ЭпидОтряд

- В сторону, - повторил Шметтау, принимая классическую стойку прицельной стрельбы с двух рук. - Нет, - эхом отозвался Криптман, встав между инферно-пистолетом и Ольгой. Люкт затопал, становясь по левую руку от господина. Все произошло быстро, как в театре, будто стороны репетировали обмен действиями и репликами. Девушка испуганно прижала младенца, спрятавшись за широкой спиной Крипа. Ребенок пискнул, кривя губы, видимо почувствовал ольгин страх. - Фидус, ты идиот, - раздраженно бросил Шметтау. - Отойди, не то умрешь вместе с ними. Эссен шагнул в сторону, держа пушку так, чтобы при необходимости накрыть всех пурификаторов или бОльшую их часть. - Ты желал моей смерти, - отозвался молодой инквизитор, его руки и губы чуть подрагивали, но в целом Криптман-младший держался хорошо, насколько можно ждать от человека под дулом мельта-пистолета. - Ну, так делай, что хотел, только своими руками. Без посредников. - Идиот, - повторил Шметтау. - И защитник еретиков. В сторону! - Она была права, - негромко вымолвил Фидус. - Есть время для безжалостной жестокости. А есть время для милосердия. Мне кажется, сейчас уместно проявить… немного доброты. - Этот ребенок воплощенное Зло, - Шметтау закипал на глазах, теряя выдержку и хладнокровие. - Он должен умереть! И он умрет! С ней или без нее! Но я не хочу сжигать и тебя за компанию. Свою могилу ты выроешь сам. - Это невинное дитя, которое не ведает, что творит, - покачал головой Фидус. - Невинное? - взревел Шметтау. - Да ты представляешь, скольких людей он уже убил?! Его паника накрыла четверть планеты! Сколько погибло?!! Сколько еще отравлены ядом Варпа, сколько изувечены? Последствия будут сказываться веками! Прочь с дороги, глупый мальчишка, прочь и дай сделать работу другим, если сам ты бесполезный слабак! - Нет. - Что ж, быть может, это даже лучше, - отрезал Шметтау, приняв решение. Его палец напрягся на спуске, Фидус чуть присел так, словно намеревался броситься на Калькройта, однако в это мгновение шагнула вперед техножрица. - Адептус Механикус берут эту женщину под свое покровительство и защиту, - провозгласила Вакруфманн чужим голосом. - Такова прямая воля Парламента и Фабрикатор-Генерала Марса. Все надлежащие уведомления вы получите в официальном порядке. - Вы… ее?.. - сбился Шметтау. - Что? - Объект «Ольга» угоден Богу-Машине и Марсу, - пояснила Дженнифер, вставая бок-о-бок с Криптманом. Сервочереп над корпусом Дженнифер зловеще поблескивал красной линзой, техножрица властным жестом протянула вперед ладонь, на которой лежала голова-рупор. Пале сдвинулся еще больше, чтобы захватить одним выстрелом техножрицу с инквизитором и мертвым слугой. Судя по всему, быстрое умножение новых целей инквизитора не радовало. - Да забирайте, - презрительно кинул Шметтау после короткого раздумья. - Медноголовые все время играют с запретным, но это ваши заботы. А отродье зла - уже моя ответственность. Оставьте его и проваливайте куда хотите. Можете заодно прихватить эту пародию на инквизитора. Ему привычно скрываться за чьей-нибудь спиной. Криптман лишь улыбнулся и качнул головой. Ольга крепче прижала ребенка, прошептав: - Нет… не отдам. - Как видите, ваш «объект» сам ищет смерти, - указал Шметтау. - Сложная дилемма, - басовито прогудела железная голова. - У Марса пока нет консолидированной позиции относительно допустимости существования объекта «Дитя». Однако в данный момент он не представляет опасности. Я склоняюсь к тому, что не следует торопиться с окончательным решением, а пока надлежит принять все меры к изоляции объекта