запах весны

Гарри любит дразниться больше всего на свете. И обожает, когда его дразнят. Он любит смотреть на то, как Луи медленно возбуждается все больше, смотря на его голые бёдра. Гарри иногда как бы невзначай задирает край футболки, чтобы обнажились его ягодицы, и старается не подавать виду, что сделал это специально. Он, конечно же, наблюдает за реакцией Луи, и она всегда именно такая, какой младший и ожидал. Учитывая, что в тёплые выходные дни Гарри ходит по дому лишь в большой белой футболке, без нижнего белья, соблазнять Луи ему удаётся искусно. В этот раз, он встаёт с кровати и, убедившись, что Луи провожает его взглядом, подходит к растению в углу комнаты. Он достаёт бутылку из-за штор, и наклоняется, чтобы полить цветок, зная, какой вид при этом открывается для Луи. Он чувствует, как ткань на его ягодицах задирается, и он мнётся на месте, чтобы возбудить старшего ещё сильнее. После этого, он оставляет бутылку, и возвращается обратно в кровать к парню. Луи, конечно же, не отводит от него глаз. Гарри не нравится, что тот обычно ходит в свободных шортах, потому что ему сложно наблюдать за результатами своих действий, но так даже интереснее. — У тебя милые ножки, — загадочно ухмыляется Луи, когда парень вновь ложится на кровать. — Спасибо, — улыбается Гарри, строя ему глазки. Они оба понимают, в какую игру играют, и их обоих это устраивает. Тогда Гарри тянется к тумбочке, чтобы подключить телефон к колонке и включить музыку. Он выбирает плейлист с расслабленными и сексуальными песнями, так что Луи вполне осознает, к чему все идёт. После этого, кудрявый оставляет телефон и подбирается чуть-чуть поближе к Луи, все ещё поддерживая с ним зрительный контакт, пока кончики его пальцев касаются обнаженной груди Луи. — Любишь меня? — хихикает Гарри, слегка наклоняя голову в сторону, и видит, как на лице парня появляется улыбка. — Больше всех на свете, — отвечает он, заправляя локон волос Гарри за ухо. — Станцуешь для меня что-то? — спрашивает он, когда замечает, что Гарри подпевает себе под нос звучащую песню. Тот кивает, и не спеша приподнимается, чтобы спрыгнуть на пол. Гарри любит танцевать. Особенно под плавные песни и особенно для Луи. Он растворяется в них. Иногда закрывает глаза, позволяя телу самому найти те формы, которые он чувствует. Сначала Гарри просто двигается под музыку, наслаждаясь собой. Ходит по комнате, плавно двигает руками, кружит бёдрами. Так медленно и нежно. Потом вспоминает о том, что взгляд Луи все это время находится на его теле и начинает слегка приподнимать края футболки пальцами. Совсем-совсем немного, но чтобы парень увидел хоть немножко больше его кожи. Обычно этого достаточно, чтобы Луи снесло крышу. Ему сложно не трогать себя в этот момент, но его внимание настолько приковано к мальчику, что он даже не может думать ни о чем другом. Дальше Гарри открывает глаза и начинает двигаться более осознанно. Подходит ближе к кровати, гладит своё тело, приподнимает футболку чуть выше, показывая Луи чуть больше. Он разрешает Луи чуть больше, и хочет от Луи чуть больше. Так что он протягивает Луи руку, чтобы тот сел на край кровати, и мог обнять Гарри, который устраивается между его ног, продолжая медленно вилять бёдрами под любимую музыку. — Ты такой красивый, — шепчет Луи, поднимая голову, чтобы встретится с Гарри взглядами, и тот наклоняется, чтобы поцеловать его. Это первая нотка взаимности, которую он получает. Всегда такая дразнящая, особенно после того, как Гарри вырывается из его объятий, продолжая двигаться под музыку, и тот больше не может прикоснуться к нему. Тогда кудрявый пробирается в мысли Луи ещё глубже, и теперь все, о чем он может думать, это его молочные бёдра, едва виднеющиеся ягодицы из-под задирающейся ткани, румяные щеки, губы, слегка