***
насыщенные картинными галереями, вечерними свиданиями в тихих ресторанах и родными объятиями в постели четыре дня спустя, всё на том же балконе сидел сейчас лишь один человек. он, одетый теперь в шёлковую изумрудную блузу и тёмно-коричневые брюки, с мундштуком в пухлых губах, накрашенных едва заметным розовым блеском, писал портрет. то был ещё лишь набросок, над которым работать и работать; тем не менее, человек на портрете был едва ли не точь в точь похож на оригинал: тёмно-каштановые волосы с зачёсанной набок отросшей чёлкой, карие, большие глаза — под одним красовалась невероятно милая родинка; чёрные как смоль брови, что всегда выглядели великолепно; изящный, чуть закруглённый нос — опять же, с родинкой на самом его кончике; большие, сердцевидные губы ярко-розового цвета. пак чимин рисовал мужа. почти десять лет назад ким тэхён отправился в пусан, любимый и далёкий морской город, на выставку молодых художников, взяв с собой лишь одну-единственную картину — портрет своей бабушки. там он встретил его — ярко-рыжие волосы, бандана, повязанная на шею, едва ли подходящие по размеру джинсы, обтягивающие стройные ноги ну уж слишком сильно; белая майка с логотипом битлз, едва заметные стрелки на глазах, измотанная улыбка и буйный характер. им было по семнадцать. тэхён тогда только-только приехал: стоял на пляже, куда с вокзала по его просьбе привёз таксист. чимин, что играл неподалёку со своим классом в волейбол, подбежал, чтобы забрать мячик, и солнечно улыбнулся младшему, да так, что оба, кажется, поверили в любовь с первого взгляда. двумя часами позднее сидели в кафе неподалёку от пляжа, ели фисташковое мороженое и улыбались одними глазами. обменялись номерами. когда настало время выставки, тэхён жутко нервничал — пальцы искусанные, новая подаренная мамой бежевая футболка с мишкой порезанная на плечах (он любил так делать, успокаиваясь). по приходу в галерею, завидев свою работу на стене среди других, чужих, заметно успокоился — он здраво оценивал свои способности и понимал, что в его возрасте такая работа — ценность. стоял, наблюдая за остальными с лёгкой улыбкой, держа в руках угощения, что были на каждом шагу в галерее — апельсиновый сок и безе. и увидел его. — ты тоже участвуешь? — пак чимин чуть не в припрыжку подошёл к нему, сверкая глазами и ярко улыбаясь. — я не знал, что ты тоже рисуешь, — вместо ответа произнёс тэхён, улыбаясь, ероша свои непослушные кудрявые волосы цвета черешни. — у тебя восхитительная бабуля, — пройдя к портрету, чимин улыбнулся. сердце тэхёна было отдано в его маленькие пухлые руки именно в тот чудесный момент. уехал он неделей позже, чем планировал: в выставке поучаствовал — ничего толкового не получилось, однако он не расстраивался — это было лишь начало его пути; переписываясь с чимином и в поезде, и ночью и днём, он не переставал улыбаться. так и повелось: они ездили друг к другу почти каждую неделю; спустя год дружбы поняли, что оба хотят куда большего, потому начали встречаться. тэхён как-то сидел допоздна на чиминовой кухне с его мамой, болтая о творчестве и чимине, смеясь тихонько и выпивая третью кружку зелёного чая подряд, в то время как чимин в своей комнате совершенно секретно ото всех близких подавал документы обоих парней в сеульский национальный. отучившись вместе в университете, заведя чудесных друзей, коими являлись чон хосок с факультета биологии, ким сокджин с филологического и мин юнги с музыкального, они продолжили путь вместе. за всё то время жизнь знатно поиздевалась, порадовала не меньше; одним словом, и в радости, и в печали. тогда-то они и решились. уже, честно сказать, оба не помнят, кто из них сделал предложение — казалось, они, как зачастую это и случалось, надумали и сделали чуть не одновременно; одно помнят хорошо — фейерверки в тот вечер были лишь для них, и пока играла медленная песня о любви, они целовались так долго, как могли позволить их лёгкие. — любимый, — едва переступив порог, тэхён, снимая тёмно-зелёный шарф, поднял руку с большим очевидно заполненным шоппером в ней, — я купил ингредиенты для пиццы, давай приготовим сегодня? — он прошел в комнату, на ходу снимая лёгкий серый пиджак и кладя сумку с продуктами на маленький журнальный столик. — снова босиком ходишь, — чимин, потушив сигарету, встал и, осторожно переступая через все баночки с красками, подошёл к мужу, обнимая за шею и улыбаясь, — конечно, давай приготовим. у тебя нет на сегодня никаких планов? мы могли бы сходить вечером в парк. — я люблю тебя, — чуть склонив голову, тэхён целомудренно поцеловал мужа в висок, зарываясь носом в светло-русые волосы, — да, давай сходим.***
«любимый, с днём рождения. твой самый любимый завтрак прямо возле тебя, на тумбочке.
