Признание

Когда двери лифта наконец-то разъехались в разные стороны, открыв ничего на понимающему Доновану обзор на просторный, затемнённый коридор, то кажется, светлые огоньки напольных ламп мгновенно потускнели перед затмивших их максимально обыденным для этого места, но непривычным для самого мужчины удивлённым, даже отчасти растерянным взглядом. Он медленно покинул кабину лифта и не спеша направился прямо по коридору, периодически сжимая потные ладони в кулаки. Пристальным взглядом он сначала сканировал стены, расписанные интересными узорами, а после — внезапно возникшие заросли бамбука, преследующие его на повороте вплоть до конца выхода в другую комнату. Удивительно, но человеку, привыкшему к постоянной мозговой активности, сейчас было даже нечего сказать — голова словно начала напоминать холодную и неприветливую пустошь. Выйдя в главный холл таинственного места, из уст мужчины наконец-то донеслось тихое «что за чертовщина?». Он в жизни не бывал в таких просторных помещениях, чуть ли не отроду привыкнув к узеньким, но уютным комнатушкам со своей особенной атмосферой. Подумав о столь приятных мелочах, мужчина скупо улыбнулся. Можно сказать, он сорвал джек-пот, когда словил ту самую ностальгическую, с волной тоски нотку. Воспоминания о буйной молодости накрыли с головой. Сначала ему казалось, будто он сидит под горячим душем после очередного утомительного денька на работе, подставив лицо воодушевляющему кипятку, который почему-то всегда приносит ему больше удовольствия в отличии от тёплой воды. Донован расслаблен и молчит, погрузившись в собственные мысли. Но его тут же окатывают невыносимо холодной, едва ли не арктической водой. Он резко останавливается, тяжело, неровно дыша и дрожа так, словно его и вправду облили растаявшим льдом, после чего опускает испуганный взгляд на свои ноги и смотрит на свои… Здоровые колени. Как может быть возможно то, что он прошёл больше пяти метров, не хромая? Не пряча стиснутые агонией зубы за растянутыми в улыбке губами? Кончики его пальцев начали мелко подрагивать, но нарастающее любопытство само заставило мужчину сделать шаг вперёд и пройти ещё дальше. Правда, почему-то мозг, несмотря ни на что, упрямился вспомнить причину травмы, а почти невыносимой изматывающей боли он не ощущал — как будто её и вовсе никогда и не было. Он молча проходит дальше, рассматривая роскошную хрустальную люстру и огромные аквариумы, полные интересных расцветок рыбок и молчаливых медуз. «Такое чувство, будто я нахожусь в осознанном сне, но всё кажется… Таким реальным. Нужно пытаться не терять голову», — Донован в очередной раз посмотрел на свои колени, даже не дрожащие после достаточно длительной для него ходьбы, и продолжил плыть по залу. Он скользнул кончиками пальцев по спинке уютного бархатного дивана, после чего повернул голову в сторону звуков нежного фортепиано. Незнакомка наигрывала приятную, но слегка тоскливую мелодию, что вызвало на лице мужчины ответную печальную улыбку. Девушка была красиво, нарядно одета, но он никак не мог разглядеть её лица. Увидев её, он вспомнил, как часто в его родном баре за такое же присаживались уже порядком выпившие клиенты и неумело били по клавишам пальцам, пытаясь поразить душку-бармена. Донована это часто веселило и поднимало настроение, но игра лишь одного такого клиента заставляла сердце трепетать так, как будто инструментом была его собственная душа. Странно, но кто был тем самым любителем, он вспомнить не мог… Донован ещё немного покрутился вокруг своей оси, осматривая просторный зал, после чего наконец-то заметил барную стойку и ещё одного посетителя бара. Он был молод, симпатичен и уже выкуривал третью сигарету, о чём свидетельствовала полная окурков пепельница. Сперва казалось, будто незнакомец был расслаблен, но посмотрев на него можно было заметить очевидное напряжение, и лёгкую нервозность — он не переставал стучать ногой по стулу и изредка дёргал бровью, чем себя и выдавал. Неизвестный ему молодой человек был одет в повседневно-деловом стиле, чем вызвал у мужчины восхищение — он обожал людей с таким вкусом в одежде и внутри себя искренне радовался и восторгался каждому клиенту, навещающему заведение именно в таком виде. У него была тёмная, смуглая кожа и чёрные, слегка пушистые волосы. Глаза некто скрывал за красными полупрозрачными очками, лежащими на неровном массивном носу, но Донован был уверен, что те были цвета тьмы, освещаемой тусклыми огоньками. Рядом, за барной стойкой, стояли ещё два человека. Одним из пары был высокий парень лет двадцати пяти со светлыми, почти белыми волосами. Длинные пряди чёлки закрывали правый глаз, а вторым он смотрел сквозь мужчину перед ним. Взгляд у него был жутким: пустым, а в какой-то мере даже бездушным. Рядом с ним была девушка, по росту примерно на голову ниже таинственного незнакомца. Её тёмные волосы шёлком спадали на узкие плечи, а посторонний взгляд могла привлечь тонкая шея и оголённые ключицы, на которых лежал кулон с лазурного цвета камнем. У неё была симпатичная внешность, но взгляд огромных розовых глаз был безразличен, чем отчасти и отталкивал. Когда Донован подошёл ближе, то те в один голос поздоровались с ним. Тембр у них был разный, так что «здравствуйте, добро пожаловать в КвинДеким» получилось гармоничным, пускай и таким, будто на низкий голос наложили эффект более высокого и звонкого. Это позабавило мужчину. В ответ на приветствие он просто учтиво кивнул в ответ, после чего присел на соседний с задумчивым незнакомцем стульчик, улыбнувшись. Парень выдохнул дым и развернул голову к соседу по стойке, растянув губы в улыбке в ответ. — Ну хоть с кем-то поболтаю. А то эти, — он кивнул в сторону бармена и его помощницы, и слегка нервно вздохнул. — Только и делают, что меня игнорируют. По-моему, даже рыбы из их аквариумов более разговорчивые. Мне, как человеку, любящему поговорить, такое не особо приятно, между прочим. Донован в удивлении вскинул бровь и краем глаза скользнул по не изменившемуся беспристрастному лицу бармена, после чего вновь взглянул на парня. Тот притворялся, что внимательно рассматривал через красные стёкла своих очков дорогую выпивку на полках. — Как я понял, спрашивать где мы, что мы здесь забыли и так далее по списку — бесполезно? — решил уточнить мужчина, чтобы перестать хотя бы на пару процентов сомневаться в собственной способности адекватно воспринимать происходящие вокруг вещи. — Именно. Единственное, что могу сказать, так это то, что это вряд ли сон, — он