Дожди, леса и фьорды

      Когда начинаешь замечать, что влюблен?       Когда находишь, что смотришь на постоянного пассажира автобуса дольше, чем надо бы?       Когда тебе неделю названивают из автосервиса и просят забрать машину? А тебе и общественным транспортом добираться внезапно стало хорошо.       Когда отмечаешь, что он, случайно встретившись с тобой глазами, отводит взгляд?       Когда, пользуясь возможностями полицейских баз данных, ищешь о нем информацию? (Его зовут Исак, ему двадцать два, и он учитель английского).       Или, когда выскакиваешь на своей остановке под сильнейший ливень, натягиваешь бесполезный трикотажный капюшон от толстовки, и тут над твоей головой распахивается большой клетчатый зонт?       Эвен повернул голову в сторону обладателя зонта. Исак Вальтерсен улыбался ему.       Они устроились на диванчике одной из кофеен, чтобы переждать дождь.       — Я за тобой не следил, — сказал Эвен, он посмотрел в меню на столе и сделал заказ: — Простой латте без сахара.       — Мне тоже, добавьте щепотку кардамона, спасибо, — отозвался Исак. — А я-то думал, что важный человек, раз ко мне приставили агента.       — Человек, у которого дважды воруют телефон с разницей в неделю как минимум достоин внимания. Как новый телефон? Еще на месте?       — Надо проверить, — Исак огляделся. — О, надо же, лежит на столе.       — Ждешь звонка?       — Нет, но, знаешь, телефон такая удобная штука, если разговор заведет в никуда — каждый может уткнуться в свой гаджет.       — Ты заранее предполагаешь, что разговор заведет не туда?       — Я ничего не предполагаю, — ответил Исак, потом улыбнулся официантке, которая принесла их заказ: — Спасибо.       — Вот история, — Эвен отхлебнул кофе. — На самом деле твои телефоны ворует полицейский, который хочет, чтобы ты чаще приходил в участок.       — Та девушка, которая принимала у меня заявление? О, нет, погоди. Ты воруешь мои телефоны? А не проще было вызывать меня, типа, как свидетеля?       — Я не могу вызывать тебя, как свидетеля, если ты не свидетель.       — А красть телефоны можешь?       — Герой нашей истории — отчаянный.       — Он маньяк.       — Нет.       — А как по другому назвать грабителя-рецидивиста, который выбрал себе жертву?       — Не тот, за кого себя выдает.       Исак вдруг застыл на некоторое время, глядя прямо на Эвена. А потом улыбнулся, возле глаз образовались симпатичные лучики, и отвел взгляд.       — Это была бы книга? — поинтересовался Исак.       — Это был бы фильм.       — Провальный.       — Великий.       Некоторое время они молча пили кофе. Дождь продолжал заливать Осло, не давая даже шанса разойтись по домам. Может, это было и к лучшему.       — Неужели вот и настал тот момент, для которого я выложил телефон? — сказал Исак и вздохнул.       — Не позволим этому произойти. Ты работаешь, Исак, учишься?       Исак усмехнулся, покачал головой и ответил:       — Ты точно знаешь, где я работаю. Ты назвал меня по имени, а ведь мы не представлялись. Всех знакомых проверяешь по базам?       — А мы не были знакомы.       — Окей, — Исак протянул ладонь. — Исак Вальтерсен, учитель английского.       — Эвен Бек Нэсхайм, следователь по делам, от которых другие открещиваются, как могут, — Эвен пожал протянутую ладонь.       — Ага, все-таки ищешь телефоны.       — Почти. Ищу неуловимое.       И тут Эвен сообразил, что все еще сжимает руку Исака. Он поправил голос и отпустил.       — Слушай, мне кажется, или тут играет репертуар только Мэрайи Кэри?       — О, эта кофейня в теме «сезона Мэрайи Кэри».       — Что это за ерунда?       — Так говорят, в Твиттере, по крайней мере «гуляет» такой мем. Как только заканчивается октябрь — Хэллоуинский сезон, начинается Рождественский. А самая известная исполнительница Рождественских песен — Мэрайя Кэри. Ой, уже так поздно… Ты не против, если я работы учеников проверю прямо здесь?       — Если тебе нужно, то можем пойти по домам. Проводишь меня под зонтиком?       — Я не хочу уходить.       Эвен улыбнулся. Все выглядело так, будто бы у них происходит что-то взаимное. И от этого внутри росло чувство, как, когда волнуешься, но перед приятным событием.       Исак вытащил из рюкзака пачку бумаги с какими-то тестами, судя по всему. Между ними застряла маленькая бумажка, он вытащил, закатил глаза и бросил ее в рюкзак.       — В каждой школе есть активисты, — решил пояснить Исак. — Не только среди школьников, которые организовывают всякие группы, но и среди педагогов. И вот есть одна такая, Вильде, которая решила, что шефство над новым преподавателем — это надоедание ему каждый час…       Исак что-то рассказывал и рассказывал о своей школе, а Эвен смотрел и смотрел на него. На его мимику, жесты, выражение глаз, как он заправляет волосы за уши, хотя для этого нет повода. Кокетство? Или смущение?       