***
Ежегодно в «Старк Индастриз» проходил потрясающий рождественский прием, которого с нетерпением ждала вся корпорация: это было самое яркое предзнаменование того, что очередной год подходил к концу, и совсем скоро каждого из работников ждали заслуженные праздничные выходные дни. Работая здесь уже более десяти лет, Квентин абсолютно нейтрально относился к подобного рода мероприятиям, но Питер буквально жил этими праздниками. Прошло уже несколько лет с того момента, как после окончания Массачусетского технологического института Питер Паркер стал одним из тех самых счастливчиков, которым удалось попасть на стажировку, а затем и получить работу в одной из самых лучших и известных корпораций страны — «Старк Индастриз». Несмотря на то, что буквально все кому не лень, говорили, что он попал туда лишь благодаря Квентину, Бек (по иронии судьбы), был именно тем человеком, кто отговаривал Питера от работы в корпорации. Питер от и до заслужил своё рабочее место умом и невероятным упорством, поэтому слышать о том, как некоторые персоны, не стесняясь, рассказывают, что он получил свою работу «через постель» было чем-то чересчур мерзким. В любом случае, Паркер был слишком амбициозным и активным, чтобы упускать эту возможность, поэтому, вопреки всем разговорам с Квентином, в один день он заполучил работу. Возможно, именно с этого момента и начались все размолвки между парой, но никто не собирался ничего менять. Точнее Квентин не мог ничего поменять, а Питер и подавно не хотел.***
— Такое ощущение, что сюда пришла буквально половина жителей Нью-Йорка, — Квентин вновь включил режим ворчливого человека, как только они с Питером переступили порог того самого зала, где проходило всё основное веселье. — Как будто никто не может повеселиться где-нибудь в другом месте. Как дети малые. Для Квентина Бека подобные праздники уже давным-давно перестали иметь какой-то духовный и моральный смысл. Попросту говоря, ему было всё равно. Однажды Квентин осознал, что в тот самый момент, когда ты понимаешь, что вот-вот тебе стукнет сорок лет, рождественские огни перестают сиять также ярко и бодро, как они сияли ещё буквально несколько лет назад. Все праздники постепенно начинают терять свой завораживающий смысл. По крайней мере, так почему-то происходило в жизни мужчины. — А мне нравится! — Паркер словно светился от позитива. — Мне кажется, это наоборот прекрасно. Питер Паркер, наоборот, был в полном восторге от этой всепоглощающе тёплой и уютной рождественской атмосферы, которая царила в каждом уголке мегаполиса. С самого раннего детства Питер до безумия обожал Рождество, поэтому подобные мероприятия вызывали у него только лишь позитивные эмоции. Сегодня буквально каждый уголок корпорации был украшен тематическими вещами. Как жаль, что их с Квентином настроение не могло полностью соответствовать подобной атмосфере. Хотя… Они могли бы попытаться прочувствовать хотя бы крупицу позитивных эмоций, которые они должны были за сегодня получить. Такого мнения был Питер, и он дал обещание даже самому себе, что сегодня всё должно пройти невероятно. — Поверь, дорогой, однажды ты будешь смотреть на это место уже моими глазами и тебе не понравится, — Квентин выглядел так, словно его приволокли сюда в наручниках, но, увы, выхода у него не было. — Квент, не будь настолько пессимистичен, это тебе не поможет. — Да знаю я, просто, — Бек сделал глубокий вдох, взглянув на Питера уставшим взглядом, — по ощущениям под конец года я уже выдохся. — Хочешь, поедем домой? — первое, что взбрело в голову Паркеру. — Ну, а что. — Увы и ах. Пути домой у нас с тобой в ближайшие несколько часов нет. Пойдём. Внутри здания, и правда, по ощущениям собралась добрая половина жителей мегаполиса: все смеялись, кричали, шумели, а это было только начало. — Если ты не против, я отойду ненадолго: хочу поздороваться с некоторыми коллегами, — на самом деле Квентин просто хотел констатировать факт своего ухода. Ему было не очень важно, согласен ли Питер или же — нет. В этот самый момент Питер готов был поспорить, что Квентин хотел уйти куда угодно, лишь бы не стоять рядом с ним. Может быть, это всего лишь были его предрассудки, но со стороны это выглядело именно так. С самой первой секунды, как только Бек узнал, что Питер тоже хочет пойти на мероприятие, он вёл себя так, словно парень собирался сделать что-то нелегальное. — Д-да, — неуверенно кивнул парень, — конечно. Я пойду пока поищу своих. Если что, звони, — Паркер моментально поцеловал Квентина в щеку, тут же «испарившись». На самом деле, ему было ужасно неприятно. Почему-то где-то в глубине души у него была надежда на то, что весь вечер они пробудут с Беком, но мужчина решил поступить иначе. Он решил оставить своего близкого человека в одиночестве в самом начале праздника. Благо, в одиночестве Питеру пришлось провести считанные секунды: парня знали очень многие и искренне были рады его обществу. Всегда позитивный и искренний Питер абсолютно точно был желанным гостем в очень многих компаниях, поэтому не успев взять с подноса официанта бокал с шампанским, чтобы немного расслабиться, он увидел, как ему приветственно помахали его коллеги по отделу: Клэр и Уильям. — И почему же ты один, Питер Паркер? — в первую очередь крикнула блондинка напротив. Из-за музыки порой можно было не расслышать друг друга, поэтому приходилось говорить немного громче обычного. — Серьёзно? Тебе больше не о чем спросить? — Уильям осуждающе посмотрел на коллегу. — Привет, Питер, — они пожали друг другу руки. — А почему я не могу об этом спросить? Я ведь видела Квентина, — девушка словно не понимала, что этот вопрос мог задеть. — Ой, Квентин отошёл на пару минут к каким-то своим знакомым, — могло показаться, что Паркер сейчас всячески оправдывался, — с которыми мне невероятно скучно, так что решил пока отпустить его. — Ну и к чёрту твоего Квентина! — девушка даже и не думала церемониться. — В любом случае веселье никто не отменял, — Клэр подхватила бокал шампанского из подноса. — Наконец-то этот год подходит к концу, ура! — Ура! — в один голос ответили Питер и Уильям. Нужно было отвлечься хотя бы на одно мгновенье, и для Паркера это стало задачей номер один, и ему повезло! Клэр была супер позитивным человеком, который был способен спасти от скуки даже самого отчаявшегося, поэтому наслаждаясь обществом коллег, парень и не заметил, как прошло около двух часов с момента их приезда. Удивительно, но Квентин ни разу ему не позвонил и даже не попытался его найти, поэтому, слегка опомнившись, Пит решил найти его сам. Пробираясь сквозь группы уже слегка подвыпивших сотрудников, через несколько минут Паркер наконец увидел своего мужчину: располагаясь за барной стойкой, он заливисто смеялся с какими-то другими коллегами. Питер не был с ними знаком. Точнее не со всеми. Парень готов был поспорить: если бы он сейчас взял и уехал, то тот и до утра бы не заметил, что кого-то не хватает. — Эй, — весело улыбнулся Питер, кладя ладонь на плечо Квентина и обращая наконец на себя внимание мужчины, — а я тебя искал. Как ты? — Коллеги, это мистер Питер Паркер, — Бек тут