Второй шанс упускать нельзя

Это, блять, было совсем не смешно. Попасть в грёбанный Древний Китай со всеми его заморочками насчёт воспитания девушек и всего прочего с этим связанного – одно дело. Но попасть в китайское фэнтези с заклинателями-или-как-их-там-чёрт-вас-всех-побери – это уже совсем абзац. Не об этом мечтала Ольга в свои сорок с хвостиком, умирая на глазах своей младшей дочери. Ох не об этом. Единственное, о чём она желала в последние месяцы своей жизни, так это о том, чтобы наконец-то закончить всё и забыть. Забыть мужа-подкаблучника и неудачника, который сломал ей жизнь одним своим существованием в её жизни, которого не могла бросить из жалости к свекрови и свёкру, а ещё благодаря ему родились её прекрасные дочери. Старшая – умница и красавица, всегда добивавшаяся своего, даже если шла наперекор семье. Наверное, поэтому Ольга её любила чуточку больше, чем остальных в своей семье. Младшая была её болью, разочарованием и… гордостью. Когда женщина забеременела ей, то так мечтала о том, чтобы родился мальчик, что не смогла сдержать горьких слёз, когда сообщили, что родилась девочка. И дочь, наверное, поняла это ещё малышкой и поэтому не тянулась к матери так же, как старшая сестра. Ольга понимала, что вырастив старшую дочь, она не смогла так же вырастить младшую. Закрытую, молчаливую, от того, что её постоянно затыкали старшие родственники, считавшие, что младшие члены семьи не могут сказать ничего путного, не понятую никем и невообразимо одинокую. Женщина только под конец своей жизни поняла, что допустила ту же ошибку, что и её мать – бросила разбираться ребёнка со своей жизнью самой. Не пыталась с ней поговорить, не пыталась понять, а только давала указания и правила. И только тогда, когда её вымученная малышка сорвалась и высказала, что она думает обо всех них, а потом упала в обморок от стресса, Ольга заметила, что не у её дочери должны седеть и выпадать волосы от стресса в девятнадцать лет, а у неё самой должна была быть полностью седой голова. Конечно, женщина пыталась исправить хоть что-то. Поэтому впервые за последние лет десять, села у кровати дочери и говорила с ней. Впервые без крика и слёз, взаимных обвинений, запаха алкоголя и сигареты, зажатой меж пальцев. Впервые поинтересовалась, чем та занимается и что ей интересно. Наверное, поэтому, когда она умирала, дочь плакала и смотрела своими синими глазами, словно пыталась запомнить последние мгновенья матери, которая хоть и в последние года три, но пыталась быть ей мамой. И поэтому она совсем не ожидала очнуться в теле женщины-заклинательницы из новеллы, которую читала, а потом и смотрела в виде аниме её дочь. А уж оказаться в теле Юй Цзыюань точно не было в её планах. Ладно хоть воспоминания прежней владелицы были при себе, характер-то у них, конечно, схож, но вот вероятность, что при любой оплошности из тебя начнут выгонять нечисть всегда есть. Так, и что мы тут имеем: мягкотелый муж, которого не терпела бывшая владелица и считала идиотом, дочка – разочарование, потому что путь в заклинательницы ей был закрыт по причине невозможности развить сильное золотое ядро, драгоценный сын, который, впрочем, тоже не сильно-то интересовавший ту Мадам Юй, которая считала, что из такого ласкового ребёнка не вырастет хороший Глава Ордена и неожиданный пасынок, вызывавший жгучую ненависть и ревность. Кстати, а ведь та Цзыюань и исчезла из-за того, что муженёк притащил этого оборвыша с непонятно какой улицы, потом последовала громогласная ссора, нервный срыв и жжение в груди, после чего на следующее утро уже проснулась не грозная Мадам Юй, а чёрт возьми как заебавшаяся Ольга-Цзыюань. - Чтоб вас всех в жопу черти ебали. Да-да. Именно вот это бормотание услышали верные прислужницы Мадам Юй, когда зашли её проведать. Если они и удивились, то виду не подали. На первый взгляд это была та же вечно-недовольная Юй Цзыюань, что и всегда. - Завтрак принесите сюда, не хочу видеть его лицо. Приказ был отдан не глядя. Ольга всё ещё пыталась уложить чужие воспоминания и чувства в голове. Завтрак был выше похвал. Наконец-то специи, наконец-то разнообразие. Как в далёкой молодости, когда не было хронического гастрита и диабета, которые диктовали лишь лёгкие безвкусные каши, чаще всего овсянку, на которую смотреть уже больно. Теперь она понимала, почему младшая так любила только что сваренный рис и острые закуски. А когда с едой было покончено, из-за двери показалась маленькая мордашка дочери. Цзян Яньли, А-Ли. Спокойная и рассудительная девочка с доброй и нежной улыбкой, которая, по воспоминаниям была такой же как у её отца. Девочки, особенно первые, обычно всегда похожи на своих отцов. Та Цзыюань это ненавидела. Бедная девочка была обеспокоена отсутствием матери на общем завтраке и вчерашним срывом. Она, кажется, боялась свою мать, но не показала это ничем, вот только глаза всё выдавали. Что же ты была за чудовищем, Мадам Юй, что тебя