*
полы пальто путаются в ногах, но у кейджи просто нет времени. у него всего чертовых десять минут, потому что кое-кто, очевидно не самый добрый человек, решил задержать их на перемене, забрав такое драгоценное время. акааши кидает проклятия себе под нос, пытаясь не уронить папки с распечатанными документами себе под ноги, при этом держа портфель одной рукой, а другой печатая сообщение на телефоне.«пожалуйста, сделай мне фруктовый чай с собой и что-нибудь поесть, я сейчас забегу»
«вас понял, сэр :)» иногда бывают сумасшедшие дни, и в такие моменты куроо тетсуро ощущается его личным спасителем от всех бед. акааши не надо ничего объяснять лишний раз – куроо и так все знает, а если нет, то он обязательно все расскажет позже. буквально залетая в кофейню, кейджи стремительно подходит к барной стойке, где уже стоит картонный пакет и такой же большой стакан с ароматным чаем. в это время много людей, поэтому большую часть своего времени акааши тратит на то, чтобы дождаться, когда куроо возьмёт все заказы. он спокоен и быстр, у акааши всегда немного замирает сердце, когда он видит с какой уверенностью куроо делает свою работу. подходя к нему, он все равно немного устало улыбается. – хочешь можешь оставить свою кучу папок у меня, заберёшь после занятий, – говорит куроо, и акааши со вздохом отдает ему документы. когда куроо откладывает их и освобождает руки, то кейджи хватает его за широкую ладонь и сжимает крепко с тихим «спасибо большое». тетсуро легко и нежно обводит костяшки его пальцев, что-то говорит про приготовленное специально для него бенто, как всегда улыбается, но кейджи, кажется, все пропускает мимо ушей просто смотря в искрящиеся глаза напротив. куроо быстро и незаметно целует тыльную сторону его ладони, заставляя гореть кончики ушей. они бросают друг другу лёгкое «до встречи». когда акааши выходит на улицу, то на душе у него намного спокойнее. в мыслях витает только то, что куроо тетсуро все таки имеет на людей вокруг, а на него в особенности, какое-то магическое влияние. волшебство, не иначе.*
почему-то, чем ближе к закрытию, тем всегда больше посетителей. время начинает бежать просто с невероятной скоростью, но куроо все успевает, при этом не отвлекаясь ни на секунду. конечно, не без помощи акааши. кейджи хватает тряпку, ждущую его на краю стойки, протирает столы от крошек и кофейных пятен, блестящих под светом жёлтых ламп на темно-синих глянцевых столах, попутно меняет весящую на двери табличку с «открыто» на «закрыто», дабы никто ещё не захотел заглянуть в такой поздний час. и переводит взгляд на тетсуро. тот будто в своей стихии: улыбается, пока делает раф, что-то рассказывает посетителям, отчего те смеются. его движения уверенны и спокойны, будто он совсем не спешит никуда, будто совсем не устал. он самым выпендрёжным способом выливает молоко в стакан, и при этом его лицо так проясняется, что взгляд кейджи моментально нежнеет. посетители накидывают сверху ему ещё чаевых, куроо благодарит их со своей самой широкой ухмылкой и громко прощается, когда те уходят. в глазах его плещется всё тепло мира, будто солнечные лучи соединились в двух точках, освещая все вокруг. свет ламп не кажется таким ярким по сравнению с его взглядом и искренней улыбкой. акааши хочется немного зажмуриться, но вместо этого он подходит к окнам, закрывая жалюзи, и заходит за барную стойку. обнимая куроо со спины, у акааши создаётся впечатление, что он обнимает спящего кота – такого до щема в сердце мягкого и пушистого, согревающего, умиротворенного мирскими заботами. куроо кладёт свои руки поверх его, сухая кожа немного царапает при соприкосновении. акааши утыкается носом меж его лопаток, словно хочет нырнуть в это подлинное тепло.*
