Огневиски/Красное вино

Весеннее солнце ярко освещало комнату Драко Малфоя, по которой, в ужасном беспорядке, лежали рубашки и дорогие пиджаки, пока он стоял напротив зеркала, нервно затягивая галстук, что сейчас чувствовался на его шее как тугой узел. Он опустил свои руки, сковывая ладони в замок и медленно прокручивая кисти своих рук, в попытке унять дрожь и, наконец, покончить с таким ненавистным галстуком, что сейчас победно смотрел на Малфоя, явно насмехаясь над его нервами, что были окончательно и бесповоротно расшатаны. Парень устало выдохнул, опуская голову в пол и внимательно разглядывая свои лакированные туфли, словно в них отражались советы, как ему сохранить остатки своего терпения и не испортить сегодняшний вечер. Прошлая неделя была прекрасной: он вернулся из Австрии, куда отправился за новым, темным артефактом для коллекции своего семейства, пока его девушка получила очередное повышение в Министерстве. Они отпраздновали этот прекрасный день в отеле с прекрасным видом на озеро Лохливен, и все было чудесно, пока она загадочно не улыбнулась, и не пригласила Драко к себе домой. Конечно, Драко в начале принял приглашение абсолютно спокойно, но когда она сказала, что на ужине будут присутствовать ее родители, ему стало дурно. Он подавился кусочком сыра, и Гермиона с силой начала бить его по спине, отчего ему становилось только хуже, и когда он смог отдышаться, он разрешил себе медленно выдохнуть и кивнуть головой. Но в тот вечер у его девушки явно были другие планы: она хотела его добить. «Ах, да. Я также выслала приглашение в Мэнор. Думаю, это отличная идея познакомить наших родителей.» Драко подумал, что это какая-то первоапрельская шутка, однако взглянув на календарь, он с грустью отметил, что на дворе все еще март, а у Гермионы не было чувства юмора. Его горло вновь пересохло, стоило ему вспомнить тот вечер, и он совершенно не помнил, как он добрался до Мэнора на ватных ногах? Придя домой он выдохнул, убеждая себя что до пятницы осталось ровно семь дней, однако он забыл, что время имеет свойство идти вперед, и одна неделя незаметно пронеслась у него перед глазами, отчего сейчас он уже второй час не мог завязать черный галстук на своей шее. С одной стороны, он ждал этого момента: как никак его отношения с Грейнджер были серьезными, и он действительно планировал выйти на новый уровень. Спустя пять лет стабильных и счастливых отношений, он был уверен, что хочет, чтобы его Грейнджер наконец стала миссис Малфой, чтобы именно эта фамилия украшала дверь ее кабинета в Министерстве, однако он наивно полагал, что познакомиться с ее родителями он может и на свадьбе, он не настаивал. Он был бесконечно благодарен им за такую дочь, которая была невероятно умной и безумно красивой, что временами он не мог отвести своего взгляда, всматриваясь в кончики ее волос и глубокие, карие глаза, которые вызывали в нем тот детский трепет. Он любил ее, любил каждый атом ее тела, каждый ее вдох и выдох, любил наблюдать за ней по утрам, когда она бегала по номеру отеля, суетливо собирая свою разбросанную одежду и стыдливо пряча свои глаза, любил слушать ее разговоры о работе, он получал неописуемое наслаждение просто находясь рядом с ней, отмечать, какой она прекрасный и мудрый человек, и она стала такой явно из-за хорошего воспитания своих родителей, однако он все-равно не был готов. Особенно к знакомству своих родителей с ее. После войны Люциус и Нарцисса поменяли свое мировоззрение, и они искренне раскаивались в своей прошлой жизни. Драко становилось горько на душе, наблюдая за своими родителями, на который война оставила ощутимый след, и лишь это время смогло слегка облегчить их ношу: их прошлая жизнь осталась в прошлом, они никогда больше не посмеют перейти на темную сторону, предпочитая ей смерть, потому что годы второй войны были самыми худшими в их жизни. Столько невинных жизней было загублено из-за сомнительных ценностей, что преследовала семья Малфоев несколько поколений, и что было самое худшее для его родителей – они чуть не потеряли своего сына. Тема войны и ошибочных убеждений, что включали в себя превосходство чистокровных волшебников над магглорожденными, стала абсолютным табу и никогда более в Малфой Мэноре не поднималась. Драко подметил, что после таких явных изменений жить в поместье стало гораздо приятнее, словно Мэнор полностью очистился и больше не внушал ни в кого то ощущение смерти и безысходности, и это не могло его не радовать. Потому что он и его семья действительно ненавидели свою прошлую жизнь. После войны Драко чувствовал себя невероятно потерянным: он не знал, куда ему идти и что делать. Все кругом было покрыто мраком, густым туманом непроглядного чувства вины, отчего ему хотелось закопать себя под землю заживо. Он все еще видел кошмары. Слышал в своей голове крики, что доносились с подземелий Малфой Мэнора, и ему было невыносимо. Когда его состояние заметно ухудшилось, Блейз не выдержал, и насильно записал Малфоя в анонимный клуб, в котором принимали участие участники второй магической войны, которые испытывали похожие симптомы, что и он. Главным правилом клуба было носить скрывающие маски и магией искажать свой голос, отчего у участников не было сомнений, что их не раскроют. И начались долгие три месяца терапии. Сначала он относился к этому максимально скептически, отказываясь открываться и смотря на всех свысока, в привычном жесте, однако была в этом клубе один человек, что смог раскрыть его. Она подбиралась к нему медленными шагами, мягко касаясь к его колючкам и терпеливо ожидая, когда он будет готов ей раскрыться. Она начала говорить о себе: о кошмарах, что мучают ее каждую ночь, о страхе, что сковывал ее движения без причины и паранойя, что ее лучшему другу до сих пор что-то угрожает. Она рассказывала, что был в ее жизни день, который мучает ее до сих пор, и который оставил на ее предплечье заметный шрам, который она так отчаянно пыталась скрыть, но он ей отказывался поддаваться. Она предпринимала столько отчаянных попыток его выжечь, но у нее ничего не получалось, отчего ей становилось лишь хуже, словно ее тело опоясывала толстая, железная цепь, что обдавала ее душу неприятным, липким холодом. Слушая ее голос, который даже несмотря на примененную магию слегка подрагивал, у Малфоя начинало щемить сердце, и он не выдержал. Он сделал шаг к ней навстречу, ведомый искренним желанием ей помочь, избавить ее от шрама, что он еще не видел, но который он уже ненавидел. Они болтали часами, обсуждая все на свете: сначала каждый делился своими страхами и беспокойством, он рассказал ей, как тяжело приходится сейчас его семье, от которой отвернулись абсолютно все и которая стала изгоем в магическом мире. Он сожалел, каялся и клялся незнакомке, что он ненавидит себя и каждую секунду своей жалкой жизни, когда он следовал за тьмой, в попытке защитить свою семью. Затем, глубоко вздохнув, он оголил