Покорность

      В просторной комнате тихо и мрачно. Она выглядит как одна из комнат заброшенного где-то в тёмной глуши леса королевского дворца. Её габариты достаточно внушительны: высокие потолки и широкие стены, как в сталинских домах. Окно, выходящее на балкон, открыто нараспашку: оттуда дует холодный ветер, раздувая белоснежную воздушную тюль. Оно ещё служит единственным источником ледяного света, ведь три окна плотно занавешены тёмными тканями. В некоторых местах на стенах проходят трещины и осыпается древняя штукатурка, потолок будто и вовсе грозит обрушиться вниз. На нём виднеются слабые кофейные круги — остатки от когда-то красивой гипсовой розетки, под которой висела дорогая хрустальная люстра. Потухший камин, словно вчерашнее напоминание об упущенной жизни. Он сделан из белого камня, внутри валяются свежие угольки от дров. Где-то в дальнем углу стоит шкаф, едва достигающий потолка. Можно заметить ткань чей-то одежды, зажатой между дверьми шкафа. Под ним валяются старые листы бумаги, но на них ничего не написано. Такие листы лежат и на круглом деревянном столе, сделанном из красного дерева и украшенного золотой резьбой. На нём ещё стоит чашка с остывшем кофе, валяются образцы чьей-то шерсти и оперения некой птицы, а по середине стоит кот-неко с зависшей в воздухе золотой лапой. В углу стоят огромные часы, но они не работают, запутавшись в паутине. Паук словно специально обездвижил бронзовый диск, навсегда скрепив его узами прошлого. Ещё есть пара низеньких шкафов, но на них ничего примечательного нет. В этой комнате время остановилось и похоже навсегда.       На скрипучем паркете расстелен ковёр, на котором стоит по-королевски украшенное кресло, а на нём сидит молодой человек азиатской внешности. Среди всей этой старины он выглядит слишком молодо и красиво, словно величественная пантера, восседающая на троне. Чёрные волосы заплетены в тугие косы, на концах которых вплетены золотые кольца. Его поза слишком неестественна: он упирается спиной в спинку кресла, перекинув одну ногу на другую и свесив их с подлокотника. В изящно отведённой руке он держит кисеру, окрашенную в бордовый цвет и с мастерски выточенными золотыми узорами. Сам он задумчиво, но с гордо поднятым лицом смотрит куда-то в пустоту. Его глаза как два алых граната, ярко выделяются на его лице, они словно имеют приглушённо-кровяной цвет, пугающий и завораживающий одновременно. Он как статуя божества, высеченная из чистейшего мрамора, а его тело окутывает лёгкий халат из дорогого шёлка с вышитыми на нём золотыми нитями цветами, который подчёркивает его стройность и бледноту. На неприкрытой правой ноге отчётливо красуется аккуратный утончённый рисунок, представляющий из себя лианы цветов, тянущиеся от бедра до выступающей щиколотки. Она выглядит как мехенди, но знающий поймёт, что это священная метка мага.       На полу поперёк кресла, едва ли не достигая уровня мягкой подушки, лежит огромное мохнатое существо, напоминающее либо пса либо волка. Зверь преспокойно спит у ног своего хозяина, как бы охраняя его и служа неким таким ковром, чтобы если маг захочет встать, то чистые ноги его не должны быть осквернены. Его чёрная как уголь шерсть, подрагивающая на холодном дуновении ветра, придаёт ему угрожающий и мистический образ. На потрёпаном ковре он выглядит как ещё не растёкшаяся большая чернильная клякса овальной формы. У него размеренное и спокойное дыхание, тело не кажется напряжённым, но всё же чувствуется в нём какая-то настороженность, словно он может проснуться на любой шорох и защитить хозяина. Но пока он тих и выглядит весьма безобидно.       Алтан, прозванный в честь нежного цветка, один из великих магов этого мира. Ему подчиняются все звери и птицы, деревья и растения. Он как возрождение новой жизни, дающий надежду на спасение и второй шанс. Он любит коллекционировать редких мифических животных, тем самым спасая их от ужасной участи, и старается возродить их потомство, чтобы избавить от вымирания. Но есть у него одно крайне неприятное качество, которое он даже не пытается искоренить, потому что ему очень даже и удобно с ним существовать. Он мстительный.       Видимо, устав сидеть в одной позе и думать о вечном, он встаёт, упираясь руками в золотые подлокотники и перешагивает через волка, наступив на его спину всего одной ногой. Он не боится простудиться и тихой, почти лёгкой походкой идёт к распахнутому окну и останавливается на самом пороге, с гордым лицом смотря на открывшуюся панораму города. Шёлковый халат едва держится на его белоснежном худом теле, лёгкая ткань развевается на ветру, а босые ноги ровно стоят на пыльном полу. Алтан брезглив, но видимо не сегодня. Ногти и на руках и на ногах окрашены в тёмный цвет, как у индуса, а глаза изящно обрамляет чёрная подводка, словно у фараона или как у египетского божества, подчёркивая идеальный разрез его глаз. Весь макияж смотрится на нём гармонично, нет никаких недостатков в его внешности.       