и устроился за одним из столиков. Мог бы заметить её боковым зрением, при сильном желании. Устало потёр лоб. Смотрелся на все свои тридцать пять, или сколько ему там было на самом деле. Она вернулась к обеду. Щедрая порция салата с морепродуктами отлично подходила мешанине мыслей. Очень удачное совпадение, но ей действительно есть над чем подумать в его поведении. Он спас тех девушек из настоящего ада. Был с ними ласков — или же просто презирал всё, связанное с наркобизнесом. Неудивительно, что ему быстро предложили совершенно необременительные отношения. Любой другой мужчина бы расслабился и наслаждался происходящим. Долохов же всё порвал, сидел задумчивый и совсем смурной. Променял удобство ради новой авантюры? Вряд ли. Не похож на охотника, высматривающего следующую юбку. Сок лайма раскрывается едва заметной сладостью в остро-жгучем соусе. Другая страна, где его приняли радушно, несмотря на ворох прежних преступлений. За гостеприимство отплатил по-справедливости — стал местным героем. В бесконечном отпуске сошлось слишком много переменных. Решительность компенсирует ей недостаток опыта. Только вот важность умения чувствовать чужие взгляды ему наглядно показали ещё на Первой магической. Долохов полностью поглощён своим обедом — но лишь с виду. Пусть наблюдает и делает выводы, он не жадный. Препарировались его мотивы просто и легко. Тогда сошлось слишком много маловероятных событий. Он поступил, как мудак, и, возможно, разрешил бы свой конфликт с ней позже и забыл — да только Лорд бросил их. Предал. Нынешний плен не был стратегической необходимостью — только прихотью безумца. Возвращаться в Азкабан в состоянии полнейшей потери боевого духа было чревато. Дементоры не преминули превратить один серьёзный проступок в его личный вопрос чести. Вопрос того, как далёк он на самом деле от человека, за которого себя считал, тихий шёпот неживых голосов об ошибках, о слабости, о пришедшей в никуда жизни — персональная пытка без единого палача. И, что самое страшное, проклятые утопцы от начала и до конца были правы. В Азкабане нельзя сомневаться. Кто начал — закончил либо в крыле для помешанных, либо в петле. Мысль о том, что он сможет загладить вину, только если выберется, помогла сохранить рассудок. Оставив взамен незаживающую рану. И ни одна молодая и кудрявая девушка, восторгавшаяся им с тех пор, не смогла её заглушить. Не поднимает взгляда в ответ — не хочет встретить равнодушный холод. Какое Грейнджер дело до всего этого? В ведении наблюдения ещё стоит попрактиковаться, хоть она и старается весьма хорошо. Поэтому он просто широко и не очень вежливо зевнул. Тут же прикрыла рот ладонью. Подозвала официанта и, быстро расплатившись, ушла. Один-единственный взгляд, проводивший её до самых дверей, заметить физически не могла. Ситуация осложнялась. Гермиона вернулась в номер за купальником и полотенцем с однозначным намерением пойти поваляться на берегу и ещё раз всё обдумать. На этот тихий пляж захаживали только маги, и пока что народу было немного. Отчёт от неё ждут нескоро. Начертала себе деревянный шезлонг, устроилась в тени. Была самая жара — прикупила на веранде открытого кафе освежающий коктейль. Неугомонный бег волн успокаивал. Залив тянулся до самого горизонта, пёстрая тропическая зелень сливалась с ультрамариновой дымкой. Что-то отвлекло от размеренного перебора известных обстоятельств. Кошелёк потеплел. Гермиона отставила запотевший бокал и перетряхнула мелочь, жар шёл от одной потёртой монетки. Улучшенная копия старых галлеонов, которыми они пользовались ещё во времена Отряда Дамблдора, — и, по настоянию Гарри, неизменно лежавшая среди её вещей. На всякий случай. Буквы кодировки на ребре сложились в едва уместившиеся два предложения. Сердце пропустило удар с первого слова. «Рон уехал к Лаванде. Прости, что не говорил раньше». Он не хотел ссориться с другом, не хотел быть крайним в скандале. Скорее всего, пытался образумить — но Рон его не послушал. И раскрыть их интрижку пришлось только тогда, когда тот уже в край охуел. Открыто — так, чтобы наверняка узнали все. Один день прошёл с её отъезда. В конце концов, как детектив, пусть и не самый опытный, она