poor Ikaris

      Тело Икариса в их космолёте выглядит как чёрная клякса на белой бумаге. Сам Икарис выглядит на прожарку медиум велл.              Это чёртовски поразительное (не)везение, что сразу несколько фактов сошлись в одном месте, времени и обстоятельстве…              …сильнейший из Вечных пережил столкновение с солнцем;              …его отбросило ровно в тот квадрат, где находилась оставшаяся команда;              …негласно ставшая лидером Тена по каким-то своим соображениям решила, что взять его на борт — это просто потрясающая идея.              И вот он, итог всех итогов: Икарис, верный замыслу Аришема до последнего так и не случившегося вздоха, сейчас без сознания и в окружении тех, кому он готов был перегрызть горло ещё месяц назад (между прочим, взаимно).              Друиг кривится при виде бывшего сюзника-соперника, но просьбе-приказу нового лидера их урезанного состава не перечит и всё же сканирует его мысли. Без особого удовлетворения выплёвывает, что «жив, цел, регенерирует», и уходит прочь, под нос себе бубня, что ничем хорошим вся эта ситуация не закончится.              Маккари же, как более сдержанная и кроткая, жестами спрашивает, тормозя Тену за плечо и проникновенно заглядывая в глаза:              «Зачем?»              На поджатые губы и вздёргивание плечей, что так и кричат без слов про отсутствие точного и вразумительного ответа, напряжённо хмурится. Переубеждать не пытается, отрывисто показывает:              «Это плохая идея»              И идёт успокаивать Друига. Или просто идёт к нему. Тена, если честно, не вникает в хитросплетения их отношений.              Когда Вечные из старого состава решают не разделять энтузиазма идеи перенести их раненого в комнату или на любую другую — более приятную, чем пол — поверхность, на помощь приходит Эрос.              Тена старается не реагировать, что этот хвастливый засранец вьётся вокруг неё плющом с момента появления на корабле. На вульгарные звуки его вечно пьяного помощника-кочерыжки — тоже (но с этим уже сложнее).              Брат Таноса (почему у Таноса вообще есть такой брат?) с лёгкостью переносит Икариса в свободную комнату, укладывая на постель. Воркует то ли с ним, то ли с Теной, то ли с самим собой в угаре самолюбования.              В соседнем помещении Маккари и Друиг что-то роняют в порыве чувств.              Тена думает, что эти дети когда-нибудь сведут её с ума.              Тена почти уверена, что эта идея фикс со спасением им ещё аукнется.              Тена отчаянно желает, чтобы эта цель оправдала средства.              Икарис приходит в себя через несколько дней. Несмотря на железобетонное «против» от всей команды помогать в его лечении, Тена периодически заглядывает в комнату, чтобы убедиться, что он хотя бы дышит. Когда в один из таких визитов сильнейший из Вечных тяжело разлепляет глаза, смотрит на неё странно и хрипит, Тена едва заметно вздрагивает.              И не знает, что ей делать: радоваться или чертыхаться.              Взгляд Икариса становится более осознанным, когда внутрь просачиваются Маккари, из интереса и потому что уловила новую вибрацию, а за ней — Друиг; видимо, просто потому что не хочет оставлять её одну под прицелом Эроса, что шастает по их кораблю, как у себя дома.              Икарис, бедный, испуганный правдой Икарис, дёргается и пытается то ли взлететь, то ли рухнуть на пол и уползти под кровать. Пока Тена обдумывает, что бы такого сказать и не превратить ситуацию в ещё более идиотскую, чем она есть сейчас, голос подаёт Друиг:              — С возвращением в семью… братец.              Раскрывает ладони, будто хочет обнять, и улыбается — будто хочет утопить в яде своих слов. Маккари осуждающе дёргает его за рукав.              Когда Тена набирает в грудь воздуха, чтобы произнести что-то объясняющее, утешающее и может быть даже ободряющее — почему именно ей выпало такое счастье, как вести за собой всех этих легкомысленных полудурков и нянчиться с ними? — мимо её бедра протискивается надоедливый тролль.              