вновь затянулся. — Всё кажется слишком реалистичным. — Для меня это бы и оставалось таким, если бы не факт того, что у меня сломано колено, и выходить из своего дома я из-за него не могу, — кратко описал проблему Донован, потерев пальцами на миг прикрытые глаза. В ответ на откровенность незнакомец осмотрел его заинтересованным взглядом. — Ну, когда ты шёл сюда, то не особо сильно походил на хромого, — почесав себя за ухом, произнёс он. — Это меня, знаешь ли, смущает не меньше. Я почти всегда стою на ногах, потому что сам владею баром и по сути, представляю из себя весь его персонал, и из-за этого оно часто ноет так, что я едва могу заставить себя шагнуть в сторону, а сейчас боль словно испарилась. Как будто я снова стал… Здоровым человеком, — выдохнул он и нервно задрожал. — Больная тема? — Больная тема, — слабо улыбнулся он, прикрыв глаза, и спрятал лицо в своей руке, после чего вновь присмотрелся к парню, когда с его стороны послышались странные щелчки вперемешку с жужжанием. Тот вывернул пальцы своей механической руки, ранее лежащей на стойке, в обратную сторону так, что их кончики коснулись тыльной стороны ладони, а также выкрутил локоть примерно на сто двадцать градусов, и далеко не к плечу, после чего с тихими роботизированными звуками вернул её в прежнее положение под поражённый в хорошем смысле взгляд мужчины. — Вау, — восхищённо прошептал он, скользнув пальцами по стальным мускулам. — Да ты же сраный киборг. Парень в ответ рассмеялся и вновь вывернул руку, обхватывая ею тощую ладонь. — Ты преувеличиваешь, малыш. Но знаешь в чём вся фишка? Я совсем не помню, как и почему у меня появился этот протез. — Что ж, судя по всему, у любого человека, оказавшегося здесь, происходит автоматическое обязательное очищение корзины, — произнёс он, задумчиво потерев пальцами подбородок с аккуратной русой щетиной. Вдруг Донован осознал смысл прозвища и опешил из-за его нелепости. — И какой я тебе малыш? — он пронзил собеседника внимательным, но одновременно с тем насмешливым взглядом. — Когда я в твоём возрасте был, пупсик, ты даже не догадывался о том, что в будущем будешь косить под Шварценеггера в его лучшие годы. — Да ну, не верю, что тебе больше, — он окинул мужчину быстрым сканирующим взглядом. — Двадцати четырёх. Ну, ладно, тридцати. — Что ж, милый, знай: мне уже сорок, так что малышом тут оказался только ты, — Донован ухмыльнулся. — Но буду знать, что тебе… Как ты там говорил, двадцать четыре? — Какой проницательный негодяй. — Сочту за комплимент. Он рассмеялся в ответ тихим, бархатным голосом, чем заставил пальцы Донована мелко задрожать. Приятный парень очаровывал с каждой секундой всё сильнее. Решив развеять собственное напряжение и напомнить самому себе о том, что они, вроде как, в баре, он уже повернулся лицом к бармену, чтобы заказать выпить, но его опередил незнакомец, накрыв своей ладонью руку новоиспечённого товарища и подмигнув ему через очки. — Давай я закажу и оплачу. Хочу отдать старшим дань почтения. — Я ещё в самом рассвете сил, детка, так что оставь свои шуточки в стороне. Старших ведь нужно уважать, помнишь? — он ухмыльнулся. — Но если ты и вправду желаешь меня угостить, то буду только рад, — Донован перевёл взгляд на бармена. — Я буду Ice Baby. — Виски. Оплачиваю я. — Все напитки за счёт заведения, — вдруг донёсся из-за барной стойки низкий голос. Мужчины поёжились, после чего слегка нервно рассмеялись для того, чтобы успокоить друг-друга. — Хорошо, в принципе, так всё только упрощает задачу, — Брэндайс повёл напряжёнными плечами и выпрямился. — Ты ведь не планируешь напиваться? — переспросил Донован, подперев щеку костяшками пальцев и заинтересованно, слегка хитро посмотрев на нового знакомого. — Нет, конечно. Это может повлечь за собой некоторые последствия, — осмотрев соседа краем глаза, с лёгкой ухмылкой выдал он. — Ну и ну, — Донован рассмеялся, мгновенно осознав очевидный намёк, после чего вновь взглянул на бармена, колдующего над его коктейлем. — Это ведь не обычный бар, верно? — К сожалению, я не могу ответить на ваш вопрос, — мешая лимонную жижу в шейкере, ответил он как будто заранее подготовленными словами. — Ты и вправду ждал какого-то чуда от него? Какой же ты всё-таки милый наивный дедуля. — Заткнись, — беззлобно парировал мужчина и вытянул из уже почти убитой карманом штанов пачки сигарету. — Прикурить не найдётся? — спросил Донован и покосился в сторону зажигалки, лежащей у локтя парня. — После меня бензин закончился, — он затянулся, после чего зажал сигарету между губами и придвинулся к лицу мужчины едва ли не вплотную. Донован, поняв намёк, приблизился в ответ и прикурил от косяка парня, пронзив его взглядом глубоких синих глаз и дружелюбной усмешкой. Бармен же тем временем уже наполнил топливную камеру и теребил зажигалку между пальцев, безмолвно глядя куда-то перед собой. «Очаровательнейший засранец», — смущённый одним лишь подобием русоволосого мужчины, подумал незнакомец но не подал виду и молча выпустил дым через приоткрытые губы в лицо своему новому приятелю, которого маленькая наглость, кажется, позабавила только больше. Донован затянулся, блаженно прикрыв глаза, после чего с лёгкой улыбкой на лице кивнул бармену, который поставил рядом с ним стакан с его коктейлем. Парень рядом повторил его жест и сразу же отпил немного виски. — Знаешь, у меня есть такое чувство, будто бы перед тем как попасть сюда я сказал кому-то что-то очень важное… Может, я просто признался этому человеку в любви? — выдохнув дым с улыбкой, произнёс парень, и поставил стакан обратно на стол. — Да ты, оказывается, тот ещё романтик, мистер… — мужчина осёкся. — Брэндайс. Без фамилии, — он взглянул на собутыльника и протянул ему ладонь, которую сосед по барной стойке тут же дружелюбно пожал. — Донован. Тоже без фамилии. Совпадение? — он рассмеялся и отпил немного коктейля, прищурившись. — Прошу меня простить, но я бы хотел кое о чём спросить вас, — прервал разговор бармен, внимательно посмотрев на парней. — Валяй. — Помните ли вы, как попали сюда? — Нет. Единственное, что я помню, это то, как я как обычно стоял за стойкой и ждал новых посетителей. Кажется, сегодня их было не особо много. Или, возможно, ко мне вообще никто не заглядывал, — Донован пожал плечами, стараясь не волноваться из-за очередного провала в памяти. — В любом случае, этого достаточно? — Да, более чем. Благодарю вас, — бармен прикрыл глаза и слегка поклонился ему, после чего тут же перевёл взгляд в сторону Брэндайса. — А вы? — Я