же обратил внимание каждого из окружающих его сейчас людей на парня. «Серьёзно? Мистер Питер Паркер? Это слишком даже для тебя, Квентин», — Питер разочарованно улыбнулся, неловко помахав рукой. Весьма приятно спустя пять лет отношений оказаться из уст Квентина просто каким-то мистером Питером Паркером. — Ты не против, если я побуду с вами? Даже если Квентин и мог быть против, он бы этого сейчас не сказал, поэтому Питер успешно расположился на соседнем стуле, прихватив для себя очередной бокал шампанского. — А как ты, Питер, рассматриваешь новый проект под руководством Квентина? — невзначай спросил один из коллег Бека, пытаясь избавиться от неловкости, повисшей в воздухе с появлением парня в их компании. Квентин разрабатывал какой-то проект? В какой-то момент Паркеру захотелось провалиться сквозь землю, потому что он совершенно не понимал, о чём идёт речь. Почему-то он подумал, что сам замотался и забыл о том, что ему рассказывал Квентин про свою работу. Только вот парню не пришло в голову то, что возможно тот ничего и не рассказывал… — Квент, о каком проекте идёт речь? — шёпотом спросил Питер, чуть ближе наклонившись к своему мужчине. — Вряд ли тебе это будет интересно, — тот тут же стал отнекиваться, переглядываясь с другими коллегами. — Вашему поколению вряд ли это будет интересно. — Если вам вообще что-то интересно, — внезапно выдал один из знакомых Квентина, после чего тот засмеялся. Его смех моментально подхватили и другие. — Откуда Вы можете знать, что мне интересно, а что — нет? — внезапно съязвил Паркер. Какого чёрта Квентин здесь устроил? И почему он позволяет своим коллегам с первых секунд ставить человека, с которым он уже не первый год в отношениях, в такое неловкое положение? — Следи, пожалуйста, за тем, как ты себя ведёшь, — еле слышно отчеканил Бек, недовольно уставившись на своего партнёра. — Раз уж ты здесь, то и веди себя соответствующе. — Я и слова сказать ещё не успел, как твои коллеги, — не успел договорить Паркер, как Квентин его перебил. — Это ты подошёл сюда, так что веди себя нормально, — если бы можно было испепелять взглядом, Квентин бы абсолютно точно в данный момент уничтожил Питера: какое право он имеет ставить его в такое неловкое положение. Забавно, насколько полярным было их мнение касательно этой ситуации. — Да пошёл ты, Квентин, — в какой-то момент от злости Питер перестал следить за потоком своих мыслей, и моментально развернувшись, пошёл в сторону выхода из зала. Нет, он не собирался уходить, но ему абсолютно точно необходимо было подышать свежим воздухом. Видит бог, Пит хотел провести этот вечер в компании своего любимого человека, а тот с первых секунд его оставил одного, а затем и вовсе высмеял. Паркер так и не мог понять, что произошло с его Квентином, что в один момент он начал вести себя как последний козёл. Декабрьский воздух в Нью-Йорке, на удивление, сегодня был успокаивающим. Он был именно таким, каким хотел бы в данную секунду почувствовать его Питер, чтобы собраться со своими мыслями и не впасть в некий отдельный вид разочарования и отчаяния. Всё шло не так. Какого же чёрта всё шло не так? Буквально в нескольких метрах от себя Паркер заметил одного курящего мужчину и не нашёл ничего лучше, как попросить у него одну-единственную сигарету — иногда, в моменты особой степени раздражительности и усталости от всего и всех, втайне даже от Квентина, он позволял себе расслабиться таким отвратительным, но, на удивление, рабочим способом. Он чувствовал себя крайне неловко, но с поступлением какой-то части никотина, на один момент Питер прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. «А может развернуться и уехать домой?» — не переставал прокручивать у себя в голове парень. Квентин уже ясно дал понять, что он не рад его сегодняшнему присутствию на мероприятии, но с другой стороны… Какое право Квентин имеет что-либо ему запрещать? Питеру уже двадцать пять лет, и он давным-давно уже не маленький ребёнок, которому кто-то может указывать, как жить и что делать, но, чёрт, это было неприятно. — И давно ты курить стал? — в какой-то момент Питер заметил, как рядом с ним встал Бек, но он не спешил на него смотреть. На данный момент тот слишком его раздражал. — Удивительно, что тебя интересует только этот вопрос. Больше тебя ничего не интересует? — съязвил Паркер, выдыхая сигаретный дым, и наконец поворачивая свой взгляд на мужчину. — Какая муха тебя укусила? — в один момент Бек решил занять удобнейшую позицию человека, который озадачен происходившим. — Меня? — в какой-то момент это могло уже показаться абсурдом. — Какая муха укусила тебя, Квентин?! — сакцентировал внимание парень. — Я понимаю, что ты, по всей видимости, хотел сегодня находиться здесь сам, но если ты не забыл, мы ещё в отношениях. — Мы слишком долго в отношениях, чтобы я об этом забыл, — чуть тише добавил Квентин, оглядываясь по сторонам. — И именно поэтому ты решил опозорить меня перед чужими людьми? Браво! — Где я тебя опозорил? — чуть повысил голос Бек. Ему совершенно не нравилось то, как ведёт себя Паркер. Более того, он даже предугадать не мог, насколько далеко тот может сейчас зайти. — Да нигде, — Питер махнул рукой, — что ты. Ты — само совершенство, как и всегда. Это я вечно дурак, правда? — Если ты о том, что только что произошло, то это вообще-то последствия твоих действий, — внезапно добавил Квентин. — Сколько ты выпил, что себя так вести стал в окружении чужих для нас людей? — Неважно, сколько выпил я, Квентин. По-моему, здесь важно только то, что тебе лично уже и пить не нужно, чтобы унижать меня, — саркастично улыбнулся Паркер, опять направив свой взгляд совершенно в другую сторону. Только Квентин собирался что-то ответить, как вдруг у Питера зазвонил телефон. — Привет, Бен, — ответив на звонок, Питер тут же улыбнулся, но хватило нескольких секунд, чтобы улыбка сошла на нет. — Д-да, хорошо, я сейчас приеду. — Что-то случилось? — невозможно было не заметить, как сильно изменился Питер за несколько секунд. — Ты не обязан делать вид, что тебе не всё равно, — быстро потушив сигарету, Паркер направился в сторону дороги, в надежде быстро поймать такси. — Эй, — быстро догнав парня, Бек схватил его за руку, — как-то резко ты стал делать из меня козла, тебе не кажется? Я просто спросил о том, что случилось. — Бен попросил меня приехать и побыть с Мэй, потому что она себя нехорошо чувствует, доволен? — Я могу поехать с тобой, — безэмоционально предложил Квентин. На самом деле, это скорее был жест из серии «я порядочный человек», нежели искреннее волнение. — Не утруждайся, — Пит разочаровано мотнул головой, — иди веселись дальше. Тебе ещё нужно про свои проекты рассказать всем, — чуть ли не съязвил он, — кроме меня конечно. Я запомнил: моему поколению это неинтересно. — Я не знаю, говорит ли в тебе алкоголь или же у тебя просто плохое настроение, но твоё поведение сегодня просто отвратительное, — Бек был в шоке. Обычно Питер вёл себя совершенно по-другому. Он и не заметил, как в один момент что-то надломил в любимом человеке. Такое поведение не появляется по щелчку. — Моё поведение? — повторил Питер, выглядывая жёлтое такси. — Ты взял на себя альтер-эго Бена и Мэй в одном флаконе? — Давай поговорим об этом уже дома. Квентин даже не дал Питеру и слова вставить перед тем как развернуться и направиться обратно к зданию, где его ждало продолжение корпоратива. Забавно, как буквально уже через несколько минут он вновь надел на себя эту улыбчивую маску и вернулся к своим коллегам, оставив Паркера со своими проблемами наедине.***