Пип восторженно кашляет, хрипит от радости про «возвращение героя» и несёт какую-то откровенную чушь, экспрессивно взмахивая своей кружкой и едва не разливая бесконечное пойло. Эрос даже не пытается одёрнуть этого кочерыжку, вальяжно опираясь на стену и сверля изучающим взглядом лежащего на кровати в крайней стадии шока Вечного.              Бедный Икарис порывается подняться, но в итоге лишь полусадится на постели, опираясь на локти, и беспомощно смотрит на разворачивающуюся перед ним фантасмагорию. Упирается всем своим не до конца сфокусированным вниманием в Тену, которой на мгновение кажется, что он сейчас бросится ей в ноги жалким несмышлёнышем, потому что творящееся вокруг не на шутку пугает, а она может защитить.              Тене требуется время, чтобы досчитать до десяти, не убить никого и выгнать Эроса ко всем космическим чертям вместе с его бесплатным и очень надоедливым приложением. Друигу, чтобы слинять, не нужно даже приглашения — он уходит при первой же возможности. Потом возвращается. За руку вытаскивает из комнаты Маккари. И исчезает в глубине корабля окончательно.              Когда они остаются одни, Тена понимает, что такой тет-а-тет не избавил её от ответственности говорить. Не в силах подобрать что-то достойное (отчасти потому что Пип всё ещё громко треплется с Эросом в главном зале, а в Домо прекрасная акустика), Тена повторяет слова Друига, но с меньшей язвительностью и с чуть большим сочувствием:              — С возвращением.              Икарис сначала кивает. Потом с десяток секунд смотрит в пустоту. И наконец-то выталкивает из горла бессвязное:              — К-как? Почем-му?..              Тена не находит ничего весомее, чем очередное вздёргивание плеч. Потому что точного ответа у неё до сих пор нет даже для себя самой: просто держать Икариса рядом кажется правильным.              Он неотрывно следит за движениями, когда она плавно приближается к нему и кончиками пальцев упирается в горячий лоб, чуть толкая. Покорно укладывается на лопатки, чувствуя прохладу чужой кожи и рвано вздыхая. Тена шепчет:              — Отдыхай. Восстановишься, тогда и поговорим.              Икарис послушно закрывает глаза, сжимает ткань постели по бокам от себя до белого напряжения в костяшках и, кажется, засыпает. Тена ещё какое-то время стоит рядом с ним, поджимает губы и уходит к остальным, слабо надеясь, что, допустим, Друиг не решит прирезать бедного Икариса посреди ночи.              Понимание, что полёт на светило — а также полная потеря смысла жизни — изменил Икариса, приходит в тот момент, когда он начинает ходить за Теной потерявшимся щенком. Хмурый, серьёзный, ничего не понимающий, но отчаянно желающий помочь.              Солнце выжгло его убеждения, спалило всю прошлую суть дотла, размозжило в труху понимание устоев этого мира. Икарис сейчас — чистейшее полотно, белее наряда Тены, невинное и неизувеченное ничем, кроме многовекового груза прошлого.              Тене его даже немного жаль.              Когда Икарис узнаёт об их плане, о желании найти других Вечных, и о том, что здесь делает Эрос, он хочет остаться — хотя Друиг едва ли не двери в космос перед ним открывает, приглашая свалить в чёрную дыру. Маккари холодна, но не столь враждебна. А Звёздный Лис только хлопает по плечу, проникновенно заглядывая в лицо.              Тена, не желающая такой ответственности изначально, сейчас понимает, что без неё здесь держаться не будет вот вообще ничего. Маккари помогает ей, отвлекая внимание Друига и иногда осаждая Эроса, но в её компании Тена может лишь с удовольствием молчать и наслаждаться тишиной.              По душам они общаются редко, однако это не мешает быстрейшей с хитрым прищуром показать в один из коротких и столь желанных моментов спокойствия:              «Икарис теперь всё время смотрит на тебя»              Тена может ответить, что это из-за того, что она единственная, кто относится к нему нормально и без закидонов, крайности которых — это убить или трахнуть.              