"Их история"

      Потихоньку но всё же неестественно морозный ноябрь сменился умеренно холодным декабрём, который уже приподносил главе пика Цинзин парочку сюрпризов, пусть её токсикоз до сих пор не проходил всё же появилось ещё парочку неприятных симптомов её беременности, а именно очень сильная боль в груди из-за которой ей порой хотелось лезть на стенку, и эта боль была естественна ведь теперь она точно знала что в ней бьётся не одно крошечное сердечко и теперь она даже под одеждой не могла скрыть своё положение, ведь за пару недель её матка вновь увеличилась в размерах вместе с её дочкой и сыном, которые пусть и не были пока что такими тяжелыми, но всё же своими крошечными телами неосознанно умудрялись давить на почки и мочевой пузырь, из-за чего и появилась вторая неприятность связанная с этой беременностью, а именно частые позывы в уборную по понятным делам, что в последнее время очень раздражало бывшего критика, но всё же она из-за всех сил старалась подавлять свои эмоции, порой пряча их за веером, чтобы Бинхэ снова не начал заводиться по пустякам и не закатывать слёзные сцены, и в такие моменты в мыслях Шень иногда всплывала одна саркастичная мысль:       "Блин и кто из нас беременный? "       Однако, прекрасно зная ответ на этот вопрос, она всегда отдергивала себя, ведь она прекрасно понимала, как её бывший ученик дорожит ей и их двойняшками. На хребте пошёл первый настоящий снег не вызванный никакой магией, когда горной леди пришлось покинуть свой пик Цинзин ради осмотра у её шиди Му Цинфана, однако не желая афишировать своё положение ей приходилось итди окольными путями чтобы никто не смог увидеть её и её приличных размеров округлый живот, однако не успела она покинуть свой пик, как её уже заметили двое из её учеников, которые уже месяц назад догадались о положении своей наставницы.       - Наставница - поклонившись синхронно окликнули её Нин Иньинь и Мин Фань.       Шень Цинцю охватила лёгкая паника и в надежде скрыть своё положение она не задумываясь прикрыла свою фигуру длинными рукавами её зимнего одеяния. Ведь если кто нибудь узнаёт о том что она носит детей от своего бывшего ученика полу демона молодого короля восточно-западных границ, то мирная жизнь для них будет непозволительной роскошью и мысленно отругавшись на себя:       "Вот черт надо было идти к шиди вместе с Бинхэ! "       Она с опаской взглянула на своих учеников, которые только лишь понимающе кивнули, а Иньинь лишь с улыбкой и неким огнём в глазах спросила:       - Вы ведь сейчас идёте к главе Цаньцао, да? -       На что Шень ничего не оставалось сделать как кивнуть.       - Разрешите нам помочь вам! - заявил пусть с одной стороны и весьма отстранённо но в тоже время и с ноткой волнения Мин Фань, и пусть он до сих пор не мог смириться с тем что какой-то проходимец вроде Бинхэ умудрился заделать ребёнка с самой казалось бы целомудренной наставницей хребта Цанцюн, но как бы он не противился этому осознанию всё же видимые особенности этого уже говорили сами за себя и ему меньше всего хотелось бы доставлять наставнице, что научила ему фактически всему, неприятности или беды.       Но его подруга была наоборот не сказанная рада этому факту настолько, что она буквально перебарывала себя, чтобы не дотронуться до округлости её наставницы и не завизжать от восторга, ведь что наставница, что Ло оставались для неё всё равно что членами семьи, которыми она очень сильно дорожила и восхищалась.       Но она лишь спокойно ответила:       - Не бойтесь наставница, мы никому не расскажем! -       Шень почувствовав гордость за своих учеников лишь с одобрением кивнула и после минутной запинки ответила:       - Благодарю за понимание -       После чего мигом направилась на хребет Цаньцао по дороге напевая песенку из их с сестрой беззаботного детства и обнимая своих малышей, что в объятиях матери мирно засыпали ощущая себя в безопасности под сладкий и убаюкивающий нежный голос девы Цинзин.       Глава пика Цанцао при виде своей шицзе немного удивился как быстро она успела измениться со времен его последнего осмотра, после чего начал измерять её энергию и остальные показатели её здоровья последнее из которых было сердцебиение, которое заставило лекаря снова перепроверить духовную энергию Шень Цинцю, на что она с явным беспокойством в голосе произнесла:       - Что то не так шиди Му? -       Ей казалось что вот-вот и её сердце выпрыгнет из груди, её тело охватила паника которая парализовала её словно ток, и эта паника касалась её драгоценных двойняшек, двух маленьких очаровательных малышей, которых она однажды увидела во сне и которых она сейчас так сильно боялась потерять, боялась больше не увидеть эту очаровательную и лучезарную словно солнышко, улыбку дочки и не почувствовать тёплое прикосновение и не увидеть любопытство в глазах её сына.       