Через полчаса, спустя миллионы пробок, Питер наконец добрался до дома, где проживали его дядя с тётей. В последнее время ему очень редко удавалось посещать их лично, но, несмотря на свою занятость, созванивались они каждый день. У Паркера не было никого роднее Бена и Мэй, и они души не чаяли друг в друге, поэтому просьба дяди приехать даже не обсуждалась. Питеру было совершенно наплевать на то, что он оставляет Квентина: бросить Мэй он никогда бы не смог. Забежав в ближайшую кондитерскую и купив их с Мэй любимое кокосовое печенье, Питер направился домой. Её нужно было как-то приободрить, а это был беспроигрышный вариант. По всей вероятности, он останется у Мэй с Беном на ночь, поэтому хотя бы сегодня ему не придётся разговаривать с Квентином. Несмотря на причину его поездки к родным, он был несказанно рад возможности улизнуть с той вечеринки, которая обернулась полным разочарованием. — Ты как раз вовремя, Питер, — Бен быстро открыл дверь, пропустив своего племянника в дом. — Вы меня напугали, — выбираясь из объятий своего дяди, Паркер прошёл дальше в комнату, где сейчас на кровати сидела Мэй, что-то просматривая на планшете. — Как ты себя чувствуешь? — Привет, мой дорогой, — выбравшись из-под пледа, Мэй обняла своего племянника. — Бен не может без драмы, — чуточку хмуро взглянув на своего мужа, она спокойно вздохнула, — всё в порядке. Просто у меня разболелась голова, и Бен почему-то решил, что это конец света. — Это не было бы концом света, если бы тебе было 20, моя дорогая! — словно причитал мужчина, попутно надевая куртку. — А так, пускай Питер побудет с тобой. Мне уж точно будет спокойнее, — мужчина подошёл и оставил мягкий поцелуй на макушке своей любимой жены. — Тем более Питера в последнее время не выловишь просто так. — Ну-ка не трогай нашего любимого ребёнка, — в шутку пригрозила Мэй. — Всё, Бен, теперь я под защитой лучшей женщины в мире, — облокотившись на плечо тёти, Питер засмеялся. — Это ты сегодня должен её защищать, молодой человек! — Ладно-ладно, мы защитим друг друга, — Мэй крепче обняла своего Питера. — Ты уже можешь идти. — Я в этом не сомневаюсь, — засмеялся мужчина, открывая входную дверь. — Тогда я могу спокойно вас оставить. До завтра! Питер был совершенно не против общества Мэй на этот вечер: им с Квентином сегодня нужно было отдохнуть друг от друга. По крайней мере, он думал, что это самый разумный выход из этой ситуации. — Так как ты сейчас себя всё-таки чувствуешь? — заботливо спросил парень, удобнее усаживаясь на диване. — Бена здесь уже нет. — Не переживай, дорогой, я в абсолютном порядке! И почему мне кажется, что от тебя пахнет алкоголем? — Мэй загадочно улыбнулась. — Так я же к вам из «Старк Индастриз» приехал, — словно начал оправдываться Пит. — Сегодня у нас корпоратив, так что, позволил немного расслабиться, и… — Любимый мой, неужели ты вздумал оправдываться? — засмеялась женщина, слегка хлопая племянника по плечу. — Даже и не думай. Я наоборот сейчас себя чувствую неловко, что пришлось прервать твоё веселье. — Да там особо весело, если честно, и не было, — он пожал плечами. — Даже к лучшему, что я оттуда уехал. — Дорогой, что произошло? — в какой-то момент Мэй уловила во взгляде своего дорогого ребёнка оттенок грусти и даже растерянности. — С чего ты взяла? — Питер не хотел нагружать тётю этими дурацкими проблемами. — Кстати, я купил твоё любимое печенье! — Пит, — чуть настойчивей сказала женщина, — не увиливай. — Я не увиливаю, а ещё я чертовски хочу кофе! У вас же с Беном есть кофе? — резко подскочив с дивана, парень пошёл в сторону кухни. «Да уж, нужно ездить сюда почаще!» — подумал про себя парень, открывая очередной шкафчик и не обнаруживая желанную упаковку с капсулами кофе для кофемашины. — Садись уже, — Мэй решила прервать эти метания племянника по кухне, усадив того за стол. — Капсулы всегда хранятся здесь, — открыв шкафчик над кофемашиной, женщина указала на небольшую коробку. — Теперь буду знать, — Пит неловко улыбнулся. — Так что всё-таки произошло, Пит? — включив кофемашину, Мэй села напротив Питера. — Я знаю, что ты себя так ведешь только когда происходит что-то серьёзное. — Бен меня убьёт, если я тебе ещё головную боль на ночь глядя усилю, — парень отчаянно пытался до последнего улизнуть от разговора. — Я здесь с противоположной целью вообще-то. — Питер Бенджамин Паркер, ну-ка хватит увиливать. С Беном, если что, я сама позже разберусь. Расскажи мне, что произошло, — в один момент женщина медленно накрыла рукой руку Пита, пытаясь хотя бы немного внушить ему уверенность в то, что она будет всегда на его стороне. Что рассказать? Как рассказать? Эти вопросы не покидали Питера ни на секунду. Как можно рассказать своему родному человеку о том, в чём ты и сам до конца пока не разобрался? В какой-то момент Паркер по-прежнему начал думать, что он всего лишь навязал себе эти дурацкие мысли, и между ними с Беком не всё так плохо. — Дело в Квентине, — тихо произнёс Питер, опуская свой взгляд. — В последнее время я буквально не могу понять, что между нами происходит, но, — парень сделал глубокий вдох, — кажется, мы с ним благополучно идём ко дну. Мне кажется, я ему надоел, Мэй, — за считанные секунды Питер опять поник. Он, и правда, не понимал, почему всё происходит именно так. — Почему ты так решил? — Мэй предполагала, что Питера волновал именно Квентин, но чтобы настолько. — Это он тебе так сказал? — Ему даже и говорить не нужно, Мэй. То как он себя ведёт… Знаешь, в один момент у нас всё очень даже хорошо, мы же всё-таки любим друг друга, — важно было сакцентировать на этом внимание, — но в другой — между нами словно пропасть какая-то. Даже сегодня, когда звонил Бен, мы были в процессе ссоры. — Как это вы умудрились начать ссору прям посреди праздника? — удивленно спросила женщина, забрав чашку с кофе и располагая её рядом с Питером, а затем поставив на приготовление ещё одну — уже для себя. — Это настолько глупо вышло на самом деле, — парень чуть улыбнулся. Какой же это был абсурд. — Очень долго объяснять, но если вкратце, то мне показалось, что Квентин вообще не хотел, чтобы я туда ехал, а затем он чуть ли не опозорил меня перед другими сотрудниками. Ему же показалось, что это я его чуть не опозорил. — Только вы, ребята, могли поругаться за несколько дней до Рождества. — Даже и представить не могу, в каком настроении мы встретим с ним этот праздник… Может быть, опять начнём ругаться. Нам уже не привыкать видимо. — Питер, — настороженно начала Мэй, — я тебя кое о чём сейчас спрошу, только пообещай мне не реагировать на это резко, хорошо? — Хорошо. — У Квентина… не бывает вспышек агрессии, когда он допустим