Органическая химия

Органическая химия. Юлик иногда задавался вполне себе логичным вопросом: а нахуя? Нахуя ему эта химия, если он даже не знает таблицы Менделеева. Да и кто вообще знает её наизусть? Он ушёл после девятого в надежде забыть этот предмет как самый жуткий и страшный сон в своей жизни, но в итоге должен был каждую неделю встречаться с ним по пять раз и от этого могло бы знатно воротить, если бы не один единственный фактор, из-за которого пропускать такую важную и интересную пару было недопустимо. Именно этот фактор сейчас ходил перед студентами от стены к стене, в слегка помятом сером костюме, вычитывая очередное определение из книги. Может, никто и не замечает как он откровенно пялится на препода? В конце концов, можно сделать умный вид и переписывать реакции с доски. Реакции, от которых, кажется, даже сам Менделеев наряду с другими известными химиками открыли бы рот в изумлении, ибо таких реакций в природе не существует. Плохое зрение виновато скажем. А сам препод, не так давно вернувшийся из отпуска (или скорее запоя, как говорило большинство учеников в шутку) и не был против такого пристального внимания к своей персоне. Он каждую пару перебегал взглядом по всей аудитории, задерживаясь на задней парте подозрительно долго. Ходил между партами, проверяя конспекты, ненавязчиво касаясь хрупкого плеча при объяснении якобы не совсем понятной темы. Вызывал к доске, когда хотел показать какой-то эксперимент. Всё лишь бы побыстрее коснуться его мальчика. Но что он не любил так это когда этот самый мальчик начинал шалить и вытворять прямо на паре немыслимые вещи. Алканы — это... Это... Что это - уже не важно, когда студент за партой откровенно и нагло пытается соблазнить тебя. Грызёт карандаш? Да, для остальных ничего примечательного. Но стоит взглядам окружающих оторваться хоть на секунду он тут же превращается в шаловливую шлюху, разве что вместо члена во рту карандаш. Да уж, звучит как какой-то странный фетиш, но вы бы видели как он проводит этим языком по деревяшке. Из-за таких манипуляций преподавателю часто приходится оставшиеся минуты сидеть за столом, уменьшая вероятность того, что кто-нибудь заметит поднявшуюся ширинку. Уже никакой Натрий и никакой Аргентум не лезут в голову, ведь там воцаряется лишь одна единственная мысль: прижать мальца к парте и отъебать так, чтобы тот даже не заикался творить подобное во второй раз. Зачем ты об этом думаешь, Господи, от этих смазанных фантазий только хуже становится. Терпение урывается окончательно когда студент слегка прикусывает розоватый ластик на конце карандаша, медленно обводя его одним лишь кончиком языка. Куда уже хуже. Пишет слегка подрагивающими руками сообщение. Через несколько минут отпускает его с урока под предлогом неожиданно появившейся резкой головной боли. Сам строит из себя ещё того актёра, притворяясь будто отвечает на вызов. « Дети, собрание, уж извините. Посидите тихонечко? » Студенты, разумеется, радуются, соглашаются на любые условия, лишь бы побыстрее сплавить учителя и провалять дурака ещё одну пару. В уборной его уже нетерпеливо ждут, а он действует быстро: прижимает к холодной бежевой плитке со всей силы. Даже рёбра слегка заныли от такой резкости. Голову оттягивает в сторону за волосы, да держит ещё такой хваткой, со злостью явно. — И что это, блять, такое было, м? Кладёт ладонь на узкий таз, притягивая к себе ближе, заставляя прогнуться дугой. Держит крепко, даже слишком, Юлик уже хочет сделать замечание, но рот затыкают, не давая даже звуку слететь с губ. — Ты же понимаешь, что должен будешь сдать мне эту тему всё равно? — Д-да.. О какой химии может идти речь, если тут такое разворачивается, да к тому же когда ты - полноценный участник "этого". Юлик подаётся назад, да и в целом разрешает делать с собой абсолютно всё. Чужие широкие ладони бессмысленно блуждают под толстовской, проводя по слегка выступающим рёбрам, от чего по коже разбегаются сотни и