за окном сгущаются сумерки, свет уже включившихся фонарей отражается в лужах. кейджи сидит за самым дальним столиком в углу у окна вместе с ноутбуком, обложив себя тетрадями. теплый кашемировый свитер приятно прилегает к фарфоровой коже, открывает вид на тонкую шею. длинные пальцы порхают над клавиатурой, время от времени поправляя съехавшие на кончик носа очки. куроо не может отвести глаз. есть что-то в этой сосредоточенности акааши. то ли сдвинутые упрямо брови привлекают взгляд, то ли его метающиеся от одного к другому глаза, то ли то как он кусает губы, совсем уползнув в свой мир, не обращая внимания ни на кого вокруг. когда кейджи смотрит на него в ответ, куроо ясно вычитывает из его выражения лица вопросительную интонацию. в ответ он тяжело вздыхает с напускной усталостью, но почти сразу меняет ее на усмешку, подпирая щёку рукой. «любуюсь» так и читается в этом всём его показном выступлении. кейджи закатывает глаза, но куроо видит как уголки его губ дёргаются вверх. когда акааши снова приступает к работе, то на его губах покоится лёгкая улыбка. куроо тоже возвращается к своим делам, отворачиваясь от кейджи с самым довольным выражением лица. акааши кейджи ощущается как теплая волна восторга, накрывающая сердце, когда видишь что-то изумительное.*
куроо забегает вверх по лестнице, акааши не торопясь плетётся следом, хотя ключи у него – куроо забыл свои дома, когда уходил. резкий свет лампы бьёт по глазам, когда они заходят, но проходя дальше в темную квартиру, быстро привыкают. они толпятся вдвоем у умывальника, тетсуро шутливо толкает акааши плечом, на что тот легонько брызгает в него оставшимися на руках каплями. они молчаливо улыбаются друг другу, и дальше расходятся в разные концы квартиры. кейджи знает: тетсуро терпеть ненавидит ходить по дому в уличной одежде. поэтому зная, как тот устал после рабочего дня, решает немного пожертвовать своим комфортом и разогреть им еды. когда куроо заходит на кухню в белой растянутой футболке и серых спортивных штанах, то стол уже накрыт. куроо благодарно целует его куда-то между виском и скулой. они говорят. совсем чуть-чуть, пока ужинают, чтобы не отвлекаться от самого главного, больше, когда уже переодетый акааши сидит на кухонном островке, наблюдая, как куроо моет посуду. кейджи перебирает их планы на выходные, вспоминает предложение друзей встретиться, откладывая все выяснения на потом. куроо со смешками рассказывает веселую историю, случившуюся с поставщиками десертов, заставляя кейджи улыбнуться. акааши хочется коснуться. обыденность иногда так съедает его, накрывает темнотой с головой, но куроо видится как луч света сквозь всю эту неприглядность – и он так ему нужен. он притягивает его за локоть к себе, обвивая талию, и утыкается носом в выемку между плечом и ключицей. куроо пахнет кофейными зёрнами, немного шоколадом и дождём, а ещё чем-то совершенно непонятным, но исключительно родным. кейджи чувствует, как теплые руки ведут по его предплечьям – и успокаивается. он знает, что куроо его понимает, что чувствует то же самое, но кейджи есть у него, а куроо – у кейджи, и все будет хорошо. губы прижимают волосы цвета черного кварца так излюбленно ласково, что акааши поднимает взгляд. словно встреча океана с землёй, они цепляются друг за друга так же крепко. чуть позже кейджи устало уснет на крепком плече под какую-то мелодраму, куроо обязательно задержит дыхание на пару секунд, когда обнаружит это. тетсуро невесомым движением пальцев уберет упавшую на чужое лицо прядь отросшей челки, обведет большим пальцем линию скул и очерк губ. укроет теплым пледом, защищая их двоих от холода ноябрьских ночей. есть в мире непрописные истины, вроде: небо голубое, трава зелёная, куроо тетсуро не может без акааши кейджи, акааши кейджи не может без куроо тетсуро. может это и есть любовь.