Если бы не ты...

      Убить не так уж и сложно. Это даже скучно… но было и некое удовлетворение вновь и вновь обрывать жизнь наглецов, что предали ее. Они это заслужили. Сквозь больной разум чувство совести не могло прорваться и напомнить Дис, что она совершила куда более серьезное преступление. И сейчас совершала не менее тяжкое.       И только дойдя до наглого хоббита, что день назад стоял за плечом ее братца и целился в нее стрелой, Дис остановилась. Наказать наглеца хотелось. Причинить боль мерзкой хоббит хотелось еще больше, но гномка понимала, что забрав Фили, причинит боль несоизмеримо большую, нежели убийством этого нелепого хоббита. Кроме того… гномка задумчиво склонила голову к плечу. Окровавленный нож остро пах сладостью железа и она почти бездумно провела языком по ножу. Во рту появился яркий вкус крови. Так, что она сглотнула.       Убить хоббита можно, но… но это было неинтересно. Куда больше хотелось поиграть. Гномка с досадой прокрутила нож в руке. Пожалуй, сначала она закончит с предателями, а после подумает о хоббите. Так она и поступила. Когда все было кончено, она взяла на руки мальчишку и пошла к стреноженным пони. Те волновались и храпели, мотали головами и нервно косились на нее, но она выбрала самого сильного и красивого – пони братца и спокойно оседлала его, уложив мальчишку небрежно в стороне. Потом выбрала еще одного пони. Второй понесет груз.       Усмехнувшись, Дис посмотрела на звезды, определяя время. После чего отправилась за хоббитом. Тот был мельче и легче привычных ей мужчин. Гномка ухватила его за руку и спокойно дотащила волоком до пони, а потом смогла перекинуть через спину животного, крепко привязав. Не упадет, а очнется – не сбежит. Да и не дернется лишний раз…       После чего она спокойно села на пони, и уехала, удерживая перед собой мальчишку. В голове крутилось множество мыслей, как от него избавиться, но ни один способ не казался ей правильным. Но у нее есть время подумать. И будет время даже с хоббитом поиграть.       Дис улыбнулась своим мыслям, уезжая все дальше и дальше от братца и мертвецов за спиной. *** *** *** *** *** *** ***       Мальчишка очнулся, когда солнце над головой уже стояло высоко, а земля изнывала от полуденного зноя. И только осознав себя, сидящим в кольце рук страшной ему гномки, Фили испугался. Он дернулся, силясь вырваться и соскочить с пони на землю.       Но Дис была готова к этому. Она ухватила мальчишку и зло ударила его.       — Сиди смирно! Смирно, я сказала!       Фили испуганно подчинился. Чужие пальцы зарылись в светлые золотистые кудри, больно сжали, скручивая до слез из глаз, заставляя запрокинуть голову.       — Не заставляй меня убивать тебя раньше времени, – почти ласково сказала Дис зажмурившемуся ребенку. – Тебе страшно, я знаю… но умирать не страшно. И легко. Я сделаю это быстро. Если ты будешь послушным мальчиком.       Дис с легкой досадой погладила золотые кудри. Жалко. Жалко, что это не настоящий мальчик. Просто кукла, посмевшая быть похожей на ее первого сына. Просто тело… того ребенка она не хотела, он принес ей боль в день своего рождения, но потом… потом что-то произошло. Дис не могла вспомнить, что именно, но… она почти полюбила того младенца. По крайней мере думала, что полюбила, пока через полтора цикла не родила Кили. Только тогда она поняла, что ошибалась. Обманывалась. И в Кили так ярко проступали черты ее Рода. Ничего от мужчины, что ей навязали, которого она терпела в своей жизни поневоле. Да, ей позволили его выбрать и она выбрала, принимая свой долг перед семьей. Хотя у того была невеста. Простой стражник и простая служанка… которые так ярко любили и так улыбались друг другу. Они просто посмели быть счастливыми, когда ей приказали выбрать себе любого мужа для постели и рождения детей. Что ж, она выбрала. Вот только стражник никогда не улыбнулся ей так, как улыбался той. Она страшно злилась и чего ей стоило принимать его ухаживания, терпеть его прикосновения и пускать в постель, зная, что тот по прежнему думает о какой-то нищей служанке… а золотоволосый мальчик слишком сильно оказался похож на него.       