тысячи мурашек, а длинные пальцы очерчивают контуры тела, слишком уж сильно сжимая чувствительные соски, от чего ведёт похлеще нежели от крепкого коктейля в клубе. Разгорячённое дыхание невероятно контрастирует с прохладным воздухом школьной уборной. Нарочно не касается, только скомкано выдыхает прямо возле уха, что одновременно будоражит сознание и заставляет тело непроизвольно подрагивать. Учитель склоняется, кажется, ещё чуть-чуть и поцелует, но нет. Вместо этого лишь тихий-тихий шёпот. — Алканы и их свойства. Юлик с недоумением открывает глаза, пытаясь взглянуть на учителя. — По-моему, у вас и без реакций с уравнениями неплохо стоит, — давно понятно, что спорить бесполезно, поэтому младший тяжело выдыхает, пытаясь отрыть а памяти хоть что-нибудь касающееся школьного предмета, а не пошлых шуточек, — Ациклические углеводороды линейного или... Или... — Разветвлённого. Когда ладонь мужчины плавно перетекает с бёдра и ложиться на чужую ширинку, особенно мучительно неторопливо расстёгивая её, мысли растекаются в жалкую лужицу, подобно самому парню. — Строения... Содержащие только.. Простые связи и образую-.. Образующие гомологический... — Общая формула. — Гомологическ-кий ря-аа-х!.., — голос предательски срывается, дрожит, и ёрничать в таком положении становится особенно тяжело. Ладонь учителя без лишних стеснений забирается под ткань брюк, отодвигая в сторону вместе с тем и боксёры. Руслан двигает рукой размеренно, Юлику хочется скорости, движений, тупого вдалбдивания в любые поверхности, в то время как старший мастерски владеет некоторыми трюками психологии, заставляя студента слезливо молить о том, чтобы его трахнули. И на этот раз он не собирался останавливаться, выслушивая отбивающиеся от стен приглушённые стоны, издавать которые было максимальным уровнем безумия. В конце концов, уборная не учительская, да и замок на двери держится на соплях, и то, что он якобы закрылся - лишь для галочки. — Органическая химия. — Блять.. Парень готов хоть прямо здесь сдать абсолютно все темы, лишь бы это прекратилось.. Или чтобы не прекращалось? — Раздел химии, изучающий струк-..Структуру, с-свойства и.. Методы синтеза углеводородов и их производных. Производными.. Углеводородов называются.. Вещест-мм-ха-а... Умоля-яю, Рус.. — Кто-кто? Юлик нервно сглатывает, кадык упирается в мужскую ладонь, так надёжно обвивающую тонкую шею. Просто невероятно, насколько же пошло постанывает, буквально плавиться этот мальчишка в цепкой хватке. Насколько сильно сжимает чужое бедро, когда губы касаются мочки уха, беспощадно прикусывая, ведь он знает, что от такого простого действия у Юлика ноги подкашиваются. — Русла-ан.. Сергеевич. Он хочет поддаться бёдрами вперёд, но бесполезно: движения сковывают, с требованием прикрыть рот накрывают его ладонью, и теперь воздуха становится ещё меньше, потому что дышать через нос становится затруднительно. Но как же, блять, жарко, грязно и приятно. — Плохо, очень плохо, Онешко. Юлик зажмуривается, мычит что-то несвязное, не ясно то ли пытается убежать, то ли быть как можно ближе, когда темп руки с каждой секундой увеличивается. На шее всё ещё видны старые, уже совсем слегка фиолетовые отметины, но когда учитель решает поставить поверх них новые, парень чуть ли не скулит от редких покалывающих ощущений. Именно сейчас он ощущал себя принадлежащим лишь одному человеку, который может делать с ним всё, что захочет. А хочется ему многого, но приходится ограничиваться только такими короткими встречами. У Руслана ремонт, поэтому он и не приглашает к себе, ведь не хочет, чтобы соседи задавались вопросом «А кто это там стонет» в любой удобной ситуации. Про квартиру, на которой Юлик живёт с матерью и отцом, можно уже молчать. Хотя, в конце концов, именно такие встречи - это то, чего им не хватает. Адреналин, ударяющий по мозгу с невероятной силой, ведь в любую удобную минуту в уборную может ввалиться толпа студентов, желающих покурить, достаточно