обо всём догадывалась. Но только не о масштабах. Не было обиды или горечи, только тихая, леденящая кровь ярость. От того, что обошёлся он с ней так трусливо и бесчестно. От того, что её просто выставили вон. И от того, что сама не сделала ничего, чтобы защитить себя от его очередного предательства. Рон оставил её в тот момент, когда она нуждалась в нём больше всего. Так и теперь — жизнь не висела на волоске, но тяжесть рабочей командировки никто не отменял. Гермиона раздражённо помешала трубочкой лёд в бокале. Холодное желание переплетается с черновым расчётом и обрывками рассуждений. Просто так возвращаться домой, где её высокомерно поставят перед фактом свершившегося расставания, она точно не собиралась. Даже у законченного бабника Долохова было больше чести.❦ ════ •⊰❂⊱• ════ ❦
— Я хочу встретиться с Бароном. Педро оторвался от заполнения бумаг и поднял взгляд. В летящем летнем платье аврор Грейнджер выглядела красиво, решительно и не без лёгкой нотки угрозы. В их участок уже ходила, как к себе домой. — Есть подвижки в твоём деле? — спросил осторожно и немного издалека. — Будут, если он знаком с кем-то из бывших Пожирателей, — Гермиона поспешила улыбнуться и продолжить мягче и дружелюбнее: — Я подозреваю, что к нашим попала неверная информация и преступник скрывается на побережье Мексики. Будто это его успокоило хоть сколько-нибудь. Негромко надиктовал сообщение Патронусу и попросил её подождать у проходной. Ответного не было. Учитывая их знакомство через местного мастера вуду — просто передал номер плана действий. Гермиона начала догадываться, почему дело стояло на месте. По крайней мере, Долохов сразу придёт во всеоружии. Мощёный переулок тянулся к кромке спокойного океана. Приближался вечер, мягкий солёный ветер гнал прочь остатки духоты и зноя. Среди удушающих ароматов ярких цветов Гермионе мерещатся ноты бензина. — Итак, ты меня раскрыла. Низкий голос подавляет уличный шум. Он сам нашёл её. Выглядит гораздо лучше, чем в их последнюю встречу. Непослушные кудри в кои-то веки в относительном порядке, почти официален, даже застегнулся. Но его трапеции мягкий воротник цветастой рубашки только подчёркивает. Он прекрасно знает все пункты своего обвинения. Всё, что только было в уголовном кодексе магической Англии о наёмничестве. Судьба имеет чувство юмора. Чернее, чем этот тёмно-карий взгляд. Ещё немного, и на ней останутся подпалины. — Пока что нет. В её полномочиях оценить, насколько опасно для Министерства оставлять беглого Пожирателя на свободе. Беглого Пожирателя, с которым она прямо сейчас идёт по улице, как со старым знакомым — хотя отчасти так и есть. Наилучшим решением для того, чтобы вынести справедливый вердикт, всё равно было сближение. Определённо. А степень можно определить и по дороге. — Не то чтобы я здесь грехи замаливаю… Хотел начать жить заново, но вёл себя как всегда. Узнал, какую хуйню тут наркоторговцы развели, решил влезть, мне не влом помочь. А оно вон как всё обернулось. — Ты спас этих людей, — и она не преувеличивала. Вгляделась в какую-то перегородившую проулок вывеску, пробежалась взглядом по залитым тусклым и тёплым вечерним светом неровным рядам окон. Рассеянно поправила волосы. — Я могу быть хорошим, — он улыбнулся коротко и очаровательно, но не без вины, — дай мне шанс. Гермиона с трудом подняла взгляд от его губ. Так делать это — просто противозаконно. Слишком длинный список судимостей, слишком много войн за плечами. Не пытается войти в образ — только хочет показать себя с чуть более мягкой стороны. Сначала сладость сиропа, потом сорокоградусный удар. — Будь и не разочаруй меня. Как будто у неё есть хоть сколько-нибудь власти над ним. Министерские бумажки и незаполненный ордер на арест помогут так же, как канистра спирта на пожаре. Они вынырнули на оживлённую улицу, в толпе держатся ближе друг к другу. Он сгрёб её за руку — когда опасно близко к тротуару пролетел проржавевший грузовик. Дальше она просто не стала отпускать. От него пахнет бензином, сигарным дымом и какими-то не то специями, не то сушёными травами. — Как насчёт местной магии? — продолжил нарочно непринуждённо. — Не зря же ты приехала в такую даль. Я