в наиболее комфортных и защищенных условиях. - Так не пойдет. Если вы защищаете отродье, вы тоже недостойны жизни, - приговорил Шметтау. - Ты готов противостоять воле марсианского парламента, инквизитор? - уточнила Дженнифер. - С учетом того, что каждое твое слово фиксируется? Невыполнение указаний Высшего Лорда Терры карается смертью и лишением сана инквизитора. - В моем служении я готов противостоять кому угодно, - ощерился в недоброй улыбке Шметтау. - Ибо я присягал тому, кто выше Лордов Терры и всех ржавоголовых. Я храню дом Императора, а если для этого придется сжечь отступника, еретичку и железную дуру, быть по сему. - Нет, - пробормотал Деметриус, и в тишине могильного зала слова юноши прозвучали с отчетливой решимостью. - Так нельзя. Он качнулся вперед, сделал крошечный шажок, будто намереваясь присоединиться к живому щиту Ольги. - Уймись, - проворчала Берта. - Это уже не наши заботы. Не наше дело. Пусть решают между собой. - Нет, - внезапно сказал Священник. - Это наше дело. - Что?.. - Это наше дело, - повторил монах, осеняя себя аквилой. - Все, через что нам довелось пройти, лишь прелюдия. - Слышь, ты совсем рехнулся от переживаний? - тихонько прошипела Берта, тщетно стараясь говорить так, чтобы никто больше не расслышал. Священник повернулся к ней со словами: - Здесь наше главное испытание. Выбор, которого ждет Император. - Да какой выбор!? - возопила, не сдержавшись, Берта. - Но вот же он, - потерянно вымолвил Священник. - Вот мы стоим перед младенцем, который одержим великой силой. И дано нам выбирать из двух. Следует ли проявить милосердие, но зная притом, что доброта сегодня вполне может обернуться страшными бедствиями завтра. Или… - он шумно сглотнул. - Проявить жестокость. Убить дитя, чья вина лишь в том, что нечестивые совершили над ним злое. Но, быть может, эта жестокость суть милосердие к будущим жертвам архизлодея. - А делать то что? - спросила Берта. - Как правильно? - Я… - Священник выглядел потерянным, что было удивительно и несообразно, учитывая, с какой энергией и храбростью он вел себя прежде. - Я не знаю… Нет ни знамений, ничего… Наверное Император хочет, чтобы каждый из нас выбрал сам. Эссен Пале облизнул губы и уточнил: - Какие приказания, господин? - Жди, - еще более зловеще осклабился Шметтау. - Пусть нестойкие духом и склонные к ереси обозначат себя. Адепто Пурификатум вынесет нам благодарность за очищение рядов. - Я выбираю. Второй шаг Деметриуса был куда больше и увереннее первого. Санитар промаршировал мимо Калькройта, сопровождаемый прицелом Эссена Пале, встал рядом с Криптманом, добавив: - Она провела нас сюда, защитила от эманаций зла. Она прекратила кромешный ужас. Если не Император вел ее, то кто же? - Марс полагает твой выбор разумным, юноша, - церемонно качнулась голова на ладони Дженнифер. - А я ни хрена не буду выбирать! - сообщил граду и миру Савларец, он отошел в сторону и демонстративно сел, держа руки на виду. - Носа мне хватило. Теперь отбываю срок и выполняю приказы. Отсюда и до Старых Звёзд. Что прикажет комендант-командир, то и сделаю. - Я с инквизицией, - Святой Человек виновато смотрел мимо Деметриуса, словно боясь встретиться глазами. - Им виднее. Если они говорят, что тут зло, так и есть. А какую гадость этот… сотворил, мы все видели. Может он и не нарочно, только Плаксу не вернуть. И Грешника. Безумца опять же. И все прочих. Радист тяжело вздохнул и отступил к Шметтау, однако не настолько, чтобы инквизитор счел это коварным сближением. Священник посмотрел на Берту, комендант машинально провела руками по