Однако заканчивая записывать свои наблюдения в свиток, лекарь хребта Цанцюн лишь с улыбкой ответил:       - Всё хорошо, шицзе Шень. У тебя будет двойня! -       Пусть Цинцю это уже итак прекрасно знала, однако подобное напряжение не могло не вызвать у неё удивление, ведь она совершенно забыла о том, что в этом мире никто кроме лекарей не может определить многоплотную беременность из-за чего воспринимала подобное как должное, но всё же успокоившись она только с облегчением обняла своих детей.       Но однако не в силах унять тень того беспокойства она спросила у своего шиди:       - Шиди Му, с ними всё в порядке? - На что лекарь лишь одобрительно кивнул:       - На мое удивление у них очень крепкой здоровье! -       И Шень прекрасно понимала его удивление, ведь даже в её прошлой жизни с продвинутыми технологиями выносить и родить здоровую двойню было очень не просто, особенно когда мать страдала хроническими заболеваниями этот шанс начинал стремиться к нулю и Му Цинфан, который до сих пор не ведал о том как его шицзе излечилась от "неисцелимого" и навсегда ли, попросту не мог не удивиться тому, что подобное никак не отразилось на её детях. Для бывшего же критика в этом не было ничего удивительного, ведь они были детьми Ло Бинхэ однако она помятуя о прошлом сюжете романа, где наложницей чаще всего теряли наследников не могла унять своё переодически возникающее в груди волнение, ведь злодеям обычно отказанно в подобном счастье и она искренне периодически чувствовала себя как на иголках порой не веря, что она не просто единственная жена главного героя, но ещё и мать его детей, которые уже приблизительно уже меньше полугода увидят свет и которых её супруг уже старается оберегать как зеницу ока, словно они были самым дорогим сокровищем которое когда-либо существовало.       Именно поэтому спустя пару дней, когда у девы пика Цинзин вновь обострился токсикоз, юный король не мог найти себе места, он не на секунду не отходил от своей обожаемое возлюбленной при этом, то держа её за плечи в попытках облегчить её бремя, то нежно касаясь и поглаживая её живот в попытках хоть как-то помочь не только ей но и их сыну и дочке.       Мысли в его голове закручивались словно в водовороте или бури он вспоминал то те годы когда они с наставницей ещё только начали жить вместе, то то мгновение когда он впервые узнал о скором пополнении в семье, или сон где он увидел их детей: дочку чья доброта и улыбка были сравнимы с великодушием и добротой её матери, и мальчишку который своим очарованием и тихим спокойствием был полностью маминой копией.       Однако эти счастливые мысли Бинхэ перекликались с одним длительным кошмаром в котором он жил в течении пяти лет, с кошмаром от которого он до сих пор мог вздрогнуть по ночам, не смотря на всё своё могущество, годы когда он думал что потерял свою наставницу навсегда, даже бездна не была ему также страшна как воспоминания о том как Цинцю пожертвовала собой ради него а потом в течении пяти лет была мертва. Эти воспоминания заставляли Бинхэ всё больше и больше пугаться нынешнему состоянию его драгоценной супруги, ведь он точно не выдержал если бы с ней и их малышами что-то случилось из-за чего он снова начал рыдать навзрыд попутно с тревогой в голосе вопрошая:       - Может вам следует снова наведаться к шишу Му? -       На что после очередного приступа Цинцю лишь в ласковой манере ответила:       - Бинхэ, я понимаю, ты волнуешься - после чего она прикоснувшись к мокрой от постоянных слез Бинхэ щеке продолжила - Но я и дети полностью в порядке.       После чего отлично понимая что её слова звучат неубедительно не только для нее, но для её бывшего ученика, она выдавив из себя через силу и вопреки её тошноте от токсикоза улыбку произнесла:       - А тошнота она скоро пройдёт! - После чего они ещё пол часа сидели так и когда тошнота спала Шень лишь ласково погладив своего супруга по голове ответила:       - Ну вот, Бинхэ, ничего страшного, приступы потихоньку спадают на нет, а значит скоро это прекратиться. -       На что Бинхэ почувствовав себя не ловко за свои истерики лишь виновато сёл на колени перед своей всегда спокойной наставницей:       - Простите этого ученика, этого супруга за подобную выходку. - после чего Бинхэ посмотрел на свою наставницу своими ещё не успевшими остыть от слез глазами : - Просто... - и спустя пару вдохов он с дрожью в голосе слёзно воскликнул:       - Просто Я УЖЕ СТОЛЬКО РАЗ ТЕРЯЛ ВАС! -       После чего его глаза снова наполнились горючими слезами, которые заставили Цинцю с одной стороны снова выходить из себя и желать легонько стукнуть своего нерадивого супруга по головке веером, а с другой вызвали в ней чувство сочувствия и жалости к тому что пришлось пережить и без того её через край эмоциональному супругу.                   