Unfinished business Badji Keiske.

      Масато ушёл пол часа назад, а я сидела на кушетке сложив руки в рукава голубой юкаты держась за локти, так теплее. Прижавшись плечом к стене и уронив голову на грудь я сидела повернувшись к двери операционной и чуть подрагивала, всё никак не согреясь. — Что вы хотели узнать? — спросила я и Тачибана подойдя вопросительно на меня посмотрел. Я его поняла и кивнула, отодвигаясь, давая ему сесть рядом. Полицейский значит. Ну, по нему видно. Выдрессирован на славу, только вот, где форма, почему классический костюм? Похуй, меня сейчас не это волнует. — Сора Сэкай, родившаяся 1989 году 28 февраля – это вы? — я кивнула и Масато поправил очки. — три дня назад, вы попали в конфликт в котором пострадали от рук Тайджю Шибы. С его собственных слов вы сами позволили себя ударить, даже назвали число ударов. Это так? Я закрыла глаза и втянула воздух носом, тихонько выдыхая. Я начинаю психовать. Как это связано с моим отцом? Я хочу знать, что с ним, что вообще произошло, нахуя Тачибана спрашивает про всё вот это? — Он избивал моего друга, который хотел защитить меня. Я поняла, что Шиба меня не отпустит, он забьёт Такемичи до смерти и пойдёт за мной, поэтому я пошла сама, сказав, что мне хватит и двух ударов. — Масато кивнул и я открыла глаза посмотрев в лицо полицейскому. — он ударил меня трижды, и собирался бить пока я не отключусь. Если бы не его младший брат, что вступился за нас двоих, Шиба избил бы меня куда серьёзнее. — Понятно. Когда я был с вашим отцом, и разговаривал лично с Шибой-саном, его слова были другими. — совсем не удивившись проговорил Тачибана и я усмехнулась. Конечно слова жертвы и подозреваемого всегда будут разными, даже я это понимаю, и наверное только потому что наши семьи на одном финансовом уровне мне верят, если бы я была из обычной семьи, скорей всего бы глава семьи просто пришёл бы к нам с конвертом денег и просьбой забыть всё это как страшный сон. Но, он нарвался на моего отца, а тот всё это так не оставит пока не поставит Тайджю на колени или пока не увидит его за решёткой. — Я не уверен и не могу оглашать не достоверную информацию, но всё же. — Масато привлёк моё внимание тут же. Я смотрела в напряжённое лицо мужчины, который чуть отвернулся и вновь глянул мне в глаза, понимая, что лучше рассказать, я ведь не отстану. Я щас в таком состоянии, что я легко забуду про своё воспитание и покрою его трёхэтажным матом если он продолжит тянуть резину. — Вашего отца избили подстроив всё под ограбление. Бумажник и чемодан мы нашли на соседней улице в мусорном баке, всё на месте, отпечатков не было, похоже нарушители были в перчатках. Сэкай-сан раньше нас узнал, что Тайджю Шиба-сан собрал и ведёт за собой подростков 15-17 лет, которых он заставляет работать на финансово обеспеченных людей, выполнять чаще всего незаконные требования за большие деньги. Я не могу говорить точно, это требует более точного расследования, но если подумать, то Шиба-сан запросто мог... — Заказать моего отца?! — повысив тон спросила я и тут же закрыла рот ладонью, оглядевшись. Масато вытер пот с виска, чуть приподнимая очки и кивнул. — Я не уверен в этом, но эта версия на данный момент самая правдивая. — поднимаясь на ноги Тачибана серьёзно на меня смотрел. — Пока ваш отец не придёт в себя и не сможет дать показания, я прошу вас не предпринимать никаких действий и никак не контактировать с Шибой. Рядом с вами будет человек, пока Сэкай-сан не очнётся, это личная просьба вашего отца. Мне кажется, он подозревал, что с ним может что-то случится, поэтому заранее подготовился к этому чтобы не беспокоиться о вас. Досвидания, Сэкай-сан. — До свидания. Спасибо за всё! — подорвавшись на ватные ноги я поклонилась уперевшись ладонями в колени, потому что еле на ногах стояла. Я их вообще не чувствую. Масато оглянулся, мотнув головой. — Меня не за что благодарить, ваш отец, почти всё делал в одиночку. Я постараюсь, узнаю что произошло и накажу настоящих преступников, только тогда, приму благодарность. — я выпрямилась пошатнувшись и кивнула, заваливаясь на кушетку, только когда Тачибана отошёл метров на пять.       