вообще ничего не помню. Только знаю, что с утра я был чем-то очень сильно занят. Опять же, не помню, чем конкретно. Возможно, от этого зависела судьба всего человечества, — пошутил он, чем вызвал вздох со стороны Донована. Этот парень умеет быть серьёзным? — Спасибо вам, — он также учтиво наклонился перед ним в знак признательности. — Теперь я бы хотел объяснить, для чего вы здесь. — Да неужели? — пробормотал Донован, адресовав вопрос скорее себе самому. — Во-первых! — вытянувшись по струнке и подняв вверх указательный палец, звонко протянула помощница бармена. Реплику она либо не услышала, либо успешно проигнорировала. — Единственная основная ваша цель пребывания здесь — игра. Мужчины переглянулись, но продолжили их слушать. — Во-вторых! — продолжила она в том же духе. — Ставкой в игре будет ваша жизнь. Донован вскинул бровь и стряхнул с сигареты изгарь в пепельницу, но промолчал, пожелав дослушать сомнительных личностей до конца. — В-третьих! — Выбор игры вам поможет решить рулетка. — В-четвёртых! — Пока игра не закончится, вы не имеете права покинуть это место. — Извините, что перебиваю, но я хочу уточнить кое-что насчёт ставки… — всё-таки не сдержался Донован и слегка напряжённо посмотрел на бармена. — Если кто-то из нас проиграет, то он… умрёт? Или как стоит понимать слова про ставку в игре? — Боюсь, что я не могу вам этого сказать, — вежливо ответил мужчине он и поклонился в знак извинения. — Знаете, просто мне точно нечего бояться, — он опустил тоскливый взгляд на стакан со своим коктейлем и улыбнулся при виде мутного отражения своего лица в загадочной голубой жидкости. — Если я умру, то думаю, что в любом случае запомнюсь многим как хороший человек. Но что если кто-то отберёт мою личность и присвоит себе? Под жизнью ведь может иметься ввиду много разных понятий, не так ли? — мужчина посмотрел сначала на бармена, а потом снова взглянул на Брэндайса. — А мозги всех остальных будут перемыты и настроены так, что никто даже не заметит подмены. Это ведь… Просто ужасно. — Что ж, звучит правда жутко. Генерируешь воистину стрёмные вещи, но не стоит так параноить, чувак. Это же просто игра, а не какое-то глупое телешоу с тупыми условиями, — попытался успокоить его Брэндайс, после чего замолчал, наблюдая за взволнованным мужчиной. Пока Донован задумчиво мял собственные губы, почёсывая аккуратную щетину, Брэндайс наоборот наконец-то снова подал голос: — А что будет, если мы, ну… Откажемся играть? — осторожно уточнил он и отпил немного виски. Присутствовало такое чувство, будто он вообще не пьянел, поэтому он пил его, как минералку, чтобы остудить жар в груди. — Настоятельно не рекомендую вам этого делать, — вначале выдержав паузу, произнёс бармен. — А то что? — добавил Донован, наклонив голову набок. Он сжал окурок пальцами, сломав его, и потушил его о пепельницу, смерив загадочную парочку напряжённым взглядом. Бармен лишь прикрыл глаза и встал рядом со своей напарницей. Вдруг самые близкие к рулетке полки с алкоголем разъехались в противоположные от друг друга стороны, а их место занял белый дым. Задняя стена спряталась таким же образом, как полки, а следом исчезли и светильники над барной стойкой. Парни вновь переглянулись, после чего начали присматриваться к открывшемуся обзору странному тёмному залу. Брэндайс даже приснял очки, о чём вмиг пожалел. Тёмным глазам предстала пугающая картина: с потолка свисали чьи-то искалеченные тела, часто в окружении разных конечностей. Благо, характерный смрад расчленёнки отсутствовал. Ну, и на том спасибо. Донован судорожно отпил немного от своего коктейля и решив разрядить обстановку, с рефлекторным нервным смешком выдал: — Долго муляжи делали? Ему никто не ответил. — В-пятых, — проигнорировав клиента, произнесла девушка, автоматически возобновив отсчёт. — На решение вам даётся один час, — бармен вынул из-под стойки небольшую коробочку с клишированно массивной красной кнопкой на ней и поставил её перед мужчинами, активно обдумывающими его слова. Чувство страха, к счастью, уже было всего лишь относительным, а как только они переглянулись, подбадривающе улыбнувшись друг другу, то оно и вовсе исчезло. Они кивнули друг другу и решительно посмотрев на бармена, одновременно нажали на кнопку, запустив рулетку. Смеясь, парни начали наблюдать за мигающими отсеками таблицы рулетки, которая уже спустя пару секунд наконец-то определилась с выбором. — Бильярд? Ну, сегодня явно мой день. — Конечно, ведь ты будешь играть в него с самым красивым в твоей жизни мужчиной, — прикусив губу, снова подкатил Брэндайс. — Ну, самый красивый в моей жизни мужчина в первую очередь это я сам. Но думаю, что в этом списочке ты точно заслуживаешь почётного серебра, — он сверкнул хитрым взглядом и слез со стула, оставив на стойке стакан с недопитым коктейлем. Брэндайс последовал его примеру и сунув руки в узенькие карманы штанов, направился вслед за барменом и его помощницей, идя по левое плечо Донована. Внезапно пара впереди резко остановилась, не давая пройти мужчинам. Они переглянулись уже в который раз и слегка испуганно дёрнулись, когда в зале буквально из ниоткуда снова появился дым, а из пола с оглушающим грохотом, крутясь, появился бильярдный стол. Комната была в огнях яркого ослепляющего света, а мощный, взявшийся чёрт пойми откуда ветер сносил с ног, так что парни не могли толком понять, что происходит, и лишь пытались продержаться до конца очередного «сюрприза». Брэндайс медленно отвёл ладонь от лица, всё ещё щурясь из-за непривычной яркости, после чего активно заморгал, чтобы дать глазать поскорее привыкнуть к такому лучезарному свету и оценить новые изменения. Донован тоже скоро пришёл в себя и присвистнул, увидев бильярдный стол. Подойдя, он похлопал по массивным деревянным опорам ладонью, как будто проверяя их на прочность, после чего резко остановился, начав рассматривать диковинные шары. Таких мужчина никогда раньше не видел. Они были полу прозрачными, из-за чего через них была хорошо видна тёмно-зелёная игровая поверхность. В центре была чёрная восьмёрка, а вокруг семь шаров красного цвета, плюс ещё семь — синего. На них были какие-то изображения, но на одном из каждой группки не было никакого рисунка. Донован не успел чётко рассмотреть то, что было изображено на остальных, ведь девушка начала объяснять правила, но уже было понятно, что на них были точно не числа. Также как всегда присутствовал белый непримечательный биток, находящийся по другой конец стола. — …Вам предстоит сыграть в