Когда дед решил отправиться к Мории, и забрал у нее первенца, Дис это уязвило. Почему он объявит наследником его, а не Кили?! Ведь он намного больше имеет прав на это! Но побоялась сказать правду. Да и везти Кили намного опаснее, он еще не выживет без нее. И это тоже было правдой. Фили уже мог обойтись без ее молока, он начинал есть простую еду. И довольно уверено начинал ходить.       Лучше отдать деду его.       А потом… после все может измениться.       И все изменилось.       Когда ей пришла весть о смерти деда, пропаже отца, о том, что Фрерин и Фили исчезли без следа во время битвы… Она взвыла от боли и ярости. Деда она любила. Еще больше она любила и боготворила отца, которого приходилось делить сначала с матерью, потом с братьями… и она не могла не вспомнить, те редкие мгновения, когда считала что любит золотоволосого маленького мальчика и была почти счастлива.       Но потом она похоронила каменные истуканы в склепе и впервые смогла вздохнуть свободно. Долг свой она выполнила. От мужа освободилась. Дед больше не прикажет взять другого мужчину, чтобы родить еще детей. Да и зачем? Самое главное – Кили жив и с ней. От одного брата она избавилась… хотя лучше было бы избавиться от молчаливого и опасного Торина. Но и избавление от Фрерина тоже неплохо. Слишком уж тот был догадлив. Все искал следы яда и неизвестного отравителя после смерти матери.       Дис поморщилась. Не хотелось об этом думать. Вспоминать.       Да и отец… как же больно, что тогда он отверг ее. Как он не мог ее понять?! Но смерть матери ей помогла. Ничего не пришлось придумывать. Впервые в жизни отец напился до беспамятства… и можно было легко исполнить задуманное. Разве это не ее долг? Чтобы подарить ее Роду истинного Наследника? Кровь от Крови Рода Дурин? Чужая кровь не осквернит трон ее предков. И что с того, что отец спит мертвецким сном и от него смердит вином? Его чресла все одно дали плодородное семя, а ей оставалось только размазать его у входа в свое лоно. И забеременеть. Больше она мужа к себе не подпустила, и он прекрасно знал, что Кили не его. И она ясно дала понять, чтобы он не возвращался после похода к Мории.       Он и не вернулся.       Она стала свободна. И все было хорошо ровно до того дня, как ей донесли о Фрерине. Он все испортил. Даже умереть не смог! На короткий миг Дис пожалела, что не убила брата. Но, к сожалению, случись что с ней, Кили перейдет под заботу первого близкого им по крови родичу – Даину Железностопу. И Дис не обманывалась. Дорогой кузен всегда видел ее насквозь и даже пытался ее убить. Кили он убьет без размышлений…       За спиной послышался стон и тихий кашель. Змеиная улыбка скользнула по губам гномки. Что же… пришло время поиграть? Ей никто не помешает… *** *** *** *** *** *** ***       Ло безучастно смотрела перед собой. Она просто не могла поверить в то, что произошло. Ее Фили… ее мальчик. Он пропал.       Он с ней.       От одной этой мысли все внутри обрывалось. И думать дальше становилось просто страшно. Поэтому Ло отчаянно пыталась не думать, взять себя в руки и просто дышать. Получалось плохо.       