И уже пол часа я сижу и туплю в стену, уже даже не подпрыгивая, когда двери операционной открывались и от туда выскакивали медсёстры и врачи. На плечи опустилось что-то большое и тёплое, от чего я вздрогнула и оглянулась. — Твой отец всё ещё там? — спросил Майки кивнув подбородком на дверь и я оглянувшись вновь глянула на блондина, мелко кивая. Он цокнул языком и упал на кушетку рядом, и я тут же отползла на край. — Хреново. Я уже даже домой сгонял, а ты всё ещё тут сидишь... — Зачем ты приехал? — спросила я и тут же прокашлялась. Так. Похоже я начала заболевать, голос хрипит и бурлит, это не хорошо. Майки глянул на меня и раскинул руки, тут же убирая их за голову, дуясь. Я обратила внимание на красный след на его правой кисти, только когда он махнул руками и рукава задрались, я заметила. Тут же в голове всплыла картина, когда я вырываясь начала бить его по руке телефоном, так сильно, что появилась кровавая гематома. Выглядит больно, а он и вида не подаёт, или действительно не замечает? Даже не знаю. — Странный вопрос. Хоть ты больше и не одна из «Тосвы», я волновался. Ты выбежала в зимнюю ночь на улицу в одной юкате спеша к своему отцу, я хотел помочь и узнать, как он? Это так странно? — я вскинула брови. Да, это чертовски странно! Услышь я эти слова от кого угодно, я бы может и поверила, но никак не от сосуда для вселенского зла. Почему он пытается выглядеть хорошим? Я ему не верю, он опасен. — Так, что случилось то?       Я нахмурилась и Майки смотрящий в стену быстро устал от моей тишины, уставившись на меня большими чёрными глазами. Так на него посмотришь, и не скажешь, что в него много тьмы поместится, но я же знаю, что он такое. Как бы безобидно он не выглядел, мне нельзя подпускать его близко, надеюсь и не придётся. — Избили. — кратко сказала я умолчав о Тайджю, о его людях и о том что скорей всего это они. Майки задумался сложив руки под грудью и я плотнее закуталась в куртку пряча холодный нос за воротником, чтобы хоть немного согреться. — Сначала избили тебя и Такемичи, потом роясь во всём этом дерьме пострадал твой папаша. Всё ясно, это Тайджю! — улыбнувшись проговорил блондин поворачиваясь ко мне с поднятым вверх пальцем. Блять, а он не тупой как я думала раньше, голова у него точно не пустая. Не видя моей реакции Майки приблизился, хмуря брови. — Это Тайджю, отвечаю!       А вот теперь я удивилась. Он что, доказывать мне ещё что-то будет? Как ребёнок, который пытается доказать взрослым, что всё варенье съел кот. Майки указал на меня пальцем и я кивнула, чтобы он отстал наконец, только тогда Майки отстранился довольно улыбаясь. С ним что-то не так, и я сейчас не про пустоту внутри, характер у него... Детский? Он ведь даже не притворяется, он сейчас серьёзно! — Что ты будешь делать? — спросил парень и я вопросительно кивнула. В каком смысле? Майки выдохнул. Вот, опять этот взгляд, чего он смотри на меня как на дурочку? — Когда батя твой очнётся, что будешь делать? — Ждать его решений. Когда операция закончится, и он придёт в себя, я буду ждать его слов. — мне нечего другого по-сути не остаётся, лишь сидеть и ждать. Пока папа не очнётся за мной будет ходить охрана, и лишь от его приказа она либо оставит меня, либо будет защищать дальше, пока несовершеннолетняя я полностью завишу от отца. После буду зависеть от мужа, если повезёт, то у нас будут свободные отношения, это вообще шикарно было бы. — Ты так боишься отца? — спросил Майки и я непонимающе прищурилась. Боюсь? Где он страх почувствовал? Кого я боюсь, так это его, но никак не отца. — ты боишься неправильно вздохнуть рядом с ним, но сейчас так удивилась, будто я не прав. У Баджи мама тоже жёсткая была, он боялся её расстраивать, но она не мешала ему дружить с кем он хочет, тусить где он хочет, а твой же папаша, лишь бы как-то ограничить.       