Reservoir Wolves

Мы сидели в «Пицца Хат», потому что нам нужно было крепко перекусить перед «дельцем». На самом деле, никто не называл это «дельцем», только я и про себя. Вообще, когда ты слышишь двоих парней в толпе, которые обсуждают «дельце», ты сразу понимаешь – они что-то задумали. Ни одному серьезному парню не придет в голову назвать свое предприятие «дельцем». Я хоть и слыву среди них легкомысленным, язык все равно держу за зубами. Так что о том, что это было «дельцем», знал только я. Почти все были в сборе, не хватало только Коричневого и Криса Арджента с дочерью. Никто не подавал виду, но злость и недовольство ощущались в воздухе. Неважно, кто ты, босс или нет, опаздывать – плохо, особенно перед дельцем. По ним всем это было видно. Белый сидел, задумчиво почесывая черную щетину на подбородке, и даже не думал прикасаться к гавайской, Синий вертел в руках пакетик из-под сахара, а Розовый то и дело открывал рот, чтобы выплеснуть свое возмущение (он был то еще говно и трепло), но тут же его закрывал и начинал раздраженно жрать пепперони. Компания, словом, подобралась мрачная. Не то чтобы я ожидал чего-то другого – да и не до веселья было перед нашим дельцем. Но я все же надеялся, что Белый хотя бы криво усмехнется мне и ляпнет что-то, типа чтобы я не кис. Или Синий опять отмочит корку. Синий был такой парень – весельчак. Как Розовый, только Розовый при этом был тот еще говнюк. Самым веселым казался Блондин. Он поглощал свой кусок с таким видом, словно собственноручно угандошил корову, которая стала фаршем для его мясной пиццы. Буду честен: он всегда меня стремал. Было в нем что-то мерзкое, нечеловеческое. Остальные тоже были говноеды, но, глядя им в глаза, я не видел животной ненависти и злобы, которая была во взгляде Блондина. Словно он был готов вцепиться зубами тебе в глотку просто забавы ради. Вот про таких и снимают фильмы о маньяках, так-то. Еще был опаздывающий Коричневый, но он был неинтересен – смазливый, добряк, острый на язык, с витыми золотыми кудрями. Наверняка трахал студенток по пачке за неделю. Уныло. Но вот наконец входная дверь открылась, и зашли Коричневый и Элли с Крисом. Когда они нас заприметили и подошли, всех сразу попустило. Синий бросил ебучий пакетик и такую рожу счастливую состроил – как у щенка в рекламе «Чаппи». Элли заметила, губки так бантиком сложила – и зырк на Коричневого. Я, ребята, конечно, не спец по отношашкам, но у этих троих явно наметилась одна геометрическая фигура. Синий, конечно, лил всем в уши, что у него жена-азиаточка, что ждут ребенка, и вообще, но вы же знаете, что такое первая любовь. Арджент такой спросил, хотим ли мы чего еще, все сразу резко жрать захотели, ну он заказы собрал и пошел. А когда вернулся, пошел караван на север, все сразу шутить и в хвост, и в гриву. А Элли прямо рубаха-деваха, такие корки мочила, что любая орлеанская девственница скончалась бы от разрыва сердца. – Я вообще не понимаю бешеного ажиотажа вокруг бездарных фильмов, в смысле, ребята, что в них находят? Фильм по мокрой фантазии пятидесятилетней, которая увековечила свой возраст в названии? Правда что ли? Эти бабы сейчас все как свихнулись на нем. – А ты не причисляешь себя к бабам? – Розовый явно подумал, что удачно шутканул. – Ты причисляешь, – это, конечно, был Блондин, и в компании раздались глухие смешки. «Ахаха, как смешно», – скривился Розовый. – Я не причисляю себя к тем идиоткам, которым это нравится, – Элли попыталась вновь напомнить о себе, потому что фраза прозвучала громче, чем следовало. – Моим бывшим тоже нравилась всякая дрянь, – Коричневый прошелся языком по верхней десне и громко причмокнул. – Вроде этого… как его… «Ванильное что-то там». Какая-то, в общем, ванильная вротъебистика. – А меня еще дико бесят все эти романтические комедии, – кинув пластиковую вилку на стол, Синий всплеснул руками и так и продолжил ими дирижировать, – все эти «Реальные любови», «Нереальные встречи», «Любови по залету» и еще хуй пойми чего. Унылое говно, короче. Только девицы с бешенством матки могут такое любить. – Вы не понимаете… – Коричневый медленно оглядел всех. – Раз девчонкам заходит жесткач, значит, они не прочь будут его и в жизни воплотить. Так что не жалуйтесь, а благодарите менеджеров по рекламе и продюсеров по ночам. Мы все заскалились, все, кроме Элли. Та жевала молча, уставившись на свой маникюр. – А мне, знаете, один фильм недавно зашел, – я состроил хитрую морду, ну, насколько вообще умею, – вообще бомба. Там короче этот… Я защелкал пальцами, типа вспомнить не могу, хотя помнил, конечно, но бандюган, который смотрит в свободное время «Дневник Бриджит Джонс», кажется подозрительным. Так что я типа не помнил. – Ну, там короче тот старый хрен, который играл короля английского, был. Он там типа джентльмен-шпион. Как в «Бонде». – Колин Фёрт, – мне сначала показалось, ослышался. Ан нет, это Белый. Он смотрел на меня недовольно, будто я его в лучших чувствах оскорбил. – Точняк, мужик, – я сказал это так, и типа мне насрать, и типа мне очень стыдно, понадеявшись, что тот просек. – Ну и вот, он короче там вообще жжет. Мужику полтос, а он там всем хребты и шеи ломает. – Заебато, – Синий залыбился как дурак и закивал, мол, да, отличное кино. Коричневый тоже скалился, но уже как хитрожопый гондон. Белый молчал и ел, Блондин молчал, улыбался и ел, Элли молчала и ковыряла заусенец. Розовый пил из пластикового стаканчика. Замечательно, подумал я. Когда все доели, Крис, все это время залипавший в телефоне, скомандовал выдвигаться. И я даже немного жалел, что так мало времени провел с этими ребятами. Большинство из них были отличными собеседниками. Возможно, потом я навещу их в федеральной тюрьме, хотя сомневаюсь, что после такой подставы они захотят со мной беседовать. А вспоминаю я это все потому, что в моем животе зияет ебаная дыра, я вцепился в руку Белого и хнычу, словно кончающая девственница. Нас предупреждали в академии, что пули имеют свойство разрывать внутренние органы человека и это как-то немного больно. Но я всегда жил по принципу «меня не касалось, значит, этого нет». По правде сказать, это первая пуля, что я словил. Блять, это невъебенно больно, и это всего лишь одна. Что же бывает от двух? Трех? Обоймы? Вообще бывают те, кто жив еще после обоймы свинца, всаженной в твою плоть? Я думаю об этом сейчас, чтобы притупить Боль. Это посоветовал Белый, спасибо ему за это. Надо просто думать обо всякой хуйне. Как отец вылупился на меня, когда я сказал, что тоже хочу быть копом, как впервые переспал с девушкой, как познакомился с Белым. Блядский случай, как же больно! – Дерек, я умру! Господи! Поверить не могу, что она в меня выстрелила! Я, блять, умру! – Все мысли покинули мою голову, наверное, не стоило так сильно биться ею о дверцу, потому что я уже не могу остановить словесный понос. Белый, он же Дерек, крепко держит меня за руку и подбадривает так, как если бы я был его лучшим другом или младшим братом. – Прекрати истерику сейчас же! Да, ты тяжело ранен, но ты не умрешь! Слышишь меня? Остановить всхлипы и стенания выше моих сил, я даже не притворяюсь. – Дерек, мне охуенно страшно! Я умру, я знаю! – Прости, Стайлз, я не знал, что ты окончил медицинский. Ты доктор, Стайлз? – он спрашивает, пока я не отзываюсь. – Ответь, пожалуйста, ты доктор, а? – Нет… – на выдохе отвечаю я и ненадолго, совсем немного расслабляюсь, приняв какое-то более-менее комфортное положение, извернувшись на заднем сиденье, если вообще может быть комфортно в таких условиях. Нет, Дерек, я полицейский, но ты не хочешь этого знать. Я сам не хочу об этом думать. – Хорошо, тогда признай, что ни черта в этом не понимаешь. Я знаю, что тебе очень больно, но ты погоди умирать. Лучше послушай меня. Я везу тебя в условленное место сбора. Скоро туда приедет Крис, он вызовет для тебя доктора. Доктор тебя залатает, и все будет окей. Повтори за мной, все будет окей! – Он трясет меня за руку, пока я снова извиваюсь всем телом и хнычу. – Повтори, твою мать, все будет окей! – Окей, господи! – простанываю я. Я понимаю, что ты хочешь помочь, Дерек, но лучше бы ты сразу пристрелил меня. – Я окей, Дерек. – Так точно! Вот и умница! – Боже, у тебя самого уже истерика, что ли? Ты так сжал мою руку, что я ее почти не чувствую. – Я окей… – тупо повторяю я, пытаясь убедить в этом самого себя. Только посмей сдохнуть, Стайлз, и твой отец найдет тебя и снова убьет голыми руками, чтоб ты больше не смел так делать и пугать его на старости лет. Ох, кажется, я теряю сознание… *** Белый втащил Оранжевого в просторное полупустое помещение склада и уложил в углу у стены. – Я убил ее, Дерек… Я не хотел этого… – бормотал Оранжевый непослушным языком, изо всех сил цепляясь за плечи Белого. – Успокойся, Стайлз. Мы на месте, видишь? Мы добрались. Все хорошо, – Белый с беспокойством посмотрел ему в глаза. Он убрал упавшую на глаза Стайлза челку, потом, подумав секунду, расстегнул ему ремень и пуговицу на брюках, чтобы ослабить давление на мышцы живота. – Дерек, мне так страшно… Обними меня, пожалуйста… – неожиданно даже для себя тихо произнес Оранжевый. – Конечно, – Дерек кивнул и аккуратно приобнял парнишку. С минуту они молчали, потом Дерек снова заговорил: – Стайлз, нет ничего такого в том, что ты боишься, это нормально… Храбрость ты сегодня уже показал. Ты был молодцом. Все будет хорошо, ты полежи пока здесь. Скоро приедет Крис и вызовет тебе врача… – Да плевать на тюрьму! Дерек… – Стайлз снова схватил того за плечо, приближая к себе. – Пожалуйста, отвези меня в больницу. Клянусь памятью матери, я не проболтаюсь. – Стайлз… Ты же знаешь, ранения в колено и живот – самые болезненные, но сразу от них не умирают. Да, жизнь покажется адом, ты будешь мечтать о смерти, но протянешь еще достаточно. Поэтому не волнуйся об этом, все наладится… – Дерек еще хотел добавить, что им