Гиперестезия

Ступор пробивает тело на пару мгновений, заставив прислушаться к отдаляющимся в коридоре шагам: они сбегают вниз по скрипучей лестнице, поворачивают куда-то за угол и моментально стихают, вместе со звоном связки ключей. Уилбур сейчас где-то внизу, а значит не способен увидеть, что здесь происходит. В голове моментально щелкает выключатель и Дрим, загораясь за секунду появившимся планом, не думая, подлетает к двери и, прикладывая всю имеющуюся силу, — толкает её плечем. Она не как в палате, а обычная, деревянная, выглядящая как то, что можно с лёгкостью выбить. Чем собственно парень и занимается, толкая ещё сильнее, однако терпит поражение. У Уилбура что, все стены как из бетона? Разбег и грубый толчок. Кажется, у него не хватает сил. Толчок сильнее. Плечо начинает болеть от ударов. Дрим буквально ложится на дверь всем весом, но ноги скользят по полу с похожим на писк скрипом. Кажется, он ведёт себя слишком шумно, но он почему-то должен вылезти именно сейчас, именно в эту секунду, пусть это и привлечет внимание. Разгорающаяся нервная система визжит о каждой потерянной в пустую секунде. Ему плевать на то, что дверь заперта снаружи и сдвинуть её хоть на миллиметр нельзя. Он скребется, как кот которого по ошибке забыли, старается спасти себя сам, хоть и понимает, что дверь не поддается и попытки напрасны. Наконец, с тяжёлым вдохом, Дрим отходит от неё, потирая пульсирующее болью плече, чувствуя как завтра на месте ушиба появится здоровенный синяк. Сердце отстукивает где-то в ушах и щеки, кажется, краснеют с приливом раздражения. Парень громко фыркает, шагает назад с горьким чувством неудачи на душе и, чтобы перевести дух, оборачивается, впервые решаясь посмотреть куда его собственно закинули. Нужно как-то успокоить подрагивающие руки. Не привыкшие к темноте глаза щурятся, пытаясь уловить хоть что-то знакомое вокруг. Дрим нервно прикусывает губу, когда на ум случайно приходит чей-то совет, гласящий перечислить предметы в помещении, чтобы успокоиться, а на деле тут и перечислять-то нечего. Разве что холодом на коже чувствуется, насколько просторна комната. Пол скрипит от не уверенного шага куда-то вперёд: Дрим решает, что раз нет зрения — значит сориентируется на ощупь. Он со всей осторожностью выставляет вперёд руку, чтобы ни на что не напороться или, не дай бог, чего не скинуть, но оказывается бессильным перед ковром, об который спотыкается чуть ли не падая. — Блять! — выкрикивает он на повышенных тонах и хватается за сердце, сразу устремив взгляд вниз, в поисках причины возможного падения. А ведь ещё секунду и он бы не устоял на ногах, грохнувшись прямо на пол! Где-то в уме Дрим делает пометку, что именно вот здесь лучше не ходить, во избежание очередного падения. Сморщив нос от летающей в воздухе пыли, Дрим крадется дальше, ничего больше не находя на своём пути. Помещение похоже на гостиную, только брошенную за ненадобностью, о чем мельком упомянул Квакити. И Дрим держит этот факт в голове, когда в очередной раз чихает, вдыхая грязный воздух или морщится от проходящего мурашками по коже холода. Уилбур просто не стал заморачиваться с уборкой и оставил всё как есть. Шершавый старый ковёр под ногами хорошо чувствуется даже через носки и больше походит на наждачную бумагу. Неприятно. Дрим идёт, слегка отрывая от пола пятки, думая, что уже успел их в кровь стереть. Только Уилбур шагает сейчас в полную ногу и Дрим стиснув зубы замирает, слушая как за дверью громко скрипят доски. Он вернулся достаточно быстро, как парню показалось, и вновь звеня связкой ключей в руке — хлопнул очередной дверью. Парень