комбинезону, под которым скрывалось знамя Отряда. - Про доброту, это, конечно, красиво… и правильно, - подумала вслух командир. - Но с нами инквизиторы. Они явились в нужный момент и размолотили «Шестьдесят четвертый», а то бы нам конец пришел, хоть с пигалицей, хоть без нее. Как по мне, это и есть знамение. Знаменнее некуда. И если имеется хоть малость шансов на то, что вот это, - наставница показала куда-то в сторону, - повторится, доброта как раз в том, чтобы не дать… Она запуталась в словах, махнула рукой и шагнула ближе к Шметтау. - Святой отец? - поднял бровь Калькройт. - Ваш выбор? Бесславно умрете с еретиками или выйдете наружу с праведниками? - Ты плохой ловец человеков, инквизитор, - сказал Священник. - В твоем вопросе уже заключен ответ. - Я не думаю, что пастырь может колебаться, выбирая меж агнцев и козлищ, - произнес Шметтау. - С другой стороны, подобное сомнение есть ответ сам по себе. Что ж, два праведника это, конечно, маловато, но лучше, чем ни одного. - Эй-эй, - воскликнул Савларец, - Что-то у тебя математика не сходится! - Все, что не добро, есть противоположность ему, то есть зло, - благожелательно улыбнулся Шметтау. – Нейтралитет, считай, та же ересь. Савларец с воплем бросился бежать, спотыкаясь о трупы. Все крепче сжали оружие, понимая, что время разговоров миновало. Ольга отвернулась и зажмурилась, чувствуя в объятиях теплое маленькое тельце, вымазанное в крови. Шметтау улыбнулся еще шире и еще страшнее, будто смакуя мгновения триумфа, но прежде чем он скомандовал «огонь», под высокими сводами зала прогремело: - Остановитесь! Именем Его я запрещаю убийства! Гремя снаряжением, бряцая оружием, в зал сплошным потоком хлынули новые бойцы вполне человеческого вида. И не человеческого тоже, поскольку воинов сопровождали автоматоны. Новую группу возглавлял гигант астартес в белых доспехах без украшений, печатей и любой символики. Лишь на правой стороне нагрудной пластины виднелся небольшой значок, похожий на двухконечную стрелу, вписанную в круг. Гигант с кажущейся небрежностью держал силовое копье, закинув его на плечо. Космодесантник не носил шлем, и удивительно яркие голубые глаза сияли, как лазерные лучи. Светлые, почти белые волосы спускались на горжет, пряча под собой разъемы и контакты. - Капитан… - выдохнул Фидус. - Неспящие. - Мое почтение ангелам Императора, - набычился Шметтау. - Но вам здесь искать нечего. Это наше дело, дело Инквизиции. - Сей вопрос мы решим, - прогудел космодесантник, вышагивая с неторопливостью и размеренностью автоматона. Его спутники разделились на два крыла, продвигаясь вдоль стен зала со сноровкой опытных воинов, проверяя каждый метр на ловушки и мины. За спиной ангела шли две женщины в таких же белых доспехах, только без стрелы. Ольга затаила дыхание, припоминая, что мрачных теток в похожей броне со знаками трилистника она уже видела. Заключенные на церковно-тюремном корабле называли их «саритасами» и очень боялись. - Нечего. Решать, - отчеканил Калькройт и взял на прицел космодесантника. Сразу же несколько ярко-алых точек заскользили по торсу инквизитора, а спустя мгновение прицельные метки легли и на Эссена. - Я с вами, господин, - заверил помощник, целясь в гиганта, несмотря на то, что мог умереть в любую секунду. - Приказывайте. - Инквизитор, - сказал ангел, останавливаясь в паре метров от Шметтау. Казалось, астартес искренне забавляет ситуация, несмотря на то, что мельта-пистолет на таком расстоянии мог причинить немало бед. - Я не понимаю, что вы намерены оспаривать. Ваши действия неугодны Марсу. Ваши