Я сжала кулаки и прикусила губу. Да что он несёт, вообще ничего не знает и знать не может, такой как он, вообще ничего не понимает. Несёт, всё что на языке, если бы он не был обычным среднечком, я бы легко могла пойти к его родителям и наехать на них, ибо их пацан оскарбляет моего отца и лезет в мою семью. Кстати, я ж до сих пор не знаю ни его настоящего имени, ни фамилии, может он действительно буржуй как я. Однако, в этот самый момент, мне было пофиг, богатый он, бедный, опасный - не опасный, похуй. — Можешь оскорблять меня, но не мою семью. Что ты понимаешь? Отец один меня растил, потому что из всех попыток матери родить, одна я родилась живой и стоило мне закричать, её сердце остановилось. Отец видел это, он держал её за руку. У него есть только я, он в опасном бизнесе, и врагов у него предостаточно, поэтому меня до сих пор не выводили в свет, разрешают мешаться с серой массой, но, конечно фамилию марать нельзя! Для меня это, как для тебя твоё прозвище, оно всем известно и тобой не марано, все знают, что ты крут и ты поддерживаешь этот статус, для меня это тоже самое. — пример самый простой, для тупых и Майки похоже понял, вновь задумался и кивнул пару раз, пока я пыталась отдышаться и остыть. Пиздец я бесстрашная, наезжаю на нестабильный сосуд для тьмы. Вроде вывести его из себя довольно сложно, но так это или нет, проверять я не хочу. — Всё равно это тупо! — с улыбкой воскликнул Майки и поднялся на ноги, пряча руки в карманы штанов, заправленных в большие белые сапоги. — Если наберёшься смелости, возвращайся в «Тосву». Первому отряду нужен свой талисман, как-бы друзья не пытались злиться на тебя, они скучают и переживают. — Ты... Про Ацуши, Казуши и Макото с Ямамото? Они в «Тосве»? — спросила я и Майки с улыбкой кивнул, уходя к двери, оборачиваясь и махая мне рукой. — Бай-бай, куртку потом заберу! — я вскинула голову и опустила глаза посмотрев на куртку, лежащую на плечах. Вообще про неё забыла. Зачем он вообще приезжал, у меня сейчас неспокойное чувство на душе. Я вроде бы и боюсь его, а вроде бы он как надоедливый ребёнок. Как Майки только умудрился вырасти таким, я думала, что у пустых практически нет характера, а тут, ещё попробуй что докажи ему! Ну и характерец, хуже чем у Баджи, тому хотя бы что-то сказать можно, он врежет и задумается, а вот Майки хрен что докажешь если он вбил себе в голову. Такие раздражают, но не пугают.       Я задремала сидя на кушетке, хотелось лечь и поджать ноги, чтобы согреть их, но я знала: если лягу то вырублюсь, а я не хотела проспать момент, когда лампочка загорится зелёным говоря о конце операции. Сидя и клюя носом я роняла голову на грудь тут же вскидывая её вызывая жалость у проходящих мимо санитарок и даже больных. Картина маслом: сидит возле операционный замёрзший, зарёванный ребёнок, с растрёпанными волосами, в одной домашней юкате и даже не своей куртке, которая хоть немного согревает. Действительно, жалкое зрелище. Когда над головой что-то щёлкнуло я повернула глянув на заветную зелёную лампочку, тут же подрываясь на ноги и смотря на выходящих из операционной врачей. — Что с мой папой? Всё прошло хорошо? — спросила я останавливаясь рядом с хирургом, который смотрел на меня усталыми глазами. Это всё что было