неплохо поднаторел в вуду, пока помогал Сантьяго. Второй раз одно и то же имя. Ей срочно нужно научиться пользоваться неформальными связями. — Мастеру проклятий? — Целителю. Переосмыслить прежние ошибки, работать над собой, чтобы исправиться… Попадание на сто процентов из ста. Конечно же знал, как к ней подступиться. Но и стать лучше желал вполне искренне. Можно было свалить всё на начинавшиеся ухаживания, если бы он не начал делать что-то в этом направлении задолго до её появления здесь. Весьма успешно. Гермиона открыто наслаждалась возможностью наблюдать за его манёврами. Как и широкой ладонью, уже ненавязчиво-вежливо касавшейся её спины. Убить аврора, вышедшего на след — слишком заметно; да и поставленной цели — вернуться к нормальной человеческой жизни после стольких лет добровольной и вынужденной (она не питала иллюзий о перспективах сбежавших из Азкабана) службы — противоречит. А в своих целях Долохов был последователен, как разогнавшийся поезд. Другое дело — соблазнить её и убедить прекратить расследование. Гермиона легко назвала бы желания и слабости, которые можно было использовать. Интереснее было только, сколько личного вложит в сухой расчёт. Он отправил её в Больничное крыло, она приложила его лицом об стол и стёрла память. Но давняя фиолетовая вспышка проклятия померкла, эта харизма — вот настоящее оружие массового поражения. Не говоря об остальном. — Антонин… — Зови меня «Тони». Или «Тошей», если на нашей «ш» не спотыкаешься. — Почему не полная форма? Она очень даже ничего, кстати, хоть и звучит витиевато, — Гермиона окинула взглядом массивный силуэт. Оба сокращения выглядели слишком несерьёзно для него. Даже мило, особенно второе. — Поверь, неудобно. Переиграл её лёгкий шаг навстречу, сделав сразу выпад. Совсем незаметно похвастался победами и благодарными отзывами. Что ж, имел все основания себе это позволить. Улица кажется подозрительно знакомой. — Позволь сегодня оставить тебя чуть раньше и доделать один любопытный артефакт. Будет готов ещё до вечера, — Долохов загадочно улыбнулся, прежде чем предельно галантно поцеловать ей руку на прощание. Гермиона почувствовала, что краснеет. А потом, когда обернулась, очень резко захотела возмутиться — но прохвост уже трансгрессировал к себе. Потому что он проводил её ровно до старомодного крыльца «Энтернасьоналя».❦ ════ •⊰❂⊱• ════ ❦
Яркий почтовый попугай, прилетевший на подоконник номера часом позже, охотно полакомился фруктами и каркнул что-то, звучавшее подозрительно похоже на русский. Принёс объёмистый конверт и какую-то уменьшенную шкатулку, не больше спичечного коробка. Гермиона сняла чары и приподняла крышку — не было причин ждать подвоха, даже несмотря на действующий вокруг неё заговор. Из деревянных недр выпорхнула самая настоящая рука. Полная копия очень знакомой крупной кисти, деликатно приодетая в чёрную перчатку. Артефакт уверенно встал на два пальца и двинулся к неаккуратной стопке бумаг — наводить порядок. Гермиона развернула письмо и принялась жадно вчитываться в неровные строчки объяснения столь необычного феномена. Сочетание русской смекалки и вуду само по себе было взрывоопасным. «Буду краток. Если переводить на английский, это — фетиш-помощник. Обычно использовались в хозяйстве и для несложной работы, но существуют недолго, а создаются заморочно. Перчатку можешь снять, но, мало ли, будет напрягать внешний вид». Она осторожно поймала самостоятельную конечность и потянула ткань прочь. Тёплая на ощупь, и даже пара мелких шрамов на месте. Пальцы длинные и гибкие, крупные костяшки — один в один его правая. Рука вырвалась и перепрыгнула к ней на плечо. Легко и случайно коснулась шеи, прогнав по спине мурашки. «Поскольку она является частичной копией меня, но не обременена разумом, то весьма шаловлива. Не стесняйся её одёргивать, если что-то не нравится». Гермиона даже ещё раз перечитала, не сдержав улыбку. «Если». По крайней мере, он предупредил. Дальше следовала копия длинного текста о создании подобных фетишей. Она отложила первую страницу и хотела было потянуться, размяв слегка затёкшие мышцы, как почувствовала неторопливые согревающие прикосновения. Артефакт уже её самым наглым