растянутые в мягкой улыбке, волосы, заправленные за уши, и изящные пальцы рук, скользящие по воздуху. Он выглядит, словно ожившая картина в пастельных тонах, и Луи уже мечтает о том, чтобы тот оказался вновь в его постели. — Самый прелестный, — голос Луи будто бы рассекает воздух и на секунду заглушает играющую из колонки музыку. Гарри любит комплименты из его уст. Они подпитывают его, влюбляют, наполняют. Они доносятся эхом в памяти Гарри каждый раз, когда он начинает вспоминать голос парня. И это чувствуется как тёплые дни весны. Как цветы, запутавшиеся в его волосах, и как лучи, ласкающие его кожу, только вместо них — голос Луи, прикосновения Луи, губы Луи. Так даже лучше. Гарри нравится чувствовать себя красивым, милым, очаровательным, прелестным, и все те слова, которые Луи обычно говорит ему. Все те искренние слова, в которые Луи и вправду верит, и в которые заставляет поверить и Гарри. На самом деле, его слова имеют такую силу, о которой ни он, ни кто либо ещё на земле даже не может представить. Он всегда представляет, как все эти незаметно брошенные слова превращаются в поцелуи. Луи любит осыпать ими тело кудрявого, в то время как из его уст выскальзывает все больше и больше прилагательных, которые поселяется в памяти Стайлса навеки. Гарри представляет что это «прекрасный» сказанное утром, и есть тот самый поцелуй под его ключицей, оставленный ночью. Тогда «чудесный» превращается в поцелуй за ушком, а «прелестный» — на внутренней стороне бедра. И нежный шёпот Луи сливается с мелодией воедино, когда тот подходит к Гарри со спины, обвивает его тело руками и не спеша целует шею. Этот поцелуй отвечал бы за «потрясающий», потому что «потрясающий» — это больше горячо, чем нежно. И Гарри представляет себе, как Луи произносит это слово, пока чувствует его губы на своей коже. Он отклоняет голову чуть в сторону, давая старшему больше пространства, и просто растворяется в этом мгновении. — Теперь мы танцуем вместе? — шепчет Гарри, чтобы ни в коем случае не нарушить их тишину. Луи тихо соглашается, и тогда младший разворачивается к нему лицом, потому что его желание почувствовать губы Луи на своих ещё сильнее, чем желание дразнить его пока терпение станет невыносимым. Чувство нежных губ Луи, его не менее нежных рук, спускающихся по его спине непозволительно низко, теплота его тела. Кажется, Гарри провалил миссию — ведь возбудился сам ещё больше, чем возбудил парня. Но это все не имеет значения, пока они растворяются друг в друге, полностью тая в этом поцелуе, словно утопая в глубочайшем океане, которому нет предела. И они никогда не насытятся этим. — Ты сводишь меня с ума, — шепчет Луи ему на ухо, и все, что Гарри чувствует — это его горячее дыхание. —Хочу быть ещё ближе. Хочу почувствовать тебя. Гарри понимает, что эти слова откликаются в нем куда сильнее, чем старший наверняка представляет себе. Но он тоже растворился в этой мелодии, чувствах и запахах так, словно был опьянен чем-то. Теперь все воспринимается через призму его возбуждения и он рад, что Луи чувствует тоже самое. — Хочешь продолжить наш танец на кровати? — улыбается кудрявый, взяв Луи за руки, чтобы потащить за собой, не дожидаясь ответа. Луи каждый раз думает, что невозможно вскружить ему голову ещё сильнее, но, когда он слышит вздохи и стоны парня, видит его закатанные глаза, чувствует, как он порой до боли впивается ногтями в его спину и просит ещё о большем, то он понимает, насколько этот мальчик может превзойти себя. Его «глубже» и «пожалуйста» звучит красивее чем любая песня на любой радиостанции, и старший готов слушать лишь эти звуки до конца своей жизни. Они оба чувствуют весну, слышат запах весны, вкушают весну. Потому что весна — про нежность, красоту, тепло и всё, что они могут найти друг в друге.