***
Сейчас её жизнь такова: безукоризненно отглаженные костюмы: тёмный цвет и ровные линии; убранные в прическу волосы и каблуки, которые звонко стучат по мраморному полу штаба Старка. Телефон, произведение искусства, почти постоянно приложенный к её уху; команда, что работает на благо общества, важные высокотехнологичные проекты по всему земному шару и босс — можно сказать, самая невероятная женщина, которую Марии доводилось встретить. А она встречала много невероятных женщин, в том числе и рыжих. Всё это форма. В формах, со всем их порядком и значением, ей комфортно. Ровная линия лацкана, собранные волосы, это что-то значит, несёт в себе смысл, как доспехи, которые она надевает каждый день, выходя в мир. У неё есть сомнения. И они всегда у неё будут. Проекты частного сектора, заявляющие себя как более гуманные, заставляют её скрежетать зубами, чуть-чуть. Зло есть в сердцах многих, зачастую у тех, от кого ты меньше всего ожидаешь. Мария теперь знает это — урок, выученный снова и снова. Поэтому небрежность Старка, его честность и то, как он вкладывает деньги и ресурсы в решение проблем, обнадёживают. У Старка благие намерения, как и у его команды, так что, пока она здесь, она решает, что она — лучший кандидат для того, чтобы проследить, чтобы их намерения оставались благими. Она — лучшая в своей работе, и точка. Всегда.***
> Не знала, что в тюрьме разрешают использовать телефоны. Спустя минуту телефон вибрирует, и Мария открывает сообщение, в котором вместо текста — фото Наташи, которая круто вскинула бровь, стоя перед Бастилией. Мария не может сдержаться и неловко фыркает, и Старк весь день шутит о том, что он знал, что роботы так умеют, и спрашивает, кто её перепрограммировал и когда он сможет пожать этому человеку руку. Ну... ладно, прибить его с каждой минутой хочется всё больше.***
Очень редко Наташа присылает смс. Обычно от неё приходят фото, которыми она хочет показать... что конкретно Мария не знает. Что Наташа привыкает к порядкам её нового мира, что она бросает это в лицо тем, кто ждал, что она исчезнет и спрячется навсегда? Показать, что она справляется. Всё записывается. В её фото нет никакого смысла и порядка. Мона Лиза. Берлинская стена. Старбакс, который может быть где угодно, может, в Токио. В один памятный раз — дремлющий Капитан Америка, чья голова лежит на плече Сэма Уилсона, который ухмыляется и приставляет ему заячьи ушки над головой. Фон ничего не выдает, просто бежевая стена, которая может быть где-то в мотеле или в Вирджинии, или... Мария может сколько угодно гадать, но никогда не найдёт правильный ответ. Никаких объяснений этому нет, и Мария не знает, хорошо это или плохо. Скорее, хорошо.***
— Ну, и кто это? — Хм-м-м? — гудит Мария, поднимая голову от документов по безопасности. Они с Пеппер решили пройтись по квартальным отчётам, чтобы убедиться, что всё в порядке. — Ты о чём? Пеппер улыбается нежно, той мягкой, знакомой улыбкой, которая останавливает войны или начинает пожары, и говорит: — Кто присылает тебе сообщения. Можешь не рассказывать о своей личной жизни, если не хочешь. Это, скажем так, просто... любопытство. — Любопытство, которое не включает в себя образно заряженное ружье у виска и деликатность самосвала? — Уточняет Мария, закрывая на своём столе папку и откидываясь на спинке кресла. Пеппер смеётся, и в её смехе есть что-то мучительно, очевидно тёплое, что Мария не совсем может понять. — К счастью, у нас с Тони совершенно разные представления о том, что уместно в рабочих отношениях. — Это Наташа, — наконец, говорит Мария. Продуманный риск — Пеппер ценит честность и дружеское общение, и Марии она очень нравится, даже если она совершенно не понимает