может… — Ударить меня? — он закончил за тётю. — Боже, Мэй, Квентин конечно местами идиот, но он же не насильник какой-то, ты чего? — Я просто должна знать. — Это же Квентин, Мэй. Может быть, я себя накручиваю, я не знаю, просто… — Питер сделал глубокий вдох. — Просто в какие-то моменты мне кажется, что мы друг друга перестаём понимать. Он меня словно за ребёнка до сих пор держит. — Ну, для нас с Беном ты всегда был и будешь ребёнком, — чуть улыбнулась Мэй, пожав плечами. — Даже когда тебе уже будет далеко за тридцать. — Мэй, с Квентином у нас немного другой вид отношений, где нет места тому, чтобы меня считали ребёнком, понимаешь? Мне иногда кажется, что он вечно пытается чему-то меня научить или отчитать. — Любимый мой, вы встретились с ним, когда тебе едва ли было двадцать лет. Сколько лет тогда уже было Квентину? Тридцать шесть? Каких же отношений ты ожидал, дорогой? Это была та самая неприятная правда, которую Паркер так отчаянно не хотел признавать. Конечно, разница в возрасте дала бы рано или поздно о себе знать, но почему она проявилась только спустя пять лет? Что же изменилось? — Всё было нормально до того момента, пока я не пошёл работать в «Старк Индастриз». Квентин словно обозлился на меня за что-то… Только вот за что? Я же остался таким же как и прежде, почему он так изменился? — О, дорогой, — Мэй медленно поднялась со своего стула и, подойдя к Питеру сзади, обняла его, оставив мягкий поцелуй на его макушке, — кто же тебе это сказал? Ты, и не изменился? — Разве это не так? Неужели я так сильно изменился? — А то! Ты всегда у нас был смышленым парнем, но сейчас ты уже превращаешься в умнейшего мужчину. Это ты не замечаешь, а мы-то с Беном всё видим. Но мы гордимся тобой, дорогой, потому что меняешься ты только в лучшую сторону. Ты даже и представить себе не можешь, как за последние несколько лет ты изменился. Может быть, вам наконец стоит именно это обсудить с Квентином? Послушать друг друга в коем-то веке. На самом деле, Мэй не хотела встревать в ситуацию и настраивать каким-то образом Питера против собственного партнёра, даже если у них всё было не так уж и гладко. Ей было важно донести до своего племянника совершенно другое: нет ничего плохого во взрослении, просто важно об этом разговаривать. Всегда нужно разговаривать о том, что тебя беспокоит. — Я не могу изменить настройки в его голове, Мэй, — грустно улыбнулся Питер, кладя свою руку поверх руки тёти, мягко поглаживая. Женщина по-прежнему продолжала его обнимать. — Квентин — прирождённый командир, и как же мне изменить его натуру? Просто я не хочу, чтобы он так вёл себя по отношению ко мне. — Ну так скажи ему об этом, или ваша проблема уже несколько глубже? — Я не знаю. Мы словно на американских горках, но это уже не то чувство, которое вызывает эйфорию. Это тот случай, когда вот-вот и тебе уже станет плохо из-за переменчивости аттракциона. Прости, я тебя загрузил сейчас ненужными тебе вещами. — Вам нужно поговорить, иначе вы распадётесь как Битлз, — иронично добавила тётя. — Спасибо за такое сравнение, — Питер наконец улыбнулся. — Но, возможно, ты права. Даже если ничего не выйдет, нужно хотя бы попытаться. — Я всегда права, любовь моя, — Мэй погладила Питера по слегка кудрявым волосам, мягко улыбаясь. — А ведь знаешь, что в этой истории самое главное? — М? — Главное, чтобы ты всегда чувствовал себя счастливым. Всегда. Иначе, что-то всё-таки идёт не так. — Боюсь, что-то всё-таки идёт не так, — грустно усмехнулся Питер, плавно выбравшись из объятий тёти. Его обеспокоенный взгляд говорил сам за себя: то, о чём говорила Мэй, сейчас было для него вне зоны доступа. — Ты когда-нибудь сталкивалась с этим ужасным ощущением, что тебя одного как будто недостаточно? — медленно встав из-за стола, Пит отошёл к окну, словно пытаясь сейчас спрятать свои эмоции. Но в случае с Мэй это было невозможно: она видела своего любимого племянника насквозь. — Знаешь, этот год был настолько насыщенным, что под конец мне кажется, что я уже изжил себя. — У всех бывает такое ощущение, дорогой, — спокойно добавила женщина. — Это вовсе не значит, что с тобой что-то не так. Ты всего лишь человек, у которого тоже есть проблемы. — Но они никуда не уходят, Мэй, — казалось, что в этот момент уровню отчаяния Питера не было предела. Ты можешь терпеть проблемы до одного момента: момента, когда твои голова и душа не взорвутся от того количества проблем, которые ты для них любезно насобирал. — В том-то и дело. Я стараюсь плыть по течению, но… — Пит, — спокойно вздохнула Мэй, — если бы ты плыл по течению, ты бы так не переживал. Я-то знаю, о чём говорю. Я ведь живу с таким же перфекционистом уже очень много лет. Вы, ребята, неисправимы, — улыбнулась женщина, — но вам тоже нужно понимать, что некоторые вещи не стоят таких переживаний. Вот насколько твой Квентин — командир, настолько же и ты — перфекционист. Да вы буквально нашли друг друга. — Два истерика под одной крышей. Да наш план с ним рабочий, словно швейцарские часы, Мэй, — иронично дополнил Пит. — Ну, вот зачем ты на себя наговариваешь? Лучше пей свой кофе и постарайся хотя бы на сегодня отпустить свои дурные мысли, — Мэй чуточку угрюмо посмотрела на своего племянника. Это уже заходило совершенно в другое русло. — Ты самая прекрасная женщина в этой вселенной, Мэй, ты же это знаешь? — неожиданно Питер заключил Мэй в крепкие объятия. Он обожал её. Мэй и Бен всегда были для него самыми родными и понимающими людьми. В моменты любых душевных невзгод Питер абсолютно точно всегда знал одну простую вещь: что бы не произошло, с ним всегда рядом дядя и тётя, которым он порой доверял больше, чем самому себе. Но совершенно особенной была их связь с Мэй, которая души в нём не чаяла. Иногда Питеру казалось, что так сильно любить кого-то просто за то, что этот человек есть в твоей жизни, попросту невозможно, но их с тётей привязанность друг к другу была прямым тому доказательством. — Конечно, я это знаю, дорогой мой, — засмеялась женщина, оставляя на щеке Питера нежный поцелуй. — А теперь давай-ка перейдём к кофе, который ты та-ак хотел. После этого Питер и Мэй больше не разговаривали о ситуации с Квентином: всё нужное уже было сегодня озвучено. На самом деле, парень был более чем уверен, что поговорить с Беком на эту тему будет очень непросто: он вечно старался уходить от подобных разговоров под любым предлогом. Казалось бы, такой ответственный человек как Квентин, в личной жизни как-то не особо стремился работать над отношениями — он пускал их на самотёк. Нет, они были счастливы вместе, но вот эта «тишина» в нужные моменты, эта пропасть между ними в некоторых моментах — всё оказывало на них чрезвычайное давление, с которым каждый из них справлялся по-своему. Как он умел. Хоть, и не под самым приятным предлогом, но Питер был рад сегодняшней возможности встретиться со своей Мэй. Он был в более чем опущенном настроении, он падал духом. Где-то в глубине души парень понимал, что рано или поздно всё непременно должно наладиться, всё должно измениться, но вот вопрос когда волновал его гораздо больше. Под конец года он, и правда, уже чувствовал невыносимое чувство усталости. Не об этом ли ему перед входом в «Старк Индастриз» говорил сам Квентин? Почему-то на тот момент Питер не принял во внимание, что в Беке могла говорить не просто его ворчливость, а за теми словами стояло нечто большее. Всё было слишком сложно.***