образом лапал. Гермиона слегка щёлкнула по загребущей руке, пересадила обратно на плечо. Не с целью навредить и даже не с целью отогнать насовсем — чтобы не отвлекала. Но вот лёгкий массаж сейчас был весьма кстати. Чем та и занялась. Подхватила со стола исписанные листы, зажгла бра над кроватью. Брошенные на светлую простынь страницы перемешались, в мягком тёплом свете взгляд выхватил последний абзац. Долохов корпел над собранием проверенных вудуистских заклинаний. Тесная каморка над гаражом, где его приятель и главный собутыльник хранили всякий магический и не очень хлам, была убрана ровно настолько, чтобы вместить рабочее место. После известных событий тот разрешил ночевать здесь в любое время. Под вечер духота спала, можно было открыть окно. Поднялся из-за стола, потянулся к наклонной мансардной раме. Чуть не своротил прислонённый к стене тяжёлый гриф и вернул его на место. Лёгкий щелчок из ниоткуда по правой кисти — ничего другого и не ожидал, несмотря на оставленные возможности. Наверняка она с головой зарылась в технологию создания. А ему стоит подобрать ещё что-нибудь занятное из огромного фолианта и не фантазировать раньше времени. Задумчиво перевернул страницу — мстительно-вредоносные, хоть и полезные, проклятия ей вряд ли понравятся. Пока что лучше выбрать вещи более миролюбивые. Но всё-таки о том, что создатель в общих чертах чувствует, что происходит с сотворённым из его крови фетишем, было осмотрительно написано в самом-самом конце письма. Хитрая рунная комбинация для подъёма зомби. Ритуал обращения к лоа. Витиеватые строчки перемешиваются и путаются, он снова сбился. Холодок коснулся кожи, едва заметный, будто на подушечки пальцев попало немного невидимой воды. Уже интереснее. Что-то готовит? Широкое прикосновение от самой ладони. Мягко и гибко, раздвигает средний и указательный, оставляя обжигающий влажный след. В пустом воздухе он чувствует её губы. Тепло и ощущение ласковой тесноты. Слишком расплывчатое, чтобы сказать конкретно. Но вот движения магия переносит вполне однозначно. Резко и как-то грубовато — если это не искажения. Пальцы предназначены для совсем иного. Поймал себя на мысли, что бездумно вглядывается в переплетения низких покатых крыш за окном. Полностью сосредоточившись на прикосновениях, переносимых сквозь глухую толщу чар. Экзотические заклятия однозначно откладываются до завтра. Костяшки накрыты какой-то тканью. Оставшаяся одежда, либо она уже устроилась в постели. Варианты в голове — один прекраснее другого. Повторять действия оригинальной правой фетиш, конечно, не будет — но сейчас не до этого. Там же Грейнджер. Нет, теперь Гермиона. То, как в тёмно-лазурном океане наконец тонет последний груз, который он тащил за собой из прошлого, гораздо приятнее. Ещё и безымянный? Выдохнул, отогнав манящую мысль прямо сейчас сорваться в номер на верхнем этаже «Энтернасьоналя». Раз она всё-таки его простила. Раз простила так хорошо. У неё не получается, слишком жадная. Судя по всему, рука двигается в воздухе на полной скорости. Она скорее просадит магию артефакта, чем добьётся желаемого. Он не отказал бы себе в удовольствии эгоистично довести её до оргазма одним пальцем. Разом вычёркивая того, кто был, и всех, кто мог бы быть. Гладит, подхватывает и направляет под другим углом. Пальцы скользят совсем легко. Парящий зачарованный фетиш выглядит слишком гротескно и слишком нелепо. Ей приходится представлять его полностью под покровом темноты, чтобы возбудиться настолько сильно. Не заметил, что уже сам судорожно выписывает указательным и средним мелкие круги по листу пергамента. Минуты тянутся, как удушающая патока, если бы только мог контролировать руку — сделал бы всё гораздо быстрее. Она очень давно не чувствовала нормальной мужской ласки. Возможно, никогда. Рука наконец перестаёт пытаться заменить то, что не заменит никогда. Прокручивается, он чувствует её ещё и большим пальцем. Теперь должно получиться. Она хватает кисть, сжимает, практически царапает. Бьётся под его ладонью — если бы только был там, с ней. Если бы видел в такой момент, слышал мелодично-искренний голос, чувствовал тело. Сделал бы самой счастливой девушкой в мире.