Фрерин не трогал ее. Он яростно и зло копал общую могилу. Бросить не похороненными сородичей было преступлением. Как бы ни было тяжко, а это сделать надо. Правильного похоронного обряда не выйдет, огненного сожжения не устроить. Одному ему столько деревьев не срубить, да и масла черного из недр земных у него не было. Оставалась только земля. Неглубокая квадратная могила. Уложить всех в ряд, сняв с каждого обычную железную бляху-подвеску с именем. После он сможет передать каждую в семьи погибших и те смогут устроить правильные проводы. Хоть какое-то утешение…       Он накрыл погибших их плащами, а сверху забросал землей. Камней рядом не было и нечем было обезопасить могилу от лесного зверья. Но звери обходят стороной те места, где пылал огонь. Запах гари отпугивает их и потому он разложил костер рядом, спалив одно шерстяное одеяло. Остатки обгоревшей ткани, пепел от костра надолго обезопасят это место, а затем… чуть позже… у него будет время обезопасить братскую могилу лучшим образом. Когда они будут в Синегорье, он пошлет сюда гномов-каменщиков с обозом и здесь устроят хорошую гробницу – каменную пирамиду с тремя ступенями вверх к Отцу. Но это будет после. Большего он сделать не может.       После этого он отпустил всех пони, кроме двух. Умные животные, оставшись без хозяев, сами отправятся домой. Это же горные пони, они к этому приучены.       А Фрерин, перед тем как вернуться в Синегорье, должен найти сестру. У нее было много времени чтобы убить Фили. Она могла сделать это ночью. Она могла сделать это утром. Мальчик давно мог быть мертв, как и Брен, которого они не нашли. У Дис было полночи и полдня, а он не волшебник, чтобы в одно мгновение оказываться в другом месте. Ему не догнать сестрицу быстро, но сдаваться он не намерен. Он найдет ее. И помоги ему Махал, не казнить ее на месте! *** *** *** *** *** *** ***       Следопытом он был плохим. Нет, основы поиска он знал и в разведку ходил еще в приснопамятном походе к Мории, но… след он потерял через час, как они с хоббит отправились вслед за Дис. Вокруг шумел лес, а он обреченно понимал, что след копыт от двух пони внезапно обратился в четкие отпечатки копыт лесного лося. И когда это произошло, как долго он идет не туда – Фрерин не знал.       Он бессильно провел рукой по лицу.       — Заблудились? – понимающе хмыкнули в нескольких шагах от него.       Фрерин резко развернулся. У одного из деревьев сидел на земле мужчина из рода людей. Серо-зеленый плащ и глубокий капюшон на его голове, густая крона лесной ивы – все вместе настолько хорошо скрывало человека, что ни гном, ни расстроенная Ло его попросту не заметили.       — Дунадан, – мрачно опознал человека Фрерин.       — Вестимо не эльф! – хмыкнул тот, вставая. – Показать дорогу из леса? К тракту?       Фрерин не спешил с ответом на предложение, а затем нехотя сказал:       — Нам надо найти кое-кого. Поможешь, отплачу.       Дунаданы известные следопыты, а выбора у Фрерина нет.       Человек удивленно присвистнул, откидывая капюшон и открывая лицо. Перед Фрерином и Ло стоял довольно молодой рыжий парень с длинными волосами и серыми глазами.       — Серьезно?       — Пожалуйста, помоги нам! – взмолилась Ло, заговорив впервые за несколько часов. – Мы должны найти ее! Она убьет их! Моего мальчика и Брена!       Слезы поневоле потекли по ее лицу, и молодой дунадан с беспокойством поймал мрачный взгляд Фрерина.       — Если так, помогу чем смогу. И не надо мне никакой платы.       Доверять человеку… все во Фрерине восставало против этого. Не после всего, что было с ним за последние годы. Даже нелюбовь к эльфам, привычная для гномов, меркла по сравнению с этим. И пусть Торин не понял бы его, Фрерин сдался обстоятельствам. Он воспользуется помощью этого парня.       Молодой дунадан довольно скоро обнаружил, где Фрерин сбился с пути и повел их по следу неотступно и убежденно, будто не человек, а охотничий пёс.       