я в турине — забираю твой подарок. вернусь совсем скоро, любовь.
сокджин звонил, сказал, они приедут к двум часам. люблю тебя, мой самый светлый луч.
твой тэ.»
улыбнувшись, чимин, зевая и потирая лицо, повернулся к прикроватной нежно-коричневой тумбе; увидев рисовые пирожки, апельсины, нарезанные дольками, и любимую чашку с ароматным дымящимся кофе, он стал улыбаться ещё шире. поставив поднос на колени, принялся завтракать; на часах была лишь половина девятого утра, так что у него было много времени для того, чтобы привести себя и их небольшую квартирку в порядок. ходя по дому в полотенце, замотанном чалмой на голове, изумрудном шелковом халате и с увлажняющей маской на лице, подпевая песне по радио, он не заметил, как входная дверь открылась, пуская в квартиру его самого родного человека. стоя на кухне, нарезая лёгкий цезарь для гостей, он совсем не слышал шагов сзади. когда на талию осторожно, боясь испугать, опустились тёплые длинные пальцы, а возле уха прозвучало нежное тихое «любимый», он лишь слегка улыбнулся, откладывая овощи и разворачиваясь в объятиях тэхёна. — с днём рождения, родной, — младший чмокнул его в нос, поглаживая пальцами бока, и улыбнулся самой любимой чиминовой улыбкой, показывая дёсны. — я люблю тебя, — обняв за шею, пак уложил голову на тэхёнову грудь, медленно покачиваясь совсем не в такт песне, но в такт своим спокойным, счастливым мыслям. — ты ведь не против, если подарок ты получишь сейчас, до прихода гостей? — уткнувшись носом в макушку мужа, тэхён покачивался тоже. подарком оказался целый набор новых художественных приспособлений — мольберт, что так давно хотел старший; огромная коробка с двумя сотнями цветных карандашей и несколько десятков скетчбуков разных размеров. но то было не главным подарком: под всем этим, в упаковочной коробке бежевого цвета с тёмно-фиолетовым бантом сверху, лежала маленькая шкатулка цвета тёмного шоколада. открыв её, чимин услышал мелодию, что мама напевала ему в детстве, когда они вместе собирали малину в саду; внутри лежал маленький конверт, а под ним — ожерелье из розового золота с кулоном, явно парным — половина луны, именно та фаза, что была на небе в день, когда ким тэхён появился на свет. в конверте лежала записка: «моей душе. навсегда, твой самый лучший тэ.», а ещё два билета в париж, на концерт ими обоими обожаемой группы. — ты действительно самый лучший, — поднимая глаза, в которых едва-едва удерживал слёзы, он с улыбкой подошёл к мужу и крепко-крепко обнял его, — спасибо за всё. — любимый, — тэхён, взяв лицо старшего в свои руки, медленно и долго целовал его, прежде чем отстраниться всего на несколько миллиметров и произнести, — у меня такой же, но— — с моей фазой луны, — чимин, уже откровенно плача и улыбаясь, закончил предложение за мужа и вновь поцеловал его, — я люблю тебя. до прихода гостей оставалось ещё два часа, когда все дела были кончены, квартира убрана, а блюда приготовлены. чимин сидел в гостиной на старом диванчике, одетый в любимую тёмно-малиновую юбку до колен, нежно-сиреневую майку, что открывала вид на острые ключицы, и высокие, походящие на сапоги тапки. тэхён же сидел в кресле напротив, одетый в тёмно-синие вельветовые штаны, бежевую простую футболку и полосатый тёмно-оранжевый пиджак. он красил ногти своего мужа в бордовый цвет. на обоих были надеты новые кулоны, а на лицах сияли улыбки. — мы выходим замуж, — едва ли смущённо произнёс чимин, держа тэ за руку, стоя прямо перед чуть не двумя десятками людей, что застыли с радостными лицами на своих местах: кто