действия неугодны Ордену. Они скоропалительны и продиктованы больше страхом, нежели здравым рассудком. Отступитесь и, ежели сочтете нужным, обжалуйте наше решение в соответствующих инстанциях. Силовое копье на плече гиганта чуть потрескивало, лезвие источало едва заметный свет. Дженнифер Вакруфманн встала так, чтобы Ольга и Фидус оказались прямо у нее за спиной. - Отражающий щит? - спросил космодесантник поверх головы Шметтау. - Не совсем, - ответил некто механическими устами техножрицы. - Паллиатив, который позволяет добиться сходного эффекта, используя конструктивные особенности источника питания. К сожалению лишь один раз и ценой разрушения носителя. - Один раз, - облизнул губы Эссен и крепче взялся за рукояти мельты. - Один… - Этого хватит, - на сей раз ответил космодесантник. Он говорил спокойно и мирно, словно речь шла о чем-то малозначимом. - Второй попытки у вас не будет. Более того, не исключено, что скоропалительная перестрелка выведет из равновесия ребенка, и он опять закричит. Разве мы этого хотели бы?.. - Может быть так и лучше, - прошептал Калькройт, по-прежнему не опуская инферно. - Тогда у вас не будет иного выхода... Космодесантник подошел еще ближе, не мигая посмотрел на пистолет в руках инквизитора, на Криптмана и выглядывающую из-за его плеча Ольгу. - Так вот какая ты в действительности… - негромко, с едва заметной ноткой добродушной иронии вымолвил гигант. - Любопытно, - затем он обратился к Шметтау, куда строже. - Инквизитор, любая, даже самая драматическая сцена, будучи затянутой, превращается в пародию. Вам следовало попытаться убить младенца сразу, без театральных ремарок с разделением чистых и нечистых. Или не целиться в меня, а немедленно стрелять в девушку с ребенком. Вы допустили сразу несколько существенных заблуждений и увенчали их тактическим просчетом, упустив шанс. Теперь вы лишь выставляете в невыгодном свете Инквизицию и лично себя. Отступитесь. - Нет. - Тогда вы умрете, - констатировал гигант. - Бесславно и бессмысленно. Ордосы и так понесли здесь большие потери, есть ли смысл умножать их? Женщины в белых доспехах замерли по обе стороны от капитана, лица «саритасов» ничего не выражали, в руках не было никакого оружия, но почему-то Ольге казалось, что именно эти суровые тетки с одинаковыми прическами «каре» и татуировками на лицах здесь самые опасные и быстрые. - Я уже умирала один раз, - негромко произнесла Дженнифер, и Фидус понял, что «шестеренка» обращается к Ольге. - Есть вероятность, что меня удастся реанимировать и после активации щита. - Этого требует воля Императора! - крикнул Шметтау, целясь прямо в лицо ангела, не обращая внимания на прицельные лучи, которые скользили по изорванному скафандру инквизитора. - Это нужно для человечества! Он хотел бы этого! - Не тебе говорить о том, чего хотел бы Император! - неожиданно провозгласил астартес, его бас гремел как танковая гусеница, светлые глаза сияли, подобно осколкам чистейшего лазурита. - Я знаю Его волю, ибо слышал ее! Я познал слово Бога, не искаженное толкователями! - Ч-что?.. - Реликвия вашего ордена? - негромко и неожиданно спросила голова Дженнифер. - Значит, это правда? - Да, - внушительно пробасил гигант. - Один из Его избранных воинов пережил Ересь и стал основателем нашего ордена. Священная броня, выкованная в кузнях Терры, хранит запись штабного совещания времен Великого Крестового Похода. Совещания, которое вел сам Император, объясняя смысл и цель своих деяний. - Это поистине удивительная реликвия. Я счел бы за честь, позволь ваш орден приобщиться к