~I~
7'000'000 лет истории человечества подходит к концу…
Причиной тому стало столкновение с астероидом?
Ядерная война?
Или быть может война с инопланетянами?
Нет! Прямо сейчас…
…человечество будет полностью уничтожено; и произойдет это по воле их собственных создателей, «богов».
Когда-то давно, когда галактика только формировалась, а на Земле существовали лишь простейшие формы жизни, боги стали думать, а не создать ли им существ, подобия себя самих? И было решено назвать их родом человеческим, разумной формой жизни. Захлопнув историческую летопись от момента появления Адама и Евы, Брунгильда прикусила ноготь большого пальца. Старшая валькирия знала, боги скрывали очень многое, и явно боялись неизвестности, о которой лишь бегала молва среди младших божков. Вот он — шанс победить в споре, выиграть Рагнарёк, растоптать всё высокомерие, показать, что люди не такие слабые и жалкие, какими хотели бы их видеть создатели. Брунгильда понимала, что есть вероятность полного игнорирования её просьбы, но если та не попробует, то все жертвы были напрасны. Если боги могут восстановить своё тело с помощью своих магических сил, то люди, участвовавшие в сражении, канули в небытие, оставив после себя лишь легкое воспоминание. Больно ли уходить в забвение? — Нет, это как полное погружение в долгий непробудный сон. Жалеешь ли ты об этом? — Конечно да, как иначе? Ты больше никогда не увидишь любимых и дорогих, никогда не взглянешь на солнце, никогда больше не прогуляешься по бескрайнему небесному саду; вокруг тебя будет нескончаемая пустота. Небесная арена Вальгаллы встречает бурными аплодисментами и криками — жители небес несдержанно выкрикивали оскорбления в сторону трибун представителей человечества. Их непоколебимая вера в богов на столько затмила глаза, что становится откровенно противно просто смотреть на них — озлобленные и высокомерные, считающие людей за букашек. Несомненно, люди — создание богов, но не стоит занижать заслуги собственных детей; как бы не хотелось, даже Зевс пошатнулся в собственной уверенности, когда оба его брата проиграли смертным (прим. Посейдон и Аид живы; бессмертие в угоду желанию автора). Хеймдалль поправил свою накидку и взял микрофон. Решающая битва должна начаться с минуты на минуту, счет равный 6:6. Сейчас решается исход, будущее всего людского рода — погибнет он или же получит неприкосновенность на последующие тысяча лет от гнева божьего. Страж Асгарда проморгал, бросил беглый взгляд на балкон Зевса, а потом заголосил привычным для остальным голосом. — Итак, дамы и господа, боги и богини, сегодня состоится последний, решающий бой! По итогу данного сражения решится, будет ли применена на людях божья кара, или они останутся продолжать свои деяния на ближайшие тысяча лет! Трибуны вновь взорвались овациями, как со стороны людей, так и со стороны богов. Все определенно поддерживают свою сторону, на которой сидят, и одна лишь Брунхильда молча стоит на балконе. Она осторожно постукивала указательным пальцем по холодному мрамору, явно находясь в собственных мыслях. Волнение? Страх? Беспокойство? Гейр — младшая из сестёр — беспокойно смотрела на старшую. — Сестра Хильда, всё в порядке? — Да, просто волнуюсь, последний бой, — моментально ответила брюнетка, скрещивая руки на груди. Когда состоялся совет богов, никто и подумать не мог, что какая-то полу-богиня, валькирия, сможет возразить против решения самих богов! Когда Брунхильда выразила протест — Гейр чуть инфаркт не схватил, так сильно она еще не пугалась, особенно когда всё божественное внимание было сосредоточено на них двоих. Да, та была еще слишком юна и неопытна, чтобы понимать мотивы Хильды: «Связь между людьми и нами, валькириями, сильнее, чем с другими богами… Я не могу просто взять и бросить их…» Тогда то младшая и поняла, на сколько сильно рискует Брунхильда, встревая между богами и людьми — она подвергает свою собственную жизнь опасности; дейсвтует рискованно и отважно. Локи — нахальный и, пожалуй, самый противный из богов. Он беспринципный, злобный и заносчивый, а людей так вообще в расчет не берет. Проигрыш бывших участников его стороны сильно разозлило бога обмана, но он ни на грамм не сомневался в своих собственных силах. Драться с ним схоже с игрой в «русскую рулетку» — непредсказуемая схватка; экстремальная азартная игра или пари с летальным исходом. Локи не знает жалости, и он решительно настроен уничтожить людей. — Со стороны богов неотразимый и блистательный — Локи! — стадион взревел взахлеб, приветствуя потенциального победителя — конечно, все были уверены в победе своих фаворитов. Старшая валькирия скривилась в отвращении, смотря на наглую и самодовольную улыбку бога, что без всякого стеснения махал поддерживающей его трибуне рукой. Раздражение — то верное слово, которым можно охарактеризовать чувство, вызываемое этим молодым, на вид, парнем. — Со стороны людей…~II~
