Подборка исполнений с kink-meme

      Единственная лампочка нелестно обнажает стерильную наготу комнаты, крадёт глубину синего цвета прусской формы. А оливковый Германии и без того ужасен. Франция отмечает цвета, потому что привыкла рассеянно перебирать в мыслях сочетания тонов и оттенков. Лучше так, чем думать про серые стены, серый пол, серо-чёрную кровать.       Пруссия любит трахать спереди; он грубо стискивает её грудь холодными, жадными руками. Германия входит в задницу; он не хочет видеть её лицо, если только она не отсасывает ему.       Они всегда сковывают её запястья наручниками. Обычными наручниками, хотя Пруссия временами слишком туго их застёгивает, чтобы оставить лишнюю метку на коже.       Дешёвая кровать скрипит; может, именно сегодня и развалится. Эта мысль почти что смешит Францию. На самом деле, скрип едва слышен за игрой Вагнера из граммофона в углу. Вульгарщина, с иронией думает она. Никакого искусства, лишь дешёвые трюки и…       Можно счесть, что художественная критика немецкой оперы в подобной ситуации — это довольно нелепо. Но она продолжает размышлять, потому что иначе ощущает, как сознание трещит по краям и рушится, а ей совсем не хочется узнавать, насколько далеко это может зайти.       Музыка прерывается. Пруссия рычит, хотя его рот занят плотью Франции, и на секунду отстраняется, чтобы сказать:       — Стукни его.       Англия носит чёрное — и носит безупречно. Почти вздыхая, она закрывает книгу, в которой делает пометки чёрным и красным карандашами, подходит к старенькому аппарату и возится с ним до тех пор, пока пронзительная ария не возобновляется. Тогда она возвращается к стулу, единственному в комнате, и продолжает своё занятие.       Пруссия сильнее затягивает наручник, Франция больше не чувствует правую руку. Она лишь делает вдох и толкается навстречу двум членам, как шлюха, потому что они ждут от неё именно этого — чтобы она двигалась и стонала, как шлюха, которой всегда и была. В этот раз ей везёт: они кончают быстро, и она тоже достигает la petite mort, ощущая тепло между ног, дрожа и задыхаясь. Они вытаскивают из неё обмякшие члены и отшвыривают её прочь безо всяких церемоний. Франция ложится набок.       Англия поднимается, но не уходит вместе с ними, лишь кивает на предложение Пруссии пропустить по кружке пива и довольно жёстко выкручивает ему руку, когда он пытается облапать её задницу. Она подходит, чтобы расстегнуть наручники на кровоточащих запястьях Франции, хватает её за волосы и с силой дёргает, чтобы Франция встала. Потом отпускает, отряхивает руку так, словно коснулась чего-то грязного, и молча уходит. Каблуки стучат по полу.