вздрагивает и сердце пропускает пару громких ударов: шаги не отдалились, как это обычно бывает, наоборот, они прямо за стеной. Дрим медленно поворачивается в сторону звука, отдавая себе отчёт, что прекрасно слышит каждое малейшее движение рядом. Парень проглатывает подкативший к горлу ком и, ступая как можно мягче, тихо прокрадывается, стараясь не привлечь лишнего внимания. На лбу выступает испарина от скрипа половиц и парень осторожно поднимается на носочки. Тяжёлый вздох за стеной. Дрим отвлекается на него, бездумно продолжая идти, и со всей силы врезается мизинцем в ножку дивана. Боль, как разряд тока прошибает прямо в мозг и Дрим отскакивает почти теряя равновесие. — Ай бля-я-я-ять! — вырывается изо рта, сотрясающий воздух, крик похожий на умирающие вопли. Дрим скатывается на пол, убеждённый в том, что точно себе палец сломал нахуй. До него не доходит, что одним своим взвизгом он убил всю тишину, которую так старательно выстраивал. Вернее доходит, когда в стену раздается настойчивый стук с явным намеком притихнуть. Парень по инерции готовый послать Уилбура на три весёлые, резко проглатывает весь алфавит и возможность говорить, в том числе. Он скулит что-то невнятное, как побитый жизнью пёс и буквально за секунду берёт себя в руки, подскакивая с пола. — Прости... те! — пискнул Дрим, глядя куда-то в стену, от которой и раздался стук. Глубокая неловкая тишина пугает, парень обходит злополучный диван не отрываясь от стены и как-то неуверенно добавляет: — Спокойной ночи… — совсем робко, все ещё на повышенных тонах от пульсирующий боли, но стараясь быть как можно тише. Из вежливости сказал, что ли. — Да, сладких снов, — ответ последовал мгновенно. Уставший, почти уснувший судя по интонации Уилбур, поразительно отвечает на случайно брошенную Тейкеном фразу, заставляя его замереть. Он потерянно смотрит по сторонам, словно общались вовсе не с ним, и как-то странно улыбается. Просто приятно почему-то. С чего бы это… Дрим стоит в ступоре пару секунд, и, находя ладонью спинку дивана, обходит его, чтобы уж точно не нанести себе никаких травм. Глаза уже давно привыкли к темноте и стали способны различать очертания мебели, но ориентироваться наощупь было в разы удобнее. Не доверяет Дрим глазам, и всё тут. Надо отдать должное: диван, хоть и старый, оказался намного мягче тех коек в палате. По сравнению с ними он был пушистым облаком! И подушку положить не забыли… Вернее несколько маленьких подушек, в куче преобразующих одну большую. Дрим ложится на бок, подтягивая к себе так же лежащий здесь плед, которым укрывается чуть ли не с головой, растворяясь в его мягкой плюшевой ткани. Он кутается в него как может и почти сворачивается в клубок, стараясь принять более удобную позу. Глаза закрываются, а мысли так и остаются в голове. Ворошат там все, как рой каких-нибудь ос. Именно ос, а не пчёл, ибо разум больше напоминал беспорядочное гнездо из бумаги, чем ровный, грамотно выстроенный улей. Дрим переворачивается на спину, взглядом упираясь в высокий потолок и нервно поджимает губы, не силясь представить, что подарит ему завтрашний день. И эта неизвестность чем-то пугала, даже несмотря на то, что по факту, ничего плохого с ним и не произошло… За всё время Уилбур не тронул его и пальцем, хотя обещал чуть ли не весь организм Тейкена перестроить по кирпичикам. Он как будто простой сожитель, разве что, с поправкой на то, что рискует быть раздавленным как муха в любую секунду. Всё же не стоит забывать, что внизу находится чертова лаборатория. Дрим тяжело вздыхает и закрывает глаза, молясь, чтобы и завтра о его существовании не вспомнили.