нельзя так подставляться, что они лишь чудом ушли от копов, и еще много чего, но слова застряли в горле. – Прошу тебя, Дерек! – Стайлз, чуть не плача, цедил слова сквозь плотно сжатые зубы. – Тебе не нужно даже из машины выходить. Просто выброси меня около больницы, а дальше я сам. Как-нибудь доползу… Клянусь, я им ничего не скажу. Дерек уже был готов согласиться, взвалить его на плечи и отнести в машину, но тут дверь стремительно распахнулась, и появился взбешенный Розовый. – Нас кто-то подставил или что это была за хуйня?! – с порога возмущенно выкрикнул он. – Да уж, блять, ты прав, хуйня… – проскулил Оранжевый в ответ, заодно озвучивая собственные мысли на такое неожиданное появление. Розовый подошел к ним, остановившись в полуметре, и подался вперед. – Оранжевого зацепило? – спросил он. – Да, в живот, – кивнул Белый. – А где Коричневый? – Копы пристрелили. – Это плохо, – поджал он губы. – Ему плохо? – А сам как думаешь? – отозвался Белый. – Черт, все плохо… – Розовый взволнованно заходил по помещению. – Вот о чем я и говорю, мужик, нас кто-то крупно подставил. – С чего такая уверенность? – А с того. Все ведь было спокойно, и тут вдруг раз – откуда ни возьмись сразу столько человек в форме. И каждая мразь знает, что надо делать. Я даже сирен не слышал! Копы должны были приехать только через четыре минуты после того, как сработала сигнализация, а они появились практически сразу! Вот вторая партия уже приехала по сигналу, а те пидорасы нас точно ждали. Ты сам разве не думаешь, что это все неспроста? – Мне было некогда думать, знаешь ли. Сначала надо было съебать и хвост сбросить, потом я с ним возился, – Белый махнул рукой на Оранжевого, который крутил башкой, вслушиваясь в каждое слово Розового. В его голове вертелась мысль, что этот уёбок очень умен, так быстро все просек. Но он сам говорит, что не знает, кто предатель, значит, ему пока ничего не угрожает. – Ну, а теперь начинай думать, пора, – Розовый остановился рядом с Белым. – Потому что тот, кто нас подставил, наверняка знает про это место, и тут нас могли поджидать копы. Может, они уже едут сюда. Я вообще сюда ехать не хотел. – Так, пойдем-ка, отойдем вон туда, – Белый указал на вход в другое помещение, менее просторное, которое служило чем-то вроде кухни, если бы на складе могла быть кухня. Там стоял стол, несколько стульев, было свалено много старой рухляди, а также была раковина с треснутым зеркалом. Стайлз вцепился в руку Белого, он не мог допустить, чтобы эти двое продолжили разговор без его участия, он должен был знать, о чем они говорят. – Нет, не бросай меня, не уходи, – стал просить он. Дерек по-своему понял его просьбу: – Не волнуйся, я буду недалеко, в соседней комнате, вон там. Я буду видеть тебя, я буду рядом. Он высвободил руку, и они с Розовым удалились в смежную комнату. – Дерек, не уходи, я же умру… – напоследок проскулил Оранжевый, но уже ничего не мог сделать, безвольным кулем заваливаясь на бок. – Какого хрена я вообще тут делаю?! – бормотал Розовый, меряя шагами заднюю комнату, пока Белый отмывал руки от крови. – Чувствовал же, что не надо мне сюда приезжать. А меня интуиция редко подводит. Мне вообще это дело с самого начала не нравилось. А все, блять, из-за денег! Все каждый раз упирается в деньги! – Не ори, что сделано, то сделано, – спокойно отозвался Белый, вытирая руки серым от грязи полотенцем. Розовый замолчал и перестал нарезать тревожные круги. – Ты успокоился? – Успокоился, – сердито выдохнул Розовый, искоса взглянув на мужчину. – Тогда умойся, – Белый выглянул из комнаты посмотреть как там оставленный им Оранжевый. – Расслабься, закури… Умывшись, Розовый ответил: – Я бросил. – Молодец, – похвалил Белый. – Можешь дать сигарету? Белый молча достал из кармана пиджака пачку и протянул парню. Тот взял одну сигарету, и Белый тоже решил закурить. Поблагодарив за молча предложенный огонь, Розовый жадно затянулся дымом, а Белый решил заговорить. – Окей. Давай-ка вспомним, как было дело. Вот мы на месте, все отлично, а потом сработала сигнализация. – Точно, – подтвердил Розовый, кивая. – Я не успел и глазом моргнуть, как нагрянули копы. И тут-то все началось. Мистер Блондин начал палить… – Нет-нет, – тут же прервал Розовый и продолжил под вопросительным взглядом Белого: – Когда сработала сигнализация, их еще не было. Они появились, когда Блондин распсиховался и открыл стрельбу. Копы сидели в засаде, они не хотели, чтобы их обнаружили раньше времени. Только когда Блондин взбесился, они появились. Именно так я и понял, что нас подставили. Слушай, мистер Белый… – Блять, да какой я тебе мистер Белый! – раздраженно рыкнул на него мужчина. – Только не называй мне свое имя! – замахал на него руками Розовый. – Нахрен мне оно? И свое я тебе не скажу. – Да, ты прав… – кивнул Белый и затянулся. – Как ты ушел? – немного помолчав, перевел он тему. – Отстреливался, как же еще? – Розовый пожал плечами. – Я пристрелил пару копов. А ты кого-нибудь убил? – Нескольких полицейских. – А прохожих? – Только полицейских, – твердо повторил Белый. Розовый кивнул и отошел. Сев на колченогий стул у облезлого стола, он затянутся несколько раз и снова заговорил. – Да, наломал дров этот мистер Блондин своей пальбой… – Да, отморозок, каких поискать, – дернул плечом Белый, соглашаясь. – А я говорил, что он маньяк шизанутый, а ты его защищал еще! – Ну да, я оказался неправ, – согласился Белый. – Я вот не люблю убивать, только когда нет выбора. – Понятное дело, что выбирая между сроком и убийством какого-нибудь придурка, я не стану раздумывать. Но при этом я не псих. Нахрена Крис привлек его? Нельзя с такими людьми работать. Хорошо еще, что Блондин нас с тобой не прикончил. Руки чесались его замочить. Еще немного, и я бы, не раздумывая, шлепнул его… – Все запаниковали, – заметил Розовый. – Когда все идет в жопу, всегда начинается паника. Это нормально, что в первые секунды ты не соображаешь, но потом берешь себя в руки. Ты можешь стрелять в копов, но не палишь по невинным людям. – Подразумевается, что так поступают профессионалы. Психопат не может быть профессионалом. Крис задницей, что ли, думал, когда нанимал его? Где он вообще его выкопал… – Не знаешь, что с остальными? – докурив и встав со стула, спросил Розовый и подошел ближе к Белому. – Знаю только, что мы с Оранжевым заскочили в машину. Коричневого там при нас пристрелили. Я больше ничего толком не видел. – Каждый думал только о себе. Никто не знает, что стало с Блондином и Синим. – Их либо пристрелили, либо повязали, – достав новую сигарету, отозвался Белый. – Или они смылись, как ты. – Да я чудом ушел! Но если и они ушли, тогда где они? – А если они забрали бриллианты и свалили? – Исключено, – мотнул головой Розовый. И на удивленно поднятые брови Белого добавил: – Бриллианты взял я. – Хороший мальчик, – Белый усмехнулся и с одобрением похлопал парня по плечу. – Где они? – Я их спрятал. Поэтому предлагаю вместе сейчас поехать за ними и свалить, потому что здесь опасно оставаться. – Мы договорились собраться здесь, подождем. – Да кого?! – отчаянно жестикулируя, завопил Розовый. – Нас предали! Мы не знаем, что с Блондином и Синим. Может, убиты, или их прямо сейчас раскалывают в полицейском участке, и они рассказывают про это место! Они не знают наших имен, но про это место в курсе. Белый в очередной раз взволнованно взглянул на дверь в другую комнату, где оставил Оранжевого, и ничего не ответил. – А вдруг кто-то из них и есть крыса? – продолжил Розовый. – Не знаю… – протянул Белый. – А может, это Крис предатель? Хотя он все это затеял… – Я Арджента сто лет знаю, это точно не он, – отмахнулся Белый. – Я его сам со школы знаю, но поручиться могу только за себя. Может, вообще стукач ты? – А может, ты? – отбил подачу Белый. – Да если на то пошло, то, может, это Оранжевый? – Розовый махнул в сторону той комнаты. – Не пори чушь! Этот парень умирает, я сам видел, как его подстрелили. Он кричал и плакал у меня на руках, и после такого ты заявляешь, что он стукач… – Я ничего не утверждаю, но среди нас точно есть крыса, – упрямо повторил Розовый. – И вообще, где в этой дыре сортир? – Налево и вверх по лестнице, – махнул рукой Белый и поспешил к Оранжевому. – Ты как хочешь, а я сваливаю, – вернувшись из туалета, оповестил Розовый. Белый в этот момент склонился над Оранжевым. – Блин, он что, коньки отбросил? – подходя ближе, спросил Розовый и тоже наклонился к парню. – Нет, сознание потерял. – Пиздец, он меня напугал! – картинно схватившись за сердце, с облегчением выдохнул Розовый. – Я уж думал, помер. – Надо отвезти его в больницу, – не терпящим возражений тоном сказал Белый, поднявшись и отойдя к противоположной стене. – И тогда нас всех повяжут, замечательное предложение. – Иначе он умрет. Розовый промолчал, обдумывая, как лучше поступить. – Пока тебя не было, он умолял меня отвезти его в больницу. Я просил потерпеть, но он все клялся, что будет молчать обо всем, лишь бы я выполнил его просьбу. Бросив короткий взгляд на Оранжевого, Розовый тяжело вздохнул и кивнул. – Ладно, давай отвезем его в больницу, раз он сам об этом просил. Он все равно о нас ничего не знает. – Вообще-то, обо мне он кое-что знает… – заметил Белый. – Чего?! – тут же взвился только было успокоившийся Розовый. – Что ты ему рассказал? – Я сказал ему свое имя и откуда я. – Нахуя?! И как это вышло вообще? – Про то, откуда я, обмолвился в разговоре еще в первый день знакомства. – Ну а имя-то зачем назвал? – Он спросил, – глядя прямо в глаза собеседнику, ответил Белый сквозь зубы. – Парня подстрелили по моей вине, он умирал у меня на руках! Я успокаивал его, говорил, что все будет в порядке… И он спросил, как меня зовут. Что мне надо было ему ответить? Что нам нельзя называть наши имена? Что я не доверяю ему? Я думал, он прямо там умрет! – Ладно-ладно, – Розовый замахал на него