пул-восьмёрку, но вместо цифр шары будут представлять из себя некоторые части ваших тел. Два пустых шара имеют ту же функцию, просто являются любым другим случайным органом или конечностью, — произнесла девушка, обойдя угол стола. — Если в лузу будет забит такой жизненно-важный орган, как сердце, то вы не умрёте. Для того, чтобы выиграть, вам нужно будет забить в лузу шары противника, а затем и саму восьмёрку. Это все правила, — она убрала деревянный треугольник, который всё это время стягивал шары в своеобразную пирамиду, и отошла с ним в сторону, к своему приятелю. — Звучит не так уж пугающе, как изначально я представлял, — взяв кий и потерев гладкую древесину кончиками пальцев, произнёс Донован. — Забыл упомянуть, — вдруг снова подал голос бармен, чем заставил Брэндайса испуганно вздрогнуть. Они стояли буквально в метре друг от друга, но низкий голос ударил по ушам так, словно человек-загадка шептал ему слова прямо в затылок. — Органы, изображённые на шарах, полностью демонстрируют их функциональность в вашем теле. Сокращения, давление — всё это учтено. — Ну вот, сплошные плюсы. Даже к доктору идти не надо, — пошутил Донован, чтобы немного расслабить себя. Чёрт, звучало слишком жутко. — Ну, к психотеравету после посещения таких заведений стоило бы, — издал нервный смешок Брэндайс и тоже поднял кий со стола, после чего встал по его другую сторону, внимательно посмотрев на Донована. — Ну, видимо, разбой провожу я, — заметил биток мужчина и поведя плечами, наконец-то наклонился к столу. Он просунул кончик кия между сложенными на столе пальцами и прицелился, после чего ударил по битку. Отлетев к стороне Брэндайса, он врезался в крайний синий шар, и спровоцировал апокалипсис на поле. Многие шары ударились о борты стола или друг друга, что свидетельствовало о неплохом разбое. — Кстати, а у кого какие шары будут? — вдруг бросил Брэндайс, запалив принесённую девушкой сигарету зажигалкой. — Мои — синие, твои — красные, — мужчина переместился к центру стола, присматриваясь к размещению шаров, и вновь наклонился. Биток находился перед шаром с пульсирующей кишкой, а спереди чётко перед ней был желудок. Если бы Донован правильно рассчитал силу удара кием, то смог забить сразу два шара в одну лузу. Лишь бы кишка долетела. Он задумчиво потёр подбородок пальцами, присматриваясь к положению остальных шаров. Рискнуть однозначно стоило. Даже если бы крайний шар не долетел, то с помощью него можно было точно забить сердце Брэндайса. — Я больше синий люблю, — спустя недолгой паузы озвучил противник, затягиваясь. — По твоему вкусу в одежде так не скажешь, — вскинул брови Донован, но при виде того, как парень напрягся и вытянулся, рассмеялся. Он всё-таки вернулся к своей идее и прицелившись, сделал не особо сильный, но и не слабый удар. Кишка стукнулась о желудок и тот полетел прямо в лузу. Чуть спустя, над краем дыры опасливо нависла кишка. Оба мужчины затаили дыхание. Она упала следом за ним, заставив Донована победно улыбнуться. — Удивительно, но во мне впервые за долгое время проснулось чувство того самого юношеского азарта. Незабываемое ощущение… Эй, Брэндайс, ты в порядке? Что с тобой? Мужчина тяжело выдохнул и медленно разогнулся в спине, когда внезапная острая боль в животе отпустила его. — Скрутило немного. Нанёс мне сокрушительный удар с самого начала, — он ухмыльнулся, тем самым показав Доновану, что всё в порядке. — Может, здесь просто херовый виски? — Тогда я бы не осмелился играть с тобой в бильярд. Парни посмеялись, после чего Донован снова обогнул стол. Он решил оставить идею с сердцем, ведь не на шутку заволновался за самочувствие Брэндайса. К счастью, он заметил лежащий неподалёку от битка глаз, который из всех остальных частей тела был самым безобидным и точно бы не нанёс много вреда состоянию здоровья противника. Решив пошутить над товарищем, Брэндайс моргнул, что тут же отобразилось на шаре, после чего весело произнёс: — Видишь мой глаз? — Иди к чёрту, — пробормотал мужчина, слегка покраснев. Донован закрыл глаза и поджал губы, пытаясь вернуть былое спокойствие. Он уже стоял в позиции и готовился к удару, прицеливаясь. Пальцы вспотели, из-за чего кий слегка скользил под влажной кожей. Закончив думать, мужчина всё-таки ударил по битку. Оба затаили дыхание, наблюдая за этим. В итоге, шар скосило, из-за чего он полетел вправо с минимальной скоростью, а спустя секунды две и вовсе остановился. — Промазал, — расстроенно вздохнул он и отошёл от стола. Он провёл ладонью по лбу, убирая прилипшие к бледноватой коже пряди чёлки. — Аж обидно немного. А я в бильярд уже больше двадцати лет играю, между прочим. Извините, можно воды? — обратился он к девушке. Та лишь кивнула и направилась в сторону барной стойки, чтобы налить гостю воды. — Видишь, как теряются люди при встрече со мной, — отпив виски, с деловым видом сказал Брэндайс. — Никто не может устоять перед моими красотой и харизмой, — он отставил стакан на край стола, после чего перекрутил кий с помощью пальцев и обошёл стол, внимательно рассматривая расположение шаров на игровом поле. — Да, а ещё скромностью, — иронично отвесил Донован и поблагодарив лёгким поклоном головы напарницу бармена, залпом выпил воду. Он расслабленно прикрыл глаза, и утёр ребром ладони влажные губы и вздрогнул, услышав звонкий удар, после него свист шара, а потом стук его попадания в лузу. Нет, двоих. Это было так внезапно, что в сердце вдруг как будто что-то кольнуло. Стоп. Так оно и было. Мужчина нервно схватился ладонью за грудную клетку, после чего широко раскрыл глаза, не понимая, почему в них так резко потемнело. На мгновение взору предстал не роскошно обставленный зал, а вид на розовый закат и огни ночного города, а также стоящие на сером подоконнике бутылка шейка и пачка фиолетовых Филип Моррис. Странный глюк длился буквально полсекунды, на следующее же мгновение Донован увидел перед собой уже взволнованное лицо Брэндайса слева от себя. — Ты как? — испуганно спросил он, когда качество открывающейся картинки уже пришло в норму. Внезапно Брэндайс положил ладонь на щеку мужчины, и Доновану прикосновения этих тёплых, слегка загрубевших пальцев показалось таким родным. Правда, мысли об этом сразу развеялись после лёгкого, но мощного хлопка руки по лицу. Мужчина зажмурился от неожиданности и отшатнулся назад, мотнув головой. — Я в порядке… Не знаю, что на меня нашло, — пробормотал он, потерев слегка порозовевшую кожу пальцами уже своей руки. Зато хоть в себя пришёл. — Ты меня просто до