свое предплечье, показывая бледную метку пожирателя, которая также отказывалась исчезать из его предплечья. И это их объединило. Они читали много разных книг вместе, узнавали у опытных магов о способах избавления от шрамов, и они нашли одно заклинания, что могло подействовать лишь на человеке, магия которого неотрывно была связана с твоей. Они потратили пару часов на размышления, и Драко уверенно кивнул, когда незнакомка сделала то же самое. Они сцепили свои отпечатки, все еще не зная, кто кроется под маской, и тот момент Малфой не забудет никогда: их окровавленные руки соприкоснулись, вокруг них засветился яркий, голубой свет, который, казалось, освещал всю вселенную. В ту секунду по телу Малфоя прошелся электрический ток и разлилось невероятное тепло, словно незнакомка напротив ворвалась в его душу, вытесняя абсолютно всю темноту и чернь, что хозяйничала внутри него то время, после войны. Когда он заглянул в ее глаза, единственное, что не скрывала маска, внутри него что-то рухнуло. Ее глаза - это капелька бурбона, и они были самым прекрасным, что ему доводилось видеть до того момента: осознание, что их магические отпечатки теперь тесно переплетены друг с другом заставляли его тело покрываться мурашками, пока его пальцы чувствовали, как девушка напротив начинала заметно дрожать. Но его мир остановился окончательно, когда она приподняла рукав своего свитера, и показала ему свой шрам. «Грязнокровка» Мир рухнул перед ним, ему захотелось кричать, вспоминая Грейнджер в Мэноре и ее крики, что снились ему в кошмарах. Ему хотелось сжечь себя дотла, хотелось исчезнуть и умереть, потому что он ее не защитил. Потому что если бы он не был трусом, если бы он взмахнул своей палочкой перед Беллатрисой, этого безобразного шрама не было бы. Гермиона не мучилась бы кошмарами, она бы не сидела сейчас перед ним, стянув с себя маску, тихо всхлипывая. Малфой действительно хотел умереть. Его пальцы мягко коснулись ее кожи, пытаясь унять ее бесконтрольную дрожь. Он до последнего пытался игнорировать ее всхлипы, которые оставляли на его сердце безобразные шрамы, что смогут затянуться лишь спустя пять лет. Он приказывал своим пальцам не трястись, не пугать ее еще больше, пока голубой свет его палочки мягко проходился по ее нежной коже, которая начинала выравниваться. Он избавил ее от шрамов. Смог облегчить ношу Гермионы, смог остановить ее плач и заглянуть в капельки бурбона напротив. Он смог прикоснуться к ее влажной щеке, мягко лаская гладкую кожу и наблюдая, как быстро ее глаза бегали по его лицу. Затем его желание исполнилось. Он умирал. Умирал медленно и бесповоротно, пока ее нежные губы целовали его, пока он ощущал ее теплое дыхание и пока по его телу проходила дрожь, он чувствовал, что умирал. И он был счастлив, потому что причиной его смерти была Гермиона Грейнджер. Он не позволил ей удалить свой шрам, вызывая на ее лице истинное негодование, потому что он это заслужил. Он оставил этот шрам в наказание, чтобы он никогда не забывал о своем проклятом прошлом, оставил его в назидание, чтобы он никогда больше не обращался ко тьме. Также сделал и Люциус, оставив безобразную метку на своем предплечье и каждый вечер, сидя перед камином и с бокалом виски, он безотрывно смотрел на нее, словно заставляя ее отпечататься в его глазах. После войны Драко не мог узнать своего отца: Люциус уже был не тем высокомерным аристократом, что ходил гордо вскинув подбородок, одаривая всех кругом взглядом полным презрением. Теперь Малфой-старший выглядел как загнанное, испуганное животное, что с опаской оглядывался по сторонам, пока его сердце съедало чувство сожаления и раскаяния. Некогда уважаемый представитель древнейшего рода стал изгоем, стал отвращением для тех, кто буквально недавно пресмыкался перед ним. Первое время, Люциус не покидал своего поместья, изредка посещая Министерство и отчитываясь перед авроратом, и обычно, после таких визитов, он возвращался в поместье постаревшим на несколько лет, потому что каждый считал своим долгом ткнуть ему в его темное прошлое. Нарцисса медленно вытаскивала его из глубокой бездны, терпеливо ожидая, пока ее муж будет готов поговорить и каждый раз, по вечерам, молча сидя рядом с ним напротив горящего камина, пока Люциус продолжал смотреть на свой бледный шрам. Постепенно, глава семейства Малфоев стал приходить в себя, когда Драко не выдержал и высказал своему отцу все, что он думал: ему было ужасно жаль видеть своего отца в таком подавленном состоянии, и когда он замечал, как его мать начинает постепенно угасать вместе с ним, он разозлился. Ему тоже было тяжело, он тоже справлялся со всеми последствиями прошлого своей семьи, однако пересекая порог поместья, он старался держаться до последнего, чтобы сохранить последние кусочки. И после этого разговора, Люциус и вправду начал стараться. Он стал меньше пить, начал больше внимания уделять своей жене и приходил в Аврорат с гордо поднятым подбородком, получая еще большую порцию оскорблений и насмешек, однако он был бы не аристократом, если бы сдался. Последним толчком для Люциуса к нормальной жизни стал Гарри Поттер, за что Драко был ему безумно благодарен: тот, заняв пост главного Аврора Министерства, пресек абсолютно все случаи издевательств над Малфоем-старшим, все еще помня о поступке Нарциссы, что спас ему жизнь. После этого никто в аврорате не позволял себе даже косого взгляда в сторону Люциуса: настолько слово Поттера было значимым. Все начинало со временем налаживаться: розы в Малфой Мэноре вновь зацвели, лицо Нарциссы снова стало ровным, без единой морщинки, и воздух в поместье стал будто бы легче. Родители Драко были безумно благодарны своему сыну за поддержку и его старания, и когда они узнали, что успокоением для самого наследника была Гермиона Грейнджер, они не сдержали своего восторженного вздоха. Его мать всегда отмечала способности Гермионы, а Люциус восхищался ее отвагой и стойкостью, поэтому после того как они узнали, что сделала смелая гриффиндорка для их сына, они дали свое благословение сразу же. Их знакомство с ней произошло спокойно: Нарцисса с радостью показала девушке своего сына свой прекрасный сад, что пестрил различными красками. Особенно зацепила Грейнджер цветущая сирень, что пахла точно также, как и гостиная в ее доме, в которой ее мать всегда оставляла фиолетовые ветви в вазе. Люциус проводил Гермиону до их семейной библиотеки, размер которой заставил Грейнджер восторженно охнуть. Драко даже не брался считать, сколько времени они провели там, обсуждая различную магическую литературу, и когда они вышли из помещения, лицо Гермионы едва можно было увидеть: оно было скрыто за огромной стопкой старинный книг, что так любезно дал ей Люциус в качестве подарка. Однако сейчас, пока Драко уже который раз пытался завязать удушающий галстук, он не был уверен, что сегодняшний ужин пройдет точно также. Малфой ничего не мыслил в знакомстве