руками, – я тебя понял. Уверен, это была трогательная сцена. – Ты у меня сейчас договоришься, придурок, – пригрозил Белый, делая шаг к нему. – Не смотри на меня волком, это не я разболтал свою биографию первому встречному! – попятившись, ответил Розовый. – Скажи мне только, там, откуда ты родом, на тебя что-нибудь есть? – Да. – Ну, тогда о чем речь! А я-то еще волновался, вдруг в ювелирке нас камеры засняли! Хорошо получается. Когда его возьмут, – Розовый ткнул пальцем в бессознательного Оранжевого, – то с легкостью доберутся и до остальных. Он знает: а, твое лицо, бэ, твое имя, вэ, откуда ты, и гэ, твою специальность, – загибая пальцы, выплевывал он слово за словом. – Им остается только показать ему твое фото. Считай, что ты уже пожизненно сидишь. А через тебя они доберутся и до меня! – Розовый поперхнулся воздухом, глотая лезущее из него негодование. – Ну, договаривай, – разрешил Белый. – Мы не везем его в больницу, – мотнул головой Розовый. – С таким ранением он и до вечера может не дожить. – Ну что ж, очень жаль. Кому-то везет, а кому-то нет… Этого Белый уже стерпеть не мог и без лишних слов двинул молодому идиоту по лицу. – Не смей распускать руки! – возмущенно выкрикнул он, но тут же снова получил удар. Розовый едва успел закрыться руками, как Белый уже схватил его за отвороты пиджака и с силой толкнул на стену, будто желая его спиной проломить ее. Удар выбил воздух из парня, но Белый на этом не остановился и двинул ему под дых. Розовый согнулся пополам и после еще одного пинка от Белого окончательно рухнул на пол лицом вниз. Быстро присев рядом и придавив Розового коленом к полу, Белый одной рукой заломил его руку за спину, а другой схватил за волосы и потянул на себя, отчего тот болезненно вскрикнул. – Не советую тебе спорить со мной, парень, – прорычал Белый, склонившись к самому уху Розового. – Уяснил? – Уяснил, – выдохнул тот. И тут со стороны входа раздались аплодисменты. В пылу драки грабители не заметили, как появился их подельник, мистер Блондин. – Да вы прямо мастер кунг-фу, мистер Белый, – Блондин хрипло рассмеялся. Белый отпустил Розового и поднялся. – Где тебя черти носили? – спросил он Блондина. Мужчина промолчал. – Оглох, что ли? – начал выходить из себя Белый. Блондин продолжал молча сверлить его своими мертвенно-синими глазами, не произнося ни слова. Розовый кое-как поднялся с пола, отряхнулся и тоже обратился к Блондину. – Представляешь, он вздумал меня бить. А у нас, как видишь, Оранжевого подстрелили. Коричневый мертв, а Белый решил поиграть в благотворительность, хочет отвезти этого в больницу, – он указал на Оранжевого. Блондин без единой эмоции взглянул сначала на Оранжевого, затем снова перевел взгляд на Розового, а тот продолжал говорить: – А еще мы считаем, что нас подставили. – Это с какого перепугу? – спросил Блондин. – Да с такого, что куча копов и перестрелка как бы не входили в наши планы. Поэтому я пораскинул мозгами и подумал, что неплохо бы нам сейчас валить отсюда. Сперва в укромное место за бриллиантами, а затем залечь на дно. Если ты с нами, то поехали. – Никто никуда не едет, – отозвался Блондин. – Псих мне не указ, – резко ответил Белый. Но Блондин продолжил свою мысль: – Я только что говорил с малышкой Элли, она уже едет сюда. Она вызовет ему врача, так что не надо никуда срываться. – Хорошо, раз так, – уже более спокойно ответил Белый. – Слушай, ты не знаешь, что с Синим? – спросил у Блондина Розовый. – Мертв, – бесстрастно ответил тот. – Ты сам видел? – допытывался Розовый. – Как тебя сейчас. Застрелен копами. – Черт, хреново… – Ну, а теперь, если мы закончили подсчитывать «боевые потери», я вам кое-что покажу. Пойдемте со мной. – Куда? – полюбопытствовал Розовый. – К моей машине. Это сюрприз, вам понравится, – Блондин хищно оскалился. Белый еще раз с беспокойством взглянул в сторону Оранжевого, и мужчины вышли. Открыв капот и заглянув внутрь, бандиты рассмеялись. На них таращил испуганные глаза молоденький полицейский, возрастом не старше Оранжевого, как отметил про себя Белый. – Этот милый мальчик может что-то знать про подставу, если вы правы, – заметил Блондин. – Действительно, хороший улов! – воскликнул Розовый. – Принимаем груз! Мистер Синий – Проходи, присаживайся! – Крис пожал руку молодому человеку и указал на стул, а сам сел за свой рабочий стол. Тот поблагодарил и сел, откинувшись на спинку и небрежно закинув ногу на ногу. Он широко улыбался Ардженту, у него явно было хорошее настроение. – Ну, Скотт, рассказывай, как ты живешь? Мы же лет сто не виделись, – Крис тоже доброжелательно улыбнулся ему, распахивая руки в пригласительном жесте, готовясь слушать. – Прекрасно, мистер Арджент! – Скотт тряхнул головой. – Вы, наверное, знаете, я полгода назад женился. – Да-да, я слышал. Твоя жена из известной семьи. Клан Юкимура, верно? – Да, именно так, – кивнул Скотт. – И как зовут миссис Макколл? – Кира. – Красивое имя… – Арджент на секунду задумался. – Ты отхватил себе большой кусок пирога, Скотт. Не боишься подавиться? – Сэр? – непонимающе склонил голову Макколл. – Ты оправдываешь чаяния своей новой семьи? Не боишься подвести их? – Я делаю все, что могу, сэр. Стараюсь, чтобы моей жене было хорошо. Я постепенно вхожу в бизнес семьи Юкимура, налаживаю новые связи… – А теперь ты согласился на мое предложение, – Крис посмотрел Скотту в глаза. – Вы предлагаете хорошую цену, мистер Арджент, – Макколл развел руками. – А мне сейчас нужно зарабатывать для моей молодой семьи, сами понимаете. – Понимаю. Когда Эллисон только родилась, я сам брался за всякую работу. А времена тогда были очень непростые, хотя и теперь не намного лучше… – А как сейчас Эллисон? – не без колебания спросил Скотт. – Хорошо, – серьезно отозвался Арджент. – Но я и раньше говорил, и сейчас повторю, что рядом с тобой ей было бы еще лучше. – Вы же знаете, что она сама ушла от меня, – Макколл отвел взгляд и стал с наигранным интересом разглядывать картину на стене. – Знаю. Они немного помолчали, и Крис заговорил вновь: – Ладно, Скотт, оставим прошлое. Я позвал тебя, чтобы обсудить дело. Подробно обговорив с Арджентом все детали предстоящего дела, Скотт Макколл покинул его кабинет и буквально нос к носу столкнулся с Эллисон. Скотт был явно смущен, Элли приятно удивлена. Макколл не мог подобрать слов, чтобы начать разговор, да и не хотел начинать его при таких обстоятельствах. Он миллион раз представлял себе их встречу, прокручивал в голове диалоги, но именно такого варианта событий, похоже, не предусмотрел. А зря. После затяжного неловкого молчания первой заговорила Эллисон: – Ну, здравствуй, Скотт, – она улыбнулась. – Здравствуй, Эллисон, – эхом отозвался тот. – Ты был у отца? – Да, как видишь... Мы только что распрощались. Я уже уходил… – Скотт махнул рукой в сторону выхода. – Подожди, – Элли безотчетно удержала его за рукав темно-синего пиджака. – Мы так давно не виделись… Может, пройдем в гостиную, выпьем чего-нибудь? – она посмотрела в его глаза, на ее губах играла легкая улыбка. Скотт на секунду задержал взгляд на ее прелестных ямочках, но быстро высвободил руку: – Нет, прости, мне правда пора. До свидания, Эллисон. И он ушел, оставив ее у дверей отцовского кабинета. *** Ее звали «малышка». Малышка Элли. Впрочем, право на это имел только мистер Блондин как давний друг ее отца. Она помнила те времена, когда ей было лет пять: она сидела у него на коленях, а он был молодым юношей без нынешней седины на висках. Кроме него никто не рисковал так обращаться к этой очаровательно-улыбчивой девчушке, первой претендентке на звание «мисс Скромные глазки». Малышка Эллисон была хорошей девочкой и примерной дочерью своего отца. Она хорошо усвоила, как и с какой стороны лучше отрезать ублюдкам яйца, и могла успешно применять полученные знания на практике. Теперь она ехала к месту встречи, попутно разговаривая с отцом по мобильнику, в то время как трое мужчин пинками выбивали из молодого полицейского дух. – Я подъезжаю, уже почти на месте. Нет, папа, я не знаю подробностей, – терпеливо, но немного повысив голос, говорила Эллисон. – Не знаю, что с кем стало. Ты же сам понимаешь, что было бы рискованно кому-то звонить самой. Я только немного переговорила с Питером, он сказал, что завязалась перестрелка с копами, и вдобавок он взял в заложники какого-то полицейского… Да, папа, он разъезжает с ним в багажнике по городу, представь себе! Я говорила ему, что это плохая идея, но меня-то он не слушает. Так и передать, что ты очень зол? – на ее лице промелькнула усмешка. – Хорошо, ты зол и ты уже выезжаешь, я поняла. – Она повесила трубку и буквально через минуту припарковала машину во дворе нужного ей склада. Блондин, Белый и Розовый к этому моменту уже прилично поистязали копа, и теперь он сидел, крепко привязанный к стулу мистером Блондином. Первому надоело его избивать Розовому, и он подошел к старому магнитофону, чтобы попытаться поймать полицейскую волну, а Белый и Блондин все еще продолжали наносить копу удары. В этот момент входная дверь распахнулась, и все инстинктивно обернулись. – Что здесь происходит? – вскрикнула Эллисон, едва переступив порог. – А ну остановитесь! Что вы делаете? – Она подошла ближе. – Пытаемся узнать у этого козла, кто предатель… – ответил за всех все еще запыхавшийся Розовый. – Что? – Эллисон прищурилась и внимательно посмотрела на мужчин. – Мы считаем, что нас кто-то подставил, – спокойно заговорил Белый. – И этот парень может знать, кто. Эллисон тяжело вздохнула и покачала головой, будто перед ней стояли расшалившиеся детсадовцы. – Если вы полупите его еще немного, он вам в убийстве Кеннеди признается. Вот только это может быть совсем не так. Это не метод. – Эллисон, нас предали… – повторил за Белым Розовый, попытавшись вновь акцентировать на этом факте ее внимание. – С чего вы взяли?! Никто никого не предавал! – воскликнула