***
— Ну ты же не хочешь окончательно просрать молодость? — скептически вскинула бровь Милена, оглядывая лучшие платья своей подруги. — Какую молодость, Мил? Мне уже поздно по клубам шарахаться, — тяжело выдыхает Титова. — Эль, ну не ворчи, тебе всего двадцать восемь! Нужно же хоть иногда развлекаться! — девушка кинула Эле бордовое обтягивающее платье на бретельках. — Оно идеально сядет! — Я никуда не пойду. Мил, ты же знаешь… — Помолчи, женщина, — закатывает глаза блондинка. — Тебе стоит куда-нибудь сходить развеяться. Ну не всю же жизнь с мужем время проводить! Я помню твою свадьбу. И твои слезы, потому что Вадима ты вовсе не любишь. Ты не только себя, но и его этим браком мучаешь. Не хочешь быть счастливой, так хоть его пожалей. Не заслуживает он такого отношения. — Да не могу я… Он многое для меня сделал, мне рядом с ним комфортно, я счастлива. А к детям я пока просто не готова. Милена только покачала головой, зная, что Титова не любит затрагивать эту тему. Ну не может же она просто так смотреть на муки подруги. Вадим и правда шикарный мужчина, но что поделать, если сердцу не прикажешь, а оно выбирает мудака из прошлого? За три года блондинка ни разу не видела искренней улыбки Эли, несмотря на то, что у неё было всё: высокооплачиваемая работа, любящий муж, большая семья и друзья. — И долго мне тебя ждать, копуша? Я уже готова, — сверкнув ослепительной улыбкой, спросила Милена. — Я вроде сказала, что никуда не пойду. — Мало ли что ты сказала. Поднимай свою аппетитную жопу с кровати и одевайся! Я что, зря перерыла весь твой огромный гардероб в поисках подходящего наряда? — надула губы девушка. — Ну ла-а-адно, — протянула Титова. — Но только ради тебя, запомнила? — Ага. Люблю тебя, — хлопнув в ладоши от радости, кивнула Милена.***
Ночной город, что даже не думал спать, принимал в свои объятия всех, кто хотел отдохнуть и повеселиться как следует. Эля нервно крутила на пальце своё любимое кольцо, смотря на сменяющие друг друга многоэтажки. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома с чашкой кофе или чая и смотреть фильм. Милена же, предвкушая веселье, нетерпеливо поглядывала в окно рядом с собой и в лобовое стекло такси. — Нам ещё недолго осталось ехать, — улыбнулась блондинка, обнажая ряд белых зубов, что на фоне ярко-красной матовой помады казались ещё белее. — Ага, — откинувшись на спинку заднего сиденья, сухо ответила Титова, прикрывая глаза. — Ну не тухни, там закрытая вечеринка. У нас будет проход только благодаря моим связям! — Да верю я, успокойся, — отмахнулась Эля. Машина остановилась у невысокого здания, в котором было несколько совсем не примечательных дверей. Девушки вышли из такси, оглядываясь по сторонам. Милена взяла подругу под руку и уверенно зашагала по крутой лестнице, ведущей в подвал. Спуск освещали тусклые настенные лампы в виде черного ворона, держащего лампочку. Цоканье туфель на невысоком каблуке эхом отдавалось от каменных стен. Эля поежилась не то от холода, не то от усиливающегося ощущения тревоги. Небольшая лестница казалась бесконечной, словно тянулась сквозь мучительно долгие мили пустыни. Внизу около больших дверей из темного дерева с резьбой стоял охранник, которому Милена быстро что-то сказала, дабы их пропустили. Он, кивнув, отошел в сторону и пропустил девушек внутрь. Как только Эля переступает через порог — охает от неожиданности: всё помещение отделано темным камнем, сверху свисают несколько люстр в виде подсвечника с маленькими свечами. Повсюду снуют люди в дорогой одежде, а бармен и вовсе выглядит как парень, вырвавшийся в современность из девятнадцатого века. Увиденное впечатлило Титову так, что она ещё несколько долгих секунд стояла на месте, разглядывая убранство зала с чуть приоткрытыми губами. — Нравится? — с улыбкой спросила Милена. — Да, тут красиво, — выдохнула Эля, давая своим глазам отдохнуть от созерцания помещения. — Говорят, что владелец заведения лично продумывал весь дизайн, посвящая каждую деталь своей возлюбленной, — шепотом протянула блондинка, — но этого никто не знает наверняка. Хозяин этого места не спешит раскрывать свою личность, поэтому о нем почти ничего не известно. — Повезло его избраннице, — мягко улыбнулась девушка. Титова ещё раз окинула взглядом заведение, понимая, что его создавали по её предпочтениям. Кажется, хозяин