***

Искусственный холод пронизывает тело полностью, не оставляя в покое ни единой клетки. Гулять по пустующему офису не так уж и комфортно, как оказалось. Здесь всё ещё удушающе сыро. Дрим проходит вдоль стройных рядов из столов, мониторы компьютеров на сей раз выключены, ведь их некому использовать. Рабочий день окончен и следует уйти домой. Но парня странным образом не отпускают зелёные стены, явно что-то скрывая. Тейкен потерянно бродит из стороны в сторону, не понимая, что потерял. На плечи давит чей-то далёкий взгляд, и парень немедля прикидывается дураком, не желая знать кому он принадлежит. Только не снова. Назойливое внимание, к сожалению, не единственное, что его сейчас волновало. Наряду с ним присутствует звук: такой хрипящий, хлюпающий, будто кто-то… Курс резко сменяется, заставляя быстрыми шагами направиться к их источнику. Не внушали они доверия как-то… С каждым шагом он все громче и явнее. Дрим крадется как на охоте, словно боясь спугнуть. Крадется, постепенно выходя из лабиринта столов, следуя за ним. Едкий запах металла и сырости бьёт по носу, вызывая инстинктивное желание зажать его пальцами. Дрим кривится, мысленно прикидывая с чем он вообще имеет дело. И лучше бы он дальше оставался в неведении. Дрим застывает на месте оторопев. Застывает, перед тем, как броситься вперёд при виде знакомого лица, не размышляя ни секунды. Он падает на колени рядом с барахтающимся на полу Джорджем, пытающимся хоть за что-то ухватиться. Сердце падает к желудку. Взгляд пригвоздился к зияющей на его глотке ране, больше напоминающей дыру, кровь из которой била фонтаном. Дрим еле сдерживает леденящий душу крик, застревающий где-то в недрах связок. Дрожащие руки сами собой подаются вперёд, зажимая шею так сильно как могут. Подобная кипятку кровь бьёт по рукам. Дрим прижимает ладонь, молясь всем богам, которых только может вспомнить, в надежде, что это поможет. Но Джордж лишь сильнее бледнеет, захлебываясь как утопающий. Обжигающая кровь льется и льется. Бесконечно. Заливает и немедленно въедается в ковер темно алым пятном. Тейкен просто-напросто теряет дар речи, чувствуя как тело в его руках обмякает. Джордж медленно поворачивает голову в сторону, и парень готов поклясться, что его скорчившееся в уродливой гримасе от безмолвного ужаса и удушья лицо, он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Радужка карих глаз мутнеет, словно накрываясь пеленой и становясь похожей на ту, что у мёртвых рыб. Дрим смотрит в расширившиеся посветлевшие зрачки, не слыша ничего кроме оглушающего предсмертного хрипа. Джордж обмякает и перестаёт шевелиться. Перестает дышать. Отпрянув от мертвого тела, Дрим глухо падает назад, инстинктивно отползая от трупа подальше. С дрожащих губ так и не срывается крик, парень лишь безнадёжно зажимает ладонью раскрывшийся рот. Горло сдавливается, глаза горят, а взгляд размывается от накативших слез, бегущих по щекам крупными, обжигающими каплями. Над головой за долю секунды перегорают все лампы. Дрим, содрогаясь, сжимается в клубок, не в силах догнать разумом произошедшее. Не готовый осознать, что только что его лучший друг погиб у него на руках за считанные секунды. В ушах раздаётся режущий писк, за которым далеко не сразу слышно шаги. Спокойно шаркающие по ковру. Они останавливаются поодаль и Дрим снова чувствует давящий на плечи взор. Он поднимает взгляд, чуть не отскакивая назад и не врезаясь в стол, при виде возвышающейся над ним фигуры Уилбура. Руки спрятаны за спину, он стоит облаченный в чистейший белоснежный халат, выделяясь на фоне бордовых стен. Взгляд блещет искренним презрением, когда Уилл разочарованно, и будто заторможено качает головой. Тейкен втягивает голову в плечи, переводя взгляд на Джорджа. Но он не может смотреть на Фаунда больше чем пару секунд, не в силах вынести то, во что он превратился. — Ты неправильно понял… — пытается объяснить он дрогнувшим, охрипшим голосом, но Уилбур лишь поднимает ладонь, жестом прося замолчать. И Дрим послушно проглатывает язык, потерянно хлопая глазами. Взгляд медленно плывет вниз, не желая терпеть зрительный контакт с возвышающейся фигурой напротив. Однако невольно цепляется за руки и зрачки тут же сужаются до мельчайших точек, при виде окровавленного лезвия крепко сжатого в кулаке. Картина мира перед его горящими от слез глазами немедленно с грохотом падает, рассыпаясь на обуглившиеся кусочки, с хрустом пробивающие легкие. Все тело горит изнутри, а черепная коробка вот-вот треснет, не в силах сдержать в себе весь ужас, с хлопком заполнивший её до краев. Дриму кажется, что он падает. Падает, разбиваясь о покосившиеся несущие стены стремительно разрушающегося офисного здания. Уилбур опускается на колени, а его лицо неравномерными мазками возвращается к тому, неестественно дружелюбному, будто он внезапно сменил гнев на милость и