Эллисон, только-только осознав услышанное. – Тогда как объяснить такое количество копов у ювелирки и последующие события? – не отставал Розовый. – А вот как раз об этом я и хотела вас спросить. Объясните мне, что там произошло? – Блондин открыл в ювелирном филиал тира по живым мишеням, – отозвался Белый, – а так все прошло отлично. – Они сами виноваты. Если бы не включили сигнализацию, остались бы живы, – спокойно парировал Блондин, разводя руками. Эллисон бросила на мистера Блондина выразительный взгляд из-под ресниц, а потом поочередно посмотрела на каждого: – Ребята, папа интересовался, у кого из вас бриллианты? – У меня, – отозвался Розовый, – я их спрятал в надежном месте. – Отлично, значит, сейчас съездим за ними, заодно машины отгоним от входа, а то вы угнали целый автопарк. – Элли внимательно осмотрела просторное помещение. – А что с Оранжевым? – она кивнула в его сторону. – Ранен в живот, сейчас без сознания, – ответил Белый. – Ему нужен врач, и срочно. – Хорошо, – кивнула девушка, – я позвоню Дитону. А где остальные? – Мертвы, – сказал мистер Блондин. Эллисон перевела на него взгляд. – Оба? – чуть помедлив, спросила она. – Да, – Блондин кивнул. Эллисон опустила голову и медленно повернулась ко всем спиной. Пытаясь сдержать слезы отчаяния, она зажмурила глаза и сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. Оба парня, к которым она испытывала чувства, были мертвы. Остальные инстинктивно поняли, что ее сейчас лучше не трогать: ей явно была небезразлична судьба Синего и Коричневого. С минуту простояв так в гробовой тишине, Элли глубоко вздохнула и повернулась к подельникам. Оглядев всех сухим внимательным взглядом, она заговорила тихим сдавленным голосом: – Сейчас нужно избавиться от ваших машин у входа, иначе, когда появится отец, все получим по первое число. Дже… Розовый и Белый, возьмете по машине, я поеду за вами, а ты, – она посмотрела на Блондина, – останешься с этими двумя. Поехали, врачу я позвоню по дороге. – Нельзя этого психа с ними оставлять, – попытался отговорить ее Белый, но Элли была непреклонна. – Я сказала – поехали! Иначе я за себя не ручаюсь… Мистер Коричневый Я сидел вразвалочку с Розовым и Оранжевым в «Пигглс», и денек был такой пригожий – аж тошно. Знаете, бывают такие деньки, славные, небо чистое, девочки тебе улыбаются, когда замечают, что ты на них пялишься. Ну, словом, все заебато. Розовый сидел злой как черт, впрочем, у этого пидорка всегда был такой вид, будто ему дерьмо под нос сунули. А Оранжевый пиздел, как всегда, в общем-то. Мне думалось, что неплохо бы в эту унылую компашку Синего – он парень забавный, немного дурковатый, но хотя бы не Оранжевый, от него башка не трещит. Я сидел, главное, и думал. Много, о чем думал. О том, на что потрачу профит в итоге. О дельце. О малышке Элли… Я много думал о малышке Элли с тех пор, как мы поцеловались тогда. Я так-то парень не влюбчивый, у меня было много девушек (потому что все любят милашек, а я милашка), но это было несерьезно. Я обычно о девчонках быстро забывал. А вот об Элли думал, много, долго. Я понимал, конечно, что я нахуй ей не сдался, а Арджент за любимую дочурку вообще нагнет так, что не разогнешься. Но как можно не думать об этой чистой и гладкой коже, об этой шикарной фигурке, мягких темных локонах и шелковых губках? Нужно быть импотентом. Или Розовым. А еще я всерьез так задумался, что после дельца обязательно потрачусь на самое лучшее кольцо. Пойду к Ардженту и попрошу у него руки его дочери, и будь что будет. Пусть самолично убедится, насколько серьезные у меня намерения. Я прямо вижу все это: торт, шампунь рекой, гости, все дела. Кислые щи Арджента, счастливая мордашка Элли – хорошенькая до безобразия. Мы с ней чмокаемся по поводу и без, танцуем старомодный вальс, она смеется, кружится, ее фата развевается на ветру и прочий милый бред. «Мистер Айзек Лейхи, согласны ли вы взять в жены Эллисон Арджент». Разумеется, блять! Хех, прикол. *** Когда Эллисон, Белый и Розовый удалились, Блондин выждал с полминуты и хищно осклабился, глядя на молодого копа, который, в свою очередь, старался не смотреть на него в ответ. – Наконец-то мы одни, – пропел он сладким голосом. – Я уж думал, они не свалят. А мне сейчас просто необходимо выпустить пар, приятель. Не зря же я возился с тобой, привез тебя в это укромное местечко… Явно не для пары синяков и разбитой губёшки. Полицейский поднимает глаза на мистера Блондина и понимает, что до этого были только цветочки, а теперь начнется самое веселое. И он бы все отдал, лишь бы те два говнюка вернулись прямо сейчас. – Понимаешь, приятель, – мягко улыбается Блондин, его глаза мертво блестят, как бусины, – как там тебя… – Мэтт, – плаксиво отзывается коп довольно громко, даже привлекает внимание Оранжевого, который до этого был в забытьи. У того, однако, хватило ума не выдавать себя, и лежал он, словно мешок с дерьмом, неподвижно. – Мэтт, – нараспев отзывается Блондин, обнажая нечеловечески длинные клыки, – Мэтью. Мэтти. Можно, я так буду тебя называть, ты не против, Мэтти? Вот и славно, Мэтти. – Блондин отворачивается и идет к стоящей в углу магнитоле. Древнее дерьмо не проигрывало кассеты, но неплохо ловило радиостанции. Когда он поставил ее на бочку и включил, заиграла полицейская радиоволна – Розовый проверял, нет ли подозрительных нарядов. Недовольно сморщившись, Блондин поспешил прокрутить ползунок вперед. Быстро набрел на какую-то попсу и, как ни странно, Блондин выглядел довольным и закивал самому себе. – Вот и моя малышка. Да, детка, ты умеешь меня заводить, не так ли? – Я не скажу, где вы, – робко начал Мэтт, попутно пытаясь освободиться и выкручивая запястья как только можно, расшатывая стул, дергая ногами и всем корпусом. Бесполезно – Блондин привязал его намертво. – Я никому не скажу, отпустите. У меня жена, ребенок, я первый день в полиции… – Неужели? – казалось, Блондин в искреннем восторге от услышанного. Он громко хлопнул в ладоши и хрипло рассмеялся. – Так это нужно отметить! Он отошел от магнитолы, из которой на смену попсе пришли поздравления с юбилеем некоего Джеффа и просьбы поставить «Can't Stop» Maroon 5. Буркнув под нос «люблю эту песню», он свернул за угол и вскоре вернулся со складным ножом в руке. – Ты знаешь, а ведь мне совсем-совсем нечего подарить тебе по такому случаю. Ну, разве что… – Свободу? – с надеждой спросил коп, нервно сглатывая. Блондин посмотрел на него, как на глупого и капризного ребенка. – Всему свое время, Мэтти. Для начала спрошу, чисто ради приличия, ведь ты, само собой, соврешь: кто крыса? Ты знаешь, о чем я спрашиваю, Мэтти, ты знаешь, приятель. Будь добр, постарайся. – Я не знаю, о чем ты… – начал Мэтт, на что Блондин раздраженно цокнул языком. – Мэтти, Мэтти, ох, Мэтти, знал бы ты, насколько ты банален. Так, давай еще разок: кто крыса? – Я же говорю, я не знаю, я работаю первый день, это мое первое задание, я ничего не знаю, пожалуйста, отпусти… – Не скули, Мэтти, тебе не идет, – досадливо поморщился Блондин, открывая складной нож. Мэтт заметно задергался, а Оранжевый не смог удержаться и шевельнулся. Заметил это Блондин или нет, ясно не было, так как тот увлеченно разглядывал лезвие ножика. – Нехорошо получается, Мэтти. Очень нехорошо. Я понимаю, у тебя сегодня большой день. Твоя жена готовит индейку по случаю твоего первого задания и ждет не дождется, когда ты придешь к ней и скажешь: «Дорогая, это я, все прошло просто великолепно, твой муж был сегодня на высоте!». Но и меня ты пойми – ты и твоя крысиная братия испортила мне день. У меня ведь сегодня тоже был в каком-то смысле большой день, понимаешь? И это все очень грустно, очень-очень. И знаешь, мне придется вместо подарка тебе сделать кое-что другое. Считай это оригинальным подарком. Специально от меня. Тут из магнитолы зазвучали первые звуки заказанной для Джеффа мелодии, и Блондин довольно крякнул. – Во-во, моя любимая. Совершенно один в своей комнате… Я думаю о тебе с такой интенсивностью, что это уже кажется тревожным сигналом… Он, пританцовывая, словно подкрадываясь, подходит к копу, который по мере его приближения все сильнее старается вырваться. – Заснув, я вижу сны о других мирах… Представляя, что ты все еще любишь меня… Он размахивает ножиком, словно дирижерской палочкой, и Мэтт начинает кричать. Недовольно поморщившись, Блондин останавливается и начинает шарить в карманах. – Блять… Да где же… О, вот, нашел. – Он достает из кармана потасканного вида носовой платок и засовывает в рот кричащему Мэтту. – Я не могу перестать думать о тебе… Блондин вплотную подходит к нему и что есть сил вцепляется в голову. Тот пытается увернуться, но у Блондина цепкие, как у зверя, лапы. – Как мог я раньше думать, что ты последуешь за мной хоть на край света? Я просто борюсь с тобой в своих снах, а, проснувшись, понимаю, что занимаюсь любовью с подушкой… Он хватает его за шею с правой стороны одной рукой, а другой тем временем начинает примериваться, с какой стороны сделать надрез. Мэтт что есть мочи орет через кляп. – Я не могу перестать думать о тебе… Что я сделаю, если ты никогда мне не позвонишь? – Ножик резко надрезает ушной хрящ сверху. Коп орет, а Оранжевый вовсю возится за спиной у увлекшегося Блондина. – Что бы я ни отдал, чтобы ты посмотрела в моем направлении! Рука Блондина, плечо Мэтта и манжет рубашки обильно поливаются кровью. У копа, кажется, уже нет сил кричать, но он не может остановиться. Еще минута – и в руке у торжествующего Блондина кусок кожи и хряща, который когда-то был ухом. – Я не могу перестать думать о тебе… Я не могу перестать думать о тебе… – поет он, пританцовывая вокруг своей оси с новоявленной добычей. Коп плачет, обессилено развалившись на стуле, к которому был привязан. Очевидно, после этого он сильно невзлюбит Maroon 5. Блондин подошел к магнитоле, небрежным движением вырубил