с родителями своей девушки, и он понятия не имел, как отреагируют его родители на него: бывший пожиратель, терроризировал их дочь добрую половину обучения в Хогвартсе, так еще и безработный. Малфой предполагал, что перспективы для них были не на последнем месте, потому что их амбициозную дочь достоин только самый лучший. Он подумал, что если он скажет, что он наследник огромного состояния, на которое могут спокойно прожить еще пять поколений после него, ни в чем себе не отказывая, то это будет звучать, мягко говоря, не очень. Конечно, Драко не сидел без дела, помогая своему отцу собирать коллекцию темных артефактов, однако он не был уверен, что со стороны это выглядит также впечатляюще, как к примеру, ее бывший Рон Уизли: правая рука главного Аврора Министерства. Мысль о том, что на фоне Рона, что обидел Гермиону, Драко может показаться слабым звеном, заставляло его тело неприятно подрагивать, а глаз самопроизвольно дёргаться. Драко подскочил на месте, срывая заплетенную петель галстука, когда в дверь его спальни три раза постучали. По размеренности и точности этого стука Драко не сомневался: за дверью стоял его отец. Деревянная дверь со скрипом открылась и эльфы, что суетливо бегали по его спальне, учтиво поклонились в знак приветствия. - Поторопись, аристократам не пристало опаздывать, - ровно произнес Люциус, приблизившись к сыну и смотря на его тщетные попытки завязать галстук сквозь большое зеркало. Драко устало выдохнул, опуская свои руки вдоль своего тела и обессилено уткнувшись в носки своих натертых, черных туфель, которые тоже начинали давить. Вообще, вся атмосфера сейчас давила на наследника, отчего ему хотелось лишь стоять и вздыхать, ловя на себе раздраженный взгляд своего отца. - Прийти без галстука, это дурной тон? – спросил Драко, пока домашний эльф тянул к нему свои длинные руки, в которых покоился другой галстук, словно неумение Малфоя его завязывать заключался именно в конкретном аксессуаре. - Опоздать на званый ужин – это дурной тон, - выдохнул Люциус, проходя вперед и теперь смотря своему сыну в лицо. – Гермиона прибудет сюда с минуты на минуту, не думаю, что ты обрадуешь ее выражением своего лица. Драко сделал глубокий вдох, принимая своё поражение и внимательно рассматривая себя в зеркале. Зачесанные волосы, что отросли за зиму, белая рубашка, черные брюки и блестящая обувь: стандартный набор, который он, почему-то, подбирал все утро. Интересно, а как был одет Рон, когда впервые пришел знакомиться с ее родителями? Малфой не сдержал злорадной улыбки, вспоминая костюм бывшего своей девушки на Святочном балу, потому что этот провал рыжеволосого каждый раз грел ревнивую часть Драко, что говорила ему: не все потеряно. - Рональд Уизли, - выдохнул Драко, замечая, как Люциус все это время стоял напротив своего сына, терпеливо ожидая, когда наследник найдет в себе силы посоветоваться с отцом. – Мне кажется, что я недостаточно хорош… На его фоне. - Дорогой, ты недостаточно хорош на фоне Гермионы, - хмыкнул Люциус, и Драко, в согласии, кивнул головой. – Для каждого родителя спутник своей дочери будет недостоин, Уизли не исключение. - Но Уизли не был пожирателем смерти, и он не оскорблял ее все детство, - Драко поджал губы, чувствуя, как грудная клетка начинает гореть, именно так было каждый раз, стоило ему вспомнить о своем прошлом. - Но Гермиона выбрала тебя, - спокойно ответил глава семейства, и замечая благодарную улыбку своего сына, добавил: - хотя я до сих пор не понимаю, что она в тебе нашла. - Спасибо, - недовольно пробубнил Драко, снова уставившись на себя в зеркало, словно пытаясь в себе найти то, что нашла Грейнджер. Платиновые волосы? У Рональда тоже был необычный оттенок: рыжий, почти огненный. Белая кожа? Она выглядела практически болезненной, тогда как Рональд был загорелым, с яркими веснушками на лице. Острые скулы? Навряд ли ей могло понравится то, об, казалось, что можно было бы порезаться. Может, серые глаза? - Драко, я имел ввиду не внешность, - выдохнул Люциус, и Драко устало прикрыл глаза. – Если бы все было так просто… Все-таки, ты унаследовал самые красивые черты своей матери и благородную бледноту Малфоев – твоя внешность, это не твоя заслуга. - Спасибо, отец, спасибо за твою поддержку, - раздраженно ответил Драко, проходя мимо своего отца и останавливаясь напротив панорамного окна, что открывал вид на красивый сад его матери. Снег медленно таял под палящим солнцем, оставляя на красных розах большие капли воды, и смотря на них, он всегда вспоминал Гермиону: она была такой же красивой. Он таял словно этот снег каждый раз, стоило ему заглянуть в ее глубокие глаза, услышать ее мягкий голос и коснуться ее нежной кожи. Он чувствовал, как на душе становилось теплее каждый раз, стоило ей взглянуть на него таким родным взглядом: а их разговоры обо всем на свете… Ему было с ней невероятно интересно, он каждый раз узнавал от нее что-то новое, охотно делясь с ней своими знаниями и поражаясь, насколько Грейнджер умная. Она действительно самая умная волшебница во всей магической Британии. Драко вспомнил, как его родители также всегда говорили друг с другом обо всем. Еще в детстве он поражался, как им не надоедает компания друг друга, однако встретив Гермиону он все понял: он готов говорить с ней всю жизнь. И если он потеряет ее, то он точно запустит в себя Авадой. - За что мама тебя полюбила? – тихо спросил Драко, замечая, как Люциус встал рядом с ним, устремляя свой взгляд на сад поместья. - Наследнику не позволено такое спрашивать, - ровно ответил Малфой-старший, вскидывая свой подбородок и глазами пробегаясь по алым розам. - Так и скажи, что не знаешь, - Драко тихо прошипел, когда Люциус слегка хлопнул своего сына по голове, и он вспомнил то самое ощущение, что преследовало его все детство. Он вновь тяжело вздохнул, и Люциус раздраженно цокнул языком. - Возьми себя в руки и не позорь имя Малфоев, Драко. Это всего лишь приятный, званый ужин в кругу людей, что вырастили и воспитали нашу Гермиону. Не подведи ее. - А что, если я им не понравлюсь? – Драко обернулся, с надеждой заглядывая отцу в глаза, и тот положил свою руку ему на плечо. - В день знакомства с родителями твоей матери, Сигнус Блэк запустил в меня непростительное, благо, он промахнулся и попал в несчастную люстру. - Драко напрягся, нервно сглатывая и заметив реакцию своего сына, Малфой-старший поспешил его успокоить: - Тебе нечего бояться, сынок, навряд ли семья Грейнджер владеет магией. - Драко заметно расслабился, шумно выдыхая и Люциус, поднимая глаза к потолку, задумчиво произнес: - Тебе что-нибудь известно об огнестрельном оружии магглов? - Хозяин, мисс Грейнджер ждет вас в главном зале, - тихо произнес домашний эльф Лютен, учтиво склоняя свою голову. Драко нервно прикусил свою нижнюю губу, и Люциус похлопал его по плечу, что абсолютно никак не помогало наследнику справиться со своими пошатнувшимися нервами.