сакральному знанию, - попросил неизвестный в голове Дженнифер. - Это возможно, - кивнул астартес. - Как символ нашего союза и единения перед лицом угроз. Но, думаю, обсудим этот вопрос позже. Хотя бы потому, что не в моей власти принять такое решение единолично. - Безусловно, - согласилась голова. - Император не мог одобрить ересь! - выдохнул Шметтау, чувствуя, что теряет время и позиции, так что вместо длани карающей он стремительно превращался в жалкую помеху на пути куда более могущественных сил. - Вы ошиблись или это подделка! Космодесантник поглядел на инквизитора с беззлобной жалостью, будто на умалишенного. - При чем здесь одобрение ереси, глупец? - спросил астартес. - Император говорил о том, что всякое препятствие есть вызов. Вызов, который закаляет нас, делает человечество сильнее, умнее, могущественнее. Только в борьбе утверждается право людей на господство во вселенной. Нет позора в том, чтобы отступить перед непреодолимой силой. Нет позора в том, чтобы принять ее вызов и проиграть. Но достоин лишь осмеяния и забвения отказ принять вызов, продиктованный страхом. Так говорил Он. И Его слова Неспящие пронесли через тысячелетия. - Это ребенок - чудовище, - прошептал в отчаянии Калькройт, рука инквизитора дрожала, ствол инферно выписывал зигзаги. - Его нужно убить, пока он не обрушил на Империум страшные бедствия. - Это невинное дитя, - покачал головой ангел Императора. - Пока невинное. Он может стать чудовищем, ты прав. А может - великим псайкером, чьи деяния вознесут и восславят Империум. Сосуд его жизни пока не наполнен, а судьба еще не написана. И какой она будет - зависит от нас. - Это риск! - в отчаяния воззвал Шметтау, казалось, он готов пасть на колени, чтобы умолять. - Который допустимо принять, - уточнила Дженнифер. - Это вызов, - непреклонно ответил космодесантник, он сделал еще шаг и оказался рядом со Шметтау, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки обычного человека. Гигант в снежной броне возвышался теперь над инквизитором, будто скала. - Вы пожалеете об этом, - прошептал Калькройт, без угрозы или ненависти, скорее в бесконечном отчаянии, как человек, не способный удержать слепцов на краю бездны. - Придет время, когда вы вспомните мои слова и пожалеете, что не совершили малое зло ради уничтожения зла великого. С неожиданным участием и миролюбием гигант положил огромную ладонь на плечо поникшего инквизитора. - Возможно, так и будет, - негромко, как равный равному, сказал астартес. – Но это дитя суть дар человечеству. Это вызов нашей вере и нашему разуму. Убив его, мы признаем, что слабы и ничтожны. Что мы не можем вырастить великого псайкера в осознанной любви к людям и Его наследию. И таким образом, проявив слабость, мы сделаем шаг назад от Его мечты. Калькройт посмотрел снизу вверх на гиганта и молча качнул головой. - Нет, - прошептал он. - Нет… вы неправы. - Я не ждал, что ты поймешь, - вздохнул ангел. - Хотя и надеялся. Что ж, быть может, когда-нибудь ты признаешь мою правоту. Нашу правоту. А возможно и наоборот… ты окажешься ближе к истине. Голос космодесантника усилился и окреп, утратив нотку дружеского участия. Теперь в нем звучала лишь непреклонная воля. - В любом случае, сегодня жизнь этого ребенка не в твоей власти. Убери оружие и прочь с дороги, инквизитор, или ты умрешь, как бы мне не претило это. Суровые женщины в белом обошли инквизитора и направились к Ольге. Девушка дрогнула и отшатнулась, но Криптман удержал ее за локоть. - Все в порядке, - ободрил он. - Все по-настоящему закончилось. - Теперь можно отдать