теперь, плывя перед глазами, лишь мягко похлопывает его по плечу, кажется, собираясь что-то сказать… Дрим подскакивает с кровати со вскриком. Из кошмарного сна его выбивает нещадно сильным ударом, от котого в разные стороны сыпятся белые звезды. Сердце громкими ударами отдается в ушах, заглушая абсолютно все вокруг и до блондина далеко не сразу доходит, что проснулся он не в палате, а в той самой комнате, в которую вчера его благополучно переселили. По этому отсутствие белых стен вокруг окатило неподготовленное сознание ледяной водой. На лбу выступает испарина. Тейкен с тяжелейшим вздохом проводит ладонью по лицу и ерошит растрепанные волосы, смахивая напряжение. От воспоминаний о минувшем сне раздается пара нервных смешков, грозящихся перерасти в истерику. Да уж… Утро ещё как задалось. Никакого тебе спокойного пробуждения под будильник и долгих попыток закрывающиеся веки разлепить. Всё сразу, без формальностей. Настолько насыщенные кошмары уже давно Дрима не преследовали, так что теперь он стойко ощущает потребность в тех самых успокоительных, которые пил пару лет назад. Может не один кошмар уберут… Кстати об этом. За стеной раздается скрип кровати и неясная возня, оповещающая о том, что «сосед» точно так же проснулся. Дрим прислушивается к нему, неловко сжимая в руках ткань пледа, а затем на автомате выдаёт: — Доброе утро! — достаточно громко, чтобы это было слышно, и сразу замолкает делая вид, что спит или не умеет говорить от слова совсем. Он сам не знает зачем, ведь никакого доброго утра тут и быть не может, просто… Из какой-то вежливости что ли. И судя по раздавшемуся удару, словно Уилбур отвлекся и врезался во что-то, собеседник явно его услышал. — Да… Доброе утро, — отвечает он с задержкой, и Дрим непроизвольно смеётся. Просто голос Сута на секунду показался настолько потерянным и в какой-то мере напуганным, что вызвало улыбку. Как будто простое пожелание доброго утра для него было чем-то из ряда вон. Улыбка медленно сползает с лица. Подождав пока снаружи хлопнет дверь и стихнут шаги — Дрим наконец выползает из-под одеяла, перестав чувствовать давление. Он тянется вверх разминая спину, радуясь, что больше не чувствует себя как проснувшийся на асфальте. Диван после тех матрасов действительно казался пышным облаком. На слух убедившись, что на этаже точно никого нет Дрим таки решает осмотреться. Он оборачивается и… Ох. Представший перед глазами интерьер не поражал хоть каким-то уютом. Более того, он выглядел как нечто созданное больным депрессией маньяком психопатом. Ах да… Теперь не удивительно. Слишком уж тут было… Пусто. Не в плане голые стены и табуретка, а так как выглядит дом перед длительным отъездом куда-либо: все вещи собраны и спрятаны по шкафам, чтобы ничего лишнего не являлось и не попадалось на глаза. В комнате словно было пасмурно и вот-вот польет дождь из спрятавшийся под потолком туч. Не приятно и не комфортно. Дрим идёт вперёд, разглядывая громоздкую мебель, покрытую добротным слоем пыли, выцветшие обои неясного блеклого оттенка, злополучный ковёр об который он споткнулся, и делает вывод, что комнату давно забросили. Либо до него здесь и вовсе никто не появлялся, либо делал это очень и очень редко. Говорят ругать хозяйский интерьер, когда ты находишься в гостях — плохо. Вот только Дрим и не в гостях нихуя, а значит простительно. Парень делает круг, возвращаясь к окну и подходит к нему поближе. Желая выглянуть наружу, раздвигает в стороны плотные шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет. Снаружи окно на половину закрыли ветви засохшего винограда, через которые свет пробивался тонкими лучами. Дрим наклоняется, всматриваясь в простирающийся за стеклом пейзаж: высокие ели упирающиеся в небо острыми концами, пустой двор с пожухлой травой, дорога за калиткой и еле виднеющиеся, далёкие соседские домики. Понятно теперь почему Дрима никто не слышал. Парень оборачивается, бросая взгляд на дверь и прислушивается. Никого, а значит внутренний секундомер начал отсчёт, заставив резко схватиться за ручку окна, дернув её на себя. Заперто. План, как обычно, родился сам собой, но препятствовало ему накатившее осознание: судя по высоте, тут этаж эдак третий, а падать с такого — удовольствие не лучшее. Да и, учитывая запустение видимого пространства снизу, черт его знает, насколько колючие сорняки, да коряги находятся под окнами. Так что, даже если Дрим и вылезет, ничем хорошим это не кончится. Парень обиженно поджимает губы: ну ладно он не вылезет, но проветрить комнату хоть можно? А то количество летающей в воздухе пыли видно не вооруженным глазом, и оно если честно правда удручает. И он был бы согласен на уборку, учитывая тот факт, что заняться ему весь день будет нечем. В палате-то хоть Ранбу был, а здесь Тейкен предоставлен сам себе и соответственно развлекать себя должен сам.