В один момент Питер проснулся из-за звонкого смеха Мэй, доносящегося откуда-то из кухни. Сонно потянувшись, а затем медленно поднявшись со своей кровати, он заметил за окном снег. На часах было уже 10:18 утра, и по ощущениям снег шёл всю ночь: уж больно много белых сугробов. И всё-таки Нью-Йорк не переставал изменять своим лучшим традициям: перед Рождеством мегаполис всегда постепенно превращался в праздничную сказку. Это был беспроигрышный способ для поднятия настроения. Быстренько накинув на себя худи поверх белой футболки (всё-таки в квартире с утра было слегка свежо), Питер в очередной раз сонно потёр глаза, после чего надел свои очки и наконец покинул комнату. Смех потихоньку стих, и теперь из кухни доносился уже спокойный женский голос вперемешку с мужским. Спросонья Питер решил что это был Бен. — Доброе утро, дорогой, — бодро поприветствовала племянника Мэй, присаживаясь рядом с Беком за стол. — А мы тут с Квентином советуемся, где в этом году лучше отметить Рождество. А вот этого Паркер явно не ожидал. Обычно Квентин не совершает спонтанные поездки, но сегодня что-то пошло не так: в десять утра Квентин уже был не дома. Судя по свежему виду Бека, тот тоже не особо долго пробыл на вечеринке после отъезда Питера. — А Квентин так уверен, что мы будем отмечать Рождество? — немного иронично ответил Пит, подходя к кофемашине и тем самым отвернувшись от Мэй и Квентина. — Очень мило. — Если ты встал не с той ноги, это вовсе не значит, что нужно портить настроение всем, дорогой, — холодно подметил Квентин. От той атмосферы, которая ещё несколько минут назад царила на кухне, не осталось и следа. В какой-то момент Мэй поняла, что ей абсолютно точно придется дать волшебного пинка им обоим, но пока она хотела посмотреть на то, как будет вести себя Питер. — Ну ты же приехал сюда, чтобы испортить мне настроение с самого утра, почему я тебе его испортить не могу? — Паркер пожал плечами, уставившись на своего мужчину самым что ни на есть осуждающим взглядом. — Как скажешь, — в ответ пожал плечами Квентин. — А ещё я приехал сюда, чтобы отдать Мэй с Беном билеты на премьерный показ «Музыкального человека» в Винтер-Гарден, которые мы им обещали подарить. — Чёрт, точно, Мэй, прости, — Питер уже и позабыл, что показ будет до Рождества, а не после, следовательно билеты нужно вручить заранее. — Вот пока вы, молодой человек, — Мэй указала пальцем на племянника, — забыли и собирались оставить любимую тётю без нового мьюзикла с Хью Джекманом, кое-кто подсуетился. Квентин с Мэй весело засмеялись. — Ну, прости, дорогая, — Питер тут же поставил чашку с кофе на стол, приобняв со спины Мэй, — Мы бы ни за что не оставили тебя без Хью Джекмана, это уже слишком. — Из-за этого мы как раз и советуемся с Квентином, где мы в этом году будем праздновать, — ещё раз сакцентировала на этом внимание Мэй. — Мы-то с Беном до вечера будем на Бродвее, я же совсем ничего не успею сделать. — Значит, отпразднуем у нас с Квентином дома, — тут же ответил парень, на мгновение переглянувшись с Беком. — Решено. — Только перед этим не забудьте, пожалуйста, снять угрюмейшие маски со своих лиц, — невзначай подметила Мэй. — Вы же взрослые люди, а ведёте себя словно дети малые, — женщина недовольно посмотрела на Питера и Квентина. — Пора с этим что-то делать. — Я тебе привёз чистые вещи, — словно невзначай добавил Бек. — Там в зале стоит большой пакет. Сегодня нужно заняться подготовкой к Рождеству, так что я подумал, что будет логичным забрать тебя и сразу поехать делать дела. — Ладно, хорошо, — вздохнул Паркер, после чего покинул кухню. На кухне на несколько мгновений снова повисла неловкая тишина, но после ухода Питера всё более-менее наладилось. Пока Мэй и Бек возобновили свой увлекательный разговор, домой вернулся и Бен, а Паркер тем временем решил быстро переодеться в привезённые Квентином вещи, и уже через двадцать минут они с мужчиной покинули квартиру. — Ты мог ещё дальше припарковаться? — ворчливо подметил Питер, как только они подошли к машине, пробираясь через новые сугробы. — В какой момент в этом городе перестали работать службы? — Я не пойму, ты долго будешь на меня срываться? — Квентин слишком резко закрыл дверь машины, оттягивая ремень безопасности. — Что произошло? «Ты издеваешься что ли?» — первое что возникло в голове у Питера. Это было самой любимой позицией Бека: до последнего отрицать, что что-то вообще происходило. — А по-твоему ничего не произошло? — пристегнувшись, Паркер удивлённо посмотрел на мужчину. — Очень мило с твоей стороны. Мог бы для начала передо мной извиниться за вчерашнее, прежде чем закрывать мне рот в доме моих собственных дяди и тёти. Квентин прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и попутно не сорваться на ровном месте. Это стоило ему огромных усилий, но он всё-таки сдерживал себя. Они выехали на дорогу. — Я сказал, что необязательно портить всем настроение. Я не закрывал тебе рот, — попытался отстоять свою точку зрения Бек. — Это одно и то же! — Нет, это не одно и то же, Питер. Ты вошёл в кухню, я тебе даже слова не успел сказать, как ты при Мэй начал устраивать сцены. Ей зачем наши проблемы? — Квентин мог понять всё, но желание Питера устраивать сцены при Мэй он не понимал. Конечно, они с Мэй, увы, обсудили несколько моментов, но выносить подобное напоказ? Это было слишком. — Проблемы? — засмеялся Питер, отвернувшись к окну и пытаясь рассмотреть праздничные витрины разных магазинов. — Ты же сказал, что ничего не произошло. — Знаешь… Ты говоришь, что невыносим я, но ты вообще когда-нибудь прислушиваешься к себе, Пит? — не отрывая взгляда от дороги, спокойно произнес Бек. Было понятно, что теперь просто так уже всё между ними не наладится, но впереди было слишком много дел, чтобы сейчас устраивать очередной никому не нужный скандал. — Нам нужно сегодня столько всего сделать, столько всего купить. Мы можем оставить наш скандал на вечер? Парень и сам понял, что в какой-то момент перестал себя контролировать. Он собирался всего лишь поговорить (как они и обсуждали с Мэй), а в итоге всё получилось совсем наоборот. Чтобы сгладить эту до жути неудобную и давящую тишину, Пит включил в машине радио, где на одной из местных радиостанций вовсю играли рождественские хиты. «Holly, jolly Christmas» Бёрла Айвза хотя бы немного должна помочь разрядить эту напряжённую обстановку. — Ты придумал, что мы подарим твоим родителям? — в какой-то момент Питер всё-таки попытался перевести разговор. Сейчас, действительно, было не место для подобных обсуждений. Тем более, им предстоит провести бок о бок весь день, вряд ли им понравится ругаться всю дорогу. Свои важные разговоры пришлось в очередной раз перевести в режим ожидания. — Вот поэтому я и забрал тебя пораньше. Я вообще без понятия, что им вообще нужно. Я спрашивал у мамы уже