Взгляд его пронзительных красных глаз цепляется за оживший город. Он видит макушки людей, быстро идущих по тротуарам, словно маленькие муравьи, спешащие на работу. Наблюдает за проезжающими машинами, создающие пробки в узких переулках. Он также изучает красивые дома, созданные руками великих архитекторов. Но как-то тоскливо всё и мрачно. Небо заволокли серые тучи, воздух тёплый и его словно нет, есть только ледяной ветер в преддверии наступающей зимы. Такой вот он Петербург, с мрачной и оттого заманчивой атмосферой, особенно если ещё и живёшь в одном из его старых кварталов, в дали от непривычных новостроек. Но всё же ему скоро придётся покинуть это чудесное место.       Он слышит за собой шевеление, но не торопится поворачиваться. Лишь щёлкает пальцами, подзывая к себе, а потом жестом останавливает, когда зверь подходит ближе. Волк должен следовать за ним по пятам, потому что видит в нём хозяина. Он приручил его год назад, отправившись на поиски загадочного зверя, дарующего удачу. Этот хищный волк стоял на страже своего леса и охранял его. Добрым охотникам он даровал удачу, а на злых спускал весь гнев лесных духов. Он был переменчивым и мог обитать в разных точках мира, вплоть до жарких пустынь и северных лесов. Он представлял из себя громадное существо, похожего на дикого волка, скрещенного с собакой. Волк всегда был спокоен и невозмутим, но если надо, то он мог проявить и свирепость. С его клыками не мог сравниться ни один хищный зверь, а о силе и опасности этого существа можно было слагать легенды. Однако, сейчас он валялся у ног хозяина и безукоризненно выполнял любые его пожелания.       Как верный и покорный пёс.        — Обернись человеком, — приказал Алтан.       За секунду сзади него выросла громадная обнажённая человеческая фигура, от которой сразу же повеяло теплом. Это был черноволосый мужчина с широкими плечами и крепким телосложением. Лицо его было приятно глазу, он не вызывал никакого страха. Не боясь, он молча подошёл вплотную к магу и как-то заботливо накрыл его руки своими, скрепив ладони на тонких запястьях. Видимо, он хотел согреть Алтана, ведь кожа у него уже стала ледяной как у мертвеца. От тёплого прикосновения по коже прошлись приятные телу мурашки, но маг не забылся в этом ощущение.        — Олег, шаг назад, — ровно сказал он, даже не обращая внимания на наготу оборотня.        — Вам холодно, я хочу согреть вас... — с наивно детским недоумением ответил оборотень, но всё же отпустил его запястья и отошёл назад.       Маг повернулся, едва не попав в его объятия. Он со спокойным взглядом посмотрел в его глаза, усмиряя его.        — Покорность, Олег, первое и последнее слово, которое ты должен знать, когда разговариваешь со мной, — его голос спокоен, он чёткий и не громкий.       Когда Алтан нашёл его, то оказалось, что это оборотень, забывший о своей второй сущности. Кто-то насильно заколдовал его, запретив принимать человеческий облик. Тяжело Алтану было добиться желаемого результата, но всё самое страшное давно было позади. Он заставил его пробудить в себе человека и у него это получилось. Оборотень не помнил, кто его превратил и за что, лишь чётко помнил своё имя: Олег. Но сейчас он учится заново вести себя как человек и ещё не до конца понимает человеческие поступки, поэтому и ведёт себя почти как ребёнок. Но он уже подсознательно благодарен Алтану за спасение, но всё ещё не знает, как отблагодарить его, ведь тот не принимает никакие подарки и ухаживания.        — Скоро мы покинем этот город, я чувствую, как она ищет меня, — словно в пустоту сказал маг.       За ним объявили охоту. Его прокляли и обвинили во всех грехах мира, а собственная кровная сестра организовала для него тысячи ловушек, чтобы поймать его. Пока он жив, власть, данная ему дедушкой, не может перейти к ней в руки. Поэтому он и скитается по разным городам, ища в себе силы дать отпор. Но кто он против могущественного Совета магов всех времён и народов. И если бы не его власть, его бы уже давно раздавили.        — Я защищу вас, — огонь вспыхнул в карих глазах Олега и он расправил плечи, словно уже готовясь исполнить сказанное.        — Слишком самоуверенно, оками, — ответил ему маг, вновь подняв на него свой божественный взгляд, от которого хотелось склониться прямо перед его ногами и поочередно целовать их. Эти глаза, цвета крови, как-то удивительно сильно работали на Олега, он становился послушным, — Но я благодарен тебе за это.       