Так уж повелось, что дунаданы с давних дней жили рядом с хоббитами. Эти вечные лесные бродяги и охотники, не пользовались уважением от добропорядочных полуросликов. Это довольно затруднительное дело, когда ты встречаешь верзилу пропахшего насквозь запахом дыма от костров, с вечно запыленными или заляпанными грязью сапогах, который скорее всего больше недели не мылся и не менял одежду. И у которого в кармане не было и платка…       Хотя пользу дунаданы приносили. У них всегда можно было купить дичь, пушнину или дикий лесной мед, который считался намного полезнее «домашнего» с полей и лугов. Кроме того, дунаданы не пускали в земли хоббитов других верзил, получая за эту службу обозы с зерном и мукой от хоббитов.       Соседство было старое и привычное, а учитывая что крохотные деревни дунадан из нескольких дворов растянулись вдоль всей границы Шира, встретить хоть одного из их племени – в этом не было ничего необычного. Ло удивилась бы, случись обратное на их пути через Лес.       — Не важное дело, – негромко сказал молодой дунадан, через час их общего пути. – След ведет к Змеиному Логу.       — И что? – напряженно спросил Фрерин, который не мог думать ни о чем кроме того, что они безмерно опаздывают…       — В той части Леса много змей. Ядовитых. Хоббиты потому и не гуляют по Лесу. А часть из них еще и водяные… в реке Брендиван их столько же, сколько омутов. Смотри под ноги, эти и сапоги прокусят.       Фрерин смолчал, только искоса бросил взгляд на хоббит. Та сидела верхом на одном из пони и показались еще бледнее чем раньше. Неужто змей боится? Хотя змея, это не дракон… вот кто страшен. *** *** *** *** *** *** ***       Хоббит трясся. По окровавленному лицу расцветали все новые и новые кровавые росчерки от ножа. Некоторые линии пересекались образовывая странные сочетания… и только приглядевшись, можно было бы понять, что складывались они в три руны кхуздула. Одна руна обозначала «ублюдок», вторая «урод», третья… «эльф». Множество и множество линий-рун.       Дис знала, что делала.       Напоминание о ней останется с наглецом навсегда. Руны так и останутся на лице, и этот мохноногий наглец уже никогда не станет смотреть как раньше.       Порезы от ножа не так уж и болезненны, но из давно зажмуренных глаз, из под дрожащих ресниц, текли крупные слезы. Дис же наслаждалась… она сидела прямо на груди связанного хоббита и крепко держала его за светлые кудри, не давая вырываться. И методично, довольно улыбаясь, врезалась кончиком ножа в когда-то гладкое лицо полурослика.       — Вот теперь ты красавец что надо, – промурлыкала она ему в острое ушко, склоняясь и издевательски целуя-кусая за бледные губы. – Маленький… остроухий ублюдок!       Перерезать бы горло… али вырезать один глаз?       Кончик ножа надавил у глаза, уже погружаясь в плоть… и ничего слаще в жизни не было! И время потекло сладкой патокой. Еще немного… в память об отце…       … они вышли к лесному ручью резко. Расступились кусты, являя перед взорами такое, что Лобелия вскрикнула, да сама себя не услышала. Связанный Фили, уткнувшийся в свои коленки лицом, Дис… и Брен. А Фрерин уже темным вихрем оказался рядом с сошедшей с ума гномкой, одним яростным ударом отбрасывая ее прочь от бесчувственного тела.       — Ты!! – заверещала та. – Как ты смеешь?!       Лицо Фрерина было страшно, когда его рука легла на эфес меча, медленно вынимая из ножен.       — Убить меня хочешь? – безумная усмешка на устах черноволосой гномки. – Давай, братец! Ну, давай же!       Он шагнул вперед, побелевшими пальцами сжимая рукоять, а та смеялась ему в лицо… Ло в ужасе зажмурилась, когда лезвие меча сверкнуло в воздухе, опускаясь прямо на голову Дис. Ладони хоббит взлетели, закрывая страшную картину, но не смогли сдержать ее крика в лесной чаще.       — Зря не убили, – глухо сказал молодой дунадан рядом. – … не плашмя бить было надо.       