звук и снова с гадкой ухмылочкой повернулся к Мэтту. – Как слышишь меня, Мэтти?! – с издевкой проорал он прямо в отрезанное ухо. – Есть контакт? – Блондин не на шутку развеселился. Он отбросил свой «трофей» в сторону, вытер кровь с руки о форму плачущего парня. – Никуда не уходи, Мэтти, я сейчас. – Маньяк, задумал что-то еще. Блондин вышел на улицу, достал из багажника своей машины канистру с бензином и быстро вернулся назад. В этот момент Оранжевый совершенно пришел в себя, лихорадочно думая, где его пистолет. Он должен был быть у него, но куда-то делся, когда он сам потерял сознание. Пистолет точно валялся где-то рядом. Но Блондин снова вернулся, и тому пришлось прикинуться бездыханной тушей. Блондину было плевать на Оранжевого, он даже не взглянул в его сторону, его интересовало нечто другое. – Ну что, Мэтти, добавим огоньку? – хрипло рассмеялся Блондин и отвинтил крышку канистры. Только-только переставший лить слезы паренек снова замычал и замотал изуродованной головой. Блондин щедро обливал его бензином, каждый раз стараясь попасть в лицо, а тот орал через кляп что есть сил. – Ну что еще? Бензинчик жжется? – Блондин закончил с обливанием и вытащил платок изо рта, брезгливо отбросив его в сторону. – Умоляю, не сжигай меня! – глотнув побольше воздуха, тут же затараторил он. – Я никому про вас не скажу… – Мэтти, опять ты завел старую пластинку, – не хуже Тони Старка закатил глаза Блондин. – Срать я хотел на то, расскажешь ты что-то кому-то или нет. – Он стал отходить, попутно выливая бензиновую дорожку на бетон. – Я сожгу тебя так же, как сожгли мою семью. А вы, копы, просто замяли это дело, даже толком не ища улик. Вы не наказали виновных. – Прошу, сжалься! Я же не имею к этому отношения! Блондин будто бы не слышал. – Ты сдохнешь в адских муках, сгоришь, как моя семья, – Блондин отбросил в сторону пустую канистру и достал из кармана зажигалку. – Нет, пожалуйста! – отчаянно закричал Мэтт, обливаясь слезами. Блондин долгим взглядом посмотрел на зажигалку в своей руке и зажег ее. Но едва его рука дернулась, чтобы бросить ее в бензин, как целая обойма пуль была разряжена прямо в его грудь. Оранжевый все-таки нашел свой пистолет и ухитрился незаметно его взять, успев среагировать в последний момент. Эта очередь выстрелов буквально пригвоздила Блондина к противоположной стене, по которой он сполз и умер, а Оранжевый еще некоторое время целился в него разряженным пистолетом. Наконец он опустил руку и обернулся к онемевшему Мэтту. Тот пребывал в шоке, ведь он уже успел попрощаться с жизнью, которая мгновение назад пронеслась у него перед глазами. Не моргая, он смотрел на то, как Оранжевый старался подняться, но две его попытки не увенчались успехом, и он снова тяжело рухнул на пол, с трудом опираясь на локти, корпусом подаваясь к Мэтту. Оранжевый немного отдышался и заговорил, глядя на Мэтта шальным взглядом: – Эй, Мэтт… Как тебя дальше? – Дэлер, – тяжело дыша, ответил он. – Послушай, Мэтт Дэлер, я полицейский… – он облизнул пересохшие губы, пытаясь сфокусировать взгляд на привязанном к стулу парне. – Да, я знаю, – отозвался тот. – Знаешь? – удивился Оранжевый. «А парнишка не так прост, как кажется», – подумал он про себя. – Да. Я тебя помню еще с академии. Когда я пришел, ты выпускался. Мы иногда пересекались. Тебя зовут Стайлз… фамилию забыл. – Стилински. Стайлз Стилински. Извини, я тебя не помню… – прикрыв глаза, он мотнул головой. С минуту они молчали, а потом Мэтт позвал Стилински по имени. – Стайлз… Как ты себя чувствуешь? – Да как тебе сказать, Мэтт. Хреново, – рот скривился в усмешке, смешанной с болью. – Стайлз, скажи… Я ужасно выгляжу? Из горла Стайлза вырвалось несколько лающих смешков, после чего он почувствовал, что если не заткнется, то блеванет. – Сумасшедший ублюдок! – продолжал ныть Мэтт. – Сжечь меня хотел! Отрезал мне ухо! Стайлз с ненавистью посмотрел на Мэтта. Ухо ему, видите ли, отрезали! Велика потеря! А у него из пуза уже несколько литров крови вытекло и успело высохнуть, и скоро отодрать его от пола можно будет только ломом. И сразу закопать в землю, потому что еще немного, и он тут сдохнет как собака. Но прежде, чем он открыл рот и высказал это Мэтту, тот сам озвучил его мысль. – Но мне, вроде как, еще повезло, а тебе срочно нужна помощь. Копы ведь знают про это место благодаря тебе, так почему они медлят? Почему не помогут нам? – Ох, Мэтти! – Стайлз непроизвольно скопировал манеру речи Блондина. – Какой же ты еще наивный. Они хоть и находятся в квартале отсюда, но ждут приезда Криса Арджента. И пока его задница не окажется здесь, они и пальцем не пошевелят. Даже если мы тут помрем раньше времени, помощи до той поры не дождаться. Я должен был взять Арджента, но, похоже, облажался. Как первокурсник. – Стайлз перевернулся на спину и посильнее приложился затылком об пол, как бы наказывая себя, а заодно стараясь переключить внимание на боль в голове с боли в животе. Им больше нечего было обсуждать. Мэтт больше не решался лишний раз тревожить Стайлза, который тратил на разговор последние силы, а сам Стилински, кажется, снова начал проваливаться в забытье. Даже боль уже почти не ощущалась… Мистер Оранжевый Я, детектив Стайлз Стилински, и мой начальник Бобби Финсток встретились в кафе поздно вечером. Я должен был доложить о ходе своей работы. – Все прошло как по маслу! – радовался я, сидя напротив Финстока и с большим аппетитом поглощая малиновый чизкейк и запивая его горячим латте из высокого стакана. – Дэнни представил меня Ардженту, а тот меня познакомил и с мистером Белым. – Мистером Белым? – переспросил Финсток. – Да, мистером Белым. У нас у всех должны быть клички. А я теперь мистер Оранжевый. Финсток усмехнулся и кивнул, чтобы я продолжал. – В общем, пока все идет неплохо. Меня приняли в команду. Завтра у нас первый общий сбор. И все благодаря Дэнни. Он прикольный малый. – Нет-нет, даже не думай так говорить, – скривился Финсток. – Махилани тебе не друг. Он же предает своих, закладывает их полиции, он и тебя с той же легкостью подставить может. Так что больше не думай о нем, теперь он моя забота. А ты должен сосредоточиться на деле. Жаль, конечно, что тебе не довелось поработать с Гринбергом. Уж он бы тебя представил в самом лучшем виде, не подкопаешься. Ему все бандиты доверяли, даже самые авторитетные. Я, кажется, тебе о нем рассказывал. Гринберг был нашим лучшим осведомителем. – А что с ним теперь? – поинтересовался я. – Я же говорю, был. Да уж, у Финстока было своеобразное чувство юмора. Мои губы скривила невеселая усмешка. Я сразу понял, на что намекает начальник. Печально слышать подобное, и я совершенно не горел желанием однажды пополнить список таких «бывших» в устах того же Финстока или ему подобных. Я, безусловно, мечтал отличиться при выполнении опасного задания, но не ценой собственной жизни. Откуда мне было знать, что всего через несколько недель я буду лежать на каком-то заброшенном складе на окраине города в луже собственной крови… – Расскажи мне, о чем вы там говорили? – вывел меня из раздумий Финсток. – Как тебя принял Арджент? Дэнни Махилани, смазливый гей, мелкий жулик и та еще крыса, договорился о встрече в клубе «Джунгли». Кроме Криса Арджента с ним там был еще один человек, которого представили мне как мистера Белого. Но для начала Дэнни отвел Криса подальше от него, чтобы обговорить несколько деталей, в том числе назвал «настоящее» имя своего протеже – Стайлз Билински. Это имя, кстати, было выбрано с легкой руки Финстока, который в мой первый рабочий день неправильно прочитал мое имя в анкете. Дэнни расписал, какой я хороший вор, как он мне доверяет и надеется, что Крис со мной сработается. А после, подмигнув мне и ущипнув пониже спины, отчего я аж подпрыгнул, пожелал мне удачи и смылся под совершенно дурацким предлогом, предоставив возможность уже действовать самостоятельно. Когда Дэнни ретировался, Крис подвел меня к столику, за которым сидел мистер Белый, и представил его, сказав, что в их деле важна анонимность и у всех будут клички. Мне Крис придумал позывной «мистер Оранжевый». Я был вполне доволен, я, знаете, вообще люблю апельсины. У меня богатое воображение, поэтому я живо представил себя состоящим в банде Алекса из «Заводного апельсина». Вспомнил про пропаганду «ультранасилия», о вещах, которыми занимались те ребята, и что мне тоже пришлось бы заниматься подобными мерзостями. Меня передернуло от таких мыслей, и я поспешил переключиться на разговор с Арджентом и мистером Белым. Мне все говорят, что у меня язык без костей, да я и сам это знаю, поэтому наладить контакт с этими двумя мне не составило особого труда. Я сыпал анекдотами и «жизненными байками» только так. Они повелись сразу, стали смеяться, расслабились, я, как Бэтмен, сразу усыпил их бдительность и втерся в доверие. После этого мы покинули стены клуба, распрощались с Арджентом и вдвоем пошли пешком по ночным улицам. Я предложил проводить мистера Белого домой, и он не возражал: наверное, чувствовал себя не очень уверенно после выпитого спиртного. Он сказал, что поселился в мотеле «Калифорния», и мы направились туда. По дороге я не прекращал болтать, но Белого это быстро утомило. Без Криса он стал еще более хмурым и неразговорчивым. – Давай немного побудем в тишине, парень, – предложил он примерно на середине пути, и мне ничего не оставалось, как заткнуться, потому что мне не хотелось с первого же дня портить с ним отношения. Но минут через пять я не выдержал: – Эй, Белый, тебе говорили, что ты похож на гребаного латиноса? – у меня не дрогнули даже уголки губ, но зато глаза смеялись вовсю, так что Белый только пихнул меня в бок и раздался его глухой лающий смех. – Да пошел ты, – беззлобно огрызнулся он, чтобы через мгновение вновь стать самой серьезностью. Мы как раз дошли до его мотеля и остановились под вывеской. Он закурил и