усрачки напугал! У тебя точно всё хорошо? — спросил Брэндайс, всё ещё обеспокоенный произошедшим. — Да так… Просто сердце прихватило, — Донован приулыбнулся, чтобы немного успокоить парня, но, кажется, только дал ему ещё больший повод для тревоги. — Чёрт, ты ещё на пенсионера не смахиваешь, чтоб его у тебя прихватывало, дедушка Донни. Донни… Кто-то уже так называл его раньше. Голову снова закружило, но Донован постарался не подать виду и лишь натянуто усмехнулся парню, с трудом понимая то, что он ему сейчас говорит. — Слушай, не тяни время зря. Давай просто продолжим игру. Я ещё хочу выпить с тобой после твоего грандиозного проигрыша… — Ага, а губозакаточную машитку в подарок не хочешь, Уолли Линдрум современности? — помогая Доновану выпрямить спину путём легкого похлопывания по ней, ласково произнёс он. Донована от этого лишь затрясло ещё больше и он резко отпрянул. Теперь ощущение того, будто они с Брэндайсом чего-то не знают, в отличии от этих двоих, стало ещё более навязчивым и вызывало чувство тревоги. «Какого хера тут вообще происходит?», — прикусив внутреннюю часть щеки, подумал он, и отошёл к бильярдному столу, чувствуя вину за свою реакцию на обычную заботу. — Это мелочи, Брендайс. У меня такое в первый раз случается, так что вообще не вижу резона волноваться. Душно в зале стало, вот и давление подскочило, — перевёл всё в шутку уже относительно пришедший в себя Донован и приулыбнулся всё ещё серьёзному парню. Тот лишь вздохнул, нахмурившись ещё больше, и подошёл обратно к бильярдному столу. Игра уже не была такой весёлой. Он с неодобрением покосился в сторону бармена и его подружки и наклонился к поверхности стола, нехотя перевёв на него взгляд. Ситуация на поле была таковая: биток находился неподалёку от пустого шара из группы Донована, что, к слову, сразу его заинтересовало. — Ты не будешь против, если я забью этот шар? — переспросил он уже у полностью расслабленного Донована. — Нет, не буду. Зачем спрашиваешь? — он вновь улыбнулся. — Боишься? — Просто нам обоим стало плохо, когда мы забили друг другу… — произнёс он, облизав пересохшие губы. — Мне кажется это немного ненормальным. Простым совпадением, по крайней мере, это точно не может быть. Да и мы точно не можем знать, за что конкретно отвечают пустые шары. — Меньше слов — больше дела. Брэндайс лишь вздохнул и пристроился поудобнее, поведя плечами в попытках расслабиться, и немного резко, но чётко толкнул кием неприметный шарик, который полетел прямиком на следующий, как и планировал Брэндайс. Довольный проделанной работой и очередным полученным очком, он выпрямился и широко зевнул, чуть потянувшись, но чуть не подавился воздухом, когда буквально по соседний угол стола раздался душераздирающий, полный боли крик. Брэндайс резко повернул голову в сторону Донована, который упал на пол, схватившись обеими руками за колени, и немедля подбежал к нему, тоже опустившись рядом. — Донован, твою мать, что с тобой?! Что произошло? — твёрдым из-за испуга голосом спросил он, нервно бегая глазами по по лицу мужчины, прикрытого прядками волос; к сожалению, они не помогли скрыть сжатые до скрежета зубы и влажный след от слезы на щеке. Брэндайс, увидев её, не смог сдержаться, и прильнул к Доновану, голову которого уложил под собственный подбородок. — Тише, всё окей… — Я… Ох, это было и вправду неожиданно, хах… Кажется, я просто забыл, насколько сильной может быть боль в колене… Чёрт, просто отвратительное чувство… — нервно рассмеялся он, отведя руки от ноги и постепенно выпрямившись, откинув голову назад. — Принесите мне воды, будьте так добры… — не глядя на них, сказал Донован, и поднялся с помощью Брэндайса на ноги, кривясь из-за боли в колене. — Что, до сих пор болит? — обеспокоенно переспросил он, сам того не замечая огладив сгорбленные худые плечи. — Да так, пустяк… Давай просто продолжим. Не стоит задерживать исполнение нашего небольшого плана. — Какого… Плана? — растерянно переспросил Брэндайс, возвращаясь к столу. Он залип на то, как дёргается кадык Донована во время того, как он пьёт воду, и покраснел от собственных мыслей. Человеку плохо, а он думает о… Таком. — Ну, выпить после моей победы. Не знаю, каким образом, но у меня ещё есть все шансы, — отшутился он, несмотря на то, что колено всё ещё ныло. Впрочем, он привык к такому. — Ты слишком уверен в себе… — качнув головой, произнёс Брэндайс, и сосредоточенно глянул на стол. В принципе, он бы мог попробовать забить печень или кишечник, так что он обошёл стол и пристроился у другой стороны. Взяв кий, он заметил, как у него дрожат пальцы, но постарался не обращать на это внимание и прицелился. Тремор был настолько сильным, что при ударе кием о биток последний задел какой-то шарик, но не настолько сильно как хотелось. Он ударил уголком, а не чётко серединкой, и это стало его главной ошибкой. «Вот и слава Богу», — подумал Брэндайс, отстраняясь от края стола, облегчённо выдыхая. Донован, глядя на это, лишь поднял бровь и свёл руки на груди, с лёгким неодобрением глянув на новоиспечённого приятеля. — В играх я не люблю две вещи: жульничество и поддавание. Думаешь, я бы не выиграл даже с учётом того, что ты обошёл меня буквально на один шар? Зачем ты меня жалеешь? — не самый довольный произошедшим, сказал мужчина, и приблизился к Брэндайсу. — Да не в этом дело, Донован, чёрт возьми. Мне просто страшно, понимаешь? — разнервничался он и в ответ подошёл к мужчине в ответ, разведя руки в стороны. — Вдруг я забью ещё один шар и тебе станет ещё хуже, чем было? — Поверь мне, хуже боли в колене не может быть ничего. Можешь даже в этом не сомневаться. Правда… Не стоит так обо мне волноваться. У меня низкий болевой порог после травмы колена и бывают мигрени. Всё хорошо, поверь мне. А с сердцем у каждого бывает, — объяснился Донован, положив руки на плечи Брэндайса и мягко их сжав. Он не хотел, чтобы из-за него волновались. — Даже если так, то всё равно: что может быть в следующий раз? Что ожидать от этой игры, этих двух ненормальных, которые наблюдают за нами, словно за лабораторными крысами? Посмотри на происходящее со стороны здравого смысла. Почему мы вообще делаем это всё? С какой целью? Мы даже не знаем, какое дерьмо случится с нами после конца игры. Я просто… — Брэндайс замолк, краснея, потому что мужчина наклонился к нему ещё ближе и переместил ладони на влажные щёки, не разрывая зрительный контакт. — Тихо. Спокойно, Брэндайс, — произнёс Донован, мягко потерев большими пальцами тёмную бархатную кожу. — Ты ведь