***

Драко смотрел строго перед собой, чувствуя, как его руки слегка дрожат, но он отказывался признавать, что причиной тому была его нервозность, перекладывая ответственность за свое самочувствие на недавнюю аппарацию. Гермиона и Нарцисса о чем-то мило беседовали, пока до двери в дом родителей Грейнджер оставалось не более десяти метров. - Ты уверен, что не хочешь принять успокаивающее зелье? – нагнулся Люциус к своему сыну, протягивая фляжку, внутри которой был огневиски. - Не думаешь, что прийти пьяным на первое знакомство с родителями своей девушки - так себе затея? Люциус пожал плечами, пряча алкоголь в карман своего фрака, и он выпрямился, замечая, как Гермиона обернулась через плечо, вопросительно вскидывая брови. Драко сделал глубокий вдох и замечая его состояние, девушка не смогла сдержать улыбки: он ей казался таким милым. Тот самый Драко Малфой, который вначале казался ей таким жестким и холодным сейчас стоял перед ней, отсчитывая каждый свой вдох и выдох, чтобы успокоиться, потому что переживал. Она подошла к нему, и заметив ее рядом, Драко повторил за своим отцом, резко выпрямляясь и придавая своему виду максимальную решительность, и, к счастью для Драко, перед ним сейчас не было того злосчастного зеркала, потому что ему наверняка стало бы хуже, если бы он заметил, что изобразить спокойствие у него очень плохо получается. - Эй, мои родители тебя не съедят, - улыбнулась Гермиона, мягко накрывая его щеки своими теплыми ладонями, и в ответ Драко лишь прочистил горло. Потому что если бы он произнес хотя бы слово, он бы обязательно заикнулся, хотя до этого его речь всегда была ровной и четкой, именно такой, какой обучил его отец, что стоял сейчас рядом, разочарованно вздыхая и качая головой. Гермиона взяла его за руку, направившись к двери, и стоило Малфою заметить свою мать, что была спокойной, с мягкой улыбкой на лице, он позволил себя слегка расслабиться. А может, это его шанс? Возможно, его родители, что с самого детства росли в обществе аристократов и знали этикет наизусть, смогут его прикрыть? Малфой надеялся, что Нарцисса и Люциус поразят семью Грейнджер наповал, и от этой мысли ему становилось легче. Звонок в дверь прогремел внутри головы Драко, и он в последний раз сделал глубокий вдох, мысленно настраиваясь на самый лучший вечер в его жизни. Возможно, все не так уж и плохо? Вот, они стоят напротив двери уже целых шесть секунд, наверняка родители Гермионы переживают больше, чем сам Малфой. Они точно стоят за дверью, переминаясь с ноги на ногу и думая, как им наладить контакт с спутником своей дочери, потому что Гермиона наверняка говорила о нем только хорошее. Несомненно, они… - Добро пожаловать! Дверь широко распахнулась, и Драко увидел перед собой женщину средних лет, с кудрявыми, каштановыми волосами и красивой улыбкой. Она поприветствовала свою дочь, поцеловав ее в щеку и продолжая что-то дружелюбно говорить, пока мысли Драко безостановочно крутились в его голове, перекрикивая весь окружающий мир, отчего парень начинал нервничать еще больше, замерев на месте и заставляя себя дышать. - Благодарю, - до Драко дошел мягкий тон своего отца, что наверняка слегка склонил голову в знак приветствия, - Люциус Малфой. - Нарцисса Малфой. - Безумно приятно познакомиться с вами, - ответила женщина, также склоняя голову, и Драко подумал, что мама Гермионы очень тактичная женщина, что схватывала все на лету, моментально отзеркаливая жесты своих гостей. – Вивьен Грейнджер. Драко подумал, что это имя было вполне обычным для Англии, однако среди магического сообщества такого имени он ни разу не встречал. Он впервые задумался: почему у Гермионы именно такое имя? Оно было красивым, звучным и вполне необычным, даже среди общества магов. Интересно, задумывались ли ее родители, когда они держали на руках малышку, что она станет одной из самый великих волшебниц Европы? Интересно, что ее родители думали об его имени? Драко Малфой. Необычно. Захотят ли они, чтобы их дочь носила фамилию Малфой? Многие из знакомых ему девушек только и мечтали об этом: благородная семья с многовековой историей, однако навряд ли родителей Гермионы будет волновать их статус, да и в принципе, кто бы мог сказать, что… - Кхм, дорогой, - Драко вздрогнул, когда Нарцисса слегка толкнула его в бок, и он мгновенно пришел в себя, замечая на себе выжидающие взгляды. - Ах, да, простите, задумался о вашем имени, - произнес Драко, и замечая в глазах женщины немой вопрос, он поспешил объясниться: - Я имею ввиду, я никогда его раньше не слышал, точнее, я слышал, что есть такое имя, однако среди моего круга знакомых, я никогда его не встречал. Нет, нет, вы не подумайте, что я принципиально не общался с людьми, с именем Вивьен, нет, я имел ввиду, что… - Драко, все в порядке, - Вивьен мягко улыбнулась, смотря прямо на Малфоя, который во время своего бурного объяснения не сделал ни единого вдоха, отчего его грудная клетка с силой сдавливала его внутренности. Он нервно сглотнул, кивнув головой и поджимая губы, понимая, что сейчас будет лучше промолчать, потому что взгляд Люциуса буквально выжег на его спине дыру. – Пожалуйста, проходите. Малфой глубоко вздохнул, на ватных ногах проходя вперед, и почувствовав, как Гермиона успокаивающе погладила его по спине, ему стало совсем дурно. Он не знал почему, но в моменты максимального нервного напряжения, поддерживающие жесты делали ему только хуже: это было знаком, что он действительно плох. «Ты плох, ты очень, очень плох» В нос сразу же ударил приятный запах пряностей и вкусной еды, что на секунду смогла его расслабить. - Гермиона много рассказывала мне о вашем поместье, - сказала Вивьен, проходя вперед и жестом приглашая гостей пройти в общую гостиную. – Я надеюсь, что наш скромный дом не сильно вас смущает. - Ну что вы, - ответила Нарцисса, доброжелательно улыбаясь и мягко касаясь плеча рядом стоящей Гермионы. – У вас замечательный дом, раз уж здесь выросла такая прекрасная и способная девушка. Гермиона благодарно улыбнулась и, смутившись опустила глаза в пол, пока Вивьен обменивалась комплиментами с Нарциссой, что также была очень тактичной, сразу же перенимая повадки магглов, с легкостью поддерживая разговор, и Драко не помнил, чтобы его мать посещала что-то еще, кроме вычурных, светских мероприятий, где по законам