Мир людей отличался своей разнообразностью — это и светлые чистые улицы мегаполиса, и захудалые грязные трущобы, тихая деревушка на другом конце света. Брунхильда видела не только всю грязь, но нечто хорошее — люди не стояли на месте, как боги, они развивались, шли вперед, не полагаясь на веру и религию (лишь иногда). Человечество смогло самостоятельно уйти от старомодных понятий, прийти к высокоразвитой технологии, предпочитая духовой шкаф обычному костру в пещере. Хорошая ли идея идти к существу, которое полностью противоречит её натуре, её создателям и вере? — Определенно нет, но что не сделаешь ради победы, верно? До Хильды дошло о том, на сколько это глупая идея, только тогда, когда она встала напротив дубовой черной двери, в которую секунду назад громко постучалась. Это был небольшой двухэтажный дом, который находился где-то на окраине Аляски. По информации, что перед всем этим получила валькирия, Аляска — самый северный и крупнейший по территории штат США; из-за большой площади, климат тут самый разнообразный. Так как Брунхильда находится на юго-восточном побережье, то климат тут умеренный, морской, с большим количеством дождей. По ту сторону двери послышались неспешные шаги — ленивые и долгие, а потом перед валькирией предстала женская фигура. — Что тебе надо? — без промедления спросила хозяйка дома слегка охрипшим голосом. Брунхильда не сразу заметила, как ясное голубое небо сменило тяжелыми дождевыми тучами, а где-то вдалеке прогремел гром. Брюнетка сжала свои ладони в замке перед собой и склонила голову — переступать свою гордость всегда было трудно. Хильда проклинала себя и свое естество, слишком сильно это давит по самолюбию — просить помощи у противоположной стороны. — Прошу, выслушайте меня, госпожа Кай’Са, — наконец вымолвила брюнетка. Валькирия не видела лица собеседницы, но ощущала явное недовольство — это и стало причиной непогоды, которая накрыла небольшой участок земли. Брунхильда готова была к чему угодно: толчку, удару, может даже попытке захватить в рабство, но услышала только недовольное бормотание и скрип двери. — Проходи. Облегчение тут же накрыло воительницу с головой и она взглянула на Кай’Су, которая отошла слегка в сторону, давая проход в небольшой коридор. Брунхильда вошла в дом, погружаясь в иную, кардинально отличающуюся, атмосферу уюта и тепла. Не знай, кем является владелица дома, Хильда определенно охарактеризовала это как нечто потрясающее, успокаивающее и нежное, наполненное теплом и светом. Отличительным и ярко выраженным были различные цветы — благодаря собственной сущности, Хильда поняла, что без чар тут не обошлось. Стены в некоторых комнатах были оплетены плющом или лианами, окна обрамлены разномастными бутонами, а вместо ковров была мягкая молодая трава. — Тут красиво, — вырвалось из уст девушки, когда она созерцала небольшой декоративный водопад в огромной гостиной. — Спасибо, — от голоса за спиной Хильда хотела бы вздрогнуть, но сумела сдержать себя. — Что хотела, валькирия? Вообще, такое отношение было оправдано — Кай’Са не любила небожителей, нет, она их просто ненавидела. Сколько бы она не находилась на земле — творением богов — она не могла простить их, не могла понять их мотивы. Обойдя фигуру небесной девы, Кай’Са направилась на своей любимое место: мягкий диван, оплетенный виноградными лозами; на нем удобно было читать одну из популярных человеческих книг, или наблюдать за происходящем в своём мире (и мире богов в том числе) через призму связи; иногда просто дремать, размышляя о сущем. За столько столетий ты ко всему привыкаешь, и находится на поверхности не стало исключением для дитя Бездны. Кресло прогнулось под тяжестью женского тела, а Брунхильда не смогла заставить себя двинуться дальше дверного проема. Эти длинные, словно шелковые нити, волосы платинового блонда распластались по всей спинке, иногда теряясь среди листвы. Ядовито-красные радужки смотрели на валькирию с неким пренебрежением и одновременным холодом, незаинтересованностью и безразличием. В теплом освещении внутреннего убранства дома, кожа выглядела слегка загорелой, приятного телесного цвета, — на самом деле Кай’Са обладала холодным тоном кожи. — Если бы не обстоятельства, я бы ни за что не потревожила Ваше спокойствие, прошу меня про- Валькирию требовательно и резко перебивает чужой голос. — Ближе к делу, не испытывай моё терпение, Брунхильда. — Прошу Вас выступить от лица человечества на Рагнарьке! — выпалила громко брюнетка и хотела бы зажмуриться, но предпочла увидеть реакцию. На лице Кай’Сы не промелькнула ни одна эмоция, она так и продолжила смотреть на гостью — то ли анализируя, то ли придумывая способ расправы. С виду не было понять, что творится внутри этой светлой головы. Брунхильда напрягалась всё больше от каждой минуты молчания. «Она не согласиться, она не согласиться!» — истерически кричал мозг валькирии, медленно вводя девушку в панику. «Нам конец, она точно меня убьёт! Нет, на ней ограничения, я успею трансгрессировать.» — Прости, валькирия, но помогать вам не в моей практике, — блондинка отвернулась. На удивление Хильды, девушка напротив вела себя слишком спокойно, безэмоционально — та думала, что Кай’Са сильно разозлиться и убьет надоедливую полу-богиню. Валькирия глубоко вздохнула, набирая побольше воздуха — сейчас или никогда, хуже уже не будет, она тут, у дочери Безды, и если упустить эту единственную ниточку надежды, то все старания пойдут коту под хвост! — Умоляю Вас, госпожа Кай’Са! — валькирия упала на колени, лбом стукаясь о мягкую поверхность зеленого травяного ковра. Ее ноги спиваются в бархатный пол, а зубы слишком сильно сжимаю губу, прокусывая. — Брунхильда, — проскрипела сидящая напротив. Блондинку явно начинает раздражать настойчивость Хильды, но она всё еще сдерживает себя от опрометчивых действий, который негативно могут сказаться на собственном состоянии и положении. — Ты действительно готова заключить сделку с дьяволом?..~III~