сто раз, она знаешь что говорит? Что-нибудь полезное подарите. Вот что для тебя полезное, м? — остановившись на светофоре, у Квентина наконец была возможность переглянуться с Питером. — Потому что под эту категорию подпадает знаешь и набор посуды, и поездки на курорты. Да что угодно! — Бек удивлённо вскинул брови. — Ну-у, вряд ли твоим родителям не хватает кастрюль в доме. Хотя, Джоан никогда это не останавливало, — понимающе улыбнулся Паркер. — Если бы она решила открыть свои кулинарные курсы, то кухонных приборов хватило бы на человек тридцать точно. Хотя в последний раз когда мы виделись, она жаловалась на свою мультиварку. — Очень праздничный подарок. Я родителям её просто так что ли купить не могу? — Есть идеи получше, умник? Тебе же сказали: что-нибудь полезное. Твоя мама проводит дни на кухне, смотря на ютьюбе Джейми Оливера . Как думаешь, ей помешает мультиварка? — Бек промолчал. — То-то же. — Ладно, с одной проблемой разобрались. На самом деле, в какой-то момент Квентин осознал, что вот эта вся предпраздничная суматоха уже не доставляла ему удовольствия. Это уже было похоже на банальное чувство ответственности: всё купи, всем всё подари. И так из года в год. — Если честно, меня смущает то, что в этом году мы будем отмечать Рождество у нас. Не знаю, Квентин, у нас с тобой кулинарные навыки на уровне яичницы и умения закинуть пакетик с чаем в чашку. Паркеру пришлось констатировать этот постыдный для них факт: они совершенно не умели готовить. Нет, конечно какие-то базовые вещи они могли приготовить, но готовить для кого-то? Да ещё и на праздник! Это была катастрофа. — Может быть, есть смысл что-нибудь заказать? — Ага, а потом тебе и мне твои родители и Мэй с Беном это все на голову наденут, — было бы это так легко! — Ты мог бы обмануть меня, сказав, что что-то приготовил сам, но Мэй и Джоан… Эти женщины — богини в мире кулинарии, их не впечатлит заказ из ресторана, и ты их не сможешь провести. — Окей, тогда сжигаем квартиру в попытках приготовить индейку? — и это не звучало из уст Бека словно упрёк, это звучало словно приглашение совершить вместе преступление. — Давай хотя бы попытаемся. Да уж, это будут весёлые несколько дней. На дворе уже было двадцать третье декабря, а это значило, что уже завтра их ждал этот семейный ужин. Пока ни Питер, ни Квентин до последнего не могли с уверенностью заявить, что всё пройдёт гладко, но они могли хотя бы попытаться ради своей общей семьи накануне такого важного праздника не разругаться в пух и прах. Но гарантий не давал никто. Бек видимо что-то чувствовал, когда утром не поленился и сразу забрал Питера из дома Мэй, и они поехали за всеми покупками: по ощущениям сегодня весь Нью-Йорк оккупировал торговые центры и продуктовые магазины. С одной стороны, о подарках можно было позаботиться и раньше, а с другой… Покупать подарки за несколько дней до Рождества, оставив в магазинах последние нервные клетки, было чем-то уж больно привлекательным. Это был стиль жизни многих людей: так было гораздо интересней жить. Только лишь ближе к восьми вечера, после этого подарочного «ада», Квентин и Питер вернулись к себе домой. К своему счастью, а точнее, благодаря успешной работе к сорока годам Квентин был обладателем довольно-таки хорошей двухуровневой квартиры практически в центре Нью-Йорка. Он жил здесь уже последние восемь лет, пять из которых — вместе с Питером. Невозможно было отрицать факт того, что многое появилось у Квентина благодаря присутствию его любимого человека, но конфетно-букетный период у них завершился слишком быстро. Ужиться им было не так уж и просто, учитывая весь перфекционизм Паркера в плане домашних дел, но в какой-то момент Бек научился в этом видеть свои плюсы. Иногда они, и правда, были. — В следующий раз мы будем покупать всё заранее, ещё один такой год я не переживу, — пробухтел Бек, ставя коробки с подарками на комод в коридоре. — Самое тяжелое теперь впереди: это всё ещё нужно довести до ума. — Давай уже будем думать об этом завтра, — Квентин звучал уж больно уставшим. Да уж, в сорок с хвостиком такие вещи выматывали тебя гораздо сильнее, чем ещё каких-то несколько лет назад. Сняв с себя верхнюю одежду, они прошли на кухню. Нужно было как минимум распаковать все продукты, которыми им пришлось закупиться, а также придумать какой-нибудь ужин: есть хотелось катастрофически. В основном Питер и Квентин постоянно себе что-нибудь заказывали, потому что по возвращению домой после работы они оба были максимально убитые для того, чтобы ещё что-нибудь готовить. Максимум они по очереди готовили друг для друга завтраки — единственная «роскошь», которую они могли себе позволить. — Как насчёт чего-нибудь итальянского? — поинтересовался Квентин, находясь в поисках номера небольшого итальянского ресторана в десяти минутах от них. — Заказывай тогда как обычно, — Питер не изменял своим предпочтениям: он был совершенно равнодушен к итальянской кухне, но вот ему до безумия нравилось ризотто. Как только Бек ненадолго вышел из кухни, Питер начал разбирать пакеты, как вдруг его взгляд упал на стол, а точнее на чашку, которая на нём стояла. Подойдя чуть ближе, Паркер увидел, что на половине стола были остатки кофейной гущи, которые также залили какие-то бумаги. — Твою же мать, — парню хватило нескольких секунд для осознания того, что сейчас под кофейной гущей благополучно располагались его рабочие расчеты, и это был их единственный экземпляр. Только вот Питер знал точно одну вещь: даже вчера он не пил кофе за этим столом, и тем более он не притащил бы на кухню свои расчеты. — Всё, я сделал заказ, — Бек вернулся на кухню, застав Питера явно не с самым счастливым выражением лица. — Что это, Квентин? — Питер сделал глубокий вдох и выдох, беря в руки ещё мокрые коричневые листы. — Точно, — мужчина подошёл ближе, осматривая оставленный ним беспорядок, — я совсем забыл это убрать. Утром нечаянно зацепил чашку с кофе, но потом мне позвонили и я уехал к тебе. — Это мои расчеты, Квентин, — Пит прикрыл глаза. — Ты пустил насмарку неделю моей работы накануне Рождества! — внезапно парень сорвался на крик. — Зачем ты их вообще брал? — Мне не может быть интересно или что? — предположил Бек. — Ну, подумаешь, пролил кофе. У тебя же есть ещё копии? — осуждающий взгляд напротив моментально убедил Квентина, что он собственноручно повредил единственный экземпляр. — Причём здесь копии?! Это моя работа, Квентин, а ты взял и вылил на неё кофе, даже не удосужившись убрать за собой! — Питер был разочарован и одновременно чертовски зол. — Я же сказал, что просто не успел убраться, так как меня отвлекли, а затем я попросту уехал, — Квентин устало потёр переносицу, — не разводи драму. — Я буквально не пойму, что происходит?! — возмущению Паркера не было предела. — Такое ощущение, что ты хочешь выжить меня из «Старк Индастриз», Квентин! — в порыве эмоций Питер кинул эти бумаги в Квентина, тут же покидая кухню. — Ты нормальный вообще? — Бек тут же вышел за ним, оказываясь в зале. Эхо здесь прекрасно располагало к тому, чтобы соседи снизу стали свидетелями очередной уникальной ссоры. Вот