этикета нельзя было сделать лишний вдох. - Драко, если ты продолжишь в том же духе, то в Малфой Мэнор сегодня можешь не возвращаться. - Спасибо за твою поддержку, ты всегда находил подходящие слова, отец. - Перестань вести себя как ребенок. Ты был на лучших вечерах магической Британии, перестань трястись как осиновый лист. Я не хочу, чтобы Грейнджер подумали, будто я воспитал труса. - Я не трус, - раздраженно ответил Драко, и поймав на себе укоризненный взгляд Люциуса, тихо прошептал: - я просто волнуюсь. - Если ты не перестанешь, я заколдую тебя Империо. - Ты не посмеешь. - Вы – оба, - мужчины Малфои вздрогнули, когда к ним неожиданно подошла Нарцисса, что строго смотрела на своего сына и мужа, пока Вивьен с Гермионой проследовали на кухню за чаем. – Вы оба можете не возвращаться сегодня домой, если не возьмете себя в руки. Люциус, оставь сына в покое. Сын и отец одновременно кивнули головой, и Нарцисса, одарив их знаменитым взглядом Блэков, развернулась к ним спиной, скрываясь за дверью, что вела на кухню. Хозяйка Малфой Мэнора всегда была человеком спокойным и мягким, поэтому в моменты, когда она давала волю эмоциям и смотрела на своих мужчин таким эффектным взглядом, то они сразу же сдавались, ни разу не решившись перечить наследнице Блэков. Драко медленно вышел в гостиную, почувствовав себя на секунду как дома, когда его глаза наткнулись на детские фотографии Гермионы. Он подошел ближе, внимательно разглядывая счастливую девочку с пышными волосами, что держала в руках школьный ранец, и он не сдержал улыбки: именно такой он ее и помнил. Он нежно коснулся рамки, проходясь пальцами по маленькой Грейнджер и на секунду задумавшись: а какими будут их дети? Он хотел, чтобы они были похожи на нее, чтобы у них были такие же глубокие, карие глаза, кудрявые волосы и аккуратный носик. Он хотел видеть в своих детях ее отражение, хотел наблюдать за их маленькими шагами, слышать звонкий смех и всегда вспоминать Гермиону, такой, какой он помнил ее на первых годах обучения. - Прошу прощения? Парень вздрогнул, отчего его рука дернулась в сторону, смахивая с тумбы вазу с сиренью, отчего та окончательно и бесповоротно разбилась, а вода залила коричневый ковер, оставляя на нем темное пятно и пачкая туфли, на которых Драко задержал свое внимание: это точно не был Люциус (слишком просто), точно не Нарцисса, Гермиона или Вивьен (навряд ли размер их стоп вырос за пятнадцать минут до сорокового). Он поднял голову, встречаясь взглядом с мужчиной, что не сводил своих глаз с Малфоя и ему на секунду показалось, будто карие глаза напротив буквально заглядывали внутрь Драко, заставляя того на секунду задуматься, не обладает ли мистер Грейнджер окклюменцией. - Драко Малфой, я полагаю. - Сэр, - Малфой неловко прокашлялся, протягивая свою руку вперед, которая повисла в воздухе, в тихом ожидании ответа. Мужчина продолжал стоять, практически не двигаясь, сложив руки на груди и прожигая парня взглядом. - Дорогой, ты уже вернулся, - миссис Грейнджер вошла в гостиную, сразу же наступая на лужицу, что продолжала так печально стекать с остатков белой вазы. – Ох, ничего страшного, мне все-равно она не нравилась. Драко стоял, медленно считая секунды и вспоминая, говорили ли ему в детстве что-то про правила подачи руки в знак приветствия, и сколько времени нужно дать собеседнику, чтобы тот, наконец, сжалился. Парень перевел свой взгляд на своего отца, и когда тот медленно покачал головой, Драко поспешил спрятать свою руку себе за спину, словно ее и не было. - Я все приберу, где-то здесь лежала тряпочка, - подхватила Гермиона, оглядываясь по сторонам. - Нет, это моя вина, позвольте мне, - Драко начал шарить по карманам в поиске своей палочки, пока Грейнджер выпрямилась, обеспокоенно бегая глазами по лицу своего парня. - Мы не используем в нашем доме магию. Малфой вновь встретился с карими глазами, что точно имели цель прожечь в его голове черную дыру. - В нашем доме мы тоже не используем магию, - ровно произнес Люциус, проходя вперед и вставая рядом с Драко, наклоняя голову слегка назад, чтобы длинные волосы не мешали, однако со стороны это выглядело так, словно Малфой-старший смотрит на мистера Грейнджер свысока, отчего тот сжал свои челюсти. – У нас ее используют домашние эльфы. Люциус Малфой. Драко вскинул брови, наблюдая как его отец продолжал стоять прямо, обмениваясь с отцом Гермионы немым диалогом, при этом не вытягивая свою ладонь вперед. - Я слышал, что вы старше нас, - тактично намекнул Люциус и мужчина, расправив плечи, протянул свою ладонь вперед. - Джон Грейнджер. «Значит, рукопожатие инициируют старшие» Нарцисса встала рядом со своим мужем, кратко представившись, и Джон кивнул ей в знак приветствия. Драко нахмурил брови, чувствуя нарастающее напряжение и замечая, как Гермиона нервно кусала свои губы, и зная ее, это был плохой знак. Драко подошел к девушке, мягко беря ее ладонь и заглядывая ей в глаза, чтобы та перестала нервничать, потому что смотря на ее обеспокоенность, абсолютно все, что так пугало Драко, отошло на задний план. Гермиона подняла свои глаза, мягко улыбаясь и ее плечи медленно опустились вниз, расслабляясь, что не могло не радовать Малфоя. Он дернулся, услышав, как мистер Грейнджер громко и показательно прокашлялся, не отрывая глаз от их сплетенных рук, и Малфой почувствовал, как Гермиона мягко убрала свою ладонь. - Прошу, присаживайтесь. Вивьен засуетилась, мягко кладя свои ладони на плечи Нарциссы, видимо, чувствуя в ней некую поддержку, и Блэк послушно двинулась вперед, бросив взгляд на Люциуса, дабы тот занял место первее нее. Как положено. По этикету. Люциус, с такой же поднятой головой, прошёл вперед, присаживаясь на длинный диван, пока Вивьен и Джон проследовали за семейной парой. Драко тяжело вздохнул, и Гермиона мягко коснулась его спины, подталкивая вперед, словно понимая: если она ему не поможет, то он просто не сможет сдвинуться с места. Драко сидел прямо, напрягая каждую мышцу своей спины и смотря строго перед собой, пока Нарцисса и Вивьен вели общие разговоры, обсуждая цветы и прекрасную весну. Люциус сидел также ровно: он медленно попивал предложенный чай, игнорируя неоднозначный взгляд Джона, что бегал от его лица до (практически такого же) лица Драко. - Вы обязательно должны посетить наше поместье, - улыбнулась