Дорогой брат...

Дорогой брат, Я не знаю, зачем пишу это письмо. Особенно теперь, когда ты… когда тебя больше нет. В любом случае, закончив последнюю строку, я сожгу его в камине. Оно бы не дошло до тебя, даже если бы я решила его оставить. Не там, где ты сейчас находишься. Я так устала, Кол. Вокруг ужасный хаос, кажется, весь мир крутится во много раз быстрее положенного. Как же в этом мире одиноко без тебя. Когда мы виделись в последний раз, еще до того, как наша мать поселила тебя в чужом теле, ты сказал, что по тебе никто не скорбел. Это ужасная ложь, Кол. Когда погиб Финн, мы были шокированы. Даже напуганы. Но в нас не было ни желания, ни сил страдать за его смерть. Наша любовь к старшему брату поистерлась за время его отсутствия, мы просто не могли заставить себя скорбеть. Не после стольких лет. Но ты, Кол, ты действительно сделал нам больно. И мне, и нашим братьям. Ты не поверишь мне, и я не стану убеждать тебя, но это подкосило нас. Клаус сделал то, что делал всегда – стал притворяться, что ему на все плевать, что он бесчувственный монстр, не знающий любви и не ведающий боли по утрате. Но это не правда. Я знаю правду. Все это время он скучал по своему младшему брату. Элайджа перенес все стоически. Одел свой костюм, словно паладин броню, защитившись от терзающей его реальности, вооружился своим благородством и глубокой, хотя и не объяснимой убежденностью, что Клаус не до конца потерян, и его священным долгом является объединения ошметков, что остались от нашей семьи. Но твое отсутствие было ощутимо. Каждую чертову минуту. Ты сказал, что я скорбела по тебе одну ночь. Кол, милый, поверь, это была худшая ночь в моей жизни, а я за последнее тысячелетие пролила по ночам не мало горьких слез. С самого детства ты защищал меня, Кол. Защищал от всего – от деревенских хулиганов, от Майкла, от Клауса, даже от боли. Ты всегда без лишних вопросов вставал на мою сторону, заграждая меня от всего, что могло бы мне навредить. Рискуя собственной свободой, ты прикрывал меня перед Клаусом, беря на себя всю вину за поступки, которые мы совершили вместе или в коих была повинна лишь я сама. Ты всегда выбирал меня. И мне честно хотелось хоть однажды выбрать тебя. Не Клауса, не Элайджу, не древнюю, как наши жизни, клятву, связавшую мне руки и заставляющую меня оставаться с нашими братьями, даже когда я всем сердцем желала последовать за тобой, Кол. Мне правда жаль, что я никогда не выбирала тебя. Жаль, что я не покинула нашего деспотичного братца и слепо следующего по его пятам Элайджу. Я много раз задавалась вопросом, какова была бы моя жизнь, поступи я иначе. Возможно, мы были бы счастливы. Путешествовали бы по миру вдвоем, искали бы ответы на гложущие тебя вопросы, изучая твою любимую магию. Я бы очень хотела, Кол… Но, боюсь, мы уже никогда не узнаем. Знаешь, я даже понимаю, почему ты вечно убивал всякого мужчину, что осмеливался на меня посмотреть. Ты ревновал. Ты не хотел, чтобы кто-то обидел меня, чтобы кто-то разбил мне сердце. Поэтому ты делал это сам. Специально делал мне больно, направлял весь мой гнев и всю ненависть на себя, позволял мне себя ненавидеть. Я правда не виню тебя, Кол. Больше нет. Когда ты чуть не воткнул мне в сердце кол из белого дуба, я не могла представить себе ничего страшнее. Мне было больно, Кол, как будто ты все же свершил это, убил меня одним ударом, самым болезненным. Я не могла поверить, что ты пытался меня убить. Ты, тот, кто любил меня больше всего, тот, от кого я этого никогда не ожидала. Но теперь я понимаю, почему ты так поступил. Ты хотел сделать мне больно, хотел отомстить за все те страдания, что я тебе принесла, когда не поверила тебе, боль от того, что никогда не была на твоей стороне. Черт побери, как же мне жаль. Я должна была понять – по ужасу в твоих глазах, по твоей убежденности, Господи, да просто потому, что ты мой брат. Возможно, поверь я тебе тогда, ты был бы жив. Я никогда не смогу достаточно извиниться перед тобой за это. Я пойму, если ты никогда не простишь мне этого. Я тоже себя не прощу, уж поверь мне. Когда я узнала о твоей смерти, мне показалось, что это просто дурной сон. Ужасный, жестокий сон, кошмарное наваждение извне. Как это могло быть возможным? Как ты мог быть мертв? Я никак не могла понять, как ты позволил этому случиться. Ты ведь умный, Кол, слишком умный для того, чтобы кто-то одурачил тебя с такой легкостью, что уж говорить об идиотке Гилберт. Но теперь я понимаю. Ты просто сдался. Никак иначе ты не мог бы самостоятельно прийти на встречу собственной смерти. Кол Майклсон, которого я знала, не допустил бы, чтобы он пал от руки мальчишки и его глупой сестры. Черт побери, как ты мог так со мной поступить, Кол? Как ты мог вот так просто бросить меня? Почему, Кол?.. Ты говорил, что я почти не скорбела по тебе. Но это не так. Я скорбела по тебе – каждый день, каждый час, пускай с Той стороны ты и не видел моих слез, но ты так же и не мог видеть, как сломлена и подавлена я была внутри. Ты сломал меня, брат. Ты разбил мне сердце. Снова. И на этот раз больнее всего. Я даже не виню тебя за то, что ты отыгрался на мне за мое предательство, поселив в тело ведьмы. Это не такая уж и страшная плата за все, что я тебе сделала. Я просто устала, Кол, устала на тебя злиться, во мне больше нет сил. Но, знай, что в этот раз я поступлю иначе. Я не перестану пытаться спасти тебя, не покину это тело, пока не смогу вновь тебя обнять. Обещаю. Я верну тебя, милый брат, чего бы мне это не стоило. В этот раз я выберу тебя.