видно, половина лба скрывала шапочка, а лицо - медицинская маска. — Сора Сэкай, пару дней оперировал тебя, сегодня твой отец. И оба с побоями. — проговорил мужчина стягивая маску на подбородок и закрывая глаза, массируя переносицу пальцами, тут же смотря на меня, будто не решаясь говорить дальше. — Как не печально, твоего отца избили серьёзно, скорей всего, его пытались убить, удары наносили тяжёлым предметом и наверняка. Трубой или битой скорей всего. Операция прошла успешно, но у твоего отца сломаны рёбра, во время падения обломки вонзились и проткнули левое лёгкое. Сейчас он не может дышать без специальных аппаратов и находится в коме. Мне очень жаль.       Я отшатнулась и едва не завалилась, но устояла на ногах подняв руку, говоря тем самым напуганному врачу, что со мной всё... Ну почти всё, нормально. Пытались убить... Неужели моего отца реально, заказали? Да у отца много врагов и было уже достаточно покушений на его жизнь, но практически обо всех он знал, у него глаза и уши повсюду, если он что-то подозревает старается узнать об этом как можно больше и либо развеивает свои переживания, либо готовится к обороне. Даже Тачибана - полицейский - сказал, что мой отец сделал за них половину работы и всё о Шибе узнал сам, у него много связей и первые слухи, достоверные или нет, не важно, быстро попадают к нему. Уже отталкиваясь от них отец мог уворачиваться от ножей, которые в него кидали. А тут... Он знал, что всё это для него не закончится благополучно, даже заранее прикрепил ко мне человека для моей защиты, но почему он о себе не позаботился? Эти подростки отмороженные, я не удивлена смотря на их предводителя, Тайджю действительно мог испугавшись тюрьмы приказать своим парням избить моего отца. Ублюдок... Никогда не прощу. — Сэкай-сан, уже поздно, тебе стоит отдохнуть, ты сильно перепугалась, но сейчас с твоим отцом всё в порядке. Его жизнь вне опасности. — я вскинула голову и посмотрев на хирурга кивнула и тот огляделся. — У нас есть пара свободных коек в палатах, если хочешь можешь переночевать здесь, на улице холодно, даже если будешь возвращаться на такси, замёрзнешь.       Мне до сих пор холодно, хотя в больнице и отопление работает. Меня морозит, похоже температура поднялась, ещё лучше. Возвращаться домой действительно не резон, не хватало ещё чтобы я загнулась, лучше останусь здесь, где мне в случае чего успеют оказать помощь. К тому же, к отцу ближе. Хоть я понимаю, что моё присутствие ни чем ему не поможет, всё равно, не хочу пока что оставлять его. Быть может, скоро в больницу придёт его дух, я в этом уверена, тогда мы и поговорим, а может и не поговорим, не знаю. Всё равно, в такое тело его дух вернуться не может, если попытается, то реально умрёт. Слабое, искалеченное тело не готовое принять обратно душу: перенапряжётся, чего ему делать нельзя. Вселение души в тело это всегда напряжно: все мышцы деревенеют, глаза кажется вытекут из глазниц от давления, лёгкие сжимаются, сердце на несколько секунд останавливается перестраиваясь на чужой лад, всё тело обдаёт резким морозом, будто окунули в прорубь и тут же кинули в снег. Разве и так еле живое тело сможет выдержать такой стресс? Нет, оно сломается. Поэтому духу приходится ждать, когда тело будет готово его принять, если этот момент настанет конечно, бывают случаи когда человек умирает в коме, тогда душа по щелчку пальцев меняется: его память стирается подчистую, на руках появляются кандалы, если конечно у него были дела. Отец сейчас где-то бродит духом и ищет своё тело, много времени у него это не займёт, завтра или же через день он найдёт своё тело. Может перед этим мы столкнёмся с ним, тогда я сама его отведу куда надо.       