дитя, - сказала Дженнифер. - Ему больше ничего не угрожает. - А… я?.. Могу? его?.. - Разумеется, - ответил голос неизвестного марсианина. - Но не сейчас. Ребенка надо вымыть, накормить и оказать медицинскую помощь. При нем должен все время находиться санкционированный псайкер высокого уровня, чтобы успокаивать, гасить всплески эмоций. Чуть позже вы обязательно встретитесь. Нам же следует поговорить. - Дотуров, если не ошибаюсь? - спросил астартес, едва заметно улыбнувшись краешком губ. - Да, - лаконично ответила голова. - Хорошо, что мне не пришлось использовать орудия «Кроновера» для нейтрализации угрозы. Траектории полета осколков рокрита при стрельбе через шесть стен трудно прогнозировать. - Я не оспариваю прерогативу Адептус Механикус, - сообщил космодесантник. - Но мне было бы интересно поговорить с этой девочкой. После. В более спокойной обстановке. - Разумеется, - ответил марсианин. - Укрепление союза между Марсом и Орденом Неспящих есть процесс двустороннего движения. «Саритасы» молча забрали ребенка у Ольги, осторожно и мягко, как хорошо вымуштрованные медики. Рядом будто из ниоткуда возник старик в бесформенной робе и с белоснежной повязкой на лбу, коснулся длинными пальцами окровавленной головы малыша, затем кивнул, по очереди, астартес и женщинам. Белобронные тетки с той же осторожностью унесли младенца, сопровождаемые стариком, чьи пальцы непрерывно двигались, будто сплетая невидимую пряжу. - Пойдем, Фидус, - пророкотал капитан. - Нам есть, что обсудить, не будем откладывать разговор. Криптман оглянулся на чистильщиков и Шметтау. Инквизитор, все еще с пистолетом в руке, выглядел потерянно и жалко. Эссен возвышался, как обычно, глухой ко всему кроме приказов господина. Пурификаторов уже взяли в оборот их коллеги с орбитальных станций, обращаясь с явным почтением. Криптман молча отсалютовал сослуживцам по бронепоезду, те вразнобой ответили, даже Савларец. - Твоя служба в очистке закончена, - сказал великан, перекладывая копье на другое плечо. - И есть мнение, ты неплохо себя проявил. Настолько, что сможешь опять повесить на шею инсигнию. - Честно говоря, вы последние, кого я рассчитывал здесь увидеть. Фидус чувствовал запредельную усталость и даже проигнорировал упоминание о вероятном возвращении на инквизиторскую службу. - Я же говорил, было интересно, куда приведет тебя дорога трусости. Надо сказать, я приятно удивлен, в том числе и тем, что ты выжил. - Твое решение, - Криптман перебрал в памяти события минувших дней, вспомнил смерть, ужас, огонь, войну, погибших. - Оно мне действительно не понравилось. Но… сработало. - Я рад, - просто вымолвил космодесантник. - Но конец любого события всегда есть начало других. То, что вы совершили, велико и значимо. Однако сделанное относится к прошлому, и впереди открывается будущее. - А… она?.. - Фидус поглядел в сторону Ольги. Девушка стояла и о чем-то говорила с Дженнифер, их окружило несколько скитариев, марсианские воины совсем не походили на охрану, скорее выполняли роль почетного эскорта. - О ней позаботятся. И да, опережая следующий вопрос, никто не помешает вам встретиться снова, если вы оба выразите такое намерение. Однако не сейчас. И ее судьбу решать уже не тебе. - Я думал… - Криптман вздохнул. - Думал, что поселю ее в поместье. Пусть заведует нашей фамильной библиотекой. Хорошая, предсказуемая жизнь в мире и покое, расписанная на десятилетия вперед. А все случилось… по-иному. - Будущее никогда не отвечает нашим чаяниям, - улыбнулся астартес. - Но возрадуйся, твоими стараниями это будущее у девушки