дал прикурить мне. Я нечасто курю, но надо было держать себя как крутой бандюган, а что делает этот образ более достоверным, если не сигарета в зубах? И вдруг заговорил сам мистер Белый, на что я уже и не надеялся. – Я сегодня поставил на «Доджерс» полтинник и выиграл. Давно они меня так не радовали. Я поднял на него удивленный взгляд, понимая, что эта ниточка может привести к чему-то важному. – Любишь бейсбол? – спросил я. – Я тоже! В школе играл, мы даже всякие кубки выигрывали на соревнованиях. Я, правда, за «Метс» болею, но какая разница! – я хлопнул его по плечу от переизбытка чувств. – Да, я тоже играл в школе. Помню, как-то на летних каникулах мы с парнями накопили и втихую свалили на попутках прямо в Лос-Анджелес на их игру, как же мне после этого влетело… Зато впечатления на всю жизнь остались. – А ты из Калифорнии, да? Недалеко видать добираться пришлось, – я это будто вскользь уточнил, не особо интересуясь. – Да, жопа мира под названием Бикон-Хиллз, а ты откуда? – А я из Нью-Йорка, как ты мог догадаться по моей любви к «Метс». Мы еще немного поговорили о бейсболе, и всю дорогу я радовался как сумасшедший, какой удачный разговор у нас вышел. Мы докурили, и Белый уже собирался подняться в свой номер, а я постарался как-то так ненавязчиво распрощаться, но чтобы оставить о себе приятное впечатление. – Значит до завтра, да? – улыбнулся я, протягивая ему руку для рукопожатия. – Поспешу к своей благоверной, обещал ей не задерживаться. Она сказала, что на ужин будут куриные котлеты. Белый посмотрел на меня странным взглядом, голодным, что ли. Он пожелал мне спокойной ночи и ушел, а я поспешил вовсе не к мифической жене, а на встречу с боссом. Моя лапша быстрого приготовления совсем поспела, и я уже с энтузиазмом запустил вилку в тарелку, собираясь слопать ее содержимое, как рядом с моей рукой задребезжал мобильник. Звонил Финсток. – Мистер Апельсин на проводе, – выдал я. – А чего надо мистеру Пирожку? – Ты у меня дошутишься, Стилински, – отозвался на это начальник. – У меня для тебя есть кое-что интересное. Это касается твоего «цветного» подельника, мистера Белого. – Да вы что? И чем же вы собираетесь меня обрадовать? – Я отправил тебе все на е-мейл, посмотри. Благодаря твоей наблюдательности нам удалось выяснить его личность, поправь меня, если это не он. Пока Финсток трещал, я успел встать из-за стола и пройти в комнату к ноутбуку вместе со своей лапшой. Зайдя в почту, я открыл файл, и с фотографии из личного дела на меня своими светлыми глазами хмуро смотрел мистер Белый. – Да, коллега, подтверждаю, это тот самый тип. Сердечно благодарен, изучу подробно. Распрощавшись с Финстоком и благополучно начав поглощать обед, я вчитывался в личное дело. Теперь я знал, что мистера Белого звали Дерек Хейл, родом он был из захолустного городка в северной Калифорнии (о котором он сам успел мне проболтаться), ему было тридцать три года, и что он был дважды судим за ограбления. Убийств на нем не висело, чему я обрадовался, мы с ним успели немного сблизиться за такой короткий промежуток времени, как мне казалось. Теперь главное было не оговориться при обращении, он же так и не назвал мне своего имени, впрочем, как и остальные участники предстоящей «операции». Тут снова зазвонил телефон. Это была Малия. – Хэй, бро! Мы с Лидс идем на ланч, ты с нами? Ну конечно, как я мог отказать моим любимым коллегам. У меня весь день был свободен, и тухнуть в душной квартире еще несколько часов мне совсем не улыбалось. Мы приехали к «Карлс Джуниор» и сели за один из уличных столиков. Девочки взяли кофе и по салату на двоих, а я оторвался. Все вкуснее растворимой лапши. – Как у тебя дела? – первой заговорила Лидия, Малия, кажется, правда пришла поесть. – Норм. – Мне не хотелось отвечать подробно, покуда я еще не добился ничего толкового в деле. – Не ответ, а дрисня какая-то, – с набитым ртом ответила Малия, на что Лидия недовольно сморщила носик. – Ты просто леди, Малия. Я надеялся, что если промолчу, про меня забудут. Не тут-то было. – Окей, Стилински, еще раз. Как твое дело? – Билински, я под прикрытием! – Хорошо, Байлз, третий раз повторять не буду, – Лидия недовольно нахмурилась и постучала ноготком по пластиковой крышке. Я вздохнул. – Пока никак. Я их никого не знаю пока толком. Зато сразу поймал одну крупную рыбу. – Симпатичную? – сощурилась Малия. – Ну так… Латинос. Небритый, мрачный, калифорниец. – М-м, норм. – Ну и кто тут дрисню говорит? Лидия выглядела очень раздраженной, но промолчала на это. – Звучит так, будто ты идешь на дело с Рики Мартином. Он случаем не гомик? – продолжила Малия. – Не знаю, не проверял. Тут она фыркнула, чуть не плюнув кофе мне прямо в лицо. – Аккуратнее, – попросил я, но она даже будто не заметила и пояснила: – Знаешь, как распознать гомика в толпе? Я, конечно, замотал головой. – Ну угадай! – попросила она. – Ну не знаю. Одет только в стринги с блестками? – Фу, ты стереотипный гетеро. Нет! Слышал про хэнки-код? Мы расстались где-то через час болтовни ни о чем. Я ценю любую возможность побыть с друзьями хоть немного. И пускай одна из них моя постоянная ширма для заданий, а у второй я сидел много лет в безнадежной френдзоне, я люблю их. Лидия попросила быть осторожнее, чтобы ей не пришлось расфасовывать меня потом по пакетикам, а Малия велела в этот раз не раскрывать ее. «Серьезно, Билински. Не показывай в этот раз мою фотку и не называй имя. Я сама буду работать на следующей неделе. Не подставляй меня, понял?». Я сказал, что все понял. Поехал домой, пощелкал каналы, потом снова пробежался глазами по профайлу Белого. Даже немного подремал, что для меня в новинку. А вечером, в шестом часу, за мной заехала дочь Арджента и отвезла на наше первое собрание. Крис Арджент расхаживал рядом с интерактивной доской, на которой были какие-то графики, нужные для дела, а напротив него сидели мы: шестеро еще толком не познакомившиеся друг с другом мужчин. Нас всех должен был сейчас представить Арджент, так он сам сразу нам сказал. – За исключением Элли и меня, наши имена вы знаете, всем будут даны клички. Никто не должен делиться с другими своими личными данными. Никаких имен, ни слова, откуда вы или где сидели. Не болтайте о своих женах и подружках. И без охуительных историй ограбления винного ларька в Сан-Диего на заре вашей карьеры. Посторонний пиздеж никогда никого до добра не доводил. Всем все ясно? – И после согласия присутствующих он продолжил: – Так, а теперь я назову вам ваши клички. Мистер Коричневый, Мистер Белый, Мистер Блондин, Мистер Синий, Мистер Оранжевый, Мистер Розовый, – поочередно ткнул он в каждого из нас пальцем, обведя всех по параболе. – Почему это я мистер Розовый? – тут же взвился парень, на которого перст указующий обрушил такое проклятье. – А нехуй было надевать розовую рубашку, – отмахнулся Крис, и я не смог сдержать дурацкого хихиканья. Парень надулся как ребенок, но решил, что это не аргумент и что-то еще можно исправить: – Крис, это какая-то гейская кличка… Можно я буду хотя бы мистер Пурпурный, например? Неплохо ведь звучит? Не успел Крис среагировать, как к парню повернулся выше ознаменованный мистер Белый: – Да ладно тебе ныть, всем плевать, какая у тебя кличка. – Тебе хорошо говорить, мистер Белый, – с нажимом на его новое имя, ответил Розовый. – А мне что прикажешь теперь делать? На их пререкания среагировал Коричневый: – Ой, да хватит вам ругаться, Беляночка и Розочка! – за что поймал уже два недовольных взгляда от них обоих. – Я, может, тоже своей кличкой не особо доволен и даже не буду говорить, какие ассоциации она у меня вызывает. – Заткнулись все, – призвал к тишине Арджент. – Никто кличку свою менять не будет. Я сказал, что ты мистер Розовый, значит, так и будет. Скажи спасибо, что не Желтый. – Да ладно тебе, Крис, не кипятись, – снова загундел Розовый. – Пусть я буду Розовым, хорошо. Прости за кипеж, продолжай. – Я продолжу, когда посчитаю нужным, – важно отозвался Арджент. – Ох, ребятки, болтаете как школьницы-трещотки о всякой ерунде, зла на вас не хватает. Итак, на чем мы остановились… Ну а после этого собрания мы с Белым, Коричневым, Синим и Розовым поехали в бар, так сказать, познакомиться поближе. И если о мистере Белом я хоть что-то знал (причем и то, что он мне не рассказывал), то остальные парни были для меня одной большой загадкой, которую я все-таки вскоре надеялся разгадать. Как я понял из поведения своего нового «босса», Крис Арджент был давним приятелем с мистером Блондином, я это просек даже по нескольким фразам. У них явно были свои общие шуточки и темы для разговора, поэтому не удивительно, что они уединились и не стали присоединяться к нашим возлияниям. Во время наших посиделок в баре мистер Белый так и остался неулыбчивым и немногословным типом, но почему-то все равно вызывал у меня симпатию, хотя я едва ли не наизусть знал его личное дело. Остальные – Розовый, Синий и Коричневый – тоже были своеобразными ребятами. Я бы вот никогда не подумал, что Синий – преступник. У него лицо приличного семьянина и офисного планктона, знаете… Ну, типа менеджера или, на худой конец, мелкого предпринимателя. По нему никак не скажешь, что он грабит людей. Мистер Коричневый, в свою очередь, выглядел как приличный студент юридического (что, кстати, не исключено). А вот мистер Розовый… Он производил впечатление избалованного ребенка богатых родителей, но что-то я сомневаюсь, что золотой мальчик пошел бы на столь опасное дело. Ему бы коксом баловаться и со шлюхами в бассейне целыми днями зависать. Стало быть, с ним все намного сложнее. Характер у него явно был говнистый, и он не спешил сходиться со своими новыми знакомыми, то есть с нами. Вот если Синий и Коричневый как-то сразу между собой задружились, буквально после первого «здрасте», то этот держался ото всех в стороне. Только когда все немного выпили, стали