Справедливости ради но те эмоции которые она не могла заставить себя проявить, чаще всего выражал её супруг из-за чего ей становилось намного легче, ведь видя подобную реакцию она понимала, что не только она переживала эту беременность с тревогой и опаской взглянуть на завтрашний день, не только она готова была сделать всё возможное чтобы дети сумели увидеть этот мир, но и Бинхэ, который сейчас всё продолжал свои откровения смотря на свою наставницу своими чёрными как ночь глазами:       - Что мысль о том что я могу потерять не только вас, но и наших детей, просто сводит меня с ума! -       Отлично понимая и разделяя чувства своего супруга тревога девы Цинзин наконец-таки её отпустила и она позволила себе искренне улыбнуться главному герою романа, и вдруг с этой улыбкой она почувствовала нечто что заставило её сердце екнуть, а тело впасть в лёгкое оцепенение.       Это было лёгкое словно пёрышко необычное прикосновение, и необычным оно было тем, что оно было не снаружи её тела, а внутри, и это ощущение не было похоже ни на что с чем ранее сталкивалась она, ни женский дни, ни магия крови её супруга не были сравнимы с первый прикосновением одного из её драгоценных чад и не успела она прийти в себя от подобного, как почувствовала уже не прикосновение, а более интенсивный и активный толчок с другой стороны её живота.       Не сказать что это было больно, нет, скорее неожиданно после лёгкого прикосновения почувствовать уже интенсивное шевеление, уже другого её ребёнка, и отлично помня какими во сне предстали её дети она поняла, что мальчик почувствовав улыбку своей матери явно решил поддержать её и разделить с ней эту радость в то время как дочь так интенсивно дёргалась словно пыталась дотянуться до чего-то :       " До кого-то "       Внезапно осенило главу пика Цинзин дочка вновь хотела чтобы этот счастливый миг они прожили все вместе, как тогда во сне, где они впервые встретились и в этом пазле не хватало только одного человека:       - Бинхэ - только позвала своего и без того замеревшего от страха супруга Цинцю, и после того как он удивлённо посмотрел на неё, она спокойно повелела:       - Дай мне свою руку! -       После чего положив его руку на свой живот она после определённых толчков спросила:       - Вот, чувствуешь? -       Как только рука Бинхэ коснулась живота его супруги он наконец-то смог понять что заставило её так замереть, у него у самого было чувство что его сердце вот вот выпрыгнет из груди, ведь он тоже чувствовал, пусть и не так как его любовь, но всё же он наяву, а не во сне чувствовал как его дети впервые начали двигаться внутри неё и даже прикасаться к ней, подобное вызывало в нём бурю необычных эмоций, это был и восторг и трепет и благодарность и теплота которую он хотел бы отдать своим крошкам без остатка и снова заплакав на этот раз от счастья он лишь кинулся обнимать их говоря:       - Мои Милые, Папочка очень любит вас -       Шень же чувствуя как дети пытались словно бы обнять своего отца чувствовала себя невероятно счастливой и в этом счастье она спокойно, поглаживая по голове своего супруга ответила:       - Они тоже тебя любят, Бинхэ -       На что её супруг лишь вопрошающе, словно не веря её словам посмотрел на неё, и Цинцю лишь одобрительно кивнула синхронно с новыми прикосновениями их ребятишек к тёплому телу их папы которое они ощущали сквозь свою маму.       И прислонившись уже лицом к животу своей супруги он продолжил говорить:       - Маленькие наши, мы с вашей мамочкой очень рады что вы у нас есть, вы самое лучшее что было у нас. -       С этими словами Цинцю готова была согласиться, ведь не смотря на всё невзгоды, что она сейчас переживала всё же она впервые долгое время за все свои две жизни могла побыть по-настоящему счастливой и пусть она считала что счастье материнства это полнейший бред, всё же она не могла отрицать что она поистине любит своих ещё нерождённых близняшек-двойняшек. И она сквозь уже в двойном объёме мягких прикосновений, чувствовала как и они любят своих родителей.