— Со стороны людей… — Хеймдалль почесал свой затылок, всматриваясь в пустой темный проход, который шел со стороны людей. Сейчас боги ликовали, не сдерживая себя в оскорблениях и победных кличах, а люди, поджав «хвосты» наблюдали за происходящим — всё было напрасно? Все, кто отдал жизнь в этих битвах, пошли в расход, подобно сырью? Что-то укололо Брунхильду в грудь и она прикусила щеку, опуская стыдливо взгляд — лишь бы не видеть эту нахальную улыбку Зевса. — Если в течении пяти минут претендент со стороны людей не выйдет на арену, то им автоматически присуждается поражение, а значит, что боги победят в этом состя- Арену Вальгаллы накрыло холодным ветром, который буквально заставлял ёжиться и кутаться в всевозможных одеяниях. Балконы VIP-персон зашуршали, явно о чем-то переговариваясь, а Зевс недовольно бросил взгляд на валькирию, что теперь смотрела на него горящими, как у демона, глазами — зеленые, как молодая трава. — Это… Что же, представитель людей… — защитник Асгарда вздрогнул, как только заметил плавающий силуэт в непроглядной темноте коридора. — … Эт-то… Это… Святые духи, представителем людей станет неподражаемая владычица глубин Бездны — Кай’Са! — проорал в рупор, вызывая полное негодование не только у людей, но и у богов. Все внимательно следили за входом на арену, откуда сильным холодным потоком доносился вой ветра. Арена встретила Кай’Су тишиной, которой она могла спокойно наслаждаться в уютном небольшом доме в Аляске. Поправив свои длинные платиновые волосы, девушка открыла глаза, быстро анализируя ситуацию, в которую ввязалась. Сейчас было совсем не то время, чтобы выпендриваться и вступать в битву с каким-нибудь богом, но злость так сильно нахлынула на Кай’Су, что объективно принимать решения не было возможности. — Нахалка! — вскрикнул недовольный Зевс, главный из богов, упираясь костлявыми ручонками в перила балкона. — Как ты посмела явиться сюда, грязное отродье Бездны?! — завопил старик, но его тут же принялся успокаивать Арес. Кай’Са даже не взглянула на греческого бога, предпочитая не терять зрительного контакта с будущем противником. — Тебя забыла спросить, строптивый бог. — Дисквалификация! — вновь начал истерить Зевс, тыкая пальцев в миловидную девчонку на арене, которая больше напоминала старшеклассницу, что выросла из своей школьной формы. — Я требую убрать эту дрянь! Она не смеет участвовать в битве- — В правилах не написано, что кто-то не может участвовать в сражении от имени одной из сторон, — вмешалась Брунхильда, внутренне ликуя своей небольшой победе. Быть честной, она до последнего сомневалась, что дочь Бездны прибудет в Вальгаллу, но Кай’Са тут, хоть и выглядит предельно холодно. — Наглая полу-богиня! В этот раз блондинка всё-таки удостоилась перевести взгляд рубинов на Зевса, от чего тот замолк, всматриваясь в бескрайнее море крови, сверкающее в радужках представительницы людей. Кай’Са была сильной, достойной звания противник бога, если не одно «но», перечёркивающее все качества; об одном изъяне ведали только несколько существ иного мира. — И так, раз мы всё выяснили, то на счет «три» бой начинается! — вмешался судья Рагнарёк — Хеймдалль, вставая между двумя соперниками. — Раз! Два! Три! Гонг оглушает арену вместе с громкими аплодисментами и криками с трибун богов, от чего Кай’Са невольно морщится — звук неприятно бил по перепонкам, доставляя дискомфорт. Она не двигается, как и Локи, который выглядел подозрительно спокойным в присутствии прирожденного врага. Рожденная вместе с самой Вселенной, Бездна — воплощение непостижимого небытия из подземных глубин. Это неутолимый голод, готовый ждать целую вечность, пока его повелители, таинственные наблюдатели, не решат положить конец всему сущему. Смертные, которых коснется эта сила, вынуждены пережить необъятную боль, одного мгновения которой достаточно, чтобы сломить даже самый сильный разум. Попади туда раз, и ты никогда больше не сможешь увидеть божий свет, а твоими телом и душой будут лакомиться самые примитивные для того места монстры. Сами обитатели Бездны — порождения этой гиблой сущности, и многие из них лишены сознания. Другими словами — создания Бездны являются противоположной стороной мира. — Пришла, наконец, покаяться в своих грехах, дорогая Кай’Са? — самодовольно начал зеленоволосый бог, плавно начиная подниматься над пыльной ареной, всего на пару сантиметров. — Разве тебе должно быть не всё равно, Локи? — спросила девушка, упираясь одной рукой в бок. Она видит в глазах бога обмана то, о чем не хотела бы думать, не сейчас. — У нас тут, кажется, намечается бой, а не чаепитие. Локи хохотнул, складывая руки за головой, немного откидываясь назад. — Да, ты абсолютно права. Но хватит ли тебе сил выстоять против меня, бога? — от скользкого взгляда коварного небожителя любой другой тут же съежился, но Кай’Са была не такой. — А у тебя, или кого-то другого на этой арене, есть сомнения в силе дочери Бездны? — губы расплылись в самодовольной улыбке, но это никак не тронуло Локи, потому что он всё так же расслабленно пялился на фигуру блондинки. — Буду честен, — прикрыв глаза, протянул скандинавский бог. — Я знаю то, чего не знает большинство тут присутствующих. О да, от меня это никак не могло скрыться, — мерзкое хихиканье нависло над местом будущего побоища. Кай’Са, кажется, не выглядела столь удивленной от слов недруга, но внутри нее явно что-то поменялось, словно какой-то винтик перестал работать должным образом, затормаживая остальные прилегающие процессы. Она прикусила нижнюю губу и махнула волосами, расправляя их за спиной для удобства — ветер постоянно перекидывал несколько локонов на грудь. — Мерзкий божок, — прошипела девушка и в одной ее руке появилась темно-синяя сфера, которая