что-что, но выживать собственного партнёра из компании было последним, чего хотел Квентин. — Как тебе вообще могло взбрести в голову такое? — Представь, до какого состояния ты меня довёл, — надрывисто произнёс парень, — что ко мне в голову лезут уже такие мысли… — Я так и знал, что это произойдёт, — Квентин до последнего хотел избежать ссоры, но он не понимал одной простой истины: он тоже был виноват в этом. Дыма без огня не бывает. — Ты только и делаешь, что всем своим видом показываешь, как я тебе уже надоел, Квентин, — пора было начинать озвучивать свои претензии и обсуждать их. Это был, увы, самый подходящий момент для того, чтобы повернуть что-нибудь в другое русло. — Почему? Просто скажи мне, что происходит? — Это ты за нас двоих так сейчас решил? Вопреки всем своим действиям, у Квентина ни разу не возникало в голове подобных мыслей. Он любил Питера. По-своему любил. — Почему ты вчера себя так со мной повёл? Какая муха тебя укусила, что ты просто решил взять и испортить мне вечер?! — пожалуй, это интересовало Паркера сейчас больше всего. Он уже и забыл про бумаги, которые стали инициаторами ссоры несколько секунд назад. — Я тебе ещё вчера объяснил, что был на нервах из-за отчётов. Я извинился перед тобой ещё дома! — А потом унизил ещё больше! — Объясни мне, где я тебя унизил? — Квентин вплотную подошёл к Питеру. — Давай! — вскрикнул Паркер, разводя руками. — Дальше говори, что ты меня не унижал. Браво, мистер Бек! — Перестань кричать, пожалуйста, — отчеканил Квентин. — Мы этим ничего не добьемся. — Почему ты не хочешь, чтобы я работал с тобой? Я недостаточно хорош по-твоему или что? — чуть тише спросил парень. Он даже и не пытался отводить сейчас взгляд от своего Квентина. Говорят, что глаза — зеркало души, так вот прямо сейчас Питер хотел заглянуть в то место, где прямо сейчас таилось столько противоречивых мужских чувств. — Посмотри на меня и скажи, что это не так. Что то, о чём я говорю — пустяки, — гнусаво добавил Паркер. Он даже и не знал, что могло за секунду разбить его ещё больше: оправдания или же констатация факта. — Пит, это очень сложно… — Значит, это всё-таки правда, — разочаровано улыбнулся Питер. — Мне кажется, я никогда не буду достаточно хорош для нашего потрясающего Квентина Бека. — Мне жаль, что ты так думаешь, — всё, что смог выдавить из себя Бек, после чего плавно опустился на диван. — Возможно, эта ситуация сильнее нас, я не знаю. — Сильнее нас что? Признаться, что я недостаточно хорош для тебя? — Питер продолжал стоять рядом с мужчиной, пытаясь безуспешно совладать со своими эмоциями. — Ты прекрасно знаешь, какой я, Питер, но ты по-прежнему живёшь со мной под одной крышей и не уходишь. Скорее… ты слишком хорош для меня. Питер ожидал любого развития событий: как минимум он ожидал, что Квентин поднимет крик на весь дом, он очень хорошо умел это делать, но предугадать такое опущенное состояние человека, когда сам в нём пребываешь, очень сложно. — Я тебе не верю, Квентин, — моментально ответил Паркер. — А знаешь, почему? Твои действия говорят совершенно об обратном. Как ты думаешь, как я должен себя чувствовать, когда ты просто берёшь и бросаешь меня на мероприятии одного, уходя к своим так званым друзьям. А затем, — Пит сделал глубокий вдох, — когда я нахожу тебя, то ты при всех этих совершенно незнакомых людях говоришь мне следить за собой и вести себя нормально. Я просто подошёл к тебе, Квентин, какого чёрта? Это так ты меня ценишь, да? Я спросил тебя о проекте, о котором ты даже не удосужился мне рассказать, а ты на глазах у всех вытер об меня ноги. В какой-то момент Питер и сам присел на диван, оказываясь как можно дальше от Квентина. Они даже не могли друг на друга сейчас взглянуть: это было чем-то непосильным. — Я не знаю, что со мной происходит, — Квентин медленно провёл ладонью по своему лицу, закрывая глаза. — Я не знаю, почему я себя так веду, но сам я уже не справляюсь. Я только знаю, что веду себя как урод и, поверь мне, я веду себя так со всеми. Я не хочу этого, но… — Тогда почему ты вечно меня отталкиваешь? — непонимающе прошептал Питер. То, о чём говорил сейчас его мужчина, было озвучено впервые. — Потому что это я… Ты же видишь, как я разрушаю буквально всё вокруг себя. Ты думаешь, я не люблю тебя или не ценю? — Квентин повернул голову, столкнувшись взглядом с Питером, который буквально находился в ступоре из-за всего происходящего. — Любой человек, который знает меня, скажет тебе, что тебе нужно ставить памятник при жизни, потому что ты терпишь моё общество уже который год. Ты и сам сейчас это признаёшь. — Я никогда не терпел тебя, Квент, не смей даже думать о таком, — парень отрицательно мотнул головой. — Я просто устал от этой пропасти, в которую ты нас тащишь. Я так больше не хочу. Я хочу, чтобы всё было как прежде, но с каждым днём мы, — это мерзкое ощущение кома в горле не покидало Питера ни на секунду. — Мы словно превращаемся из возлюбленных в каких-то незнакомых друг другу людей. — Самое отвратительное, что я не знаю, что с этим делать, потому что всё, что я чувствую внутри себя, это невыносимое чувство усталости и пустоты. Я очень люблю тебя, Питер, — тихо добавил Квентин. Это нужно было озвучивать, и наконец Бек это понимал. С каждой минутой возможность негативного исхода их разговора увеличивалась всё больше и больше, — но мы изменились за эти несколько лет. Только вот ты изменился в лучшую сторону, а я — нет. — Если ты думаешь, что я буду тебя жалеть… — Я не прошу меня жалеть, Питер, — тут же перебил его Бек. Последнее, что он пытался вызвать у других людей к себе — чувство жалости. — Я просто не хочу, чтобы ты думал, что это с тобой что-то не так. Дело во мне. — Почему ты никогда не разговаривал со мной об этом? Квентин, мы все всего лишь люди, — парень повторил вчерашние слова Мэй, которые она сказала ему в самый нужный момент. — Я тоже устал под конец года. Мы все устали, и в этом нет ничего страшного. — Я не хочу нагружать кого-то своими проблемами, — Квентин словно не понимал того, что именно по этой причине сейчас они сидят в тёмном зале, даже не удосужившись включить любое другое освещение кроме небольшого торшера, который горел и до их прихода. — Тогда зачем я тебе вообще нужен? Главный вопрос был озвучен, и Квентин это уже прекрасно понимал. Казалось бы, всегда такой уверенный в себе мужчина, сейчас сидел абсолютно подавленным и пытался взвешивать каждое слово: он слишком достаточно уже говорил на эмоциях. В какой-то момент жизни Квентин понял, что устал от самого себя. — Потому что я люблю тебя, — ответ был очевиден. — Я знаю, что я не самый лучший человек, и, может быть, мы сейчас подведём всё к завершению, но я не знаю сильнее аргумента на данный момент. — Любви мало, Квент, — прошептал Питер, чуть ближе пододвигаясь к Квентину. — Мы должны ценить друга друга, понимаешь? Мы не должны заставлять друг друга чувствовать себя лишними. Всегда можно поговорить. Мы же взрослые люди, мы ведь можем всё обсудить, зачем доводить всё до такого? — Потому что это я… Мне жаль, Пит, я, и правда, хотел бы сказать нечто большее, но в моей голове