Тена может ответить, что это из-за того, что его задевает факт теперь окончательно не принадлежащего ему места лидера, которое вряд ли когда-нибудь вообще к нему вернётся.              Тена может ответить, что это из-за того, что после идиотской попытки героического суицида его мозги превратились в расплавленный сыр.              Тена молчит, следя за жестами Маккари.              «Тебе нужно поговорить с ним»              «Как лидер, ты должна узнать, чего он хочет сейчас»              «Вдруг нам угрожает опасность?»              «И вообще-то… то, что он здесь, это твоя вина»              На последнее Тена вскидывается разбушевавшимся морем, чувствуя, как на кончиках пальцев трещит энергия и постепенно формируется аракх. Вовремя появившийся Друиг непонимающе смотрит на них, дожёвывая пятый за неделю пакет чипсов.              Маккари тут же прячется за ним. И дразниться из-под чужой руки становится вдруг легко и забавно. Она едва сдерживает смех, показывая Тене контрольное в голову:              «Икарис теперь полностью твой»              Тена жалеет, что не может вернуться в Австралию ещё на семь тысяч лет.              Когда Тена всё же набирается смелости, Эрос вырастает на пути дурацким сорняком. Что-то мурлыкает, беспардонно закидывает руки на её плечи и всё ещё пытается применить свои чары. В глубине души Тена поражается его упорству (или слабоумию): за столько времени он так и не смирился, что фокусы с обольщением тут ни на кого не действуют.              До активации щита и его знакомства со смазливым личиком Эроса не достаёт едва ли пары секунд — голос прерывает очередную сцену фестиваля идиотизма холодным:              — Отойди от неё.              Эрос наконец-то затыкается и с интересом смотрит, как из глубоких теней корабля появляется Икарис, парящий на расстоянии ладони от пола. Одобрительно улюлюкает, но Тену к себе прижимает лишь теснее, провоцируя.              Икарис сжимает зубы до скрипа, и его острые скулы становятся ещё острее, как будто вот-вот, ещё чуть-чуть, и можно порезаться до кости от неосторожного касания; Тена предпочитает не зацикливаться на том, почему она вообще думает о прикосновениях к его скулам. Тем временем глаза Икариса, ставшие за последние дни ясно-голубыми, постепенно набирают цвет оранжевой ярости. Но, на удивление, он повторяет со стальным спокойствием:              — Отойди.              Эрос усмехается и послушно оставляет Тену в покое. Приближается к сильнейшему, нарушая все дистанции мира и рамки приличия, и выдыхает тому почти в губы:              — Расслабься, Король Севера, это всего лишь невинная шалость.              От лазеров в лицо Эроса спасает разве что чудо. И бедный Икарис, несмотря на стойкую выдержку до самого момента, пока брат Таноса не исчезает из поля зрения, весь передёргивается и опускается на пол. Участливо спрашивает, тянет ладонь навстречу, но не касается:              — Ты… ты в порядке?              Тена отвечает резче, чем хотела бы и чем нужно бы в этой ситуации:              — Да.              Помедлив, всё же добавляет, оценив попытку «спасти» её, несмотря на то что она большая девочка и могла бы разобраться сама:              — Спасибо.              Икарис неловко улыбается, мнётся рядом с ней, словно это не он самый сильный (и самоуверенный) среди всех Вечных, словно это не он готов был вырезать всю семью по приказу Целестиала, словно это не он клялся Серси в вечной любви четыре сотни лет назад до эры, называемой людьми «нашей».              Подобие шутки срывается с его губ слишком легко и беспечно для того, кто должен загибаться в посттравматическом болоте; слишком наигранно:              — Было бы неплохо, если бы Друиг вышвырнул его вместо меня, да?              