переливалась на фиолетовый, с легкими искорками. Одним движением жительница Бездны направила свое заклинание вперед, прямо на Локи; шар практически соприкоснулся с выставленной богом защитой, но тут же разлетелось подобно стеклу, выпуская наружу поток холодного ветра, который за мгновение образовался в торнадо. Локи стало затягивать в эпицентр, а Кай’Са не остановилась на этом, формируя точно такую же сферу в другой руке. Два одинаковых вихря с новой, удвоенной силой, стали буквально высасывать из бога всю энергию, которая тратилась на защиту. — Не ожидала, что я так легко пробьюсь через твою жалкую защиту, — усмехнулась блондинка, когда первый созданный торнадо растворился — после него на всю арену Вальгаллы начали падать крупицы истертой магии бога обмана. — Сучка, — прошипел зеленовлосый и увеличил расстояние между ними. Болельщики богов поубавили свой пыл и уже с осторожностью поглядывали на девушку из Бездны — та размяла пальцы, поправляя некоторую бижутерию, что стала для нее ограничителями. Серебристые кольца над локтями, что цепко обхватывали тонкие руки, являлось одним из сильнейших подавителей магических сил; Кай’Са не могла снять их или сломать, даже если отсечет руки — браслеты просто поменяют свое местоположение. — На долго ли тебя хватит, с этими-то побрякушками? — сквозь злость, улыбнулся Локи. Фигура бога стала распадаться на двойников, окружая Кай’Су со всех сторон — это дезориентировало врага, заставляя его расфокусировать внимание на клонов. Возможно, это смогло бы сбить с толку обычного человека, но никак не создание Бездны, всепоглощающей тьмы. — Как думаешь, что сейчас чувствует Посейдон? — услышала девушка шёпот прямо над ухом. Стало дурно лишь от одного упоминания бога морей — такого холодного и жестокого бога, что не поколебался убить собственного брата. Кай’Са замялась, чем воспользовался ее противник — нанося удар прямо в спину. Из-за неожиданного точка девушка упала вперед, сильно обдирая колени о жесткий песок, но это было ерундой по сравнению с тем, что та переживала в родном доме, Бездне. — Он смотрит на тебя сейчас, я уверен. Все его мысли только о тебе, такой любимой и родной, как же жаль, — и залился хохотом. Эти слова больно ранили сердце девушки, но она не показывала это внешне, предпочитая сосредоточиться на бое. — Ты не многовато ли болтаешь? — всё же в голове проскользнули нотки злости и раздражения, которые не скрылись от бога обмана. Локи тут же решил нанести еще один удар, но был пойман за руку. Усиливая хватку, девушка была готова сломать тому кисть, лишь бы тот больше не открывал свой рот. Посейдон… Украдкой бросив взгляд на один из балконов, Кай’Са действительно увидела его. Даже спустя столько лет он ни капли не изменился: блондинистые локоны всё так же изредка падают на холодные глаза, а на лице было полное равнодушие. Такой высокомерный бог, кажется, никогда бы не испытывал чувства, присуще смертным. Его никогда не беспокоил кто-то другой, он не испытывал какой-либо симпатии, и уж тем более не был в отношениях. Посейдон был одинок и его это более чем устраивало (хотя Аид частенько пытался свести своего брата с какой-нибудь богиней). Блондинка хмыкнула, формируя в ладони заклинание огня — насыщенное синевой пламя разрасталось, а затем безудержно упало на арену, поглощая всё больше площади. — Знаешь, что самое обидное для тебя? — хитро блеснув глазами, спросил Локи. — То что он забыл тебя, ты ему стала не нужна, от тебя лишь одни проблемы. Что можно еще ожидать от существа Бездны! Кай’Са хотела было что-то ответить, колкое и грубое, но из-за своей неосмотрительности ступила на заколдованный участок, где скрывалась ловушка. Её окутала противная энергия, чем-то схожа с её собственной силой — огненная и жгучая. Локи мог заманить свою соперницу на участок, который был полностью в его распоряжении. — Посейдон воспринимал тебя как равную себе лишь из-за твоей силы! Великая Императрица Драконов! Как же пафосно звучало твое прозвище, а сейчас ты — жалкие остатки былого могущества, — подавление, которое разрушало ментальную защиту Кай’Сы, всё глубже проходило в сознание, пытаясь залезть в самые сокровенные мысли. Заклинание полностью окутало силуэт блондинки, формируя огромную сферу, чем-то напоминающее водную тюрьму. Кай’Са забилась внутри, кулаками убиваясь в тонкую, на первый взгляд, преграду. Задержав дыхание, она подобно зверьку в ловушке, стала дергаться и кружиться, ища слабое место в своем заточении. Перед глазами всё заплывало, потому что магия Локи давила на легкие, выжигая весь необходимый кислород. Глаза снова перешли на Посейдона, чтобы еще раз увидеть его спустя долгое расставание. Лицо осталось таким же, как и всегда… но, глаза — они стали куда ярче, либо это уже чертовы галюцинации. Кай’Се на секунду показалось, что бог морей хотел было улыбнуться, с сожалением и болью, но…~IV~