её вкус в мужчинах. Кажется, что поделиться с ней стоит того. Пеппер моргает, будто это последнее, что она ожидала услышать от Марии. Ну. Её можно понять. — Я не знала, что вы... вместе. "Это совсем не так, " — вертится на языке, но Мария молчит, потому что это и правда, и ложь одновременно. То, кто они друг другу, что между ними, — это неопределенная, с перерывами, связь, которой они никогда не давали названия, может быть не то же самое, что Тони и Пеппер, которые идут рука об руку на виду у всего мира, но это и не ничего, не пустота из-за отсутствия чёткого определения. Мария даёт тишине заполнить пространство, расстояние от стула Пеппер до её собственного. Яркий солнечный свет играет на клубничном блонде волос Пеппер, и эта тишина не неловкая. Пеппер принимает молчание Марии таким, какое оно есть. Марии это в ней нравится. Что бы она не думала об этой работе, о том, что это, кто она, о том, как иногда она просыпается ночью и пальцы чешутся взять пистолет, пойти на миссию, ощутить хруст асфальта под ногами в тяжелых ботинках, она думает, что могла бы работать с Пеппер хоть всю жизнь и никогда бы от неё не устала. Она отказывается думать о том, что всё дело в рыжих волосах.***
Мария снимает каблуки сразу же, как только заходит в квартиру. Она даёт себе время продышаться: вдох, выдох, заземлиться и почувствовать, как ноги твёрдо стоят на паркетном полу. День был долгим, а неделя — ещё дольше, и... в её квартире кто-то есть. — Симпатичный костюмчик. Наташа сидит на кухонном столе. Мария расслабляется и тянется к выключателю света. — Что, никакого Парижа? Наташа пожимает плечами. Она одета обычно, в старые поношенные джинсы и футболку с военной эмблемой, которая выглядит так, что вполне может принадлежать Сэму Уилсону. Волосы Нат собраны в хвост. Она выглядит хорошо. Отдохнувшей и счастливой. Хорошо. — Подумала, что заскочу к тебе ненадолго. Мария делает шаг, оказываясь меж её ног и подняв руку к краю её футболки. Пальцы едва касаются кожи Наташи, кончик большого осторожно проходится по старому и хорошо знакомому грубому шраму. — Уже выяснила? Кем будешь дальше? Крохотное движение губ, небольшая тайная шутка, которую поймёт только Наташа. — Ага. Я буду Мстителем. Гениальная идея Ника из плоти и крови стоит на своих ногах в реальном мире. Было время, когда она думала, что Мстители не смогут существовать без ЩИТа. Было время, когда она думала, что им вообще не стоит существовать. Но вот они здесь. Мстители никогда бы не смогли выйти из тени ЩИТа, каким он был тогда. Но сейчас, сейчас это сможет сработать. Сейчас может получиться. — На мою кухню же не ввалятся все остальные, правда? — Только я, — говорит Наташа, но Мария не обманывается на этот счёт ни капельки. — А Мститель получит свой поцелуй? — спрашивает Нат, используя игривый тон и своё очарование, точно зная, что больше всего раздражает Марию, и Мария... Марии это нравится, нравится, что Наташа поступает именно так. Это значит, что она не пытается быть кем-то другим. Кем бы они ни были, здесь и сейчас, когда они вместе, они неизменно честны. — Да, да, — бормочет Мария и сокращает между ними дистанцию.***
Мария просыпается от гудения телефона, который надрывается на её прикроватной тумбе. Она тянет руку, что взять его, сонно моргая от утреннего света. И, проведя по экрану, обнаруживает в смс фото себя же спящей среди смятого одеяла и простыни. Она выглядит спокойно и так уязвимо, что ей становится от этого немного некомфортно. — Серьёзно? Наташа смотрит на её с ухмылкой, как у Чеширского кота, и у неё взлохмоченные за ночь волосы, и, наверное, что-то нужно сказать, но это может подождать до утреннего кофе. А пока достаточно и этого.