Лёжа в тёмной палате с незнакомыми мне людьми я смотрела в окно, на чёрное небо и первый снег. После успокоительного укола мне спокойно, вроде бы, даже лекарство не смогло до конца избавить меня от переживаний. — Боже, не знала, что мою койку кто-то занял. — я чуть расширила глаза и перевернулась на спину посмотрев на женщину в белом платье, чертами лица очень кого-то мне напоминающую. Длинные русые волосы, большие золотые глаза с вытянутым зрачком отражающие удивление. — Ты меня видишь? — Да. Простите, я заняла ваше место, можете лечь рядом, я отодвинусь. — будь я в здравом уме, навряд ли предложила бы такое духу, но от успокоительного мне так на всё похуй, что я просто отодвинулась на край кровати и вновь легла на бок, положив руку под голову. Таким образом, почти больше половины кровати были свободны. — Какая ты странная, девочка. — посмеялась женщина и вроде бы села рядом, я не знаю, у духов нет массы, матрас не может прогнуться. — Обычно я всех выгоняла с этой кровати, и долгое время сюда никого не ложили. Я не могу понять, ты живая или мёртвая?       Я перевернулась на спину и молча подняла вверх обе руки, показывая голые запястья. Тогда женщина посмотрела на свой браслет на руке и вновь посмотрела мне в лицо, сидя облокотившись спиной о спинку кровати. Зря я такая откровенная, но врать сил нет, мозги вообще не варят. — Живая, а вот мой отец между жизнью и смертью. — тихо проговорила я и поджала губы, опуская руки себе на грудь. — Его избили, из-за того что он хотел нарыть кое-что на человека, который до этого избил меня. Из-за меня он пострадал, из-за того что я врала и ничего не говорила, не предупредила об опасности, это я виновата...       Повернувшись на другой бок я заныла и обхватила женщину руками, уткнувшись лбом ей в бедро. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду изливать душу незнакомому мне духу. Но, по крайне мере, она начала пытаться меня успокоить: гладила по голове, что-то говорила пытаясь донести до меня, а я лишь ревела. Злость на Тайджю быстро сменилась злостью на саму себя, после возвращаясь к этому ублюдку и вновь превращаясь в самобичевание и раскаяние. Я даже не знала, кого винить, я в равной степени ненавидела и себя и Тайджю, какая-то биополярка... Мне врачи точно успокоительное вкололи? — Ну же, девочка, успокаивайся, в отличие от меня, тебя то все могут услышать. — я притихла, поджав губы и стараясь дышать через заложенный нос. Приподнявшись на локте я присела и женщина меня обняла за шею. — ты мне кое-кого напоминаешь... Одинокую малышку, плачущую в темноте... Мою малышку... У меня... Была дочь?       Я вскинула брови и чуть отстранилась посмотрев в глаза женщины полные слёз. Похоже я неосознанно заставила вспомнить что-то из её прошлого. Я напомнила ей её дочь. Похоже, до этого женщина не могла вспомнить хотя бы кого-то из своих родных. — Вы знаете своё имя? — спросила я и женщина нахмурившись отвернулась взявшись за голову одной рукой зарывшись пальцами в русые волосы. Свет луны из окна удачно освещал её, заставляя золотые глаза отражать свет, а кристаллики слёз на ресницах переливаться. Люди не видят того же что и я, духи в лунном свете особенно прекрасны. — Ясуко... Шиба, по-моему... А почему ты спрашиваешь? — женщина протянула руки в узких рукавах белого платья и положила их мне не плечи. — ты что-то знаешь обо мне, девочка? У меня ведь были дети? Можешь помочь мне найти их? — Да, у вас были дети. Думаю, скоро вы встретитесь со своим старшим сыном. — Ясуко не совсем поняла смысла этой фразы и благодарно улыбнулась. А ведь я серьёзно. Я его просто убью, сейчас я точно решила, что мне стоит делать. Если не сделаю этого, он может попытаться добить моего отца и убить меня, ну уж нет. Раз на то пошло, я нападу первая.