Воспоминания нахлынули на девушку неудержимым потоком, который сбивал буквально с ног. Кай’Са помнит их первое знакомство, их первое прямо столкновение лоб в лоб, их ссору, своеобразную дружбу, поцелуй… Всё это она бережно хранит внутри своего сердца — темного и всепоглощающего, мрачного и гнилого, но любимое Посейдоном. Они познакомились случайно, когда юная Кай’Са, еще молоденькая и легкомысленная, жаждущая приключений и вольности. — Под небесами все едины! Блондинка тогда вышла из Бездны, создавая человеческую оболочку. Девушка хотела узнать, что двигает людьми на безрассудные поступки, на слабость и вольность в своих действиях — им многое дозволено благодаря богам, — так думала Кай’Са. Она презирала богов и люде соответственно. Хотя, может это из-за врожденной агрессии, не известно. — Я даю клятву перед богами, быть способным дать людям ту жизнь, которую они заслуживают. Быть уверенным в своих силах, — даже сейчас, когда люди более-менее стали социальными, они всё еще верят в божков. Люди действительно верят в то, что боги слышат их? Глупцы. Поправив свои волосы, которые перестали светиться из-за человеческой оболочки, Кай’Са стояла в ряду таких же, кажется, учеников этого небольшого лагеря. На самом деле, опуская все формальности и неприязнь, молодая хозяйка Бездны поражалась стойкости людского народа — они быстро развивались, придумывали новые технологии, алгоритмы, стремительно шагали по «пищевой цепочки»; но были моменты, когда она понимала, что те толком и не отличаются от богов — в меру жестокие и беспощадные, даже к себе подобным. — Я торжественно клянусь посвятить свою жизнь служению человечеству, — эту клятву были обязаны произнести все ученики этой деревеньки. Вреди двух больших гор, находится эта маленькая деревня. Здесь и находится учебный центр, тут изучают медицину. Кай’Са не была заинтересована в человеческих знаниях, потому что такие как она никогда не болели, но любопытство было пороком не только людей. Мастер медицинского лагеря попросил Кай’Су принести сушенную малину, возможно, это понадобиться для обучения учеников очищению (детоксикации) внутреннего организма. Девушка не сильно разбиралась в знахарстве, да и не спешила углубляться в нее слишком сильно, так как она тут не на долго. Вообще, всё это было театром, где Кай’Са главная героиня, играющая роль послушной ученицы своего мастера. Дверь в небольшое хранилище с травами была почему-то незаперта, но Кай’Су это совсем не напрягло, в любом случае, никто в этом месте ей не сможет навредить. Без тени страха и сомнения, блондинка вошла, озаряясь по сторонам, чтобы обнаружить нарушителя. Как только свет проник в темно помещение — Кай’Са увидела лежащего на полу окровавленного мужчину. — Что ты тут делаешь? — холодно спросила жительница Бездны, упираясь руками в бока. Она не сказать что сильно взволнована состоянием лежащего, но не спешила звать на помощь. — П… Помоги мне. Что двигало в тот момент Кай’Сой только сам властелин Бездны знает. Хотя нет, даже собственный отец без понятия, что твориться в голове юной, еще не зрелой, Кай’Сы. Она помогла добраться раненному мужчине до своих покоев и решила перевязать ему раны — крови было много, а порезы достаточно глубокими и странными — они были явно не от обычного зверья. Кем же является этот незнакомец? — Может сам Бел’Вет послал шпионить за ней? Или кто-то из богов пронюхал? Нет, ерунда какая-то. — Как себя чувствуешь? — убирая окровавленную тряпку обратно в ёмкость с водой, спрашивает девушка. — Что за глупый вопрос… А! — незнакомец хотел было привстать на локти, но из-за этого доставил лишь себе больше боли. Снова рухнул на постель. — Это опасно, тебе нельзя двигаться, — фыркнула недовольно девушка и пальцами зачесала слегка вьющуюся челку мужчины — его волосы цвета спелой пшеницы оказались весьма мягкими на ощупь. — Температуры нет, горячки тоже, значит бешенство пока что не грозит. Раны весьма глубокие, буду заживать долго. Скажешь, с кем не поладил? — мужчина помотал отрицательно головой — не помнит или стыдно? Кай’Са тяжело вздохнула и снова смочила тряпку, чтобы смыть остатки крови и грязи с груди. Блондин выглядел спокойным, когда её пальцы проходили по тонкой светлой кожи. Внезапно его лицо исказилось, хотя пару секунд назад всё было нормально. — Тебе плохо? Я позову ма- Как только Кай’Са вскочила со своего места, её возвращают обратно, хватая за тонкое белое кимоно. — Нет! Не смей кому-то говорить обо мне! Блондинка, не ожидавшая такого, ошарашенно смотрела на лицо незнакомца, который приблизился к ней. Он выглядел взволнованным и немного раздраженным, на что девушка лишь фыркнула, отцепляя его руку от одежды. Кай’Са положила ладонь на твердое плечо мужчины и хмуро взглянула на его открывшуюся рану, а ведь она старательно перевязывала ее и обработала. За спиной скрипнула дверь. — Почему так долго? — чужие голоса тут же наполнили помещение, а Кай’Са решительно вскочила, прикрывая лежащего мужчину, имени которого она до сих пор не могла вспомнить. — Кто это? Выглядит подозрительно! Это же преступник! — С чего вы решили, что он преступник? — непонимающе спросила блондинка, закрывая своим телом незнакомца. Да, он был странным и подозрительным, но никакой угрозы от него не шло. — А откуда тебе известно, что он не преступник? Дитя Бездны застала, словно задумываясь — а зачем вообще она защищает этого человека? У нее нет ни единой причины, но внутри Кай’Сы было много противоречий, о которых стоит узнать больше. Сейчас она одна из учениц медицинского лагеря в человеческой оболочке, и её обязанность — помогать раненным. Прикусив губу, блондинка недовольно хмыкнула. — Вы не видите?! Он ранен! Это стало отправной точкой в новых, запрещенных отношениях. Их первая встреча — случайная, которая никогда не должна была произойти.~V~
