(Не) Повезло

— Плевать мне было б, если б он попросил меня уйти. Но нет, — парень растянул последнее слово как-то до безумия по-страдальчески с легкой улыбкой на губах. — Нет, я же так не пойму в чем я провинился, надо меня выкинуть из родного дома. К сожалению, в моем случае буквально пинком под… Ну, ты понял.       Парень нахмурился. Низенький сатир осмотрел его еще раз. Русые, если уж не золотистые, волосы, светлые голубые глаза, белый хитон и смугловатая кожа. Внешность мальчишки не особо-то вписывалась в антураж острова. От слова «совсем». Что он тут вообще-то делает? — А за что отец тебя так?       Парень хмыкнул и поморщился. Он кинул взгляд на сатира и закинул одну ногу на другую, сев ровнее. — В том и суть всей проблемы для меня. Я без понятия за что именно, — он ненадолго замолчал, видимо перебирая в голове варианты. — Да, я никогда не был паинькой или хорошим-прехорошим сыном, но за свою короткую жизнь, — мальчишка хмыкнул. — Я совершил не так много проказ, чтоб меня выпинывать с такой высоты.       Почему он решил говорить об этом с сатиром, парень не понимал. Просто он, этот сатир, попался первым на глаза и оказался весьма приятным собеседником, в отличие от, например, Диониса. А выговорится сейчас нужно было кому-то в любом виде чуть ли не физически, пускай для этого и приходилось кое-что упускать, не договаривать. — А как же твоя мать? Не остановила что ли мужа от такого поступка?       Если честно, сатир не был уверен, что у паренька хоть кто-то был. Мальчишка выглядел слишком потерянно, что ли. В глазах читалась некая тоска. — О, моя матушка — это вообще отдельная тема и перемывать ей косточки я готов часами. Но сейчас скажу лишь, что я у нее не в милости уже очень-очень давно.       Возможно, с того момента, когда мальчик случайно убил двух змей очень похожих на зверьков матери. Он не знал ни о том, что у матушки есть змеи, ни о том, чьих огромных рептилий он придушил. Мать тогда громко и долго орала, скинула младшего на старших детей и поссорилась с мужем. Правда в итоге, настоящие питомцы нашлись, а те две рептилии исчезли, кажется, и не было никогда.       Для смертных та пора запомнилась долгой грозой, а для мальчика невозможными тренировками с Аресом, которые до сих пор ему в кошмарах порой снятся, издевками от Аполлона и уроками Афины и Артемиды. — У нас вообще семья большая, так что подобные ссоры уже не в первой. — А когда не просто из дома выгнали, но и всех благ лишили? — В этом я — первооткрыватель, думаю. Хотя, — парень посмотрел на небо, задержал на нем свой взгляд на пару тройку секунд, а потом глянул на землю. — А нет, первооткрыватель.       Да, его не только выперли из того места, где парень родился и вырос, но и лишили бессмертия с всевозможными способностями, что были до этого падения. За пазухой осталась лишь сила непомерно большая для обычного смертного, подорванная гордость и страх сменяющийся гневом. С ним обошлись незаслуженно и, если он будет думать еще хотя бы минуту в негативном ключе, появится («Как люди это зовут? А точно!») уныние.       Неожиданно вспомнился Гефест. Он же как-то да справился. Но ведь у брата хотя б талант не отобрали с бессмертием. А еще парень уверен, что один из его дядь смеется над ним, как никогда до этого, в своем Подземном. — Слушай, а как тебя вообще-то зовут, сатир? А то сидим тут явно не один час, то, да сё вспоминаем, а имён друг друга и не знаем. — Филоктет, можно просто Фил. — Геркулес. Если угодно, то Герк, — парень протянул руку собеседнику, а сатир ее пожал в ответ. — Можно ли считать удачей нашу встречу, наставник героев?       Ну, ладно. Возможно, Геркулес знал за что с ним так. В следующий раз он будет думать, что говорить, а о чем лучше молчать, честное слово. Конечно, если у него получится еще раз побывать на Олимпе или переговорить с кем-нибудь из Олимпийцев лично…       А ближайшие несколько недель Геркулес пытался свыкнуться со своей смертностью. Получалось не очень, потому что привычки давали о себе знать, а голова порой раскалывалась так сильно, что мешала соображать.       Если боги за ним следили — а эти ребята точно следили -, то одна половина помирала со смеху, а вторая сгорала от стыда. К последним можно было отнести старших сестер, а к первым… Дядю. Того самого, который сидит в Подземном царстве, вечно угрюм и Олимпийцев не любит, у них это взаимно. — О, мудрая Афина, дай мне сил и нервов побольше! Это самое лучшее, что ты можешь мне сейчас сделать, сестра…       Конечно, она ничего не сделала. Ни в этом случае и не для него, к сожалению. Геркулес и не обижался. Разве у него было на это право? Он всего лишь самый младший сын их родителей, следовательно и бог из него не очень, так, мелкое божество. О существовании Геркулеса даже не все божества знали, что уж говорить о людях?       Да, Аид явно угарает над ним. Возможно, прямо сейчас он принимает ставки от всех, от кого можно и нельзя, на число, способ и итог смерти Геркулеса. Предположение звучит очень даже логично учитывая характер этого… Бога. К сожалению, для Гера, Аид именно что Бог, его так просто не убить. Но порой хочется. Очень сильно.