заведения выбрал себе девушку с похожим вкусом, раз отделка выглядит так изящно и странно. — Пойдем скорее, мне нужно тебя со многими познакомить. А ещё, мы должны оторваться по полной! Сегодня тебе не удастся увильнуть от меня, — рассмеялась Милена, что не предвещало ничего хорошего. — Господи, пожалей меня, пожалуйста, — взмолилась Эля. — Ну, во-первых, не Господи, а во-вторых, ты мне ещё спасибо за это скажешь, держу пари. Следующие часа два проходят незаметно: Эля познакомилась, кажется, со всеми людьми в этом заведении, успела потанцевать, выпить алкогольный коктейль и даже немного пофлиртовать с парнем, что чуть младше неё. Силы уже были на исходе, и она решила присесть за барную стойку, заказывая апельсиновый сок, что всегда помогал привести мысли в порядок. — Весь вечер за вами наблюдаю, думая, что я никогда вас раньше не видел здесь, — бархатный мужской голос раздается рядом, разливаясь теплом по всему телу, но Эля вздрагивает, не решаясь повернуться в сторону собеседника. — Да, я и правда тут никогда не была. Вот пришла с подругой развлечься, — пожала плечами девушка. — Это та, что в зеленом платье? — спрашивает мужчина, подавая знак бармену. — А? Да, — кивнула Титова, обернувшись в сторону подруги. Эля встретилась взглядом с незнакомцем, которого назвать незнакомцем она никогда бы не смогла. Глаза цвета янтаря, что даже в тусклом свете переливались позолотой и светились добротой, смотрели прямо, скользя по чертам лица, словно между ними ничего не было. Вообще ничего. Будто они действительно незнакомцы, случайно встретившиеся в клубе. — Не думал, что всё так повернется, — снисходительно улыбнулся мужчина, и сердце Эли пропустило несколько ударов, не считая нужным биться в нормальном ритме, когда это жизненно необходимо. — Ну что ж, здравствуй. Раз уж так распорядилась судьба, может, расскажешь, как твои дела? Как жизнь сложилась? Эля не могла сделать вдох, легкие нестерпимо жгло, перед глазами всё плыло, а за образ собеседника хотелось ухватиться как за самый желанный мираж, что кружит голову, сводит с ума. Она еле нашла в себе силы ответить на такой простой вопрос. — У меня всё хорошо, Миш. Вышла замуж, хорошо получаю за свою работу. Не жалуюсь, — Титова выдавила подобие улыбки, стараясь не смотреть на собеседника. — Как твоя жизнь? — Несколько лет назад основал это заведение, прилично получаю с него, а в целом ничего нового, — мужчина неоднозначно повел плечами. — Я рад, что у тебя всё хорошо сложилось. Наверное поздно извиняться, но ты прости меня, дурака, за прошлое. Я не подумал, что всё обернется именно так. Девушка кивнула. Эле было семнадцать, когда она вступила в отношения с двадцатичетырехлетним парнем. И двадцать два, когда они расстались. Она знала, что они смогли бы быть вместе, если бы не решение расстаться. Но прошлого не воротишь, поэтому сожалеть о чем-то достаточно глупо. — Ты не виноват. Мы бы правда не стали счастливы вместе, — врёт Титова, прекрасно зная, что стали бы. — Эль, — мужчина виновато смотрит на оппонентку, потому что ее слова, сказанные для того, чтобы убедить саму себя, больно ранят Мишу. — Правда прости. Ты не заслужила такого обращения к себе. Они быстро перешли на разговор по душам, алкоголь, временами подливаемый барменом, раскрепощал. Язык начинал заплетаться, и Эля понимала, что долго так не протянет, но остановить свою пламенную речь о том, как ей было плохо, когда Миша ее бросил, она не могла. Головой понимала, что дура, но эмоции, накопившиеся за последние несколько лет, требовали выхода наружу. А мужчина слушал. Слушал внимательно, запоминая каждое слово. С прищуром смотрел на бывшую девушку, запоминая черты лица повзрослевшей малышки и почему-то любовался ей. То ли из-за превышенной нормы алкоголя, то ли из-за чего-то другого. Понять было сложно, но что бы там ни было, Михаил знал, что его решения, принятого за несколько секунд, ничто сейчас не изменит. Он поднялся с места, подавая руку Эле. — Пойдем.***