сам говорил, что это просто игра и бояться нечего. Я верю тебе, пусть и знаю тебя от силы минут тридцать, но сейчас это не имеет значения. Даже если мы в жопе, то я как минимум уверен в том, что вдвоём мы сможем пройти и огонь, и воду. Да, мне было слегка херово, но сейчас я чувствую себя даже лучше, чем мог себе представить. А знаешь почему? — он рассмеялся. — Потому что я в компании с просто офигенным челом. Серьёзно, я как будто тебя уже всю жизнь знаю, Брэндайс… Он улыбнулся своему приятелю и похлопав его по плечу, отстранился от него, несмотря на достаточно кислое выражение лица последнего. Донован надеялся лишь на то, что хоть как-то помог ему успокоиться. — Не расплачься сейчас только, а то мне прийдётся устраивать очередной сеанс психотерапии… С алкоголем, — добавил с улыбкой мужчина и похлопал Дайса по голове ладонью. Его волосы были такими приятными на ощупь, так что он не упустил шанса поскользить по необычной структуры волосам, после чего всё-таки убрал руку. — У меня они только так и проходят. Это, знаешь ли, универсальный способ выплеснуть свои эмоции. Только обычно всё выслушивает кто-то очень мне дорогой… Даже не помню, как он выглядит, — грустно улыбнулся Брэндайс, после чего рассмеялся над самим собой. Сейчас он был таким жалким и бесполезным, что даже не мог вспомнить того, кто помогал ему переживать все жизненные трудности и давал ему опереться на своё крепкое плечо. Донован тоже задумался о том, есть ли в его жизни такой человек. Да, точно есть. Мужчина. Он подошёл к столу и окинул его оценивающим взглядом. Кем они являются друг для друга? Он присмотрелся ко глазу Брэндайса, который как раз находился в достаточно удобном положении для того, чтобы забить его. Как он выглядит? Обошёл угол и взглянул на сердце, лёгкие, мозг. Как долго они знакомы? Донован вздохнул и вернувшись на своё место, даже не прицеливаясь, ударил биток. Тот даже не долетел до своей изначальной цели. — Знаешь что, Брэндайс? Пусть мне и очень нравится с тобой играть, но на это у меня больше нету никаких психологических сил. Теперь я хочу просто закончить это всё. С почётом проиграть, выпить с тобой и вернуться домой, чтобы встретиться с тем, кто меня ждёт. Ты дал мне возможность вспомнить о том, что в моей жизни тоже есть такой человек. И я просто не могу оставлять его на такое долгое время, — отложив кий на край стола, сказал Донован и подошёл к Брэндайсу. — Теперь даже я могу быть на сто процентов уверенным в том, что мы в жопе. Знаешь, я… — он прикусил губу и на секунду встретился взглядом с Брэндайсом, но тут же отвёл его в сторону. — Я вспомнил кое-что во время игры, понимаешь? Что-то очень, очень важное не только лично для меня, а и для нас обоих. Но я не могу возобновить эти образы в своей памяти! Мне кажется, что… После конца игры всё прояснится. Можешь назвать это чем угодно: чуйкой, интуицией… И с каждой проведённой секундой я становлюсь всё более уверенным в ясности своих догадок. Брэндайс, который молчал всё это время и внимательно слушал Донована, наконец-то посмотрел на того. Эти слова окончательно успокоили его. Уверенность мужчины очень нравилась ему. — Да, я с тобой согласен, — уже с улыбкой ответил ему Брэндайс. — Тогда, получается, в план добавляется ещё пару пунктов перед «нажраться до усрачки»? — Я знал, что ты смышлённый малый. Оба рассмеялись. — В общем, слушай меня внимательно. План достаточно простой, но такой, что даст нам охренеть какую хорошую возможность для счастливого финала, — Донован взял кий Брэндайся и подал ему его после чего, переместился к соседнему углу стола. — Сейчас тебе нужно забить мой мозг. Объясню почему: мне кажется, что жизненно-важные органы вызывают самые необходимые воспоминания. Сердце ты уже забил, значит мы перейдём к ещё более тяжёлой артиллерии. Ты готов, малыш? — Ты уверен на сто процентов в то, что с тобой всё будет в порядке после этого? — уточнил Брэндайс, прицеливаясь к нужному шару. Сейчас главным было только не проебаться. — Ну, честно говоря, не особо. Плевать на моё самочувствие. Меня больше волнует, сработает ли план, так что прошу тебя, не тяни время. Просто сделай это. Брэндайс тяжело вздыхает в ответ и примеряется. Бум. С ударом кия о шарик тот с большой скоростью летит в сторону лузу. Упав в неё, Донован широко раскрывает глаза и слегка запрокинув голову назад, падает на пол без сознания. Примерно сутки назад Донован выходит из ванной комнаты, обтирая слегка розовые щёки и шею полотенцем. Он пробыл в душе под водой температуры «кипящей лавы», как любий выражаться Брэндайс более двадцати минут, но так и не смог расслабиться. Тревожные мысли о завтрашнем дне делали голову настолько тяжёлой, что тот порой даже не мог сосредоточиться на каких-то элементарных вещах. Конечно, в баре он не мог себе позволить такую слабость и был бдителен, но вот дома не знал меры в своей растерянности; был рассеян и невнимателен: уронил зубную щётку, а наклонившись за ней, свёл здоровую ногу и в итоге позорно рухнул в лужу на полу. Пришлось звать Брэндайса. Брэндайс… Донован вздохнул и присел на край кровати, прикрыв лицо ладонью. Они знакомы уже достаточно давно, и через бизнес-партнёрство и близкое общение стали любовниками, пусть и не оставив в стороне любимое дело. Мужчина уже давно хотел признаться в более сильных, чем симпатия, чувствах к другу, но никак не мог взять себя в руки; поговорить с Брэндайсом по душам не было проблемой: парни всегда могли выслушать и поддержать друг друга, но любовь к нему была настолько интимной и запретной темой, что дальше флирта в повседневном общении и секса дома они не заходили. Либо же оба были на работе и не могли вырваться на какое-то банальное свидание при свечах и с хорошим вином, чтобы обсудпть то, кем они являются друг для друга. «Сам себя жалею. И оправдываю», — подумал Донован и с резким хрустом шеи повернул голову в сторону Брэндайса, когда тот вернулся с балкона в комнату. Он тут же улыбнулся парню и сдавленно выдохнул, когда тот молча подошёл к Доновану и присел между его разведённых ног, обвив руками худую шею. Мужчина лишь прижал его к себе в ответ и уткнулся носом в мягкую щеку, от которой приятно пахло его любимыми «Park Avenue», свежестью и совсем немного — никотином. — Ты не курил, пока был на балконе? — решил спросить Донован, когда залез пальцами под тёмную лёгкую ткань рубашки любовника и провёл ладонью по его широкой спине. За ней он всегда чувствовал себя, как за стальным щитом. — Нет, просто освежился. Мне