Нарцисса, и Вивьен согласно кивнула. – Вам очень понравятся мои розы, в них я вкладываю всю свою душу. - Согласна, они прекрасны, - поддержала Гермиона, и Нарцисса, в благодарность, взяла ее за ладонь. Гермиона широко улыбнулась, поворачиваясь к своим родителям и с придыханием произнося: - когда я впервые увидела цветы в саду Малфой Мэнора, я забыла, как дышать. Это самое красивое место во всей магической Британии, я уверена, мама, тебе там понравится. - Я очень ценю ваше приглашение, Миссис Малфой. - Можно просто Нарцисса, я стараюсь избегать формальностей, - она аккуратно взяла чашку с теплым чаем ко рту, косясь на Люциуса, что сидел в кресле, - уж слишком много в моей жизни этого. Женщины весело рассмеялись, и Драко был рад, что хотя бы женская половина чувствует себя отлично, сидя здесь, в слишком душной комнате, температура которой явно накалилась из-за глаз отца его девушки. - Мы стараемся украшать наш дом цветами, чтобы перебить запах стоматологических материалов, - махнула рукой миссис Грейнджер, и замечая в глазах Нарциссы вопрос, отложила свою чашку на стол. – Мы с Джоном работаем дантистами. Нарцисса вежливо улыбнулась, отпивая чай и медленно покачивая головой, словно пояснение Вивьен о чем-то ей говорит. - Это люди, которые лечат зубы, мам, - объяснил Драко, сразу же пожалев, что открыл свой рот, потому что все присутствующие теперь внимательно смотрели на того, кто все это время был тих настолько, что его сложно было заметить. – Я прошу прощения, если неправильно сказал, просто я помнил, как Гермиона мне рассказывала о вас, и я подумал… - Нет, нет, дорогой, ты все правильно сказал, - поддержала Вивьен, замечая, как Драко вновь начинает быстро говорить, забывая при этом дышать. – И я с радостью бы хотела обладать магией, чтобы облегчить свою работу, потому что некоторые пациенты слишком… Вертлявые. Женский смех вновь заполнил собой комнату, пока Драко рассматривал блюдце, на котором лежала чашка с остывшим чаем, думая, в какой стране она была произведена. Он вообще старался думать о чем угодно, лишь бы не замечать ровную спину Люциуса и внимательный взгляд Джона, который смотрел на Малфоя-старшего также, как он смотрел на Драко несколько минут назад. - А вы чем занимаетесь? Драко поднял глаза, утыкаясь ими в мистера Грейнджер, что выжидающе смотрел на Люциуса, что с таким упоением пил чай, словно он никогда до этого не пробовал этот напиток. - Мы коллекционеры, - ответил Люциус, бесшумно опуская пустую чашку на такое же голубое блюдце. – Я с самого детства прививал своему наследнику любовь к коллекционированию, потому что каждый найденный артефакт хранит в себе историю, которую однозначно стоит ценить и беречь. Драко в согласии кивнул головой, не сводя своих глаз с Джона, пока тот делал то же самое. - И… Что вы коллекционируете? - Разные артефакты, что несут в себе особую ценность. – Люциус кивнул головой, словно в подтверждении своих слов, и сейчас, в глазах Джона, был тот же самый немой вопрос, на который Гермиона не спешила отвечать. - Драко занимается тем же самым? Малфой-младший нервно прокашлялся, подмечая, что разговор мужской половины больше походил на допрос. - Да, я помогаю отцу. - Это опасно? - Нет, - коротко ответил Драко, приоткрывая рот в попытке пошутить про гоблинов, что едва не оторвали ему ногу, но он вовремя вспомнил что у него, также как и у Гермионы, отсутствовало чувство юмора. - Ясно. Гробовая тишина давила на Драко, и он подумал, что даже неловкость, если бы стала человеком, не выдержала бы здесь и пяти минут. - Драко, не поможешь мне? – спросила Гермиона, вставая с дивана, и Драко медленно начал подниматься, когда его остановила ладонь ее отца. - Не стоит, я сам. - Джон, - Вивьен толкнула своего мужа локтем, и мужчина отпустил свою ладонь, смотря на Драко словно ожидая, послушает ли парень его. - Все в порядке, - Гермиона прочистила горло, замерев около дверного проема, и замечая, как ее парень все также продолжает стоять в полусогнутом состоянии, помахала ему рукой. Драко выпрямился, быстро зашагав к выходу из гостиной и избегая глаз мужчины, которые точно оставили на нем след.

***

Малфой облокотился о столешницу, краем уха слыша голос своей матери и смех Вивьен, и это действительно действовало на него как успокоительное. На секунду он задумался, что ему не следовало оставлять Люциуса наедине с внимательными глазами Джона, однако вспоминая его умиротворенное лицо, когда тот пил чай, Драко отмахнул эти мысли. - Эй, - он шумно выдохнул, почувствовав на своих плечах ее нежные руки, что медленно массировали напряженные плечи, пока ее красивые глаза бегали по его лицу. – Ты как? - Я? Отлично, - быстро ответил Драко, разглядывая кухню и тщательно подбирая подходящие слова. – У тебя красивый дом, и… Красивая ваза. Была. Ты тоже красивая, - он нервно прокашлялся, и заметив, как Гермиона поджала губы, вновь принялся быстро объясняться: - я имею ввиду, ты всегда красивая. Это ваза была красивой, потому что я ее разбил, и, кстати, мне очень жаль, а ты не была. Ты есть. То есть, не то, чтобы ты не была красивой, ты… - Мерлин, Драко, - Гермиона звонко засмеялась, утыкаясь в его грудь, пока ее плечи дергались наверх, а теплое дыхание щекотало его грудь. - Я безнадежен, - улыбнулся Драко, опуская свою голову на макушку Гермионы, медленно вдыхая ее запах, который для него был вкуснее даже самых прекрасных роз Малфой Мэнора. Она подняла свою голову, смотря на него глазами, которые слегка поблёскивали от выступивших слез из-за смеха. Он поднял свою руку, нежно касаясь ее гладкой кожи, большим пальцем лаская ее скулы, и в бесконечный раз за свою жизнь подумав, какая она красивая. Она мягко улыбалась, не отрывая глаз от его губ, и Драко не сдержал довольной ухмылки, узнавая этот взгляд и ему даже не нужно было применять легилименс, чтобы его понять. Он приблизился к ней, прикрыв глаза и мягко поцеловав ее в нежные губы, что двигались ему навстречу, послушно приоткрываясь и обжигая Драко каждым своим движением. Каждый раз, ловя ее поцелуи и ощущая, как ее руки медленно ласкают кожу на его груди, ему казалось, что они улетают высоко в небо, будучи окруженные звездами, пока кругом царила тишина и спокойствие: не было суеты, не было напряжения, были лишь ее поцелуи и нежные руки, в которые он прыгал ни на