Ло, содрогнувшись, опустила ладони. Дис лежала на траве без чувств и темные ее кудри закрывали ей лицо. Но она была жива. На ней не было крови. А вот Брен… лежащий в стороне… чувствуя, что ее трясет, Ло с трудом слезла с седла пони и на подгибающихся ногах дошла до едва слышно всхлипывающего Фили, что так и сидел под деревом, не подымая головы.       — Фили… милый… милый мой, – прошептала, срывающимся голосом Ло, опускаясь рядом и притягивая к себе в объятия мальчика.       Она усадила его к себе на колени, крепко обнимая, шепча утешительные слова, гладя по содрогающимся от беззвучного плача плечики. Он же еще совсем ребенок… как же это можно! И он видел, как пытали и убивали Брена!       Она со страхом и со слезами взглянула на хоббита, над которым склонился дунадан.       — Он… – прошептала она.       — Жив, – сухо сказал дунадан.       Фрерин кончил вязать руки и ноги Дис, и направился к человеку.       Рыжий парень положил руки на окровавленное лицо Брена, пальцами будто исследуя каждый шрам на лице хоббита. Остановились на глазах…       — … один она вынула, – мрачно сказал он.       Лобелию затошнило.       — … да не совсем, – закончил парень и нажал пальцами на глаз Брена. – Грязь не попала, может и обойдется… хоть на эту сторону и ослепнет. А так жив будет. Но шрамы на всю жизнь.       — Не надо было ему с нами ехать, – горько сказал Фрерин.       Не поехал бы он, поехал бы его дед. Ло заморгала, понимая, что одну ее бы не отпустили. И как теперь Брен вернется? Что скажут в Шире, увидев его лицо? Комок встал в горле и сердце заныло.       …. Примут ли его таким?       — Здесь рядом наша деревня. Там будет безопасно и эту можно будет посадить под замок. Вашему другу нужно несколько дней отлежаться, – меж тем предложил дунадан.       Фрерин посмотрел на баюкающую в руках мальчика Лобелию, глянул на Дис и Брена.       — Хорошо. И спасибо. *** *** *** *** *** *** ***       … среди леса, в укромной лощине, спряталось несколько деревянных длинных домов, сомкнутые в единый квадрат с острыми покатыми крышами почти до самой земли. Над ними возвышалась деревянная дозорная башня. Массивные, обитые почему-то кожей деревянные ворота раскрылись перед ними, пропуская маленький отряд внутрь.       — Эрек, кого ты привел? – седой, высокий дунадан, встретил их во дворе.       Серые глаза цепко охватили в один миг всех – и Лобелию с Фили, и бесчувственного Брена, которого держал в седле перед собой Фрерин.       — Я позову лекаря, – не дав рыжему парню и рта раскрыть проговорил седой. – Веди их к Виллу.       Фрерин вздрогнул при этом имени. Но тотчас выбросил из головы нелепые домыслы.       Эрек, как звали парня, согласно мотнул головой. Седой дунадан позвал двух мальчишек, чтобы те позаботились о пони гостей. Фрерин спешился, передав Брена на руки Эрека.       — Уважаемый, – он обозначил поклон благодарности к человеку, приложив руку к груди. – Благодарю. Но прошу об услуге.       — Какой же? – спокойно спросил он.       — Я хотел бы… посадить под замок сестру.       Седой дунадан поднял брови, посмотрев на пони, на спине которого лежала связанная Дис.       — Она безумна, – негромко, с трудом выговорил, слова Фрерин. – И может быть опасна.       — Понятно. Есть медвежья клеть и яма.       Фрерин миг помедлил, обдумывая предложение.       — Яма. Клеть она может открыть.       — Безумцы могут многое, – согласился Седой.       Яма была ямой. Выкопанный сухой колодец с тяжелой решеткой наверху. По земляным стенам не влезть, и самому не освободиться. Даже часового не надо… никуда пленник из ямы деться не может. Часто ли устраивают такие ямы дунаданы в своих поселениях? Фрерин догадывался, что они есть в каждой их деревне. Для разбойников, для зверья, для многих кого… даже для неугодных гостей.       К примеру, их.       Вряд ли он решится сегодня заснуть. Впрочем, не привыкать.       Если что его и удивило, так это одно – седой не стал его расспрашивать и требовать ответа.       