— Отец! Умоляю тебя! — надрывно вопила блондинка, руками упираясь в холодный камень тронного зала. Она стояла на коленях и смотрела наверх, на место, где восседал великий Император Бездны, властелин и господин, а так же отец юной Кай’Сы. Скрытый в тени, массивная фигура практически не двигалась, но даже в глубокой тьме можно было видеть светящиеся яростью глаза. Бел’Вет не хотел видеть свою дочь, с тех самых пор, когда она стала водиться ни с кем-то там, а с самим богом! Возмущение не оставляло сердце владыки ни на секунду, а когда он видел эти истерзанные слезами глаза Кай’Сы становилось еще хуже — возмущение уступало место неконтролируемой ярости. Этот несносный бог смог одурманить голову его чада, вскружить голову, влюбить в себя. Как же это было мерзко, ведь это не сходилось с их природой — они были прирожденными врагами, но никак не возлюбленными. — Ты посмела показать мне на глаза после всего, что сотворила? Дрянь! — глава владыки вспыхнули огнем, от чего по всему телу блондинки прошлась дрожь. Она сжала руки в кулаки и сильно сдавила челюсти, пытаясь вновь не расплакаться. — Ты очень сильно разочаровала меня, Кай’Са! И кто бы это мог быть — бог морей! Какой позор для всей Бездны! — Хватит, отец… — шмыгнула носом девушка и вздернула голову. — Прошу, отпусти меня к нему! Хотя бы попрощаться! Мужской громкий хохот разошелся по всему залу. — Я запрещаю тебе видеться с этим жалким богом! Отныне, твоим наказанием будет полное ограничение сил на десять тысяч лет! — сердце пропускает удар за ударом, но Кай’Са все еще держится в надежде, что отец позволит ей. — Прочь! — Но… — Я сказал, пошла вон с глаз долой, нахалка! Глубоко внутри затаилась обида, их отношения были тайной, о которой никто не должен был знать. Как тогда Бел’Вет узнал о них? Или лучше сказать, от кого? — Нет, она точно никому и взглядом не показала на свои чувства, да и не особо с кем общалась в замке. Посейдон тоже не рассказал бы о них, так как наказание богов может настигнуть и его. Кто?~VI~
Магия, что сковывало тело Кай’Сы переливалось разными цветами, сильнее погружая дочь Бездны в недра воспоминаний, порабощая ее в долги непробудный сон. Нет, это не будет «прекрасная» сказкой про Спящую Красавицу, которую спасет «принц на белом коне». Суровая битва Рагнарёк не знает жалости, а боги слишком сильно хотят быть правыми и выйти победителями, не престижно им проигрывать полу-богине. Брунхильда выглядела озабоченной и испуганной — она знала, что силы Кай’Сы были ограничены, но не думала, что та проиграет Локи. Валькирии даже казалось, что тот был одним из слабейших из всех возможных соперников — Посейдон проиграл из-за своей невнимательности и легкомыслии; Аид из-за вздорного характера и большой самоуверенности; но боги воскрешаются путем вмешательства Вельзевула. Если же проиграет Кай’Са, то бог обмана точно не оставит от нее пустого места, и дело далеко не в стороне человечества, это инстинкт. — Похоже, на этом наши развлечения и закончатся. Надеюсь ты вдоволь насладишься всеми своими ужасными воспоминаниями, которые будут душить тебя, а затем поглотят твою душонку, — хмыкнул Локи, рассматривая причудливую перламутровую поверхность магической тюрьмы. — Это сделает максимально больно Посейдону, — прошептал так, чтобы трибуны не услышали. Тело девушки замерло, последние пузырьки воздуха распались ближе к границе, а глаза онемели. Время внутри замерло, а трибуны богов вновь взорвались аплодисментами, поздравляя Локи с победой. Горечь поражения сдавливало легкие Брунхильды. Она горестно смотрела на место, где должна была стоять та, на которую возложила ответственность за всё человечество. Было ли это ошибкой? Пузырь взрывается, распадаясь на частицы, окропляет песок арены. Тело безжизненно падает на распаленную поверхность; белые локоны пачкаются, прикрывая лицо. — Это победа! Человечество должно исчезнуть с лица Земли по воле богов! И никакие жалкие создания Бездны не будут стоять на нашем пути! — завопил радостно со своего балкона Зевс, полностью игнорируя, или не замечая, состояние своего старшего брата Посейдона. Бог морей, вроде бы, казался достаточно спокойным, но его взгляд был направлен исключительно на бледное потрепанное тело на арене. Его зрачки дрожали, а губы слились в тонкую полоску, словно вот-вот закричит. Руки крепко сжимали восстановленный трезубец, до побеления костяшек. Боль от потери расползалось по всему телу неприятной вязкой субстанцией, погружая мужчину в воспоминания. С их первой встречи прошло много тысяч лет, может быть три, или четыре, но Посейдон помнил первые мгновения — её глаза, казалось, были непроницательными, такими безразличными, но в мгновения могли вспыхнуть неудержимым пламенем. Эти прекрасные кровавые рубины он мог узнать из тысячи подобных, и лишь они смотрели на него, когда тот потерпел поражение от войны. В носу до сих пор свербило от свежести — заслуга высоких светлых сосен, которые каждый сезон обновляли лечебное буйство своих крон в той самой деревушке между двух больших гор. Пытаясь избежать гибели, Посейдон ступил на хвойную подстилку — она была настолько толстой, что казалось, будто идешь по пружинящему детскому батуту (потрясающее изобретение людей для развлечения своих детей). На самом деле бог мог вполне вылечиться в своих покоях, на Олимпе, на крайний случай сходил бы к целителям, но что-то дернуло и он встретился с этой… Этой чертовой «принцессой» Бездны. Тогда он не знал, кем является незнакомка с яро выделяющимися глазами, не присуще человеческому роду, позволил прикоснуться к себе, даже попросил помощи. Посейдон не мог отрицать того, что Кай’Са засела в его голове паразитом. Аид краем глаза наблюдал за состоянием своего брата, но ничего не смел говорить ему. Мало кто знал об их тайных отношениях, а в первое время вообще никто. Как же получилось, что все верховные боги узнали о запретной любви?Вставай!