сильно дёрнув за ручку... У Юлика, кажется, какие-то проблемы с головой, раз ему это действительно нравится. Их разница в возрасте составляет шесть лет и любой другой человек посчитал бы это ненормальным, но только не Юлик. Он был любимчиком учителя, и многие однокурсники часто пытались узнать как же подобраться к строгому преподавателю. Но никто даже подумать и не смог бы, что ради пятёрок достаточно просто трахаться с тем самым преподавателем. Все поголовно учили формулы, решали задачи, а Юлик приходил на каждую пару ни с чем, просиживая штаны. Лишь иногда он уходил то ли в туалет, то ли к медсестре и пропадал на добрую половину пары, как и Руслан Сергеевич, которого так неожиданно вызвали на собрание, при том, что остальные учителя спокойно себе проводили пары в своих аудиториях. Но только они знали, что их ждёт что-то гораздо более привлекательное, чем химические элементы или торчание в компании среднестатистических ничего не представляющих из себя учителей. Юлик абсолютно не смыслит ничего, все остатки разума вылетают сквозь мелкое окошко вместе с несказанными словами и рваными вдохами. Развязанный накаляющейся обстановкой язык готов был произнести такое количество матов, которое ни один человек в здравом уме не смог бы вспомнить даже. Парень пользуется ситуацией, опуская голову, когда его наконец отпускают. Но не проходит и минуты, как тонкие пальцы пробираются ко рту, без слов вынуждая облизывать. Он прекрасно понимает, к чему всё идёт, но каждый раз ведёт себя как девственник, впервые увидевший женскую грудь. — Знали бы твои родители чем ты занимаешься.. Он не слушает, долетают лишь некоторые обрывки фраз и слова. Он сконцентрирован только на своих грудных стонах и сбивчивом дыхании над ухом, покорно прижимаясь к паху преподавателя, который, в свою очередь, решает не сильно церемониться, стаскивая брюки с боксёрами, так соблазнительно красиво съежающие к полу по стройным ногам. Конечно, в кармане толстовки находят лубрикант и всё необходимое, но позволить себе не поиздеваться над этим ротиком - самая большая ошибка. — У вас два, Юлий, желаете пересдать на более высокий балл? Смазка ощущается везде, и от её температуры пробивает дрожью, но не успевает парень что-либо осознать, как ощущает, как его аккуратно, но не без резкого настроя касаются именно там в попытках начать подготавливать. Парень полностью опирается на кафельную стенку, пытаясь скрыть покрасневшие то ли от стыда то ли от возбуждения щёки, и это удаётся. Частично. Теперь его зафиксировали именно в таком положении, слишком уж сильно сцепляя пальцы вокруг горла. Может, у него какой-то фетиш на асфиксию, но как же приятно это ощущается. Никто не знает его так, как знает он. — Но я.. Я же ответил... Он снова жмурится от слегка неприятных ощущений, даже пытаясь в один момент отодвинуться, но ему не позволяют, притягивая за талию к себе так, что теперь парень ощущает крепкую мужскую грудь своей спиной. Откидывает голову на плечо преподавателя, обнажая такую уязвимую и доступную сейчас для укусов и засосов шею, что от такого трудно удержаться, поэтому вместе со средним пальцем, скользящим внутрь, старший оставляет очередную отметину, которая в скором времени превратиться в багрового цвета синяк, так неудачно расположившийся, что его даже шарфом не скрыть. Из горла непроизвольно вылетают всё более громкие стоны вперемешку с мольбами прекратить, но никто его слушать не собирается, только ускоряясь. Да и просит прекратить он только из-за переизбытка чувств, которые он хочет ощущать, но часто боится. — У тебя безупречный голос, но будет не очень хорошо, если кто-нибудь кроме меня его услышит, правда? — Пожа-алуйста... — Ты плохо просишь, детка. Да, в каком-то смысле Юлик негодует, когда его зовут как-то по-другому, а не его именем, но единственный, кому он позволяет такое - именно преподаватель. В отличии от голоса Руслана Сергеевича, который опускался и становился бархатным