Подтекст «вместе со мной» или «сразу после меня» очевиден. Тена шало отпускает комментарий, что Друигу важно лишь, чтобы никто не трогал его прекрасную, прекрасную Маккари, и если у Икариса нет цели заполучить внимание быстрейшей, то он может спать спокойно; ну, относительно.              После тяжёлого вздоха и напоминания самой себе об обязанностях лидера, она спрашивает напрямую:              — О чём ты думаешь сейчас?              И бедный Икарис, бесславно пойманный с поличным, поднимает взгляд от её губ. Тена надеется, что ей просто показалось. Прочищает горло и добавляет без лишних уточнений:              — Некоторые полагают, что ты всё ещё опасен и хочешь расправы.              Учитывая количество живых существ на корабле, сложить два и два, чтобы понять, кому же он так не нравится, не составляет труда. Икарис горько улыбается, отходя в помещение, негласно являющееся его комнатой. Тена медлит, но всё же идёт следом, готовая в любой момент материализовать из своей энергии какой-нибудь меч, чтобы ударить поэффективнее при малейших поползновениях в свою сторону.              Икарис стоит к ней спиной, с опущенными плечами, весь сгорбленный и сломленный. Сжимает ладони в кулаки и начинает медленно, едва слышно и без тени прошлого веселья:              — Когда Серси убила Тиамата, я думал, что всё кончено. Я не смог справиться с главной целью своей жизни, я не смог справиться ни с чем. И солнце… мне казалось, что это единственный выход. А потом появились вы.              Тена улавливает стальной оттенок и нажим в этом «вы», поэтому энергия на кончиках пальцев начинает трещать сама по себе, готовая вот-вот превратиться в оружие. Икарис продолжает:              — Я не знаю, что мне делать теперь. Я не знаю, как мне быть. Моя цель была служить Аришему, но сейчас… ты не представляешь, какое безумие творится в моей голове…              — Представляю.              Ответ резок и хлёсток, но Тена слышит смешок, а после — Икарис разворачивается к ней, качая головой:              — Мад Ви’ри. Точно.              Он подходит ближе и в полумраке комнаты кажется, что весь он — из тоски и слабого света благодарности ей одной. Тена сглатывает.              — Как ты справлялась со всем этим? Твоё сознание, оно… не было чувства, что ты падаешь в пустоту или..?              Теперь очередь Тены поворачиваться спиной. Она обхватывает себя руками, потому что Икарис неосознанно дёрнул за ещё не огрубевшую струну и расковырял слишком свежую рану:              — У меня был Гильгамеш.              Воспоминания о друге вцепляются голодными тварями в рёбра и рвут лёгкие — внутри всё моментально сдавливает от боли. Тене его не хватает. Очень.              Она уходит в свои мысли о прошлом настолько, что не замечает сократившегося личного пространства; вновь угрюмая и отчуждённая Тена приходит в себя, когда чувствует тёплые ладони на своих плечах. Материализует кинжал и уже готовится замахнуться, как шёпот заставляет её замереть:              — Проклятье… прости, Тена, я… я не хотел.              Оружие со стрекотанием исчезает. Тена вся подбирается, собирается, выпрямляется, когда в лопатки упирается чужая тяжело вздымающаяся грудь. Её кожа так по-глупому превращается в гусиную, стоит только Икарису вжаться лбом в изгиб шеи и длинно выдохнуть.              Тена перечисляет про себя от одного до десяти, молясь, чтобы энергетические бластеры из его глаз не расплавили её на счёт «восемь» или, что ещё хуже, на «одиннадцать», когда она уже окончательно потеряет бдительность. Но Икарис, бедный и потерянный Икарис, лишь неестественно замирает у неё за спиной, будучи не до конца уверенным, что обнимать сильнее ему разрешено.              Тена осторожно пробегает пальцами по своему плечу и накрывает одну из его ладоней, не представляя, как именно поддерживать в ситуациях тотального разочарования в себе и в смысле жизни. Икарис начинает что-то неразборчиво тараторить, сбиваясь со слов и спотыкаясь о собственные мысли.              