Больно. Противно от своей собственной слабости. Прожигающий взгляд буквально заставляет еле-еле приоткрыть глаза — во рту неприятно скрипел песок, глаза щипало, а в нос ударил запах грязи и земли. Сейчас Кай’Са чувствовала себя хуже глубинного червя, которые в Бездне довольствовались лишь падалью и грязью. Она дрогнула, тело до сих пор плохо слушалось после подавляющей тюрьмы, которая, по своей сути, должна была полностью испепелить ее разум и душу. Голова безумно раскалывалась, а в ушах все еще стоял гулкий и знакомый голос: «Вставай! Вставай! Вставай!». Кто это? Кольца на предплечьях больно защипали, сильнее сдавливая тонкие руки. Эти ограничители — клеймо Кай’Сы, чтобы каждый в Бездне знал, как она провинилась и низко пала. Наверное поэтому-то девушка и решила сбежать в мир людей, подальше от презренных взглядом и желанием поглотить остатки ее сил. Уткнувшись лбом в песок, Кай’Са бесшумно хмыкнула, сжимая между пальцами сыпучую поверхность арены Вальгаллы. Если сейчас не встать, то ее точно прикончит этот скандинавский божок. Гнев на себя снова вспыхнул, как лесной пожар. Девушка поднимается на локти, устремляя свой взор на спину Локи. Да, такой самодовольный и высокомерный, как и остальные. Он просто греется в лучах славы, заставляя взвыть трибуны сильнее. Потом Кай’Са переводит глаза на человеческие трибуны: люди подавлены; всю свою сознательную жизнь она думала, на сколько всё-таки они жалкие, но благодаря жизни на Земле крупица сомнения все же засело в глубине души. Видеть разочарование в глазах смертных оказалось довольно неприятно, но это не то, что прожгло затылок и заставило встать. Кай’Са поджала губы, замечая темную фигуру в первом ряду. Она смотрела прямо на нее, заставляя вжаться в песок сильнее. Отец пришел чтобы взглянуть на унижение? Зачем? Ему было мало изгнания? Вообще, Кай’Се не за что обижаться на отца, ведь это было изначально понятно — их отношения не смогут вечно оставаться незамеченными, но все же было противно от того, что всё раскрылось именно так, из подтяжка. Голова раскалывалась от вражеской магии, собственного наваждения, дурных мыслей — Локи хорошо постарался, накладывая на нее заклинание безумия, девушка действительно сходит сума. Образ Посейдона мелькает перед глазами быстрыми световыми зайчиками, блондинка не может понять — правда это или игра воображения. Почему он смотрит на нее с отвращением? — Хватит… — шепчет одними губами дитя Бездны и до боли сжимает свой кулак, песок заскрипел и неприятно впился в кожу. Неизвестный до сих страх окутал тонкое и потрепанное тельце девушки, голова закружилась, глаза были направленны вперед, где, казалось, стоял Посейдон, но совсем не тот, кого она знала. Мертвенно-бледная кожа, которая буквально обтягивала кости, мышцы словно исчезли, щеки впали, скулы стали резкими и острыми, глаза почернели — нет, это были две всепоглощающие черные дыры, из которых непрекращающимся потоком шла густая непонятная субстанция. Было больно смотреть на возлюбленного, даже сквозь тысячелетия, она не может принять тот факт, что их любви не суждено расцвести подобно бескрайнему полю ярких подсолнухов. Грусть? — Да. Она определенно съедает внутренности Кай’Сы. Еще больнее осознавать, что отец прибыл на Вольгаллу, дабы увидеть еще более унизительное падение собственной дочери — наследницы трона, Императрицы Драконов!Panic! At The Disco — House of Memories
— Видимо, не на столько уж и сильна была принцесса Бездны, — мерзко загоготал голос бога обмана, который беспечно отвернулся от, кажется, побежденной блондинки. Балкон богов расслабленно наблюдал за участниками, Посейдон старался как можно сильнее скрывать раздражение, которое с новой силой нахлынуло на него. Он понял, кто растрепал о их встречах и отношениях, кто нагло следил за ними по вечерам, в людском мире. Скандинавский бог никогда не нравился Посейдону, но он не трогал его, ибо тот никак не выдавал себя за преследованием. Пальцы сильнее сжали трезубец. — Ты в порядке, брат? — спокойно спросил Аид, не поворачиваясь к тому лицом. Он перекинул одну ногу на другую, а руки сложил на коленях. Несмотря на то, что Кай’Са была полной противоположностью их силе и существу, он не испытывал у ней такой ненависти и неприязни, как другие боги. Аид принимал их чувства. — Вполне, — холодно кинул блондин и неожиданно встал, подходя к перилам балкона. — Ваши чувства не угасли даже спустя столько лет, удивительно, — задумчиво протянул бог подземного мира, вглядываясь в тонкую лежащую фигуру на арене. — У нее не было шансов победить, но она все равно вышла. Интересно, это из-за любви к людям, или любви к тебе? Бог морей сжал губы в тонкую полоску и прикрыл глаза, всматриваясь в свои длинные пальцы, которые сжимают холодный мрамор перил. Затем вновь поднимает голову и хмыкнул. — Я пожалею, но… Аид не понял слов своего брата, а затем удивленно наблюдал, как блондин поднял свое оружие и метнул его на арену. Над ареной поднялось облако пыли, скрывая в себе участником битвы. Что произошло? — Никто не мог сказать, кроме двух богов. — Подождите, что произошло?! — голос