от возбуждения каждый раз, голос младшего казался просто невероятно тонким и подрагивающим. Каждый раз, когда он просит своим высоким, слегка писклявым подобием голоса остановиться - никто этого не делает, и от такого отношения он буквально стекает по рукам, словно растопленное масло. — Ру-.. Руслан Сергеевич.. Блять... Он пытается получить хоть какой-то более близкий контакт или хотя бы установить зрительный, но все попытки тчетны: движения пальцев держат умеренно спокойный темп, дразнит. — Да трахни.. М-меня уже.. Именно после этой фразы глаза Руслану как будто застилает пелена, ведь он действительно решает не заняться любовью, а в прямом смысле этого слова трахнуть его. Слава всем Богам, ремонт в школе прошёл на славу, и теперь подоконники стали под стать подходящего размера, чтобы уместить на нём разнеженного ученика, от только одного вида которого уже можно было бы кончить. И Руслана ведёт неимоверно от осознания того, что вся эта картина принадлежит ему и только ему. Он позволяет тощим ногам разместиться у себя на талии, и понимает насколько ближе хочет быть младший. Презерватив, словно на зло, долго не хочет открываться, на что Руслан лишь раздражённо фыркает в попытках аккуратно разорвать заветный синеватый квадратик. Юлик даже не думает, он просто не может осознанно мыслить в такой ситуации, ему, во всех смыслах этого слова, сносит крышу от едкого запаха мужского одеколона, которым он, скорее всего, также успел пропитаться, его сводят с ума те самые татуировки на руках, которые, по сравнению с его ладонью, больше в раза два точно. Удивительно, как его вообще взяли в школу с тату на таких заметных местах. Парень нетерпеливо сжимает подоконник, проводя по нему короткими ногтями с характерным звуком, пока преподаватель совершает все необходимые меры предосторожности. Наконец, расправившись с защитой, он придвигает Юлика ближе достаточно резко, от чего тот слегка ударяется виском об угол окна, но первый не извиняется за это никак. Знает, что эти извинения - пустые и ненужные слова в данный момент. Пару раз проводит по всей длине, распределяя презерватив более равномерно, и, издав вздох облегчения, пытается войти. Получается, но это приносит больше болезненных ощущений, чем приятных. Юлик лишь сжимает бёдра, создавая вокруг Руслана что-то наподобие ловушки, хочет что-то произнести, но с губ слетают только тяжёлые вздохи, мешающиеся с еле заметными всхлипами. Он пытается двинуться в ответ, знает, что расстраивать Руслана - хуже всего, но не может: слишком уж, как бы сказал герой любой вульгарной комедии в самый неподходящий момент, большой у его преподавателя хуй. — Что с ростом числа атомов углерода.. В гомологическом ряду алканов возрастает? Младший никак не реагирует, продолжая приглушённо постанывать с закинутой назад головой, что крайне не нравится преподавателю. Недолго думая, он просто делает один сильный толчок, от которого у Юлика чуть ли не срывается голос, когда он после действия Руслана то ли слишком уж громко стонет, то ли пытается донести, что он ещё не привык. Как бы там ни было, рот тут же затыкают, осуждающе цыкая. — Повторить вопрос или вы уже соизволите ответить? В уголках глаз медленно, но верно начинают появляться прозрачные капли, в сознании с трудом формулируется простое предложение, пока сам Юлик пытается восстановить дыхание хоть немного, чтобы не опуститься ниже плинтуса заплакав. Он легко бьёт по чужой руке, намекая, что вполне вернулся на землю, и пытается выдавить из себя более уверенную речь, но эти попытки звучат жалко. — Температура кипения.. Плавлен-ния.. И пло-.. Плотность. Руслан будто бы с гордостью натягивает на губы мелкую ухмылку, в знак похвалы еле заметно касаясь чужих губ, увлекая младшего в вязкий поцелуй. Юлик готов был поклялся, что продал бы душу, лишь бы это подобие сладостной пытки не настигало его каждый раз, когда в расписании стояла химия, но, видимо, либо Сатана не слышал его