Бездна

      Тело болит, ноги сводит судорогой, а горло горит. Как и весь Итадори - его привыкший к здоровому образу жизни организм наотрез отказывается принимать эту отраву. Как и принимать Годжо.       Мужчина толкается в последний раз, изливаясь внутрь. Член парня под ним пульсирует, он кончил минуты три назад уже второй раз. Годжо властно оглаживает смуглое, по сравнению с его белёсой кожей, тело и опускается до ягодиц. Он сжимает чужой зад и выходит, Итадори под ним глухо хрипит.       – Эй, Юджи. Посмотри на меня.       Итадори не сопротивляется - достаточно уже наотказывался - и изо всех сил фокусирует свой взгляд на мужчине. Глаза жжёт от засохших слёз. Тиран над ним расплывается в улыбке:       – Ты такой хорошенький, – мурлычет он, – Сразу бы так, и не было бы таких последствий, – Сатору легонько проводит указательным пальцем по раздражённым и кое-где кровоточащим мышцам анала.       Итадори отводит глаза в сторону, непроизвольно сжимаясь всем телом от таких слов. Годжо, как и Итадори, охает - один просто от неожиданности, что этот ребёнок ещё может шевелиться, а второй от боли. Кажется его действительно порвали.       Сердце так ноет в ответ на эти мысли. Подсыпать афродизиак, чтобы получить его? Юджи чувствует себя грязным, испорченным. Так хочется спрятаться от себя, всего мира, от него. Как же унизительно сейчас лежать задом кверху, после того как тебя просто отымели.        « Когда же это закончится... » – Шёпотом слетает с губ, и Годжо видит это. От осознания Юджи парализует: конечно он, блять, видит. Видит и чувствует всё. Абсолютно всё. Но зачем он тогда делает это?...        Сухие губы Итадори накрывают влажные, с привкусом грейпфрута. Они делятся своей нежностью, просят ответить. Большие ладони поддерживают за талию, чуть царапают кожу.        А Юджи просто замирает. Как олень перед фарами грузовика. Всё, это конец. Его изнасиловали, надругались, использовали. Ему некуда бежать. Неужели остаётся только принять? Принять это всё...       Он не отвечает на поцелуй, просто слёзы сами внезапно хлынули из глаз. Его наконец перестают держать за талию и он медленно сползает на мягкие простыни, поджимает через режущую по всем мышцам боль ноги к животу и обхватывает плечи руками. Как слишком много слёз, соплей. Не помещается в глазницах, ноздрях. Конечно, ему приходится всхлипывать, глотать это отчаяние и, как-то непозволительно, пытаться выть во весь сорванный раннее голос. Сорванный, когда его прижимали к стене бара. Сорванный, когда ему в рот пихали длинные и стройные пальцы. Сорванный, когда его вдалбливали в эту же самую кровать, домогаясь ещё в такси без предварительной подготовки.       Годжо ожидал не этого. Он хотел увидеть тот самый розовый румянец на веснушчатых щеках. Он хотел почувствовать как тело под ним обмякает также, как когда они обнимались на улице. Он хотел, чтобы его приняли, как при знакомстве. Что же пошло не так!? Почему Юджи сейчас плачет? Что он, Годжо Сатору, сделал не так!?       – Эй... – Дотрагивается до плеча, осторожно.       От очередного всхлипа лопаются барабанные перепонки: Итадори смотрит на него таким взглядом, будто Годжо самое что ни на есть настоящее всемирное зло. Но нет, это не так. Это же не так: он, Сатору, надежда всего человечества. Он призван защищать людей. Так что же не так?       Он так хотел сделать приятно. Почему Юджи отвергает его? Они же поняли друг друга. Так в чём причина?       Годжо уходит, закрывая за собой дверь. Итадори сжимается в калачик до хруста костей, глотает воздух с соплями. В память врезается как десяток минут назад он глотал вязкую сперму. Кажется, его тошнит.

***

      На утро Юджи, прихрамывая, готовит завтрак. На его животе сцепляются мощные руки, которые ещё вчера прижимали его к кровати. Годжо уже поменял там бельё.       Сильнейший заглядывает в излюбленное лицо, сканирует его: веснушки слились с тоном кожи, синяки под глазами поглощают шоколадную радужку, высасывая всю их яркость, что так нравилась Годжо. В них больше не плескаются лучи понимания и поддержки: там кромешная тьма. Бездна, которую он видел каждый день в зеркале. Эта бездна не чувствует ничего, она просто послушна и идёт на поводу у более сильных людей.       Как странно, что два разных человека могут быть так схожи.