Титова потеряла счет времени и всего, чего только можно. Память будто специально стерла воспоминания о последних часах, даже минутах жизни. Она не помнила, как разминулась с Миленой и что вообще сказала ей. Не помнила, как оказалась в какой-то квартире почти на окраине города. Не помнила всего, что наговорила Мише. И не знала, какого черта сейчас творится. Трезвый разум просыпался буквально на секунду, чтобы крикнуть спасительное «остановись, дура», но это не помогало. Всегда было слишком поздно. Сейчас тоже было поздно, потому что пьяное «поцелуй меня» кружило голову сильнее алкоголя, выпитого за этот чертов вечер. Рука на шее, притягивающая ближе и сдавливающая горло, не отпускала, словно кислород для дыхания им был совершенно не нужен. Вторая рука настойчиво пробиралась под тонкое платье, поглаживая нежную кожу бедра и забираясь выше. Миша оставил в покое распухшие губы Эли, покрывая теперь поцелуями шею — почти самое чувствительное место. Он до сих пор помнил. Титова ощущает под собой мягкий матрас кровати, приподнимается на локтях, чтобы трясущимися от предвкушения и непонятного страха руками расстегнуть пуговицы на мешающей черной рубашке. Её ноготки быстро проходятся по рельефному торсу мужчины, а затем вступают в борьбу с ремнем на брюках, что не поддается с первого раза. Остатки одежды летят на пол за ненадобностью, поцелуи превращаются в укусы, оставляя кровоподтеки, словно они друг для друга самая желанная награда. Руки скользят по телам, сжимают, царапают, ласкают. Вздохи перемешиваются с тихими стонами, а терпение уже на грани и вот-вот закончится. — Где резинка… — почти рычит Миша, и Эля улыбается краешком губ. Весь мир плывёт перед глазами, а темнота, к которой девушка успела привыкнуть, снова становится чужой, когда первые толчки выбивают воздух из легких, заставляя цепляться за спину; когда колкая щетина касается чувствительной кожи на ребрах; когда горячие пальцы поднимаются вверх, сжимая небольшую грудь. Кажется, стоило только мужчине обхватить горло, перекрывая воздух, и ловить каждый тихий стон поцелуем, как весь алкоголь выветрился из организма вместе с самообладанием. Эля готова была умереть только от того, насколько хорошо. Просто потому, что он называл ее малышкой, словно ей снова семнадцать. Потому, что ей было все равно на прилипшие ко лбу прядки волос. Просто потому, что именно так в голове Титовой выглядело истинное счастье. Она задыхалась от желания и чувств. Стоны перешли в хрипы, но в конце концов и они стихли, оставляя только рваное дыхание на грани безумства. Она цеплялась руками за его плечи, впиваясь ногтями в кожу на спине, прижималась ближе, дрожа от наслаждения. Ей казалось, что она балансирует на краю, стоит только сделать шаг, и… и она очутится за гранью вселенной. Там, где нет людских проблем; там, где ничего, кроме блаженства, не имеет значения. Дыхание выбито из легких, словно чужеродное создание, а всё тело так напряжено в предвкушении разрядки, что сил нет даже попросить о большем. Эля лишь судорожно шарит руками по идеальному торсу мужчины, снова запоминая каждый сантиметр родного тела, а на волне экстаза, что возносит её на небеса, тихо выдыхает его имя, будто это последняя надежда не сойти с ума от будоражащих ощущений.***
Утро холодное и неприятное. Элю не будит свет солнечных лучей, она просыпается от раската грома за окном. Голова болит, а тело всё ещё горит от ночных прикосновений. Девушка подхватывает одеяло, обматывая его вокруг себя, и садится на кровати. На тумбочке любезно оставлен стакан воды и таблетка. В квартире царит звенящая тишина, от чего голова начинает раскалываться ещё сильнее. — Обычно после секса сбегают женщины, но видимо не в этот раз… — хмыкнула Титова, поднимаясь с кровати. Она почти бесшумно добралась до шкафа, чтобы взять парочку вещей и отправиться готовить завтрак. Серое небо гремело, предвещая ливень и отвратительную погоду на весь день. Эля же угрюмо и бесцельно смотрела на уже сварившийся в турке кофе. Воспоминания о ночи начинали возвращаться, а девушка упорно старалась их не замечать, чтобы вновь не расплакаться. Всё это было одной большой ошибкой, ведь Титова понимала: она замужем, вроде как любима, но сердце твердило, что ей ничего из этого не нужно. Ей нужен Миша — первая сильная и взаимная любовь. Человек, с которым она переспала, будучи в нетрезвом виде. Мужчина, даже сейчас готовый ради неё на многое. Позавтракав и приведя себя в порядок, Эля оделась и выскользнула из квартиры бывшего молодого человека, оставив там небольшую записку. Она будет ждать и надеяться до последнего. А если ничего не выйдет, то её платье навсегда сохранит запах его любимого одеколона.