Я боюсь

Я боюсь смотреть на тебя, когда мы на сцене, боюсь, что сердце развалится на мелкие кусочки, которые после не собрать воедино, боюсь оглохнуть от твоего задорного смеха, от которого дрожат барабанные перепонки, отдаваясь неясным шумом в голове, боюсь прикоснуться, боюсь почувствовать пульсирующую боль, передающуюся от кончиков пальцев по всему телу, боюсь выдать нас... Выдать то, что умещается в простом и маленьком слове - любовь. Я даже не могу целовать тебя украдкой во время репетиций, не могу озвучить и половину мыслей, которые кишат в моей голове, не могу сказать прилюдно насколько ты хорош, ведь любое подозрение чревато, я только изредка бросаю на тебя взгляды полные тоски и надежды, что однажды мы не будем прятаться, а просто будем собой. Я боюсь потерять то, к чему шел так нудно и упорно, к чему стремился, забывая про тренировки, к чему пришел, а теперь вынужден хранить в секрете, зная, насколько могут быть разрушительны последствия, если нас раскроют, если правда выплывет наружу. Я добивался тебя, доказывал состоятельность наших чувств, учился жить с этим, пока не услышал ответное признание, пока не получил первый робкий поцелуй в щеку такой легкий и невинный, как и ты сам. А сейчас приходится молчать, держаться на отдалении и на все расспросы остальных членов нашего большого бойз-бенда отвечать коротко и предельно ясно, как и положено лидеру. За все это время я научился казаться хладнокровным и мало к чему причастным, разве только иногда переигрываю с суровостью или, напротив, фонтанирую пафосом, но ты то знаешь какой я на самом деле, какой я только с тобой... В краткие минуты уединения, когда мы совершенно одни, мне невыносимо сдерживаться, ведь жажда прикоснуться к тебе слишком сильна. Во время очередных разъездов, когда нас селят в отдельные комнаты, после отбоя я всегда крадусь к тебе в номер, чтобы сорвать хотя бы мимолетный поцелуй с губ и пожелать спокойной ночи, а ты только мило улыбаешься и говоришь, как сильно скучаешь. Мы рядом, но при этом и далеко одновременно, это как любовь на расстоянии, это как вожделеть чего-то, но не иметь возможности притронуться, как бы сильно ни хотелось, это просто невыносимо, но ради "нас" я готов терпеть. Ты много смеешься, так непосредственно и по-детски, что в груди все дрожит и подпрыгивает от удовольствия, словно там взрываются десятки петард разом, но я лишь сдержанно хлопаю тебя по плечу и прошу вернуться к репетиции или умерить свой пыл. Мне же по рангу положено сохранять спокойствие и поддерживать порядок. Но не представляешь, как в такие моменты мне хочется прижать тебя к себе и шептать на ушко всякие глупости, говорить о накопившемся, о своих эмоциях, но я только набираю пару строк в sms-сообщении: "Люблю тебя", на что в ответ получаю легкий кивок и быстрый чмок в губы в гримерке, пока остальные ребята приводят себя в порядок в душе. В редких случаях, мотивируя все дополнительной тренировкой, мы сбегаем в студию, где сидим у дальней стены обнявшись. В такие моменты я люблю перебирать пряди твоих вновь немного отросших волос, пока ты изучаешь какие-то линии на моей свободной руке, затем выводя китайские иероглифы, обозначающие "вместе" и "навсегда", так глупо и банально, но это наша маленькая традиция. А после мы долго целуемся, что даже на следующее утро ноют губы, а в груди остается какой-то вязкий осадок, похожий на кисель, такой же горячий и сладкий. На съемках радио- или телепередач нас ставят поодаль друг от друга, продюсеры говорят, что нам с Чанелем из-за роста необходимо стоять сбоку, но когда начинаются конкурсы, то под общую суматоху мне порой удается оказаться рядом, коснуться тебя будто бы невзначай. Наверное, в такие мгновения мы смотримся глупо со стороны, ведь на губах сразу появляется какая-то по-идиотски довольная улыбка, но сдержаться просто не хватает сил. Знаю, ты тоже не любишь эту чрезмерную конспирацию, но по-другому не получается, не вижу иного выхода, если мы хотим быть вместе. Честно, я боюсь общественной критики, боюсь родительского осуждения, боюсь порицаний на свой счет, но еще больше я боюсь, что наше "вместе и навсегда" улетит в Тартарары, что все будет тщетным... Я не смогу без тебя, это будет, как жить без воздуха, и краткими урывками вдыхать углекислый газ совместных встреч, где мы будем друг другу только одногруппниками и коллегами. Потому я терплю, потом учусь жить с этим, как прежде учился принимать себя таким какой есть, это все сложно, но вместе мы должны преодолеть это. - Я тебя люблю, Ифань, - Лу Хань мягко касается губами подбородка, отчего по коже тут же бегут стаи мурашек, а пальцы тянутся к его лицу, чтобы очертить контур скул, бровей, пригладить выбившиеся пряди из челки. - И это взаимно, - это вполне достаточно, чтобы двигаться дальше, мы справимся, обещаю. Эти страхи никуда не уйдут, терпение будет достигать предела не единожды, но каждый раз твои слова, твои признания и твоя близость будут вести меня вперед, пренебрегая всем остальным, ради нас.