есть, пусть оно и не связано с тобой. Разве не жизни для Ольги хотел тот Фидус, что пришел однажды ко мне за помощью? - Да, - Криптман вернул улыбку, вполне искреннюю. - Да. Этого я и хотел. - Отлично, а теперь пройдемся. Есть, что обсудить. * * * На улице шел дождь, вернее снег, тающий по пути меж тучами и землей. Криптман даже удивился и подставил широкую ладонь с обломанными ногтями, ее быстро усеяли крошечные капли влаги. Было тепло, никакого сравнения с утренним холодом, от которого у Фидуса обморозились кончики носа и ушей. - Да, - сказал инквизитор самому себе, в ответ на невысказанные мысли. И повторил. - Да, так и есть. Солнце клонилось к закату. В дымном небе светились огненные следы десантных кораблей - марсиане продолжали переброску армии, кроме того, наконец, пришли в себя орбитальные войска самообороны Маяка и арбитры. Стрельба на улицах все еще продолжалась, но теперь она стала куда реже и организованнее, шел уже не бой, а скорее отстрел. В тяжелом, сыром воздухе повис едкий запах прометия и горелой плоти - специальные команды приступали к сожжению трупов, но больше всего воняла туша морского чудовища, которое сумели-таки остановить, вылив на нее буквально напалмовый ливень меньше чем за квартал от здания театра. Возможно, из-за обилия огня центр города прогрелся настолько, что впервые за многие годы здесь увидели дождь. Мимо прошел Священник, потерянный и несчастный. Он бормотал под нос: - Я не смог выбрать... Единственный из всех. Не смог… - Это не страшно, - сам не понимая, зачем, сказал Фидус. Священник остановился, глянул на инквизитора воспаленными глазами, ответил: - Ты не понимаешь. Я пастырь душ. Я всегда должен быть первым, я факел, что светит во тьме, я зеркало, отражающее свет Императора. Но если моя паства выбирает решительно и твердо, а я колеблюсь, какой же из меня поводырь? Монах сгорбился и пошел дальше, глубоко засунув руки в карманы. Фидус пожал плечами, двинулся в противоположную сторону, заметив, наконец, то, что искал. Вернее тех, кого искал. Калькройт Шметтау сидел на рокритовом обломке, бесцельно прокручивая инферно-пистолет на указательном пальце, продетом через скобу. Пале снял мельту и топливный бак, в остальном же остался неизменен, как будто усталость и раны были над Эссеном не властны. - С париком тебе лучше, - заметил Фидус, подойдя ближе. Эссен промолчал. - Не вижу Люкта, - безрадостно хмыкнул Калькройт. - Поломался окончательно? - Марсиане взяли на восстановление. Он это заслужил. - Да, не поспоришь. Полезный сервитор. А что с девчонкой? - задал второй вопрос Шметтау. - Тоже наложили руку ржавоголовые? - Я бы сказал «пригласили в гости». Впрочем, она совершенно не против, и Ольгу можно понять. Ее знакомство с Империумом было… довольно-таки односторонним. Шметтау хмыкнул, вкладывая в один короткий выдох бездну эмоций. - Все-таки она еретичка… - Нет, - отрезал Фидус. - Марсиане явились за ней? - задал очередной вопрос Шметтау. - Персонально? - Отчасти. Они планировали на Маяке какую-то свою большую операцию. Для этого заранее была развернута группа агентов, в том числе Вакруфманн. По ходу событий жрицу перенацелили на дополнительную задачу – следить за «объектом», защищать, передать Марсу. - Что ж, она справилась, - задумчиво констатировал Шметтау. - К нашей беде. - Да, - согласился Криптман. - Справилась. - А тебе… вам, чистильщикам, соответственно, грядет прощение? - Будет решаться, - пожал плечами Фидус. - Но думаю, так и случится. Все-таки постарались мы, в самом деле, на славу. Это вполне можно посчитать