Вне правил

Никто не знает, почему леди Дилюк Рагнвиндр до сих пор не замужем, несмотря на ее доблесть и бесчисленные качества - и ее растущий список женихов. А вот ее отец Крепус может догадаться. Леди Дилюк Рагнвиндр была настоящей уловкой. По слухам, она прекраснее самого рассвета, острая, как хлыст, и эрудирована, чтобы венчать все это. Единственная дочь Крепуса Рагнвиндра, винодельческого магната Мондштадта, она стояла и держала голову высоко, как наследница его империи.Но не было только одного: супруга. Не из-за отсутствия вариантов. Каждый месяц или около того дипломат из Фонтейна или принцесса из шумерского региона приходили к ней в попытке соблазнить ее. И каждый раз они возвращались с пустыми руками, застенчивыми и сбитыми с толку. У них было все, что могла бы пожелать дама, унаследовавшая империю: богатство, власть, влияние. Так почему она не заботилась о них? «Твоя дочь очень разборчивая женщина», - сказал Грандмастер Варка, вращая чашку, и краем глаза наблюдал за девушкой. «Как же так, что она еще не нашла никого по вкусу?» Крепус усмехнулся. Он допил бокал вина и проследил за взглядом Варки. Дилюк сидела с наследницей клана Гуннхильдр. Ее красные волосы, собранные в замысловатый пучок, были безупречными, за исключением нескольких прядей, которые ласкали ее затылок. Это и небольшой перекос в воротнике платья были единственными недостатками ее внешности. Крепус знал источник этих несовершенных деталей. Он также знал, что под ее платьем можно спрятать еще одну вещь. "Хм. Знаешь, когда я был ее ровесником, я тоже не торопился, чтобы выбрать супругу. - наконец ответил Крепус. Его взгляд скользнул по плечу Дилюка, поглощая их округлость глазами в ожидании того, что его рот сделает позже. «Я не сомневаюсь, что да. Но мне интересно. Если даже шумерская принцесса не могла удовлетворить ее, кто тогда? Она поерзала на сиденье, ее ноги терлись. В этот момент ее взгляд встретился с Крепусом. Когда-то маленькая дьяволица, она улыбалась той улыбкой, которая не была никому, кроме него. «У меня есть идея, - сказал Крепус. «Что ж, я надеюсь, что эта идея осуществится». Крепус спрятал улыбку в своем стакане, наблюдая, как Дилюк скрестила ноги, делая вид, что пожимает плечами. Тогда Варка заблудился в очередном монологе. Что-то про рыцарей Фавония, охотившихся на пирата, а может, это был бандит. Крепус не мог сказать. Он был слишком занят, глядя в свой стакан, иногда поглядывая на Дилюка, которая больше не была поглощена разговором своих друзей, как он. В какой-то момент она подождала, пока Крепус останется один, Варка ушел за закусками, чтобы осторожно потянуть ее за платье. Достаточно, чтобы поднять его к икрам, начало внутренней части ее бедра выглядывало из колена ноги, которую она пересекла. На внутренней части бёдер блестела сперма. Затем она отпустила платье, элегантно наклонившись вперед и делая вид, что слушает какого-то джентльмена, который рискнул ухаживать за ней. В изящном изгибе ее спины не было ничего невинного, как и в этом легком движении шеи, на котором расцветал исчезающий синяк. Темные глаза Крепуса не отрывались от нее. Дилюк не ответила на его взгляд, но тайного покачивания ее бедер и легкого изгиба губ было достаточно. Он мог вообразить это - давление на ее чувствительную сердцевину, которую поцеловали ее бедра, прижатые друг к другу. Он не раз наблюдал, как она это делает, с тех пор, как она показала ему, что она может прийти, скрестив ноги, и одна, руки не нужны. «Но это работает, только когда ты смотришь на меня», - сказала она ему, прикрыв глаза, ища его. «Так что, пожалуйста, никогда не отворачивайся, отец». Крепус не отводил взгляда. Он наблюдал за ее невероятно медленными движениями, незаметное взъерошивание ее юбок - единственный намек на то, что прячется под ними. Он смотрел, пока ее губы не приоткрылись, чтобы беззвучно вздохнуть. Ее руки схватились за подлокотник кресла - и он представил их в своих волосах всего несколько часов назад. Затем она расслабилась, ее глаза загорелись тусклым светом, щеки стали розовыми, как цветущая весна. Она сделала глоток воды, затем усмехнулась, притворившись смеющейся над шуткой жениха. Крепус мог бы проглотить улыбку, которую она ему бросила. Спустя время «Во время вечеринки ты устроила мне настоящее шоу», - сказал Крепус, закрывая дверь своего офиса. Она села на свой стол, предвкушая свое кресло. Она сняла шпильку, удерживая пучок наверху, позволив волосам ниспадать каскадом на спину. "Мне было скучно. Ты был там. Остальное - просто естественное следствие ». «Это все, что я для тебя? Отвлечение? " - поддразнил он, опускаясь на стул. «Конечно, нет», - сказала Дилюк без улыбки, но, тем не менее, развеселился. «Ты также очень хорошо разбираетесь в массаже». Крепус усмехнулся. Он положил руки ей на колени, нежно поглаживая их. «Покажи мне свою работу», - приказал он. «С тебя все еще капает мое семя, не так ли?» Дилук приподняла ее юбки, откинувшись назад, когда она подняла их до бедер и раздвинула ноги. Мягкие поверхности ее бедер все еще были в белых прожилках. Она просунула два пальца в губы своей киски, затем открыла их, обнажив свою дырочку. У Крепуса перехватило дыхание. Ее подергивающаяся дырочка слила еще больше его спермы, а ее пизда была все еще влажной от ее собственного оргазма. Он толкнул ее большим пальцем, вставив его. «Красиво», - выдохнул он, затем глубоко погрузил большой палец в нее. «Все эти люди гонятся за тобой, а ты здесь, в моем офисе, набитая семенем своего отца». Дилук захныкал. Она вздохнула, выгнув шею. «Ты бы не заставил меня выйти замуж за кого-нибудь из них, верно?» - спросила она более серьезно. Крепус не переставал массировать ее пизду. Если его слов было недостаточно - а боги знали, что это не так; каждые два дня она спрашивала его, выдаст ли он ее замуж за какого-нибудь богатого избалованного ребенка, как это должен делать любой отец, независимо от того, чего хотят их дети, «Но я больше никого не хочу. Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты… - Она выдохнула, ее взгляд задержался на его. «Твое тело, твои руки». Крепус встал, расстегивая штаны. Его член выскочил наружу, уже твердый и протекающий, и ему не нужно было готовить свою дочь, прежде чем он вонзил его в ее влагалище. Он прижал руку к ее рту, чтобы заглушить ее крики удовольствия, ее бедра дрожали, когда он вошел в нее. Ее жадные руки обыскали край его рубашки - затем нырнули внутрь, пробиваясь по его спине, когда он отчаянно толкал все глубже, глубже, еще глубже. Она была его, и только его. Она хотела его, и только его.