Midnight kiss

— Что это значит? — сконфуженно проговорил некромант, глядя на Кормака в замешательстве. Прохладных, но мягких губ героя коснулись чьи-то чужие, горячие, обдавая кожу жаром, а в нос ударил сладкий запах вина. Храмовник, слегка хмельной, отвёл взгляд. Удивительно, этот служитель Ратмы так спокойно отреагировал на поцелуй Кормака, который, к тому же, разбудил некроманта посреди ночи. Что же тогда вообще сможет его удивить? — Это… трудно объяснить, возможно, ты вряд ли поймёшь меня, нефалем. Но тот лишь хмыкнул, отказался отпускать храмовника и ложиться спать, пока тот не объяснится перед ним. А мужчина был так взволнован, смущен и испуган, что даже не смог сформировать свои мысли в цельное предложение. Некромант уже знал Кормака долгое время, он не мог не заметить очевидно повышенного интереса спутника к его персоне, рано или поздно все пришло бы именно к этому. Да и если вспомнить, как Мирьям однажды ненавязчиво намекнула герою об этом, едва они с Кормаком пришли к ней за зачарованием брони, это совсем не удивительно. Но, странно, почему именно Кормак? Почему именно с ним его судьба свела первым, и именно его он выбрал себе в напарники? Быть может потому что Эйлина была слаба для таких сражений, а Линдон слишком самонадеян? А может просто потому что с этим храмовником некромант чувствовал себя комфортнее, чем с остальными людьми. Не то чтобы нефалему нужна была помощь, скорее кто-то, кто смог бы впервые за всю жизнь лишить его ощущения одиночества. Такие испытания для некроманта были неожиданными, а, казалось бы, все началось с падающей звезды и Короля Скелета. Кормак один из немногих, кто мог поддержать нефалема правильнее всего. Он единственный смог бы прикрыть ему спину так, чтобы некромант не беспокоился о своей жизни или, более того, о своей миссии. — Кормак, забудь, не стоит объяснять, — так же хрипло как и всегда проговорил нефалем, но мужчина воспринял это так, будто герой обиделся на него. — Я не хотел причинить тебе неудобства, прости, — храмовник склонил голову и встал с края кровати некроманта, направившись к выходу, но дверь заблокировало несколько громадных костей, не дав Кормаку выйти. — Подожди, я не прогонял тебя… — тихо проговорил некромант и поднялся с постели, ещё будучи наполовину в своей экипировке. Храмовник обернулся к нему, но никак не мог позволить себе посмотреть прямо в серые, чистые глаза товарища. А нефалем положил ему руку на плечо и чуть улыбнулся, на миг, но этого жеста было достаточно, чтобы Кормак все понял. Некромант ни разу не улыбнулся за все время, как будто он просто не умел это делать. Ни один человек, что видел его не замечал ни одной эмоции у нефалема. Тогда он говорил, что сантименты он оставляет на очень редкие случаи, лишь тогда, когда Санктуарий находится в полной гармонии и спокойствии. Всё твердил про своего Ратму. Даже когда Кормак восхвалял его умения, некромант все ещё был непреклонен и просил не преувеличивать. Но для храмовника нефалем был превосходным… по-настоящему самым сильным воином из всех, кого он видел, который имел чистое сердце и благие намерения. То, каким мягким он был в спокойствии, так ярко контрастировало с его яростью, а тихий слегка хриплый голос нередко заставлял кожу покрываться мурашками. Но в бою некромант был настолько восхитителен, что сердце храмовника начинало биться чаще от одного лишь возгласа «не бойся смерти!». — Останься, — тихо сказал нефалем и Кормак смущенно отвел взгляд, коротко кивая в ответ.