всегда кажется, что я плохо пахну после того, как выпью, — задумчиво протянул он, мягко гладя мужчину по голове. Ему нравилось, как смотрелся его седой пробор в окружении ярко-русых волосков. Донован в общем был ужасно привлекательным. Чего только стоили его пронзительный взгляд и ехидная ухмылка, которая почти никогда не сползала с его лица. — А ты не падал, пока был в ванной? — Ты бы узнал об этом первым, Брэндайс. А потом я бы заварил тебе кофе, — съязвил Донован в ответ, вспомнив о том, как тем же утром пролил на Брэндайса кофейный кипяток из турки. Благо, тот был в плотных штанах и не пострадал. Только протез пришлось снимать, ибо уже через пять минут он начал заедать из-за попавшей в него жидкости. Донован не впервые видел Брэндайса без него, но каждый раз смотрел на остатки руки с ужасной тоской во взгляде. Парень хотел его как-то утешить, но в итоге лишь всегда тупо шутил про обрубок фразочками типа «у неумелого руки не болят», после чего сидел, как мышь, под взором осуждающих синих глаз. — Извини. Волнуюсь перед завтрашним вечером, — Брэндайс поцеловал Донована в висок и потёрся о него кончиком носа. — У меня ещё никогда не было операции таких масштабов, так что ирония и сарказм используются исключительно как защитный механизм в таких ситуациях. — Ничего, я тебя понимаю. Я и сам как на иголках последние дня три. Иногда хочется такого наговорить клиентам… — приулыбнулся он. — Ну, главное, чтобы ты ни на кого не злился, пупсик. Ты становишься таким непривычно спокойным и холодным, что аж кровь стынет в жилах. — Честно говоря, ты говоришь так, будто тебя это возбуждает, — закатил глаза Донован. — Даже не пытаешься скрыть своего восхищения. — Так, давай мы не будем об этом, мистер проницательность… В любом случае, Колдстрима ты вряд ли возбудил, — усмехнулся он в лоб Донована и рассмеялся вместе с ним, но резко замок и вытянулся струной, когда Донован опустил пальцы ниже, к прикрытому штанам копчику, и просунул пальцы под резинку трусов, а второй рукой он огладил бок, на котором был крупный шрам после какой-то передряги. — Мм… С чего так неожиданно? — Для этого должна быть какая-то причина? — снова улыбнулся он скользнув пальцами по напряжённому прессу. — Ты такой интересный и харизматичный, что мне хочется тебя каждый раз, когда мы разговарием. Что поделать, если я без ума от людей с сексуальным мозгом? , — начиная расстёгивать пуговицы, уже более тихим голосом добавил Донован. — Ты ведь не против? — Я? Что ты? Я всегда только за, — улыбнулся Брэндайс и сжал в пальцах острый подбородок Донована, утягивая его в медленный, приятный поцелуй.       Примерно час назад — Я люблю тебя. Я люблю тебя, Брэндайс, — хрипит Донован и активно трёт пальцами глаза, чтобы остановить слёзы. К сожалению, это не имеет смысла — как и всё то, ради чего они шли с Брэндайсом. Какой смысл триумфа от победы, если человек, которым ты живёшь, прямо сейчас умрёт? — …Акара — это могущественный искуственный интеллект, который управляет всем миром. Она контролирует всё, Донован. Нет времени объяснять, прошу, разберись с этим! Я не знаю, насколько безумным нужно быть, чтобы пойти против неё, но я уверен в том, что ты единственный, кто может справиться с этим… Ты самый восхитительный человек из всех, кого я когда либо встречал, Донован, — его плохо слышно из-за свиста ветра за спиной и ослабленного ранением голоса, но мужчина старается услышать каждое его слова. Только осознать пока что получается не всё. Донован уже не понимает, что кричит ему в трубку, не понимая или не желая понять, что это абсолютно бессмысленно, ведь Брэндайс уже потерял достаточное количество крови для того, чтобы сначала потерять сознание, а потом и… Донован откидывает свой телефон в сторону, чтобы не слышать шлепка тела об асфальт, и падает на колени, истерично рыкнув через плотно сжатые зубы. Он хватается за голову и тянет себя за волосы, смотря широко раскрытыми глазами на пыльный пол. Почему Брэндайс? Почему именно он? — У вас были шансы, Донован. Но искусственный интеллект в любом случае превосходит человеческий, — говорит Акара, подходя к Доновану, держа пистолет в руке. Машина приставляет его дулом к морщинистому лбу и скользит пальцем по курку. — Мне было приятно проводить с тобой время. Твой бар и вправду волшебное место. Как и ты сам, Донован. Жаль, что мне не удалось раскрыть твой секрет. Мне будет тебя не хватать. Прощай. Выстрел разносится эхом в голове и Донован резко поднимается с дивана, тяжело дыша. Он поворачивает голову в сторону и видит прямо перед собой слегка обеспокоенное лицо Брэндайса. которого мужчина тут же крепко обнимает. Сильные руки сжимают его плечи в ответ, из-за чего Донован готов растаять в них. Он шмыгает носом, но старается не плакать, так что просто молчит. — Донован… Мы играли с тобой в бильярд. Я сделал всё по твоему плану, — начал шептать Брэндайс скользя пальцами по сгорбленной спине. — Но в самом начале ты потерял сознание. Я так разозлился, что чуть не прикончил этих двоих. Чуть позже я… Пришёл в себя. И выиграл. Забив восьмёрку, я и вправду вспомнил о всём том, о чём должен был. Боже… Что ты сделал с собой после моего звонка? — спросил Брэндайс, боясь услышать самое страшное из того, что он только мог представить о примерной версии появления Донована здесь в одно время вместе с ним. — Я… Короче говоря, меня застрелила Акара. Как я понял, она услышала всё то, что ты рассказал мне о ней, ну или узнала об этом любым другим доступным способом с учётом её способностей. Какого чёрта вообще произошло? — Донован отстранился от Брэндайса и внимательно посмотрел на него, желая узнать обо всех деталях. — Ну, после того, как я закончил, у нас с кучей её копий произошла небольшая беседа, во время которой как раз всё и выяснилось. Сказать, что я удивился — ничего не сказать. Я охуел. В общем, долго объяснять. Донни… Меня волнует сейчас кое-что другое. И гораздо более важное, чем Акара и последствия её действий. — Ещё раз так меня назовёшь и я точно расплачусь. — Думаю, что это произойдёт в любом случае. Донован, я хотел ответить тебе на твоё признание. Но… Сначала решил рассказать про Акару. Надеялся на то, что ещё успею сказать тебе самое главное. Даже подумать не мог о том, что она поступит с тобой так… Да я, чёрт возьми, хотел сделать это ещё тогда, на крыше. Но я зассал. Я думал, что ты отвергнешь меня. Боже, я такой проблемный… Другие всегда говорили мне об этом. — Брэндайс… — шумно выдохнул Донован в любимую шею и ещё