Что может быть лучше и слаще, чем поцелуй мага? А ещё если он так желанен как божество и обожаем как король. Поцелуй. Всего лишь лёгкое касание губ, лёгкое, как дуновение ветра, как прикосновение нежного цветка к губам Олега, он даже не ощущается, но оборотень чувствует его всем телом, словно через этот поцелуй маг передаёт ему какие-то силы. Олег неосознанно прикрывает глаза и пытается положить руки на его утончённую талию, но маг отходит назад. Оборотень завороженно касается кончиками пальцев собственных губ, чувствуя приятное послевкусие. По его взгляду можно понять, что он хочет ещё. Но поцелуй оказывает на него и другое воздействие, побочное. По телу разливается лёгкое возбуждение, готовое перерасти в более сильное, но Олег словно не замечает этого, сосредоточившись на ощущениях. Хотя скорее, он просто не понимает, что уже возбуждён.       Но это замечает Алтан и вовремя касается холодной рукой голой груди Олега, остужая его пыл. Иначе он ещё набросится на него будто оголодавший зверь. Он человек, но в нём пока преобладают повадки зверя. Но это не делает из него животного. Его просто надо приручить. Он знает о том, какие чувства испытывает к нему оборотень, но сам он пока настороженно следит за своими, да и за всем происходящем в целом. Он слишком сдержан и величествен для всего этого, а потому его не должно волновать что-то подобное. Но ласку всё же надо проявлять по отношению к нему, ведь он ещё так многого не знает.       Словно король, благословляющий своего рыцаря, он изящными пальцами касается его щеки, а потом плавно кладёт руку, заставляя его посмотреть на себя. В глазах оборотня плещутся тысячи эмоций, он такой преданный и невинный, что теперь сложно смотреть в его глаза, потому что они слишком живые. Но высокомерие и божественная аура позволяют сохранить лицо и ясные глаза. Лицо Алтана всё также горделиво и практически безэмоционально. Олег восхищается им и едва ли не поклоняется ему.        — Успокойся, — говорит Алтан, видя постепенное угасание эмоций в глазах оборотня.        — Что это было?        — Эмоции. Я научу тебя сдерживать их.       Неожиданно Олег хватает его на руки. Шёлковая ткань приятно льнёт к телу, руки ощущают слишком близкий контакт с чужой гладкой кожей, а потому глаза удивлённо расширяются и он готов вот-вот сбросить мага на пол. Но еле удерживается, прижимая ледяное тело к себе, как самое священное сокровище, которым обладает только он сам. У Алтана лишь недоумённо взлетают его густые брови, но лицо словно лишено жизни.        — Я... Я не знаю... Я помню, что делал это раньше.        — Так значит неси меня к креслу и постарайся не уронить, — Алтан обхватил его за шею, чувствуя как предательски бьются их сердца. Он начинает думать о воспоминаниях своего подопечного.       Олег несёт его к креслу и останавливается перед ним. Он понимает непреодолимое желание не отпускать мага, а лишь сильнее прижать к себе. Но маг хочет, чтобы он его отпустил. И он повинуется. Аккуратно отпускает его, пытаясь ухватить последние касания к гладкой кожи. Усаживает его на мягкую подушку кресла, а сам спускается к его ногам, как покорный пёс своего хозяина. Но обратно в волка не спешит превращаться.        — Можно мне выйти туда? — спрашивает Олег, указывая на балкон.        — Если ты выйдешь на балкон в таком виде, не думаю, что тебя примут за украденную статую Аполлона, хотя ты очень на него похож, — ответил Алтан, вызволяя ноги из ласкающих их рук оборотня.        — Кто такой Аполлон?        — Древнегреческое и древнеримское божество. Ложись спать, волк. Утро вечера всегда мудренее. Спать.       Эти кроваво-красные глаза действуют на оборотня уже подсознательно, гипнотически, стоит только посмотреть на них. Уже через пару секунд Алтан наблюдает за тем, как обнажённое тело превращается в зверя, который тут же валится с ног впритык к креслу и засыпает.       Смотря на наконец-то притихшего волка, Алтан вновь закуривает кисеру и выдыхает белый дым, отпуская волнительные мысли. Завтра они должны покинуть это место как можно скорее. Завтра вероятно придётся силой заставить Олега переодеться в человеческую одежду, ведь им придётся на некоторое время спрятаться в мире людей, ведь создавать какие-либо порталы сейчас очень опасно. Их могут найти. Так же придётся тщательно следить за состоянием Олега, ведь даже перенервничав он может превратиться в оборотня на глазах у всех, а это чревато тем, что их крошечный потусторонний мир треснет как стеклянный шарик и разлетится как карточный домик.       А пока он просто молча наслаждается настоящим, не думая ни о чокнутой сестре, ни о охоте, ни о чём. Его мысли сейчас пустуют как безлюдная пустыня. Он лишь смотрит на балкон, на котором ему так и не удалось побывать, на распахнутую дверь, на тюль, подгоняемую обезумевшим ветром, и на белый дым, обволакивающий его и играющий для него тихую мелодию его любимых цветов — гладиолусов.