болтать о всякой ерунде, у него голосок прорезался. Синий с Коричневым как раз обсуждали какой-то сериал, я особо не прислушивался, перетирал с Белым про бейсбол. – А это его коронное: «Оформляй его, Дэнно!» – и Синий с Коричневым рассмеялись. – Вы про «5.0»? – встрепенулся тут Розовый. – Эту хрень до сих пор не прикрыли? – Более того, решили продолжить снимать. – Я бросил эту бодягу после второго сезона. Скучно, там же все серии однотипные. Да и не особо правдоподобно, если вы понимаете, о чем я. – Ой, заткнись, – махнул на него рукой Синий. – Мне кажется, или вообще нет ни одной вещи, которая бы тебе нравилась? – Мне нравятся многие вещи, но я не считаю нужным об этом во всеуслышание распространяться. А если я захочу посмотреть сказку, то включу порно. Спустя рюмки три-четыре спиртного Розовый уже рассказывал, что любит рыженьких девушек. Но тут его перебил Коричневый: – Я вот разных девчонок люблю, неважно мне, блондинка она или брюнетка, главное, чтобы на лицо мне приглянулась. Вот как Элли, например. Мы все одновременно воззрились на него, такого смелого и дерзкого. Синий на него вообще посмотрел так, будто он признался, что трахнул его родную сестру. А Коричневый будто бы не заметил и продолжил: – Да, клевая девчонка эта Элли, согласны со мной? Никак она у меня из головы не идет, хоть убей! – Не боишься, что папаша ее за дочку тебе хер открутит, если ты хоть попытаешься с похотью в ее сторону посмотреть? – спросил его Белый. Коричневый посмотрел на него с самодовольной улыбочкой. – Не боюсь, чего мне бояться. Врал, конечно, это было видно. Как черта он Арджента боится: тот ему яйца отстрелит, не моргнет. – Вот мне точно бояться нечего, – заметил я, – у меня уже давно жена любимая есть, и никто мне кроме нее не нужен. – А дети есть? – спросил вдруг Синий. – Не, детей нет пока, но мы планируем, – я улыбнулся, подумав о том, какой смешной нос мог бы быть у моих предполагаемых детей. – Да наверняка она у тебя просто страшная, – насмешливо воскликнул Розовый. Без лишних слов я взял и достал из бумажника фотку Малии. Та бы наверняка меня за разглашение расчленила, но мне страсть как захотелось достать этого мелкого гомика. Да и реалистично получалось. – М-м, хорошенькая, – Коричневый одобрительно ухмыльнулся. – Да, ничего такая, – нехотя согласился Розовый, – только на лесбуху похожа. Я промолчал. – А у нас с женой скоро будет ребенок… – снова садясь на своего конька, сказал Синий негромко, вроде вслух размышлял. – Сказали, мальчик. Все как-то нестройно его поздравили, скорее из вежливости. У Белого вообще при этом такое лицо сделалось, как будто он сожрал лимон. – Слушайте, а чего с нами Блондин сюда не пошел? – спросил вдруг Розовый. – А тебе очень хочется, чтобы он щас тут с нами тусил? – спросил я. – Меня лично он стремает. – Да меня тоже, – Розовый аж вздрогнул, как от холода. – Вы заметили, какие у него безумные глаза? Как у маньяка. Я знал одного такого, Раулем звали… Ему не дали договорить: – Зачем человека сразу в маньяки записывать? – Белый серьезно посмотрел на него. – Ты же его совсем не знаешь. Может, у человека что-то в жизни случилось, из-за чего он начал странно себя вести или на что-то неожиданно реагировать. Я смотрел на него искоса и прикидывал, а не о себе ли он сейчас так незатейливо сообщает? Может, и с ним что-то такое когда-то случалось, что другие не понимали и не принимали. – Я короче о чем толкую… – продолжил свою мысль Розовый. – Был один парень. Рауль. В натуре ебнутый на всю голову. Я с ним сидел. Так вот, он был настолько ебнутый, что с ним все стремались сидеть рядом. А я не стремался, ну потому что… – Потому что ты тоже ебнутый? – неожиданно отозвался я, чем вызвал оскорбленный взгляд Розового и общий гогот. – А, нет, я знаю, – немного просмеявшись, встрял Коричневый. – Наверное, потому что он тебя ебал. Повезло, что я как раз сидел рядом с Розовым и моментально удержал его за плечи, как только он подорвался с кулаками на Коричневого, который сидел напротив него. – Слышь, ты, я не пидор! – заорал он на Коричневого, который только громче заржал над ним, откидываясь на спинку стула. – Пусти меня! – Это он уже мне. Я отпустил его при условии, что больше никто руки распускать не станет и тупые шутки тоже не будет отпускать, мол, это уже к ним обоим относилось. Мы просидели в баре еще с час, снова перейдя к нейтральным темам. Пришло время уходить и расплачиваться, нам принесли счет, и мы достали кошельки. Все заплатили за себя нужную сумму и практически на автомате оставили немного чаевых. Все, кроме Синего. – А ты что, чаевых не оставляешь? – спросил его Розовый. – А, я… как-то не привык, – Синий пожал плечами. – Весьма продолжительное время нечего было оставлять. – Он недолго подумал, затем залез в карман, достал немного мятую пятерку и положил к остальной сумме. Розовый проследил за его действиями и не смог не прокомментировать снова: – А я думал, ты просто жадный. – Да пошел ты. Видимо, не знаешь, что такое тратить последние деньги на проживание. Когда не можешь позволить себе даже мороженое для собственного ребенка купить. Слава Богу, мои дети об этом на своем опыте не узнают. Мда, у парня, похоже, было тяжелое детство. Видимо, на этой почве он с Арджентом и сошелся. Я задумался, а зачем вообще эти парни решили заняться всем этим? Ну, с Синим вроде понятно. Розовый тупо жадный, любит деньги, по нему видать. Коричневый… в данном случае понтуется перед Элли, наверно. Блондин – кореш Арджента, тут без вопросов. А вот Белый… Блять, ему кликуха отлично подошла, просто белое пятно, а не человек. Никак не могу его раскусить, хоть и нарыли на него целое досье. Ничего, еще разузнаю я про него интимные подробности. Никуда не денется он от Стайлза Стилински. Следующие несколько дней мы в паре с мистером Белым вели наблюдение за ювелирным магазином, сидя в машине на стоянке напротив. Мы беседовали абсолютно обо всем. В том числе Белый учил меня, как держать себя во время ограбления и некоторым бандитским приемчикам. После не самого приятного «жизненного» совета от старшего товарища ломать носы и отрезать пальцы тем, кто мешает «работать» и строит из себя героев во время ограблений, мы поехали обедать, устав наблюдать за магазином. – Платок запихни поглубже, – мимоходом заметил я, когда мы с Белым вышли из KFC, нагруженные коробками с курой во фритюре. Белый, как это ему всегда было свойственно, отреагировал молча, смерив меня недоуменно-раздраженным взглядом. И только когда мы оба сели в машину и разгрузились, я соизволил продолжить: – У тебя слишком длинный зеленый платок, он выглядывает из заднего кармана. – И что? – глухо прорычал Белый, недовольно глядя на меня. Я, впрочем, привык к его угрюмости и ухом не повел. – Хэнки-код, – спокойно пояснил я и, не встретив понимания со стороны Белого, поспешил объяснить все подробнее: – Это сигналы, которые шлют друг другу заднеприводные. Еще с семидесятых это пошло. Они так намекают остальным петушкам, что хотят, чтобы их трахнули. Я всей этой дряни не знаю, но знаю точно, что зеленый, коричневый, желтый и розовый – пиздец. Мне один кореш как-то это пояснил. Мы немного посидели молча: я принялся поедать крылышки, а Белый, положив широкие ладони на руль, смотрел через лобовое стекло на прохожих. – И что они значат? – вдруг поинтересовался он, повернувшись ко мне. – Розовый – лизание подмышек, желтый – желание нассать на лицо, коричневый – чтобы тебе насрали на лицо, а зеленый – ищут «папиков» или «сынков». И в зависимости от того, какой карман, значит – слева тот, кто хочет это делать, справа – тот, кто хочет, чтобы ему это предложили. И, немного помолчав, добавил: – У тебя, кстати, слева. Мы с мистером Белым сидели в машине, я помню как сейчас. Я ел картошку фри, а он цыпленка во фритюре. Мы просто сидели и ели молча, я только на него поглядывал иногда. Он парень не из болтливых, но как-то я смог кое-что вытянуть из него. На тот момент мы даже стали чем-то вроде приятелей. Он вообще выглядит из этих придурков самым серьезным, вот что я вам скажу. – У тебя жена не знает? – вдруг спросил он. – Нет, – глазом не моргнул. – А ей и не интересно, чем я занимаюсь, приходил бы домой вовремя и не выпивал. – Золотая женщина, – он это говорит, а сам будто и не рад, словно это преступление: быть хорошей женой. У него, впрочем, всегда такая морда, будто его лично оскорбили. – А у тебя жена есть? – я сам не знаю, кой черт меня дернул спрашивать. Мы вроде и не должны столько друг о друге знать. Я «проговорился» почти сразу и всем, чтобы не запоминать, что, кому и когда напиздел. А вот он не делился. А мне почему-то захотелось, чтобы он поделился – не для работы. Просто стало любопытно. – Была, развелись сразу. Нам было по шестнадцать. По залету. Без любви. – Говорит как чеканит, смотрит перед собой и отпивает в паузах кофе из стакана. – А ребенок как же? – Выкидыш. Да даже и был бы – хуйня это, а не семья. Мы сами дети были. – И где она? – А мне почем знать? Вот как сейчас помню – солнце садилось. Мы были в машине, подогнанной на стоянку напротив того самого магазина. От пластиковых и картонных коробок шел пар, пылинки танцевали в солнечном луче, рядом сидел Белый, и когда он рассказал про жену, что-то мелькнуло у него во взгляде. Я думаю, облегчение. А потом, на следующий день, произошло это грёбаное ограбление. Если бы не пальба мистера Блондина, чертова маньяка, все могло бы пройти идеально. Мы бы спокойно уехали с камнями на склад, туда бы пожаловал Крис Арджент, и я бы повязал его, передав в руки своих коллег, которые дежурили в квартале от того места. Но нет, завязалась перестрелка, из-за которой полегло около двух десятков человек. Все полицейские всполошились, повылезли из своих щелей, а нам с Белым и Коричневым пришлось съебывать. Коричневый был за рулем. Проехав вдоль улицы и