просьб, либо тот не достаточно громко просил. Он прикрывает веки, опираясь на запотевшее стекло, более плавно отвечая на поцелуи, которые значат для них обоих гораздо больше, чем просто тактильность. Через несколько прошедших в мучительном ожидании для Руслана минут юноша приподнимается, вытягивая руку, и гладит затылок, опускается на шею, где пытается словно заново набить татуировку, по контурам которой он так любит проходиться зубами. Вцепляется в широкие плечи, как бы давая неслышимый знак, после которого Руслана как с цепи срывает: он уже точно не поведётся на эти « Блять, больно », и так пожалел, дав хоть пару минут. Он даже жалеет, что начал ремонт в такое неподходящее время. В его-то квартире он может без проблем делать всё, что захочет с этим кареглазым созданием и идти наперекор никто не будет. Но, с другой стороны, гораздо же интереснее в тайне просто втрахивать ученика в достаточно твёрдую поверхность, затыкая его рот ладонью, чтобы никто случаем не решил проверить источник таких сладких, словно лучший мёд, стонов, правильно? Какую бы шлюху из себя не строил этот мальчик, каждый раз его образ разбивается о непоколебимые скалы характера Руслана, для которого прогнуться под кого-то означало лишь признать свою неправоту. Каждый раз от того провокатора не оставалось ничего, он словно испарялся стояло им оказаться один на один. Руслан опирается по обе стороны от юноши, и теперь второй точно чувствует, будто находится под каким-то невидимым щитом, который защитит его от любой напасти. Юлик послушно ложиться под него, даже несмотря на попытки проявить свой характер. Только когда понимает, что этого барана, упёршегося только в своё, не сдвинуть никак - беспрекословно падает на колени чтобы отсосать, а потом ходит и пытается оправдываться, что голос у него сел из-за простуды, хоть на улице жарит солнце. Он держится за Руслана так, словно тот в любой момент может уйти, тихо просит, умоляет не прекращать и не останавливаться. Ему нужно ещё, ещё и ещё. Преподавателю, разумеется, не остаётся ничего другого, кроме как следовать всем мольбам своего ученика, привнося в игру свои собственные правила. Становится жёстче, стаскивает чужую челюсть, заставляя открыться рот и целует неаккуратно и смазанно, ловя гортанные стоны губами. Словно цепляет на шею ошейник и идёт на поводу у младшего, вдалбливаясь в податливое тело с присущим остервенением, ведь сил и терпения на растягивание удовольствия уже нет. А после Юлик просит не связывать всё произошедшее с оценками, но на сессии неожиданно слышит, что закрывает её автоматом. Собственно, так же неожиданно, как и остальные студенты, под взглядами которых он краснеет, надеясь, что никто не узнает обо всех его грешках. Когда они оба находятся на своём пике, даже звук работающей вытяжки и барахлящая вентиляция не способны заглушить слишком уж активно повторяющиеся вдохи. Юлик практически всё время находится с закрытыми глазами, в отличие от Руслана, который смотрит на него с особенной искрой. Он пытается запомнить его именно таким растрёпанным, раскрасневшемся и пытающимся не закатывать глаза каждый раз, когда он попадает по той самой особенной точке. Скомкано, резко, как можно быстрее.. Но им обоим нравится. Первым не выдерживает Руслан, сжимающий бока младшего до жгущей боли и синяков, хоть и понимает, что лучше было не оставлять доказательств их времяпровождения. За ним через несколько минут заканчивает, не без помощи, и Юлик, прикусывающий собственные костяшки пальцев, чтобы хоть как-то скрыть от ушей посторонних исходящие от него же стоны. Руслан тяжело дышит, с глупой улыбкой вглядываясь в глаза напротив. Юлик зеркалит его улыбку, даже не пытаясь спросить о том, сколько времени пары они уже прогуляли. Единственный, кого по-настоящему жалко в этой истории - так это уборщика, который так неудачно зашёл в кладовку за новой губкой, а услышал то, что, вероятно, не стояло слышать ни одной живой душе...