Хеймдаля немного проскрипел от удивления, он прижал микрофон сильнее. — Неужели еще ничего не закончилось? О боже, не верю своим глазам! — завопил сын Одина, протирая свои очки. — Не верю своим глазам, между участниками появился трезубец великого Посейдона! Блондинка сквозь пелену пыли и грязи разглядела сверкающее копье, которое возникло прямо перед ее лицом. От него веяло светлой магией, которая буквально щипало её тонкую кожу; ощущения, словно воздух разъедал её, развевая темню магию Бездны. Браслеты на руках завибрировали и начали мигать, причиняя колющую боль. Что ей делать? Прикасаться к божественному оружию было схоже с прыжком в святую воду на Олимпе. Оно причиняет боль, выжигая темный элемент сущности ее сил. Кай’Са повернула голову и встретилась вновь с холодными льдинками, которые когда-то пленили её сердце. — Не смей даже думать об этом, бестолковая девчонка! — заорал её отец, который своим выбросом магии откинул окружающих ее людей и богов. Слушать повелителя Бездны было последним делом в списке Кай’Сы, поэтому единственным движением, которое она смогла сделать — резко ухватиться за рукоять, пока Локи с ужасом и беспокойством отмахивался от пыли. Новый взрыв пошатнул небесную арену. — Что она делает?! — ужаснулась старшая из валькирий, расширяя глаза. — Сестрица, почему ты так нервничаешь? — Гейр подпрыгнула от громкого визга Брунхильды. — Наши силы — полная противоположность друг друга. Основа магии Кай’Сы — смерть и поглощение, разрушение, когда наше — это жизнь и свет. Оружие Посейдона является божественным, и оно буквально пропитано светлой магией… — пояснила брюнетка. — Другими словами, оно смертельно для жителей Бездны… Игра, которая не должна была изначально затронуть девушку, превратилась в реальную бойню на выбывание. Сейчас она находится между тем, чтобы полностью исчезнуть из этого мира, либо победить Локи и поднять свой статус не только в глазах самоуверенных божков, отец будет гордиться ею. Боль стрелой пронзила тело, вызывая у дитя Бездны громкий истошный вопль. Трибуны застыли в ужасе, потому что такое они точно никогда не видели, даже боги никогда не встречались с нечто подобным — как происходит слияние двух противостоящих друг другу сил. Руки задрожали, а сама Кай’Са поднялась в воздух, начиная витать. Глаза заливало красным, словно радужка вышла за рамки и растеклась по всему глазному яблоку. — Черт! — рыкнул Локи и собрал между ладоней магию, чтобы развеять мешающуюся пыль. — Я ни за что не проиграю этой наглой сучке! Огненная волна, созданная из магии Локи, прошлась кольцом по арене, развивая облако. Это должно точно нанести урон этой девчонки, но как только глаза обнаружили фигуру противницы, губы невольно поджались, а по спине прошелся табун мурашек. Его тело перестало слушаться, а ноги словно приросли к поверхности арены. Из-за смешения магии, тело Кай’Сы стало вырабатывать слишком много энергии, и поэтому подверглось неким изменениям. Её волосы расплелись из хвоста, стали витать в воздухе, словно девушка находится на глубине океана — плавно переплетаясь друг с другом; кожа осталось такой же, бледной, но приобрело синеватый оттенок в стыках с броней, в некоторых местах начала проглядываться темно-синяя, чешуя цвета индиго; ей новая броня напоминала некий раздельный купальник из крошечных чешуек, скрепленный между собой тонкими прожилками темных вен; самым ярким акцентом было лицо — белок глаза почернел, еще сильнее выделяя яркие неоновые красные радужки, а на лбу, в окружении тонких синий линий, вырисовывался яркий сапфир. — К-как? — бог обмана упал, наблюдая за хищным оскалом соперницы. Кай’Са взмахнула трезубцем и наставила его на Локи, который сжался сильнее. То что она сделала было невозможным, но сила бога помогла освободиться от ограничителей. Вокруг девушки летали тонкие ленты из воды — это была чистая магия, которой просто не было места в теле принцессы бездны. — Прощай, Локи, — протянула довольно Императрица Драконов. На вытянутом кончике нового оружия начала проявляться темно-синяя магия, которая состояла из энергии Бездны и силы Посейдона. Сфера начала разрастаться, образуя тонкий диск. — Драконий рёв. Огромная голова дракона полетела водным потоком на зеленоволосого скандинавского бога, что не смог сдвинуться с места. Атака пошла прямо по Локи, полностью сплющивая и поглощая его тело. Солнце светило над ареной Вальгаллы, пригревая зрителей своими лучами, а небо разогнало надоедливые тяжелые тучи. Кай’Са, стоящая в своем обычном облике, прокрутила в руке копье Посейдона и улыбнулась. Теперь оно не приносило боли, а лишь согревало ее руки. — Ч-что… Что произошло? — Хеймдалль завертел головой в поисках Локи, но никого кроме высокой девушки не обнаружил. — П-подождите… Это зн-начит что победила несравненная Кай’Са! — опомнился бог и встал на арену, подходя к победительнице. — Получается, сторона людей победила! Зевс опешил, открыв рот, а Посейдон продолжал стоять, наблюдая за своей любовью издалека. Время ли сейчас делать какие-то опрометчивые решения? Или же… — Ступай, теперь вам никто не посмеет помешать…