свернув в подворотню, мы врезались в неровный строй мусорных контейнеров, потому что за секунду до этого один из копов засадил пулю Коричневому в голову. Тот был жив еще с минуту, это просто жесть какая-то. Он успел сделать крутой поворот, выругаться и пожаловаться на залитые кровью глаза. Жаль, клевый был парень. Мы выскочили из авто, и мчащаяся за нами полицейская машина как раз завернула в тот же двор. И Белый, стоя к ним лицом, расстрелял их с двух рук прямо через лобовое стекло. Не знаю, что я чувствовал тогда. Это были мои товарищи, но в тот момент я был заодно с Белым и, черт возьми, он этим поступком защищал и меня. Я стоял как вкопанный, увидев эту сцену, и ему пришлось взять меня за локоть и повести на другую сторону улицы, чтобы тормознуть другую машину и свалить поскорее к чертям. Нам повезло – это был какой-то тихий участок, и по пустынной дороге как раз не спеша ехал автомобиль, за рулем была женщина. Мы встали на пути тачки, подняв пистолеты. Машина остановилась, и та баба, видимо, полезла в бардачок за своей дамской пугалкой, потому что как только я открыл дверь, чтобы выгнать ее, мне в живот угодила кусачая дрянь… Пуля. И я, не понимая, что делаю, выстрелил в ответ. Я убил женщину. Никогда себе этого не прощу… Пусть даже она выстрелила в меня, но она защищалась от нападения! Но я тоже защищался, сработал инстинкт. Именно поэтому спустя час после того, как мы покинули пиццерию, я лежал на заднем сиденье угнанной тачки с дырой в пузе, орал от боли и страха и изо всех сил сжимал руку Белого. *** Стайлзу ужасно хотелось пить, он убил бы сейчас за глоток воды, вот только никого кроме накрепко привязанного к стулу копа рядом не было. Но вот Стайлз услышал, как у подъезда затормозила машина, а сразу за ней подъехала и вторая. Помощь или смерть? Или в его случае два в одном? Избавление, в любом случае. Избавление от этой боли и неизвестности. Он уже нутром чувствовал, что умирает. Он потерял слишком много крови, он уже не выкарабкается. Вот Мэтту еще можно спастись, если удача будет на его стороне. Хотя, учитывая, что он изначально попался в руки Блондина, можно предполагать, что сегодня не его день. Дверь распахнулась, и друг за другом вошли Розовый, Белый и Элли, процессию замыкал сам Крис Арджент. Мэтт тут же в страхе поднял глаза на вошедших, но молчал всю дорогу как партизан на допросе. Стайлз собрал всю волю в кулак, приготовившись к любому исходу. Его мутило от запаха бензина, которым Блондин облил копа, но он приподнялся на локтях и прямо смотрел на пришедших. Элли увидела мертвого Блондина и вскрикнула, поминая господа. – Что здесь произошло, черт возьми? – авторитетно поинтересовался Арджент, узрев открывшуюся его взору картину. Стайлз облизал запекшиеся губы и поспешил объяснить: – Крис, Блондин просто сошел с ума. Он сказал, что хочет тебя кинуть и забрать бриллианты себе, а всех свидетелей убить. Он и меня убить хотел, я защищался… – Хуйню не городи, мальчик, – оборвал его Крис. – Этот человек был мне как брат, я знал его как себя. И ты говоришь мне, что он решил меня предать. Следи за базаром. – Да я тебе клянусь, он просто взбесился! Размахивал пистолетом, хотел убить меня и этого копа, пытал его, ухо ему отрезал, хотел сжечь живьем! – Взбесился, говоришь?! Это я сейчас взбешен, и мне нужны веские доказательства того, что ты мне не пиздишь. Едва Крис договорил, как раздался выстрел: Эллисон убила Мэтта Дэлера точным выстрелом в сердце. Смерть еще одного близкого человека была для нее последней каплей. Стайлз от неожиданности уставился на девушку, ему не удалось уберечь этого новичка. – Девочка моя, это было совсем не обязательно, – со снисхождением в голосе обратился к дочери Крис. – Мне плевать, – отозвалась Эллисон, пустым взглядом посмотрев на отца. Крис снова перевел взгляд на Стилински: – Так ты говоришь, что мистер Блондин предатель? – в голосе явно слышался сарказм. – Я уже сказал, – Стайлзу было некуда деваться, наплел с три короба, теперь не отпереться, – он пытал копа, отрезал ему ухо, сжечь его хотел. А после хотел и меня убить. Хвалился, что никто его не заподозрит и ему удастся свалить из страны. Прежде чем убивать копа, надо было спросить его об этом. – А я тебе не верю. – Какой смысл ему врать, Крис? – заговорил Белый. – Мы видели, как Блондин вел себя на деле, он просто сумасшедший. – Крис, Оранжевый не врет, у этого парня и правда ухо отрезано… – подал голос Розовый, обходя по кругу труп копа и явно пытаясь подавить рвотный позыв. – Ладно, хватит городить херню, – прервал этот цирк Арджент. – Не хватает смелости сказать, что ты нас сдал? – Да ладно, Крис! – не сдержался Белый. – Этого не может быть. – Папа, я не понимаю, что здесь происходит, – устало сказала Эллисон. – Зато я понимаю. Нечего тут гадать. Вот ваш предатель! – Крис небрежно махнул рукой в сторону Оранжевого. – Вот эта хитрожопая лиса! Эта сука работает на полицию. Только в нем я до последнего сомневался. Надо было довериться чутью и не брать его на дело. – Нет, Крис, ты ошибаешься, – твердил свое Белый. – Поверь мне, он хороший парень! Я понимаю – ты в ярости, мы все на взводе. Но этот мальчик не способен на такое. Я знаю… – Нихрена ты не знаешь! Я не ошибаюсь. Я всех вас чуть ли не с пеленок знаю, а этого засранца мне порекомендовали совсем недавно. Так что у меня даже сомнений не возникает теперь, что это он. Только в нем я не был уверен на сто процентов. – Чувство неуверенности? И это твои доказательства?! – Я чувствую безо всяких доказательств. Так что покончим с этим, – и он выхватил пистолет, собираясь пристрелить Оранжевого. Мистер Белый тут же последовал его примеру, наставив пистолет на босса. Элли не заставила себя ждать, ее оружие было направлено на Белого: – Не целься в моего отца. И тут раздался голосок Розового, который держал оружие при себе: – Блять, вы че, все ебанулись? Прекратите это, мы ж тут, вроде как, все профессионалы! – Давайте опустим оружие и поговорим, – тоже высказала умную мысль Элли. Белый проигнорировал ее и Розового: – Крис, если ты убьешь его, умрешь следующим, я тебе обещаю. – Дерек, опусти пистолет, пожалуйста. Иначе я тоже выстрелю, – пообещала Элли, забыв про конспирацию и дурацкие клички. – Черт возьми, Крис, не вынуждай меня, – Дерек был непреклонен. – Дерек, опусти пистолет! – прокричала Элли. И в этот миг Крис выстрелил в Стайлза, а Дерек убил его и моментально перевел пистолет на Элли, которая все же успела ранить его в плечо. Единственный здравомыслящий здесь мистер Розовый от этой пальбы успел спрятаться за горой строительного мусора. И теперь, когда на полу лежали трупы пополам с ранеными, он рысцой пересек склад, прихватил до этого прислоненный к стеночке у входа кейс с бриллиантами и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Ему повезло, он сразу увидел, как вдалеке приближаются несколько полицейских машин и быстренько нырнул за угол, в заросли, низко пригибаясь к земле. Пробираясь по кустам к свободе, он уходил все дальше от полиции. А в это время раненый Дерек нашел в себе силы подползти к повторно раненому, но еще живому Оранжевому, которого колотило в судорогах, но он вроде бы уже не чувствовал боли. Оба стонали и смотрели друг другу в глаза, будто стараясь запомнить этот миг. Дерек навис над Оранжевым, взял его за руки. С улицы стали доноситься звуки полицейских сирен. – Прости, Стайлз, я не уберег тебя… Придется нам с тобой немного посидеть. – Я полицейский, Дерек… – между непроизвольными стонами и всхлипами признался Стайлз, понимая, что не простит себе, если не скажет ему этого сам. – Прости меня. Дерек выпустил из рук ладони Оранжевого. Он подумал, что ослышался. – Я полицейский, – повторил Стайлз отчетливо, из последних сил выдавливая слова. – Прости, Дерек… – Ну какого ж хуя… – сдавленно просипел Белый, глаза у него нещадно щипало. Как же ему хотелось втащить Оранжевому, этой блядской легавой суке, но руки не слушались, а эта блядь, эта крыса смотрела на него во все свои здоровенные, полные слез, глазищи и хныкала: «Прости, прости, прости-прости-прости». – Какого ж хуя, приятель… – После долгой борьбы с самим собой Белый опустил руки Оранжевому на грудь и лицо спрятал чуть ниже, прямо чуть не в развороченные кишки парня. Ноздри обожгло невыносимым запахом железа, но глядеть в эти умоляющие глаза было еще хуже. Где-то под боком с тихим шипением воздух вышел из легкого Элли. Красотка Элли, такая молодая, совсем молодая. Ради чего он выпустил в нее и Арджента по пуле? Ради кого? Белый знал, что ему надо делать. Когда он приставил ствол ко лбу Оранжевого, тот даже не испугался. Не умолял о пощаде, не плакался. Он просто молча смотрел и как бы говорил: «Сделай это, приятель». Белый нажал на курок и снова в нос ему ударила вонь от раны Оранжевого. Где-то за спиной у него раздался скрежет открываемой двери, топот, крики, щелчки множества затворов. Белому не надо было оборачиваться, чтобы знать, что вся его спина испещрена красными точками. Ему достаточно было поднять руку с пистолетом в ладони, чтобы его превратили в решето. В ангаре еще долго раздавалось эхо от множества выстрелов. И какая, в сущности, разница, какой цвет кому достался? Белый, рыжий, розовый… Все равно все стало красным. Бам! – и мозги мистера Синего на стене. Бах! – кто-то вышиб весь дух из Коричневого и на руле осталось некрасивое бордовое пятно. Пыщ! – мистер Оранжевый заляпал кровью салон авто. Бдыщ! – и внутренности Блондина теперь видны невооруженным глазом. Ба-бам! – Элли и Крис покрыли кровавыми пятнами пол. Пиу! – кровь Оранжевого смешалась со слезами Белого. Ржаво-оранжевое и белое. Тра-та-та! – и мистер Белый стал похож на сито. Мистер Розовый еще долго слышал за спиной звуки выстрелов. Он уже был на полпути в Мексику, но они все звучали в его голове. Кто знает – они могут никогда и не смолкнуть.