Только одно и сказал, когда они шли от ямы:       — С Виллом чтобы ссор не было. Он наш кузнец. Отдыхайте.       Махнул рукой в сторону одной из дверей в длинном доме справе и ушел прочь. Фрерин только под нос себе хмыкнул, и, предчувствуя недоброе, направился в дом. *** *** *** *** *** *** ***       —… раны на лице я обработала. Примочка на глаз и повязка помогут. Сейчас он просто без сознания и это хорошо. Тело так лучше выздоравливает. Шрамы вот только останутся, – негромкий женский голос заставил Фрерина нахмуриться.       Было в его говоре нечто странное, знакомое… привычное. Догадка пришла неожиданно.       Он прошел темное придверье и, толкнув внутреннюю добротную дверь, ступил на дощатые полы. И не удивился, увидев у стены горницы на лавке лежащего Брена, невысокую рыжую гномку и Лобелию рядом. Хоббит сидела рядом с Бреном на стуле, держа на руках Фили. Мальчик спал. На столе у небольшого оконца стоял кувшин и кружка и Фрерину не было нужды принюхиваться. Знакомый с детства запах теплого вина и горных трав с ацеласом. Детей вырубает сразу, даря крепкий и здоровый сон. То, что и нужно мальчику.       Гномка обернулась к нему, держа в руках чашу и бинты.       — Господин, – она присела перед ним в обычном поклоне, столь обыкновенном, что на миг почудилось, будто он вновь… дома.       — Мальчик уснул. Джен, проводи нашу гостью в спальню, пусть уложит его.       Фрерин не веря себе повернул голову к говорившему.       Вилл. Тот стоял слева у стены и прямо смотрел на него.       — Ваше высочество. Вы живы.       Слова упали в тишине. *** *** *** *** *** *** ***       Лобелия страшно устала. Она была вымотана всем, что произошло за последние сутки. И была очень, очень благодарна гномке. Все же, приведи их в дом к людям, ей было бы не спокойно. Все же люди, это люди, а малым народам лучше держаться вместе.       Ло сидела на краю кровати, где тихонько спал Фили. Его дыхание было едва слышно, но даже во сне мальчик иногда вздрагивал, и тогда Ло ласково гладила его ладошку поверх одеяла и тот успокаивался, погружаясь в более глубокий сон.       Ей спать нельзя. Она должна дождаться Фрерина. Комнатка была небольшой, но почему-то разделена на две половины занавесью. Когда, спустя долгое время, она услышала звук открывающейся двери и тяжелый шаг Фрерина, хоббит скользнула за занавесь во вторую часть комнаты. Фрерин только глянул на нее, и отвернулся, снимая с пояса меч и укладывая его на лавку.       — Фрерин? – Ло подошла к нему, и, повинуясь порыву, вдруг взяла его за руку, прижимаясь щекой к закаменевшему плечу.       — Ни о чем не спрашивайте, – глухо попросил он.       Ло молча согласилась. В этой части комнаты стояли более широкие палати. Для двоих. И думать не хотелось. Совершенно. Внутри подымалась отчаянная решимость. Она лишь заметила задвинутую щеколду на дверях, таких толстых и крепких, что ни единого звука из-за них им не услышать. И тем, кто там, тоже их не услышать.       И… ладно.       Она шагнула, встав перед Фрерином, и подняв руку провела ладонью по его щеке. Под короткой щетиной чувствовался тонкий шрам. И она знала, что шрамов на его теле много… только у Брена на лице их теперь больше. Только об этом она тоже думать не хочет. Не сейчас. — Что ты делаешь? – тихо спросил Фрерин.       — Помолчи. Пожалуйста, – тихо попросила она, и пристав на цыпочки неуверенно поцеловала его.       Руки Фрерина обняли ее, и он ответил ей на это прикосновение более глубоким и сильным, чувственным поцелуем. Так, что дыхание ее прервалось на миг, а сердце чуть не оборвалось вниз…       Будь что будет… она подняла руку, зарываясь пальцами в тяжелые смоляные кудри, как давно хотелось и он жарко вздохнул, подхватив ее на руки.       Будь что будет.