слишком много дерьма, которое нужно разбирать. Может, тебе будет лучше без меня, — Квентин сделал глубокий вдох. Ему было тяжело это озвучивать. — Возможно, это наш единственный вариант, где я не тяну тебя за собой в пропасть. — Просто скажи мне, что ты меня услышал, пожалуйста… Квентин, — Питер пытался достучаться до мужчины. — Хорошо? Квентин молча кивнул, как вдруг Питер взял его лицо в свои руки, обращая его взгляд на себя. — Квентин, даже и не думай ставить на себе крест, ты понял меня? Я бы не полюбил тебя так сильно, если бы ты был тем, кем ты себя считаешь. — Может, я просто слишком хороший обманщик. — Не-ет, — тихо протянул Пит. — Я как сейчас помню тот день, когда я тебя встретил: это была — — Научная конференция в «Старк Индастриз», — перебил его Бек. — Да, я тоже помню тот день. — Но ты вспомни себя, Квентин, — в глазах Питера стояли слёзы. — Когда я увидел тебя, то осознал, что ещё никогда в своей жизни не видел человека, более влюблённого в свою работу, — на лице у Квентина появилась грустная улыбка. Слишком много воды утекло за эти практически шесть лет. Теперь же они чувствовали себя совершенно иначе. — Я подошёл к тебе и спросил о том, во сколько начнётся мероприятие, потому что мне нужно было потом бежать на эти дурацкие вечерние пары, а ты моментально начал рассказывать про какие-то непонятные для меня тогда научные вещи. И по итогу я ведь пропустил эти пары, потому что тебя попросту невозможно было не слушать, — засмеялся парень. — Но полюбил я тебя немного позже, и ты прекрасно знаешь, когда это произошло. — М-м, если честно, я как-то упустил этот момент, — задумался Квентин. — Когда же? — В последний день моей летней стажировки, — эти воспоминания сейчас были на вес золота, и они оба это понимали. Их чувства не произошли из ниоткуда. Они влюблялись друг в друга момент за моментом. — Помнишь? В тот день ты ещё провозился со мной до самого вечера. Ты прекрасно понимал, как грустно мне было из-за того, что всё подходило к концу, но ты не сдавался и продолжал шутить. Ты продолжал что-то рассказывать, и именно тогда я понял, что мне грустно вовсе не потому, что я покидаю это место. Я боялся, что могу больше тебя не увидеть. — Поэтому я поцеловал тебя в тот вечер, — прошептал Бек, мягко улыбнувшись. — Я боялся, что если я не сделаю этого, то навсегда тебя потеряю. — И тогда многие говорили, что не понимали моей влюблённости в тебя. Называли это чем-то детским, чем-то неразумным и даже аморальным, но полюбить тебя — моё самое взрослое решение, представляешь? Мои сердце и душа всегда знали, Квентин, что мой выбор, несмотря на все преграды, был правильным, даже если и не всегда самым простым. Я не позволю тебе взять и просто так сейчас сдаться, даже не попытавшись что-нибудь исправить… Ради нас с тобой. — Ты затягиваешь меня в слишком сентиментальные степи, Паркер, — Квентин часто заморгал, пытаясь не показывать свои слёзы, — я чувствую себя неловко. Это не в моём стиле. Квентин очень и очень редко давал волю своим эмоциям, но это невыносимое чувство, когда даже в самом отчаянном состоянии Питер не отказывался о него. После всех неприятных вещей, которые он причинил любимому человеку, тот не отказывался от него. — Я тоже плачу и что? Квентин, посмотри на меня, — попросил Питер. — Смотрю. — Пора брать себя в руки, слышишь меня? Ты совершенно не плохой человек. Кажется, ты просто слишком запутался, понимаешь? Мы с этим справимся, только, пожалуйста, осознай одну истину: я никогда и ни за что не брошу тебя только лишь потому что у тебя эмоциональные срывы, но ты должен делиться со мной всем. Мы же — семья, да? Питер первым озвучил то, на что ещё никогда не осмеливался Квентин. Для него Питер был всем. Жаль, что он обладал слишком паршивым характером, чтобы любить этого человека так, как тот того заслуживал. Бек всегда был и будет уверен в том, что Паркер заслуживает кого-то гораздо лучше, но это был тот самый шанс что-то наконец переосмыслить. — Семья. Медленно наклонившись к Питеру, Квентин впервые за последнее время поцеловал своего любимого человека. Он, и правда, на какой-то момент забыл, насколько это было желанное и столько же невероятное чувство: быть рядом с кем-то, кто любил и ценил тебя не смотря ни на что. Постепенно прижимая Питера всё ближе и ближе к себе, словно боясь его хотя бы на одну секунду отпустить, Квентин оставлял на губах Питера нежные и всепоглощающие поцелуи — тот заслуживал гораздо большего, но на данном этапе это было самым меньшим, что могло между ними произойти. — Я очень тебя люблю, — медленно прижавшись своим лбом к чуточку прохладному лбу Питера, прошептал Квентин. — Прости меня. — Я тоже тебя люблю, и мы справимся со всем, — Питер словно хотел убедить самого себя в том, что всё будет в порядке. — Это наш единственный выход, — немного отстранившись, Квентин медленно провёл ладонью по щеке Питера. — И я сделаю для этого всё, обещаю. — Всё-таки эта работа для двоих, Квентин, — Питер словно в очередной раз хотел подчеркнуть, что он всегда поддержит своего любимого человека, — и, поверь, ты никогда не останешься с этими проблемами в одиночестве. Плавно заключая Питера в свои крепкие объятья и чувствуя это до боли родное тепло, Квентин даже не мог описать то чувство благодарности, которое он сейчас испытывал. В какой-то момент Паркер даже в шутку сказал, что ещё немного, и он задохнётся из-за того, насколько крепкими были эти объятия, но они оба были в состоянии долгожданного умиротворения. Это было то самое рождественское чудо, о котором все так часто рассказывают. Только вот для каждого это «чудо» всегда будет чем-то слишком личным; чем-то настолько искренним, что только лишь одна вера в его существование уже сделает любого самым счастливым человеком. В силу возраста Квентин уже не особо верил в чудеса, но в отчаянные моменты своей жизни ты готов поверить во что угодно, лишь бы это закончилось. Рождественское чудо Квентина Бека заключалось в том, что он смог сохранить самое ценное и самое родное, что есть в его жизни. Он до сих пор был уверен в том, что совершенно не заслуживает любви такого искреннего и солнечного человека, но он мог попытаться её заслужить. Прогремят все светлые и радостные праздники, в городе зажгутся и погаснут тысячи рождественских огней, но вера в светлое останется с тобой надолго. Нужно было верить в добрые вещи. Как всегда любил при любом удобном случае говорить Питер: «Всегда нужно посылать позитивные эмоции в космос, и тогда вселенная услышит тебя!». В любые времена нам всем нужна вера, лишь немного веры в то, что даже из безвыходных ситуаций при искреннем желании можно найти выход. Найти его вместе с кем-то, кто готов разделить твоё одиночество, даже если вы оба чуточку временами бываете слишком нервными или ворчливыми; даже если весь мир против вас. Если тебе есть с кем разделить свои эмоции; свои взлёты и падения; горе или чрезвычайное счастье. Ты всегда будешь самым счастливым человеком во вселенной. Это ли не самое важное? Нам всем нужна семья, будь это родные или твой любимый человек.А всё остальное — те ещё проблемы.