секунду не задумываясь. Потому что ее руки дарили ему спокойствие. Потому что они дарили ему любовь. - Кхм, - Драко резко отстранился от губ Гермионы, что заметно покраснели от его мягких укусов, когда за его спиной, в дверном проеме, стоял ее отец, сложив руки на груди и испепеляя парня своим взглядом, мысленно не оставляя от него даже пепла. – Гермиона, мама звала тебя. - Да, конечно. Грейнджер быстро взглянула на Малфоя, пока ее щеки медленно окрашивались в розовый, а глаза бегали по полу. Мистер Грейнджер пропустил ее, когда она проследовала в гостиную и Драко, неловко прокашлявшись, поспешил за ней. - А ты поможешь мне, - Джон кивнул головой обратно на то место, на котором недавно стоял Драко, и Малфой пожалел тысячу раз, что его реакция в стрессовых ситуациях его всегда подводила. Драко замер, наблюдая как мужчина замахивается ножом над неразделанным мясом, что он так нещадно собирался разрезать на маленькие кусочки, дабы позже пожарить их на гриле. Малфой тихо выдохнул, понимая, что Джону на самом деле и не нужна была его помощь, и это был лишь предлог, чтобы… …О, Салазар… - ...Поговорить по-мужски, Драко, вот что нам с тобой нужно. Лезвие острого ножа отразил желтый свет подвесной люстры, и Драко показалось, что она смотрела на него с сожалением. - Значит, ты встречаешься с моей дочерью уже… - Пять лет, - Джон с силой занес нож над мясом, ударяя по нему, отчего несколько волокон распластались по столу. – Я встречаюсь с Гермионой пять лет. - Ясно. Глухой звук удара ножа вновь врезался в барабанные перепонки Малфоя, к руке которого прилип маленький, бордовый кусочек. - И что думаешь делать дальше? - В каком смысле? Кухонная утварь, что лежала на столе, неприятно лязгнула, когда мужчина очередной раз ударил по мясу, и Малфой не сдержал очередного вздоха подумав, что такая физическая сила ничем не оправдывалась. - Гермиона моя единственная дочь, - Джон грубо отложил нож в сторону, хватая разделанное мясо в руки, и откладывая его на отдельную тарелку. Он кивнул за плечо Драко, и парень, проследив за взглядом, подал мужчине мясо, что было на кости. – И я бы хотел знать, твои намерения. - Сэр, я всегда считаюсь с желаниями Гермионы, - кончик ножа впился в плоть, медленно отделяя мясо от кости и на этот раз движения Джона были заметно мягче. – Я люблю ее, и желаю ей только всего самого лучшего. Мужчина не отнимал своих глаз от мяса, поджав губы, продолжая аккуратно отделять мясо от кости. Драко нахмурил брови, выпрямляясь и в миг чувствуя себя увереннее, потому что он был максимально искренен. Джон тяжело вздохнул, откладывая кость в сторону, но продолжая держать в руках нож. - Я хочу на ней жениться, - Джон сверкнул своим взглядом, но Драко не поддался, отвечая таким же в ответ и заявляя самому себе: если нужно, он будет бороться. – Я хочу стать частью вашей семьи, и чтобы она стала частью моей. Как я и сказал раннее, ее чувства и желания мне очень важны, и я буду ждать столько, сколько потребуется, однако… Малфой повернулся корпусом к Джону, смотря ему прямо в глаза, в которых что-то начинало меняться, и судя по ощущениям, это изменение было в лучшую сторону. Драко так надеялся. - Однако если она будет желать того же, но между нами что-то или кто-то встанет, я ни на секунду не отступлюсь. Я сделаю все возможное, Гермионе стоит сказать лишь ее согласие. Джон приподнял голову, внимательно смотря в глаза Драко, забираясь ему в голову и пытаясь зацепиться хотя бы за что-то, что могло бы подвергнуть сомнению слова парня. - Рональд Уизли… Он говорил также, - Малфой поджал губы, сжимая свои кулаки, потому что слышать про Уизли спокойно он не мог. – Я больше никому не позволю ее обидеть. - И в этом мы похожи, - твердо ответил Драко, и Джон коротко кивнул головой. – Я уничтожу каждого, кто посмеет ее расстроить, поэтому поверьте мне, я никогда не заставлю ее плакать. - Лучше твоим обещаниям сбыться, Драко, - мужчина приподнял нож, направляя его, словно невзначай, в сторону непоколебимого Малфоя, который даже глазом не моргнул. – Иначе ты сам понимаешь, на что готов человек, движимый желанием защитить Гермиону. - Разумеется. - Что вы делаете? – Гермиона сложила руки на груди, хмуря брови и медленно обводя взглядом своего отца и Драко, которые дернулись, услышав ее голос, и синхронно выпрямляясь. - Мы просто беседуем, дорогая, - беззлобно улыбнулся Джон, положив свою руку на плечо Малфоя и несколько раз по нему хлопая. – Передай маме, что мясо готово. Гермиона изогнула бровь, и взглянув на Драко, который выглядел, на ее удивление, абсолютно спокойным, скрылась за дверным проемом. Джон спустил свою руку, вновь поворачиваясь к Драко лицом, и встречая решительные, серые глаза, что на фоне его карих казались очень холодными. - Я рад, что мы поняли друг друга. Малфой удивленно вскинул брови, замечая, как Джон протягивает ему свою ладонь. Драко дружелюбно улыбнулся, не задумываясь пожимая ее своей рукой, подмечая, что у мистера Грейнджер очень теплая и тяжелая рука. «Старшие инициируют рукопожатие»

***

- Ну, что же, - весело произнес Джон, откупорив бутылку вина, и вытягивая ее над столом. – Кому вина? - Я предпочитаю огневиски, - мягко ответил Люциус, все же не сдерживая своего любопытства, и пытаясь всмотреться в этикетку. - Брось, Люциус, когда у тебя еще будет возможность попробовать наше вино? – надавил Джон. После трехчасового разговора о политике в мире магглов и магов, Люциус последовал примеру своей жены, избавившись от формальностей и уже планируя поездку со своим новым приятелем в Италию. Малфой-старший выдохнул, осознавая свое поражение, и Джон радостно принялся разливать красное вино по бокалам. Драко сидел, облокотившись о стол и подпирая свою руку ладонью, абсолютно забывая о всех правилах этикета, что сдавливали его все детство, абсолютно на каждом мероприятии. Ему было очень легко, наблюдая как спина Люциуса слегка согнулась, пока он наклонялся к Джону, что-то ему объясняя, замечая, как Нарцисса перешептывается с Вивьен, искренне смеясь и запоминая очередной рецепт, который она собиралась передать своим домашним эльфам. Ему было тихо, когда напротив сидела такая прекрасная Гермиона, на чьем лице, не переставая, сияла улыбка и глаза которой так ярко светились, затмевая собой даже Солнце, что на фоне его Гермионы было