Тена различает раскаяние, самоистязание и какую-то абсолютно новую и безоговорочную преданность, вскормленную энергией солнца и одним только хорошим отношением к тому, кто не заслуживает даже этого.              Неожиданно Икарис разворачивает их и Тена оказывается далеко от выхода, а на пути у неё — самый могущественный из Вечных, что сейчас больше похож на осиротевшего детёныша.              Его тон серьёзен, серьёзен настолько, что Тена напрягается ещё сильнее, когда он переминается с ноги на ногу и говорит:              — Я готов на всё, чтобы искупить свою вину, Тена. Всё, что скажешь. Хочешь, не знаю, я упаду на колени и буду молить о прощении?              Тена не успевает сформулировать достойный ответ, потому что Икарис действительно пытается сделать то, что сказал. Она шокировано смотрит на его попытки коленопреклонения и, опомнившись, тянет вверх за плечи, шипя:              — Встань сейчас же, глупый мальчишка!              Икарис неохотно поднимается, недовольный тем, что опуститься смог только на одно колено и вся его заготовленная и пропитанная раскаяниями речь не состоится. Тена смотрит на него, как на сумасшедшего, указательным пальцем стучит по его лбу и спрашивает:              — Что у тебя здесь происходит, чёрт возьми?              Икарис улыбается. Неловко, нелепо, нескладно, но искренне. Пожимает плечами и ведомый чувством долга чеканит, словно это всё в порядке вещей:              — Я здесь благодаря тебе, Тена. И я готов на всё. Я теперь твой.              У Тены перехватывает дыхание. Ей хочется ответить, что эта история уже повторялась взаимно с Серси и неразделённо — со Спрайт; что такая жертва от него — последнее, что ей нужно; что его пора отправлять на межгалактическую психотерапию, потому что такой провал в мозгах — это определённо нечто ненормальное; что он пугает её своим поведением и ей было бы намного легче, останься он чем-то средним между Суперменом и каким-нибудь суровым северным королём; что она и представить в страшном сне не могла, как её желание не бросать своих и держаться вместе выльется в такой вот ужас с полнейшим отклонением от изначально заданного курса.              Тена дозированно выпускает воздух сквозь сцепленные зубы и зовёт:              — Иди сюда.              Икарис в её раскрытые для объятий руки ныряет, как под крылья. Прижимается всем телом, стискивает и в сухом всхлипе повторяет слова благодарности. Тена с удивительной и несвойственной себе мягкостью гладит его волосы, соскальзывая за уши и на линию челюсти.              Движение у входа замечает случайно. А когда замечает, то хочет без раздумий выпустить стрелу из арбалета.              Маккари, явно считывающая все вибрации их разговора, бесшумно стоит на пороге, сложив в умилении руки и чуть покачиваясь из стороны в сторону. Снисходительно улыбается, торжествующе показывает:              «А я говорила»              И, видимо, специально не уточняет, про что конкретно она там говорила.              Тена хмурится и требовательно показывает, на мгновение отрывая ладонь от затылка Икариса, чтобы Маккари никому не рассказывала о том, что сейчас видит.              Быстрейшая улыбается шире, энергично кивает и, вопреки своим привычным жестам, закрывает рот на «замок», демонстративно выбрасывая «ключ». Исчезает за долю секунды, вновь оставляя их одних.              Тена более чем уверена: Друиг будет знать обо всех подробностях в течение трёх минут с перерывами на поцелуи. Эрос и Пип — в течение пяти при самом лучшем раскладе и их больших ушах.              Закрывает глаза, ощущая тепло тела, такое доверчивое, манящее, отчаянно желающее вновь стать частью семьи. Обнимает крепче, позволяя себе притереться щекой к чужой коже в немыслимом порыве чувств.              Бедный-бедный-бедный Икарис.              И бедная Тена, потому что да помогут ей Создатели справиться со всеми этими детьми…