***

Проведенные в комнате часа два (если верить внутренним часам) дали свои плоды: оказывается, выключатель находится в самой комнате, а значит сидеть ночью без света не придётся; в комоде нашлись книги, большая часть из которых была сосредоточена на медицине; а также проход в другую комнату. Да, тут была ещё комната — за незапертой дверью пряталось совсем крохотное помещение с кроватью и высоким окном, выходящим на лес. В нем было намного уютнее, а потому Дрим притащил подушки с пледом сюда, решив, что на диван не вернётся. Вроде больше ничего интересного не было… Ну кроме книг, среди которых Тейкен совершенно случайно обнаружил библию, находящуюся в не самом лучшем виде. Признаться Дрим верующим никогда не был, но даже его передернуло при виде натурально изуродованной книги: вся помятая, разобранная чуть ли не в клочья, с разрисованными страницами… Дрим брезгливо (и с толикой сожаления) откладывает её в сторону, не желая знать, что стало причиной такого обращения. Лезет дальше и средь гор забытого, ничем не примечательного хлама, цепляется взглядом за толстенный альбом с фотографиями. Такой широкий и тяжёлый, в бордовой твёрдой обложке с узорами… Руки сами тянутся к нему, осторожно вытаскивая из шкафа, боясь уронить из-за тяжести. Думать Дрим начинает только тогда, когда сдувает с него слой пыли и кладет к себе на колени. Может не стоит заглядывать в личную жизнь человека который тебя похитил? Но, с другой стороны, он ведь и не узнает… Хотя это и не отменяет тот факт, что в альбоме может находиться то, что точно не захочется увидеть. Что отпечатается в памяти так, что не помогут даже психиатры. Но ведь если только одним глазком… Дрим, дав себе обещание не кричать, не запоминать и не бросать альбом куда подальше, подрагивающими пальцами берётся за обложку. Думает последний раз перед тем как открыть и сразу перелистывает на первую страницу. Парень хлопает глазами и с облегчением, однако так же неким разочарованием, выдыхает: это просто детские фото. В счастливом кудрявом мальчишке на снимках с лёгкостью узнается Уилбур, а рядом с ним… его отец, наверное? Обыкновенный такой, с прямыми светлыми волосами… Они совсем друг на друга не похожи. Какие-то предположения Дрим делать не решался, просто факт бросился в глаза слишком сильно. Это на самом деле так странно — листать детские фото убийцы, думая как из того божьего одуванчика вырос тот, кто представляет опасность для общества. Раньше такие сцены Дрим видел только в фильмах и книгах, сейчас же он тот самый герой, тайно заглянувший в чужое прошлое. Чем дальше Тейкен листал, тем больше подмечал детали: ни на одной фотографии не было матери Уилла. Ни на прогулках в парке, ни на днях рождения… Она просто не существовала. Так же некоторые фото отсутствовали совсем, что можно списать на простую пропажу. Альбом всё-таки старый, весь по швам расходится… Дрим перелистывает тяжелые станицы очень аккуратно, преодолевая первую половину, как замечает что Уилбур вдруг и вовсе куда-то пропал. Вместо него на фотографиях присутствовал другой мальчик, больше похожий на отца и какой-то странно знакомый: светлые кудрявые волосы, голубые глаза, пухлые щеки… Дрим уверен, что где-то его видел и с каждой секундой убеждается в этом всё больше. И чем больше он листал, тем больше начинали тревожно подрагивать пальцы, при виде изрядно пострадавших фотографий: лицо отца было перечеркнуто, полностью закрашено либо вовсе вырезано ножницами. Уилл на фото совсем появляться перестал, словно его заменили, но то, что порча фото дело его рук — чувствовалось каждой клеточкой организма. Настолько яростно пытаться стереть из памяти образ казалось бы родного человека… Кажется, от тревоги у Тейкена скрутило живот. Он, просматривая личные вещи, просто забылся, а потому чуть ли не подлетел до потолка, услышав в коридоре приближающиеся шаги. Перепуганный до смерти разум вторил «засунуть все обратно» и Дрим послушался, судорожно запихивая книги на полки стараясь исправить все меньше чем за секунду. Захлопнув комод, он стремглав понеся к дивану и запрыгнув на него, попытался принять самую непринужденную из всех возможных поз, ворочаясь и не зная куда ж себя деть. В итоге Дрим лёг на бок подпирая щеку ладонью и устремив задумчивый взгляд в окно. Кровь в жилах застыла вместе с хлопком двери за стеной: Уилбур зашёл к себе, видимо ничего не услышав.