Властная птица; Невинная рыбка

Кокоми была влюблена в Сару ещё с первой битвы, но, как-никак, очень боялась, что та вряд ли ответит ей взаимностью, и этот страх всё сильнее накалялся, раздирал душу, заставляя девушку снова и снова, будто бы по "Дню сурка", впадать в склизкое отчаяние. Даже Горо невольно приметил подавленное состояние Кокоми, но, сколько раз бы он не интересовался, девушка так ничего и не рассказала, упорно скрывая свои эмоции, ведь восстание и революция были намного важнее, нежели какие-то жалкие чувства. Но с каждым рассветом агата и турмалиновыми небесами ночи девушке становилось всё хуже. Бесчисленные иголки боли незатейливо пронзали её грудь, заставляя сжиматься от неимоверной тяжести и безликих бабочек в животе, что со всей силы рвались наружу, вызывая на глазах Кокоми хрустальные потоки слёз, уже в какой раз стекавшие по зачахшему и мрачному лицу, подавляя волю и заставляя истошно кричать в белоснежную перину подушки. Тело со всей лихорадкой содрогалось от мук, словно прямо сейчас она томилась в ледяном озере Коцит, что постепенно разрывало её закипающую от невзаимной любви душу. - Я люблю тебя, Сара, я сдаюсь прямиком в руки Баал, но я больше не смогу терпеть это! - дрожащим голосом, полным отвержения, закричала властительница океана, опустившись перед ней на колени и дрожа от опаляющих дыхание лезвий озноба. Респирация окончательно сбилась, а по мертвецки бледным щекам, испещрённым вмятинами и до ужаса тёмными подглазными синяками, опять потекли дождинки бесплотной жидкости, росой падающие на молодые росточки травы, что уже давным-давно окрасились в болотные цвета из-за накипающей атмосферы, невзрачной тенью распластавшейся по округе. - Ну же, поднимайся, Кокоми, бесполезно сдаваться, да и хватит реветь, как последний хиляк! Я тоже тебя люблю, полюбила больше жизни, когда встретила твоё грациозное слияние штормовых вод в бою, - с некоторым раздражением и, на редкость, сдавленным смущением, Сара властно посмотрела на дрожащую девушку, предварительно опустившись на колени, а затем, схватив заплаканную Кокоми, резко втянула её в поцелуй, заставляя ту, не разрывая столь знаменательного момента, аккуратно перегруппироваться и лечь на нежную мураву, так щекотно ласкавшую одежду. Повелительница восстания была несколько шокирована этим, но через пару мгновений уже беспощадно сплетала языки с синеволосой в страстной потасовке, наслаждаясь видом снизу. Сара агрессивно прошаривала всяческие области рта Кокоми, вуалируя её редкими порывами эйфории, что в ответ отзывались весьма откровенными стонами и тяжело вздымавшейся грудью. Затем, аккуратно прервав поцелуй, синеволосая немного спустила с подчиненной её верхнее одеяние, а также и лазурную ленту с белоснежными полосами, так невинно скрывающих грудь весьма солидных размеров, каким-то образом успевшую загореть на редком солнцепёке. Ладонь Сары потянулась к молочным бугорками, со всей силы сжимая их и одновременно чувствуя чрезмерно гладкую, мягкую структуру, что заводило её лишь больше, заставляя переходить к более радикальным "мерам" по отношению своей возлюбленной. Не выдержав, синеволосая наклонилась, а затем яростно укусила сосок, прильнув к нему алыми губами, тем самым вызывая рваный вздох со стороны Сагономи и ощущая некую истому в животе. Оставив темноватую метку на одном соске, Сара схватила зубами другой, заставляя владелицу задрожать и, бесстыдно постанывая, чуть выгнуться из-за напирающего блаженства, ведь такие действия со стороны её госпожи, на удивление, совсем не заставляли отвлекаться из-за чрезмерного ощущения боли. "Пометив" грудь, девушка лёгким взмахом рук разорвала узорчатую и пестрящую всеми красками моря одежду, гордо отшвырнув цветные лохмотья в сторону, оставляя лишь неестественную кучку на дематоидной траве, которая уже изрядно освещалась шафранными лучиками