тусклой лампочкой. - А вот и ужин, - радостно сказала Вивьен, кладя на стол пожаренное мясо, и Драко проглотил слюну, когда яркий запах заполонил его желудок. Люциус нагнулся, втягивая в себя запах и начиная одаривать комплиментами способности миссис Грейнджер, пока та лишь отмахивалась, ссылаясь на золотые руки своего мужа, который так мастерски разделал мясо. Малфой облизнулся, когда кусок жареного мяса, что приобрел глянцевый оттенок из-за маринада из сладкого меда и пряностей, упал на его тарелку и он подумал, что перед сном ему обязательно нужно будет выпить зелье, помогающее пищеварению, иначе завтра он не встанет с постели. - Прошу прощения. Драко оторвался от своей тарелки, когда Гермиона с шумом отодвинула свой стул, резко поднимаясь на ноги и, прикрывая рот, быстро побежала к выходу из столовой. Все присутствующие замерли, уставившись на дверной проем, за которым скрылась девушка, затем обеспокоенно обмениваясь взглядами, словно пытаясь найти друг у друга ответы. - Я сейчас. Драко встал изо стола, быстрым шагом направляясь в ту сторону, куда убежала Гермиона, пока его сердце с силой колотило по грудной клетке. Он поджал губы думая, что он слишком мало уделяет внимания Грейнджер: она наверняка заработалась. Она наверняка толком не питалась, полностью погрузившись в очередной проект, и, бедный ее желудок, уже не выносит запаха нормальной еды. Драко тяжело вздохнул, ставя пункт в своей голове, что ему обязательно нужно взять ее питание под свой контроль, потому что шутить со своим здоровьем нельзя. Он уже морально готовился к упрямству Грейнджер, которая будет яростно отказываться от его предложения заняться ее рационом питания, однако Малфой тоже не был так прост. - Гермиона? – тихо позвал он, прижавшись ухом к двери ванной комнаты, и коротко в нее постучав. Услышав шум воды, что с напором била из-под крана, он отстранился, облокачиваясь спиной о стенку напротив, и глазами испепеляя белую дверь. Нет, ну как Грейнджер можно считать самой умной волшебницей века, когда она творит такие глупости, наплевав на свое здоровье? Дверь со скрипом открылась, и Драко нахмурил свои брови, смотря на девушку, кожа лица которой была на тон светлее его: бледной. Он приблизился, накрывая ее щеки своими ладонями и обеспокоенно бегая по лицу, не на шутку испугавшись. - Салазар, Грейнджер, - выдохнул Драко, мягко поглаживая ее влажную, от воды, кожу. – Твоя работа выходит тебе боком. - Я в порядке, - она мягко улыбнулась, что не сильно убедило Малфоя. - Как ты можешь быть в порядке? Взгляни на себя, - Драко нахмурил брови, пока она нежно смотрела в его серые глаза. – С этого дня ты будешь предоставлять мне отчеты: когда, что и где ты завтракала, обедала и ужинала. - Драко, я и вправду… - Никаких но, Грейнджер. Я скажу Лютену, он будет готовить для тебя каждый день, - он почувствовал, как Гермиона накрыла его руки своими пальцами, но он держался до последнего. - Малфой, просто… - Нет, я не хочу ничего слышать, - парень облизнул свои губы, пока его обеспокоенность была настолько ощутима, что Гермионе на секунду показалось, словно она могла приобрести физическую форму, прилипнув к ней, собственноручно кормя ее с ложечки. – Сначала тебе нужно обратиться в Мунго. Мы сдадим все анализы, и твой рацион будет состоять из того, чего не хватает твоему организму. - Я уже была и… - Нет, ты пойдешь со мной. – Драко выпрямился, спуская свои руки ниже, и нежно касаясь кончиков ее мягких волос. – Ты будешь меня слушаться, Грейнджер, и это не обсуждается. - Я то буду, Драко, - выдохнула Гермиона, и когда повисла пауза, она на секунду отвела свои глаза в сторону. Девушка облизнула свои губы, приподнимая голову и заглядывая в глаза Малфоя, что все еще внимательно рассматривали каждый миллиметр ее лица. – Но вот будет ли он. Она мягко взяла его ладонь в руку, что поглаживала ее кудрявую прядь, аккуратно прикладывая ее к низу своего живота, опуская свои глаза и замечая, как Драко дрогнул. Малфой на секунду почувствовал, что весь мир перестал существовать, что кругом все в миг растворилось, когда его ладонь почувствовало тепло, сконцентрированное внизу ее живота. Его рука предательски задрожала, пока глаза продолжали смотреть на место, где покоилась его рука, а легкие отказались вкачивать в себя кислород, будто бы совершенно не заботясь, что без него Драко может умереть. И это безумно злило Малфоя, потому что теперь у него есть причина жить. Его вторая причина. - Я… Я стану отцом? - тихо прошептал Драко, пока его пальцы начали медленно поглаживать ее, еще, плоский живот. – Я стану отцом. - Да, - ответила Гермиона, прикусив нижнюю губу, пока ее глаза смотрели на зачарованного Малфоя. – Ты… Ты рад? Драко поднял свои глаза, и встретившись с ее, припал к таким любимым и чувственным губам, которые продолжали улыбаться сквозь поцелуи, пока он мягко ее целовал, вкладывая в каждое движение своих губ любовь и нежность, что вызывала в нем его Гермиона. - Я люблю тебя, - Драко мягко отстранился, прижимаясь к ее лбу своим, пока его большие пальцы продолжали поглаживать ее гладкую кожу. – Ты... Ты делаешь меня самым счастливым, Гермиона, и я отдам все на свете, чтобы сделать тебя такой же. - Он поцеловал ее в губы еще раз, пока она продолжала улыбаться и светиться, и Малфой клялся себе, что рядом с ним она всегда будет такой. - Я всегда буду рядом. Я буду защищать вас, я не позволю никому вас обидеть, я... Я люблю вас. Гермиона счастливо рассмеялась, протягивая руки навстречу к Малфою и крепко обнимая его за талию. - И мы тебя любим. Он улыбнулся, поднимая свои глаза к потолку, когда его внимание отвлек топот, что приближался с гостиной. Драко и Гермиона одновременно повернулись в сторону шума, замечая впереди Люциуса, Джона, Нарциссу и Вивьен, что стояли в узком коридоре, не сводя своих глаз с, все еще обнимающихся, своих детей. Вивьен и Нарцисса обменялись загадочными взглядами, после коротко обнявшись, пока Джон стоял, замерев. Люциус взглянул на своего нового приятеля и, по-дружески похлопав его по плечу, сказал: - Я рассказывал тебе, что Драко в детстве был ужасным непоседой? – Джон поднял на него свои глаза, и Малфой-старший, широко улыбнувшись, вновь похлопал мистера Грейнджер по плечу. – Боюсь, скоро в наших домах не останется ни одной целой вазы, не так ли, сынок?