крепче обнял парня, зарывшись носом в его плечо. Он протёр о влажные глаза об его рубашку и потянул кончиками пальцев её ткань. Вздохнув снова, Донован отстранился от Брэндайса, всё также держа его за плечи, и взглянул на него всё ещё слезящимися глазами, но улыбкой на улице. — Какой же ты глупый, малыш. Мне не важно, какой ты. Я обожаю тебя в любом случае. — Я люблю тебя, Донован. — Всё, замолчи… — отвечает он, протирая локтем мокрые глаза. — Я тоже тебя люблю, чёртов засранец, зависимый от опасностей… — рассмеялся мужчина и снова обнялся с Брэндайсом. — Я надеюсь, что ты немного поработал за меня мозгами и выяснил, где мы сейчас находимся. Только давай без шуток про Ад с высококачественным алкоголем и котлами вместо джакузи. — Ну, как я понял по объяснению этих двоих, это что-то вроде… Чистилища? В общем, здесь с помощью разных игр решается, куда попадёт человек — в Перерождение с шансом на ещё одну жизнь или Пустоту. Второе ещё хуже Ада, потому что твоя душа просто исчезает. В общем, не знаю как тебе, а вот у меня от этого просто мурашки по коже. — Да у меня тоже, честно говоря. Что ж, я буду просто стараться не думать о том, куда мы попадём после этого всего. Мы снова вместе и это самое главное. По крайней мере, для меня. — И для меня тоже… Любимый, — с улыбкой отвечает Брэндайс. Парни снова обнимаются, после чего поднимаются вместе с дивана и смотрят на бармена и его помощницу. — Нам уже можно уходить? — осторожно переспрашивает Донован. — Как пожелаете, — отвечает бармен, всё также безразлично глядя на голубков. — Вы можете находиться здесь неограниченное время, но… От судьбы всё равно не уйдёшь, — слегка пугающе добавляет он. — Ну, вечность мы тут торчать не будем, хотя, конечно, хотелось бы, — смеётся Брэндайс и многозначительно смотрит на Донована, который лишь закатывает глаза от такого. Чёртов романтик. — Может, просто выпьем все вместе? Да, я бросил в тебя стаканом, но надеюсь, что обиды в прошлом, бро. К тому же Донован готовит первоклассные коктейли. — Одна из немногих разумных вещей, сказанных тобой за этот вечер. Конечно, бармен, имя которого было Деким, как выяснили парни, отказался пить, а вот его подруга была очень даже «за» и с удовольствием попробовала «секс на пляже» в его исполнении. Не обошлось и без «остроумия» Брэндайса. «А на барной стойке для меня ты не предложишь?». Конечно, Нумен не видел диски души. Даже принадлежащие Брэндайсу, которому он налил его любимый виски, что неудивительно, с учётом того, в каком месте они сейчас находились. Ну… Хотя бы нога не его не беспокоила. Нога… Донован попытался вспомнить, когда она в последний раз болела при жизни. В случае падения на колени прямо перед Акарой, выигрывала всё-таки психологическая боль… Он нахмурился, задумавшись, после чего покраснел и даже чуть не выронил шейкер на столешницу. О Господи… — Донни… — устало, надрывно хрипит парень и мнёт ладонями худые плечи, выгибаясь в спине. Пальцы правой, оставшейся руки он внезапно запускает в мягкие русые волосы. Нащупав растянутую резинку, стягивающую гриву, он осторожно поддевает её ногтями и тянет в противоположную от поседевшего затылка сторону, распуская локоны. Обладатель волос тяжело дышит, приоткрыв рот, и затуманенным взглядом следит за выражением лица любовника. Скользнув ладонями по тёмной бархатной коже оглаживает упругие ягодицы, и послушно наклоняет голову назад, от удовольствия закрыв глаза, когда Брэндайс сначала нежно тянет его за корни волос, а потом массирует кожу головы. Вдруг он подтягивает Донована к себе и вновь встречается с его взглядом, после чего припадает к его губам, незамедлительно получая не менее приятный, воздушный ответ. — Донован, с тобой всё хорошо? Не часто удаётся увидеть тебя с таким интересным выражением лица, — говорит Брэндайс, отпивая от своего напитка. — Скажите… — проигнорировав его, обратился к заведующим бара мужчина. — Со временем пребывания в баре после игры к посетителям всё ещё могут возвращаться прежние воспоминания? — Да, могут, — учтиво отвечает Деким и краем глаза переглядывается со своей помощницей. — Ха-ха, неужели вспомнил массаж, Донни? — шутит Брэндайс. — Не совсем… Ну, эм… Просто наш последний секс… — пробормотал Донован, заставляя себя почувствовать хоть какой-то стыд перед посторонними двумя. Но им, кажется, было наплевать; либо же они были наоборот заинтересованы и молчали, желая услышать продолжение. — Что ж, боюсь даже представить, как ты это вспомнил, — после длительной паузы отвечает ему не менее смущённый Брэндайсю — Ну, подумал, когда у меня при жизни в последний раз болела нога, и… Короче, ты понял. — Ах да, я ведь тогда случайно надавил тебе своей левой на колено, — уточнил он, улыбаясь, и отпил немного виски. — Но ты тогда был в таком экстазе, так что тебе было по боку на мою железяку. Или лучше сказать, по колену? — съехидничал Дайс, за что получил щелбан в профилактических целях, но лыбиться не перестал. — Прекрати нас позорить. Они уже и так всё поняли, — добавил Донован и схватив стакан Брэндайса, хлебнул сразу всё его содержимое за раз, после чего со стуком поставил его перед, мягко говоря, удивлённым Брэндайсом. «Лис», — думает он, не в силах отвести от него влюблённый до одури взгляд. …Брэндайс прижимает Донована к стене туалета, в который они зашли покурить напоследок, и мычит от удовольствия, когда тот сжимает одной рукой его плечо, а второй лезет в штаны… Чуть позже, идя к лифтам, держась за руку, они тупо шутят, смеются и улыбаются, глядя друг на друга, пусть и не в силах отрицать, насколько тяжело даётся каждый шаг. Перед каждым проносился все счастливые и тревожные мгновения их жизней, от похода в детсад до первой попойки с друзьями в старшей школе; воспоминания о феноменальном прорыве в технологическом процессе, получении травм, любимой работе. Знакомстве друг с другом. Они решили не обниматься слишком долго, потому что оба знали, как быстро нарастал страх с каждой секундой. Они сделали это быстро, но крепко, сжав друг друга в руках из последних сил, после чего улыбнулись и зашли в лифты, стараясь не дрожать от страха. Только после того, как стена скрыла их друг от друга, они полностью продемонстрировали выражениями своих лиц то, как они нервничали… …Но, кажется, губы Декима растянулись в лёгкой, едва заметной улыбке, когда за закрывшимися дверями исчезли взволнованные лица, а каждый из лифтов не спеша поехал наверх. — Будем надеяться, что хотя бы в следующий раз они признаются друг другу одновременно…