янтарного диска. Поступив так же и со своим облачением, хозяйка выбросила его к новоиспеченной минутной кучке, но глаз Бога, после долгой резолюции в голове, всё-таки решила оставить, незаметно положив его возле обнаженного тельца Кокоми, а затем расторопно оглядев на свою добычу, доминантно нависая над ней и невольно замечая, как Сагономи смущённо сжимает ноги, одновременно смотря на свою возлюбленную волнительными взглядом, что дополняют слегка скованные губы и покрасневшее от излишнего стыда лицо. Сара, мило улыбнувшись, активно усаживается на бёдрах, изредка потираясь о них уже давным-давно истекающей промежностью, дабы садистски довести Кокоми до самого апогея экстаза. Тонкие длинные пальчики правой руки, чуть надавливая на еле заметные следы от шрамов, ловко прощупывают каждый диаметр тела, доводя блондинку до исступления и очередной волны мурашек. Вдруг лёгкое покалывание разнеслось по всему телу девушки, а дыхание молниеносно замедлилось, чувствуя то, как в неё проникает что-то неимоверно престранное, но каким-то образом активно искрящееся от элементальной энергии. Покалывание усиливается до невероятной силы, создавая специфичнеское ощущение вибрации, которое незатейливо проникает всё глубже и глубже, изредка прерываясь мольбами Сагономи прекратить эту затею. Но её тщетные просьбы мгновенно затихают, как только, протолкнув загадочный предмет вовнутрь, инициатор всего этого входит в извивающуюся от напряжения и безмерно вспотевшую Кокоми сразу тремя пальцами, начиная со всей силы двигать ими и не давая форы на новые ощущения. - Сара, прошу тебя, хватит! - выгибаясь так, как было в её силах, со слезинками на глазах умоляла блондинка, которой инородный предмет и пальцы владелицы имени никак не давали кончить. Чересчур быстро разрастающаяся истома и жидкость во влагалище более не давали девушке расслабиться: Сара ощущала, что тоже скоро вот-вот кончит, а заплаканное лицо её возлюбленной заставляло двигаться в ней только быстрее, глаз Бога, внезапно пропавший со своего законного места, кажется, уже находится в Кокоми, вероятно, это и была та самая странная штуковина, которая мешала насладиться процессом и вызывала бесконечные слёзы, уже озерцами капавшие из глаз подчинённой. Блондинка пыталась захватить прерывистый воздух, постепенно туманя свой рассудок, а затем безызвестно погружаясь в глубокий сон из-за разящей боли в области клитора и внутри самого влагалища. Очнувшись, Кокоми снова почувствовала то самое неприятное ощущение, как и было до этого, но с удивлением обнаружила, что облачена в новую одежду, абсолютно идентичную изорванной. Грудь отдавала жгучим током, а на теле ощущалась запёкшаяся кровь в виде пятен засосов. Возле себя блондинка обнаружила потрёпанный конверт, приятно манящий к себе душистым запахом её возлюбленной, это определённо была она, ведь никто другой не смог бы оставить записку , да и вообще, даже найти запропастившуюся предводительницу было бы весьма муторно и вообще тяжело. "Дорогая Кокоми, знай, что я люблю тебя и не хочу подвергать тебя опасности со стороны Баал, надеюсь, что когда-нибудь я вновь увижу твоё хрупкое тельце, что скрывает за собой сверхъестественные силы и акулью грацию! Но, боюсь, что мы теперь вряд ли когда-либо встретимся, ведь моя госпожа вполне уже может всё знать наперёд, если ты читаешь это письмо, то, может быть, меня уже действительно нету в живых," - так звучало содержание письма, вынуждая Сагономи ещё долгое время просидеть в тяжком раздумии и с новыми порывами отчаяния, что теперь окончательно завуалировали кнуты всяческих мыслей, предоставленных в виде отвратительного ропота. Тело обессиленно плюхнулось на траву, застывая в вечном ожидании своего несоизмеримо прекрасного человека - Сары, или, как ни иронично, преждевременного "рандеву" с истощением, так беспощадно пожирающим её блудную душонку.