Притяжения больше.net

      Как и полагается, Оливер зарегистрировался на том самом сайте с интересным названием, и пролистав не один десяток отзывов по поводу соответствующего врача, англичанин убедился в том, что ему срочно нужно записаться к тому самому врачу-психиатру, и чем скорее, тем лучше, потому что осеннее обострение даёт знать о себе. Начинает уже аж трясти, и это не от какой-либо ярости, от которой обычно скрипят зубы.       «Мне попался действительно прекрасный специалист. Берёт за сеансы, правда, много, но зато результат виден в скором времени!» — один из самых залайканых отзывов, что был оставлен на сайте.       «Поначалу меня брали смутные сомнения, стоило ли идти к тому специалисту, но я не чуть не пожалел, когда ко мне вернулось желание прожить эту жизнь на полную, хотя ранее я хотел уже наложить на себя руки. Рекомендую посетить этого врача!»       «После полностью пройденного курса я не узнал себя в хорошем смысле слова. Со мной проделали колоссальную работу, и моё мировоззрение изменилось до неузнаваемости. Если и идти к специалисту, то только к специалисту этой фирмы». — А ведь действительно… — проговорил Оливер, прочитав ещё парочку таких отзывов. Более не медля, он записался к врачу-психиатру уже на послезавтра, потому что, как на удивление, ни на завтра, ни на последующую неделю мест нет, всё занято. И Англии совсем не важно сколько запросит специалист за курс сеансов, главное, чтоб окружение других стран поняло и приняло англичанина уже нормальным и здоровым, если снова не отвернутся.       Лишь когда Оливер кликнул на «завершить запись к врачу», на его плечо тяжело легла хорошо знакомая крепкая ладонь. Миллионы мурашек тогда молниеносно пронеслись по всему тощему телу, ведь когда ты чем-то увлечён, то не слышишь, что происходит вокруг, и любое прикосновение может напугать. — Олли, что-то ты засиделся в интернете. — А? Правда? — Англия посмотрел на Россию одетого в халат. — А который сейчас час? — Почти четыре часа утра. — Александр указал на настенные часы, и Оливер тут же засобирался выключать ноутбук, ведь так поздно он обычно спать не ложится, и режим сна желательно не нарушать. — Почему ты раньше мне не сказал, Саш? — Я не хотел тебя отвлекать, может, ты ищешь что-то важное для себя.       Понимание. Одна из главных черт в Александре. И если раньше, лет тридцать назад Россия был непробиваемой стеной состоящей исключительно из железо-бетона, то теперь он мягкая плюшевая подушечка в понимании Англии. Ведь это Англия сделал его таким, подкроив под себя, смягчив его острые углы, сделав их намного глаже. Он смог добраться до непреступного каменного сердца. Самое забавное, что Оливер смог переделать своего любимого человека, а себя переделать не в состоянии. Сапожник без сапог. — О нет, ты меня совсем не отвлекаешь, — англичанин, мягко улыбаясь, взял русского за руку и вместе они ушли в свою спальню.       Уже лёжа в кровати, когда Александр уснул, Оливера не отпускала мысль о том, правильно ли сделал то, что записался на первый сеанс именно на послезавтра. А может, надо было чуть повременить? А куда временить, когда осеннее обострение становится всё более ярко-выраженным? А если страны исключат Англию из большой двадцатки, то далее они его исключат из большой восьмёрки, а потом дойдёт до того, что его не станут пускать даже на собрания посвящённые таким темам, как рассуждение о всемирном потеплении и прочее. О собрании ООН и говорить нечего. Какой смысл тогда быть страной, когда тебя выгнали отовсюду и по сути теперь ты изгой? Да, всё же правильным решением было записаться на послезавтра. Теперь надо бы как-то Александру сказать о том, что и Оливер станет другим через месяц-другой. Хотя, пусть это останется сюрпризом на их годовщину совместной жизни.       Как и ожидалось, Оливер проснулся не с первыми лучами солнца, а с первым полуденным поцелуем в щёчку, что оставил ему Александр. — Саш? — довольно замурлыкал англичанин, потягиваясь, перекатываясь на другой бок. — Ну чего в такую рань? — Второй час дня, Олли, — напомнил Россия, и тогда Англия резко открыл ярко-голубые глаза. — О нет, я снова нарушил режим сна! — после делано захныкал, а потом посмотрел на реакцию супруга, потому что ему всегда было интересно, отреагирует ли Александр ещё как-то, что может перейти за гранью полуулыбки. — Ты быстро войдёшь в нужный тебе режим, а пока вот, держи. — Россия подал с прикроватной тумбы поднос со свежезаваренным кофе, под маленькой белой чашечкой такая же белая салфетка, рядом тарелка с аккуратно нарезанным рулетом с фруктовой начинкой. Надо сказать, Александр умеет удивлять. Надо заметить, что Александр вообще достаточно