боялась собственная дочь? Но не Ольге её судить, только не ей. Немного в грубом стиле, но Ольга смогла успокоить ребёнка, что с ней всё в порядке и отправилась вместе с Яньли на тренировочную площадку к остальной семье. Женщине хотелось смачно выругаться и плюнуть на землю от того, что она там увидела. - Ты всю жизнь будешь потакать капризам и страхам этого ребёнка? Дорогой муженёк, что ещё недавно отдавал приказы о роспуске псарни и держал этого сероглазого чертёнка на руках, при этом словно не замечал слёз своего сына, ошалело посмотрел на неё. Ольге не надо было спрашивать, что происходило до её прихода. Она помнила, как дочь ругала этого мужчину за этот глупый поступок. Вот уж точно глупость – отдать всех собак сына, да и не только его, только потому что один член Ордена их боится. Женщина подошла ближе и дерзко смотрела прямо в глаза своего мужа. Цзян Фэнмянь. Хорош стервец, лицо прямо мечта влажных фантазий тринадцатилетних девочек, залипающих на корейских айдолов. Да и судя по воспоминаниям, тело у него тоже ничего себе – сильное, крепкое со шрамами, только украшавшими загорелый торс и руки… о эти руки! Эти руки достойны отдельного поклонения. Уж этот муженёк уже только поэтому стал лучше прошлого – тощего и вялого, еле поднявшего её на руки на свадьбе. - Моя госпожа… Ох, как Ольга не любила такое обращение. Не после того, как её так начали называть собственные дети. - Ты всю его жизнь будешь гонять от него собак? Или приставишь к нему неусыпного стражника, который будет отгонять неожиданно взявшихся собак? Может тогда и заклинателем ему не быть, потому что приходится иметь дело с собаками-демонами? - Моя госпожа! - Именно, что «твоя» госпожа, Цзян Фэнмянь! Но похоже ты об этом благополучно забыл, - хмыкнула Ольга. – Ну что ж, я отдам приказ, как госпожа. Собак не трогать, выделить Вэй Ину щенка-оборотня и пусть обучает его как хочет, отказы не принимаются. - Но… - всё ещё пытался возникать этот мужчина. Ольга посмотрела на растерянного мужчину невообразимо усталым взглядом, не терпящим отказы. - Люди не всегда будут с ним, а искать его потом где-нибудь на дереве в истерике от того, что к нему пристала бродячая собака будет терпимо только, когда он маленький, но он же вырастет. Не смешно будет если он этим опозорит Орден. Если он боится собак, то и лечить его от этого только взаимодействием с его страхом. Больше я слышать ничего не хочу об этом. Женщина развернулась и прошла несколько шагов в обратном направлении, но всё же решила добавить. Чтоб наверняка. - Запомните, Глава Ордена Цзян, если вы ещё какое-то решение насчёт наших детей или что-то связанное с ними примете без обсуждения со мной, то можете считать, что у вас боле нет жены, - она смотрела в шокированные глаза мужа. – И наследника можете искать другого, потому что с собой в отчий дом я заберу и А-Ли, и А-Чэна. Цзян Фэнмянь был так шокирован, что кажется не дышал. Ольга смеялась про себя. Не тебе, мальчишка, которому и тридцати нет, тягаться с той, кто уже внуков почти дождалась. Зато точно теперь считаться будет. Да и по глазам видно, что жену он не только мало-мальски уважает, но и любит. Иначе не было бы этой боли при словах об уходе в этих глазах цвета тихого омута. Сын всё ещё лил слёзы, хотя уже почти успокоился. - А-Чэн, прекрати разводить тут сопли и приведи себя в порядок! Не помню, чтобы отменяла твои уроки. Женщина смотрела на ребёнка, который вмиг собрался под взглядом матери. Надо же, сын! Она так мечтала о нём в той жизни, а теперь он стоит перед ней в этой. От боли сжимается сердце. Взгляд у сына такой же как у дочери. Потерянный и одинокий. Она уже давала клятву не разрушить жизнь своих детей. Вот только не сдержала. Старшая поплатилась здоровьем, младшая нервами и седой головой. Как же иногда жестоко смеётся Судьба. Даровать второй шанс, той кто это не заслужил. Нет, она его не упустит. Зубами будет рыть землю, но не даст загубить жизнь ни свою, ни, своих уже, детей, и мужа нового она не бросит, что бы ни говорила. «И пусть весь мир летит к едрёне фене, но сливки я сниму первая» как говорила младшая. Выстоит, выдержит и вырастит детей. И А-Ли и А-Чэна и даже этого Вэй Ина, о котором она ничегошеньки не знает, а судить по чувствам старой владелицы не станет. Дети не виновны в делах родителей. А пока она вместе с дочерью пойдёт проверять каллиграфию сына. Попьёт чай в ново-любимой беседке. Покричит и потренирует сарказм на нерадивых адептах. И наконец заставит лекаря осмотреть этого чертёнка Вэй Ина, которого, оказывается, вырвало после завтрака, внутренне ужаснётся от худобы и рваных укусов на теле, взглядом заставит того принять все лекарства и прикажет приготовить соседнюю комнату с сыном для нового жителя. Нечего селить его с наследником. Разговор с мужем и пасынком она оставит на потом. Когда освоится с этим ёбанным кольцом-кнутом, который постоянно бьёт её током, чёрт-вас-всех-побери.