Перебивая Мэрайю, звякнул колокольчик на резко открывшейся двери. Порыв ветра задел листки на столике перед Исаком. Несколько экземпляров улетело на пол. Эвен полез под стол вместе с новым другом, чтобы помочь. С его высоким ростом это было сложно, они с Исаком еле там поместились, наверное, поэтому стукнулись лбами. Эвен то ли от неловкости, то ли от шуток подсознания, потер не свой лоб, а Исака.       А потом подала низкий голос Мэрайя, начав петь свою нетленку «My All».       — I am thinking of you in my sleepless solitude tonight…       — Разве это Рождественская песня? — удивился Эвен.       — Неужели я похож на знатока песен Мэрайи Кэри? — ответил Исак.       — Ужасно, но, похоже, теперь это наша песня.       — Наша песня?       Вместо уточнения Эвен поцеловал его. Без страсти, мягко обхватил губы… Может, он хотел бы начать быть напористее, но ударился головой о столик. Исак захихикал. Он выбрался из-под столика и помог это сделать Эвену. Он сложил собранные листочки в общую пачку.       Эвен снова потянулся Исаку, но тут зазвонил телефон в кармане.       — Черт, — высказался он, доставая гаджет. Он нахмурился, провел по экрану, чтобы ответить на звонок. — Эва, ты не вовремя.       — У нас новая информация, — заверещала Эва. — Продукты для социальной службы закупались онлайн, но одна из фирм потребовала личную подпись и есть словесное описание.       — Там не было камер?       Эвен обратил внимание, как притихший Исак симпатично нахмурился, глядя в контрольные своих учеников.       — Это небольшая фирма-посредник с офисом в один кабинет в бизнес-центре.       — Но в бизнес-центре же камеры есть?       — Должны быть.       — Так, Эва. Надо подготовить запрос на изъятие видеозаписи. Окей? И я хочу видеть это описание, пришли мне.       Эвен завершил вызов и заулыбался.       — Потрясно. Хоть что-то, — сказал он.       — Хорошие новости? — поинтересовался Исак, не отрывая взгляда от листка, который внимательно разглядывал.       — Это по поводу расследования, — Эвен проверил электронную почту, Эва еще ничего не прислала. Ну быстрее!       — Ты нервничаешь?       — Еще как.       — Отпускаю тебя домой, ты как на иголках.       — Ты меня отпускаешь? А мне спрашивать, что ли, надо было?       — Ну, знаешь, раз мы имеем «нашу песню», то начинаю чувствовать ответственность.       Эвен приблизился поближе к Исаку и снял с него очки.       А что, работникам на страже закона и порядка запрещено иметь отношения? Они тоже могут познакомиться, влюбиться и так далее. Это ничуть не мешает следствию.       — Чуть ли не слюни пускаешь! — Юнас запрыгнул на стол Эвена и положил перед ним распечатки.       — А? Что? — Эвен оторвался от воспоминаний о поцелуях со вкусом кофе с кардамоном, о пальцах, бегающих по экрану его смартфона, записывающих заветный номер, о том, как Исак подмигнул ему из-за окна кофейни и игриво приподнял брови, когда Эвен уходил, а потом со своим забавно-серьезным видом уставился в ноутбук, который вытащил из рюкзака.       — Ты под чем? — поинтересовался Юнас.       — Я… — Эвен откашлялся и придвинул себе распечатки.       — Разве не видно, он весь в любви, — пояснила проницательная Эва. — Неужели Соня? Она, кстати, передала тебе шоколадку.       И Эва положила на стол следователя Нэсхайма квадратную плитку.       Что происходит? Какие шоколадки? Какие Сони? А это что вообще? Ой, распечатки с камер… Точно, да. Эвен сделал серьезный вид и просмотрел фотографии, хотя записи видел и не раз.       — Тут почти ничего не видно. Он в медицинской маске, бейсболке, капюшоне…       — Мы это видели, да, — подозрительным тоном произнес Юнас. — Я все еще думаю, что ты обкурился.       — Да влюбился он, а не обкурился! — настаивала на своем Эва.       — Придем к компромиссу — и то, и другое.       — Ребята, ладно. Давайте не меня обсуждать. А нашего хакера.       — Точняк! — выкрикнул Юнас. — В хакера влюбился. Столько с ним носиться, и днями и ночами, это просто так не проходит.       — Может, я и считаю, что он… ну… отчасти… только отчасти… не делает прям-таки ужасные вещи, но, однако, по сути, он — вор. Так что давайте работать.       — Там, где он проходил по коридору, запись стерлась. Причем, до того, как я пришла с официальной бумагой, служба безопасности бизнес-центра говорила, что все нормально, все на месте, приходите, как положено, и отдадим, — сказала Эва.       — Почему он только сейчас стер? Раз мог это сделать в любой момент? Неужели, так активно шифруясь, он тупо забыл, что попал на камеры?       — Может, только сейчас удалось взломать систему?       — Как удобно, прямо тогда, когда мы нашли.       Эва лишь пожала плечами, а потом продолжила:       — Менеджер фирмы, с которым он общался, говорит, что это был вежливый молодой человек, русая прядка выбивалась из-под бейсболки. Понятно, что договор он заключал не на свое имя.       Русая прядка… на ум Эвена пришли другие русые прядки, которые бы сейчас наматывать на палец вместо вот этого всего…       — Эвен опять поплыл, — констатировал Юнас.