редко вот так преподносит своему неофициальному муженьку завтрак в постель. Но вот самому Оливеру восторга не было предела, он и сам засиял от счастья как солнышко. — Это мне? — Англия большими глазками посмотрел на сурового рослого русского, сидевшего на краю большой кровати. — Это всё мне? — Совершенно верно. Давай, завтракай, а то кофе остынет, — и в подтверждении своей любви, Россия снова поцеловал Англию, правда в лоб, и засобирался, по всей видимости, снова куда-то. Обычно Александр никогда не говорит, куда и зачем отправляется, пока его не спросит об этом Оливер. — Саш, куда это ты опять? — интересуется Оливер, попивая кофе небольшими глотками и закусывая время от времени рулет, не отрываясь наблюдает за спиной стоящему к нему Александром. Спешно переодеваясь в другую рубашку, Россия мог явственно ощущать кожей, как Англия прожигал его взглядом, останавливая свой взор на уже заживших бледно-розовых царапинах на спине. Одно из любимых занятий англичашки было отрывать зажившие вавки на спине русского. Ох, какой кайф получал Оливер, снова видя открытые ранки в виде длинных полос в районе лопаток муженька. Капельки крови, рваные каёмки ран. Намёк на абъюз? А вот чёрта с два! Им двоим это доставляло большое удовольствие: как Оливеру нравится расковыривать зарастающие шрамы, так Александру нравится выщипывать пинцетом шикарнейшие брови Оливера. В семье всё должно быть поровну: один муж садист, другой — тоже. — Эти сёстры меня когда-нибудь доведут, — признаётся Россия, вполоборота повернувшись к Англии, застёгивая рубашку на все пуговицы. — Одной стало плохо вчера, сегодня — уже другой. Если завтра ещё кому-то станет дурно, то даю слово, я умываю руки.       Да не умоет он руки, и Оливер это знал. За много лет прожитых под одной крышей, Англия понял, что у России поистине золотое сердце, пусть и покрыто оно каменным слоем. Оливер знает своего супруга, как прочитанную книгу, которая по итогу стала самой любимой из всех когда-либо прочитанных. Оливер никогда не сминал страницы этой книги, не вырывал в порыве ярости, не загибал углы страниц, чтобы не забыть, где остановился, ибо он запоминал каждый абзац и каждую точку, что была поставлена по ошибке, и мягко добавлял запятую, потому как продолжению быть. Точек, как таковых, не должно быть, ведь именно с их появления всё и заканчивается.       Ошибки.Оливер закрывал глаза на все слова и поступки, что Александр когда-либо говорил и совершал, ведь в первые недели и месяцы совместной жизни Россия настолько был отрешённым от Англии, что не решался с ним заговорить, о поцелуях и говорить было нечего. Лишь только потом Оливер смог его приручить.       «Мой ласковый и нежный русский», — шептал Англия, зарываясь пальцами в каштановые волосы тогда уже любимого мужчины. Тогда это случилось у них впервые. Оливер в тот звёздный вечер всё ещё дрожал, ногами обвивая талию Александра. Тогда оба не могли отойти оттого, что только что произошло. Россия себе такого бы никогда не позволил, Англия никогда бы не подумал, с кем у него произойдёт это.       Ни один, ни другой не убивались по случившемуся. Было стыдно, что кто-то узнает их тайну. А потом другие страны всё же узнали, но двоим было уже плевать. — Саша?.. — в тот вечер Оливер впервые назвал Александра так ласково. — Олли… — на выдохе произнёс Александр, отстраняясь, перед этим излившись в того, с кем проживёт ещё множество лет вместе.       Вспоминания тридцатилетней давности вызвали на лице англичанина неподдельную улыбку. Да, чёрт возьми, это произошло аж тридцать лет назад, за это время множество пар давно разошлись и снова переженились, кто-то обзавёлся детьми, а кто-то даже внуками, но здесь всё иначе. — Да никогда ты не умоешь руки от всего этого, — смело, но мягко заявил Оливер, ещё отпив немного свежезаваренного кофе. — Ты в этом так уверен? — спрашивает Александр, завязывая галстук. — Да. А ещё ты никогда… — не успел договорит Англия, но неловко дёрнул коленом, и поднос с чашкой кофе и рулетом оказался на одеяле. Теперь бы пододеяльник стоило быстро кинуть в стирку… Да и одеяло само тоже. — Пресвятые оладушки! — восклицает англичанин, быстро выбираясь испод одеяла, убирая поднос и всё, что на нём было ранее.       «Действительно рукожоп…» — подумал Россия, смотря на то, как суетится Англия, стаскивая пододеяльник, но тут же решил подключиться к процессу и помочь супругу. — Так что ты хотел сказать, Олли? — напоминает Александр, двумя ловкими движениями стянув пододеяльник с одеяла. — Я? — Ну да. Что я «никогда» — что? — Ну, я хотел сказать, что ты никогда не оставишь кого-то в беде. Ты когда-то говорил, что это твой принцип и ты его придерживаешься. — Совершенно верно, так и есть.       