на диване, кто на стульях, креслах, пуфах — даже на полу. там, напротив двух влюблённых парней, сидели их семьи, самые близкие люди: родители, бабушки с дедушками и три лучших друга. хосок, вместе с тэхёновой бабушкой, уже спустя пару секунд чуть не валили пака с ног, едва ли не вереща и обнимая парня. все были счастливы, юнги и отцы обоих деловито пожали тэхёну руку (и чимину тоже — хотелось бы, да чон с бабушкой так в него уцепились тогда, что было не подобраться), проговаривая слова поздравлений, а мамы обоих парней сидели в обнимку, плача и уже обсуждая подробности свадьбы (если бы не их дедушки и ким сокджин, что единогласно решили пригласить всех выпить отметить событие, они чуть не стали бы обсуждать брачную ночь ещё не состоявшихся молодожёнов). — в италии действительно чудесно, дорогой, — мама чимина показывала тэхёну журнал о путешествиях, когда они сидели в гостиной в съёмном доме его и его жениха. — мне тоже безумно хочется туда, — выйдя из ванной, чимин подошёл к ним в одном махровом белоснежном халате, присаживаясь на тэхёновы колени, забирая у того из рук чашку горячего шоколада и отпивая. — я согласен… мне очень нравится эта идея! — ким, обняв чимина за талию, уложил свой подбородок на плечо старшего, улыбаясь миссис пак. — я так сильно, сильно люблю тебя, — накрасив и высушив ногти, они держались за руки, сидя на балконе — чимин, с мундштуком меж губ, восседал на своём излюбленном месте — коленях своего мужа. тэхён покрывал поцелуями его шею и затылок, сжимая в руках талию старшего, и покусывал небольшие, едва румяные ушки. — у нас есть ещё полтора часа, кажется, — с откровенным намёком, чимин отложил сигарету, потушив её, и развернулся к тэ лицом, усаживаясь поудобнее, да поближе. — чего же мы ждём, — тэхён, улыбнувшись, с лёгкостью поднял мужа на руки, и тот обхватил его талию бёдрами, едва ли не порвав любимую юбку, тихо матерясь. они вошли в гостиную, где всё уже было обустроено для приёма гостей, и чимин предложил заняться сексом на полу их спальни — одно из их самых любимых мест.***
— так, значит, вы собираетесь в швецию? — осторожно поедая пасту, тэхён задал вопрос сокджину, что сидел слишком уж молчаливый. — ах, — театрально вздохнул хосок, теребя браслет на своей руке, — я не могу больше молчать! — он взглянул по сторонам, на обоих своих парней, что сидели по бокам от него. чимин отложил столовые приборы, а тэхён отставил бокал шампанского — оба ну очень хотели услышать новости. — да, да, — едва заметно улыбаясь и покраснев, юнги закатил глаза, глядя на сокджина, который очевидно расслабился, до того сидевший напряжённым — боясь наговорить лишнего, — хённи, давай уже, говорите. — мы собираемся выйти замуж, — все трое буквально расцвели после слов, одновременно сказанных сокджином и хосоком, и взялись за руки. — поэтому мы летим в швецию, — хосок вскочил со стула, оббежав стол, он присел возле чимина, чтобы показать своё кольцо с красным камнем внутри; сокджин и юнги, оставшись на своих местах, протянули руки, показывая свои кольца — сокджиново с розовым камнем, у юнги же он был прозрачным. — дата ещё неизвестна, мы только начинаем всё планировать, — юнги улыбнулся своей милейшей кошачьей улыбкой, зачёсывая волосы назад, и посмотрел на чимина с тэ, — но имейте в виду, вы обязаны приехать. — боже. конечно! — чимин, осторожно вытирая слёзы, дабы не испортить макияж, обнял сначала хосока, а после и сокджина с юнги, — ребята, это самый лучший подарок на день рождения, — улыбаясь, он повернулся к тэхёну, — после твоего, конечно же.