Когда Александр сам понёс пододеяльник в ванную комнату, и собирался включать стиральную машинку, Оливер его слегка притормозил. — Но это я хотел сделать. — Послушай, это совсем не сложно. Иди лучше переоденься. — Россия оценил внешний вид Англии, подмечая, что он забавно выглядит в пижаме, что на пару размеров ему велика. — Раз ты настаиваешь…       Не успел Оливер переодеться в домашнюю одежду и вернуться в ванную комнату, а Александра и след простыл. Захлопнулась входная дверь, тогда Англия понял, что не увидит Россию вплоть до позднего вечера, а возможно и до завтрашнего дня, но тем и лучше: значит двое успеют соскучиться по друг другу.       Застирав вручную одеяло, Оливер повесил его сушиться, а сам последовал на кухню, и каково было его удивление, увидев на кухонном круглом столе букет из роз и подсолнухов.       Англия не мог налюбоваться этой красотой, но вот под листьями цветов он обнаружил небольшую бирку, на которой гласит:       «Тебе от меня никуда не деться. С любовью от Александра.»       Англию тронула эта записка с кратким, но многоговорящим текстом. Оливер сел за стол, и тихо сказал, подпирая кулаком подбородок: — Да уж куда я теперь от тебя денусь? Чувствую, теперь это надолго.       Но одна мысль не давала англичанину покоя — уже завтра ехать к психиатру. И его интересовало то, как пройдёт эта встреча, приятный ли осадок останется после этого визита, и чего, собственно, ожидать? Одно радовало Оливера, что судя по отзывам, тот врач действительно способен помочь, что он приятен, как человек. Только Александр не должен знать, куда Оливер раз в неделю будет отлучаться. Ни к чему знать все детали.       Хотя Оливер и Александр ничего друг от друга не скрывали, они рассказывали друг другу всё, что накопилось за весь день. Хотя по большей части это Оливер без умолку трещал, в то время, как Александр ужинал или решал кроссворды. Порой Англия вдруг посреди разговора выпаливал правильный ответ, и Россия записывал это в пустые клеточки. И чёрт возьми, Оливер оказывался прав, даже не зная вопроса в кроссворде. Александр только подумал, а Оливер уже сказал. Вот это ментальная связь — понимание с полу-мысли. Но сейчас это не в тему.       Настал день, когда Англия набрался смелости и поехал в прямиком в центр к соответствующему специалисту. Прожив с Россией в Москве долгих почти тридцать лет, англичанин раз и навсегда уяснил деталь, что к кому бы ты не поехал, тебе обязательно нужно привезти гостинец, даже самый банальный.       На ресепшене Оливеру подсказали нужный этаж и нужный кабинет, собственно, туда он и отправился, напрочь проигнорировав существование лифта, поднимаясь по лестнице наверх. А надо сказать, что кабинет находится на двадцатом этаже, но Оливер лёгких путей не ищет, да и девушки за ресепшеном несколько удивлённо посмотрели вслед убегающему молодому человеку. А тому молодому человеку море было по колено, ведь по его мнению, бег полезен для здоровья, а лифт для слабаков.       Оливер быстро поменял своё мнение, когда забрался на двадцатый этаж с жутчайшей отдышкой. Он уже, хватаясь за сердце, думал писать завещания, но тут же обратил внимание, что вот он кабинет! — О, я у цели!       Англия, полный энтузиазма, только собрался открывать дверь, но остановил себя. Так будет выглядеть не красиво. Для начала нужно постучаться. Да, хорошая идея. — Тук-тук, можно к вам? — спросил Оливер, но в ответ не услышал ничего. — Эээм… Мне было назначено на 15:30. Можно войти?       И вновь тишина. — Ты у кого там просишь войти-то? — послышался старушечий голос по левое плечо, и англичанин аж дёрнулся.       Повернув голову влево, он увидел женщину лет шестидесяти. Она была тех.персоналом, и она явно была удивлена поведением незнакомца. — А в смысле? Я пришёл на приём к психиатру, — ответил Оливер, а пожилая женщина только усмехнулась, держа в руках ведро с водой. — Психиатр прямо и право, а ты стучишься зачем-то в туалет, хотя он открыт. — А, да? — потом посмотрел на значок М/Ж. — А, ну да! Ну бывает, ошибся. — Ходят тут всякие… — прищурилась уборщица. — Нет тебе ни здрасьте, не до свидания!       Ну и ушёл Англия прямо и завернул направо. Действительно, кабинет 313, и совсем не выглядит, как дверь туалета. — Ну, стало быть мне сюда, — собрался с мыслями Оливер, и резко выдохнув, постучался костяшками указательного и среднего пальцев о белую дверь. — Можно к вам? Мне назначено на 15:30. Если позволите, то я… — Входите! — приятным голосом врач-психиатр пригласил своего будущего пациента в кабинет. — Что ж, я сам этого хотел, — тихо проговорил Англия, открывая дверь, ступая на порог помещения.