Замечательным Деянием. - Счастливый конец для всех, - вздохнул Шметтау. - Почти для всех. Не считая людей, которых со временем убьет этот чудесный малыш. Но то дело будущего… Коли ты здесь, значит, не пригодился ни марсианам, ни астартес. И ей тоже. В этой истории нет красивого финала? - Всему есть время и место, - проговорил Фидус. - Я хотел ей помочь, и я помог. Не ради «спасибо». - Значит, даже не поблагодарила, - утвердился во мнении Шметтау. - Наверное, обидно? - Нет. Это… - Криптман задумался на пару мгновений. - Это скорее выравнивание баланса. Она спасла меня, я же проявил черную неблагодарность. Теперь я вернул долг и ушел, не ожидая ничего взамен. Инквизитор посмотрел снизу вверх на Фидуса. Тот, в свою очередь, поглядел на инквизитора сверху вниз, чуть раскачиваясь с носков на пятки. - Тебе что-то еще нужно? - безразлично спросил инквизитор, опуская голову. Грязные искусственные волосы повисли печальными сосульками, плечи опустились, фигура Шметтау отражала бесконечную усталость и опустошение. Эссен Пале неподвижно застыл рядом, как часовой, который давно забыт, но продолжает нести службу. - Я сделал все, что хотел. Почти все. Напоследок решил посмотреть на тебя, - прямо ответил Криптман. - По своей воле и выбору, а не потому, что ты почтил меня своим визитом. Встать так вот, друг против друга. И посмотреть в глаза. - Хотел триумфа? - Калькройт снова поднял голову и уставился прямо в глаза Фидуса. - Что ж, наслаждайся. Ты победил. Победил во всем. - Нет, - тихо вымолвил Криптман. - Я не ищу победы над тобой. И не искал. - Неужели? - саркастически осведомился старый инквизитор. Сейчас, после тяжелых испытаний и жестокого боя, после того, как Шметтау проиграл, он больше не казался достопочтенным мещанином средних лет. Полный возраст Калькройта ясно читался на его лице, в осанке и жестах. Перед Криптманом сидел глубокий и разбитый старик, в душе которого осталось лишь отчаяние. - Да, - подтвердил Фидус. - Я никогда не видел тебя… в бою. В служении. Но хотел посмотреть. Ведь всю жизнь отец рассказывал мне, сколь велик был инквизитор Шметтау. Как безжалостен оказывался к врагам Империума. Сколько раз Фидус Криптман обязан жизнью старому товарищу. - Убирайся, - со злостью потребовал Шметтау. - Как скажешь… - Фидус помолчал и закончил с неожиданной теплотой. - Дядя. - Я тебе не дядя! – огрызнулся пожилой инквизитор. - А как еще назвать человека, который был названным братом твоего отца? Который первым взял на руки Криптмана-младшего? - Ничего не изменилось, ничего не закончилось, - Шметтау стиснул кулаки так, что явственно захрустела бронированная ткань скафандра. – Ничего! Да, мы были братьями. И моими руками ты пришел в этот мир. Но твой отец предал меня. Предал все, что было между нами! Нельзя вернуть прошедшее. Нельзя склеить разбитое без следа, если ты не колдун. А мы не колдуны, мальчик… - Как пожелаешь, - вздохнул Фидус и твердо вымолвил. - Но я не хотел этой вендетты и не буду в ней участвовать впредь. Тот… ангел Императора… может он и ошибался, но все же одну вещь сказал верно. Есть деяния, которые нас принижают. А есть те, что возвышают. Ты пытаешься отомстить мертвецу. Это жалко и недостойно, но таков твой выбор. Я же предпочту помнить того, кто принимал роды у жены друга, пока тот переливал ей свою кровь. О таком человеке я буду рассказывать своим детям и ученикам, если они у меня появятся. И это будет мой выбор. Фидус еще раз поглядел на Шметтау, затем пошел дальше, мимо скитариев, что устанавливали прямо на асфальте какую-то пушку. - Ты не станешь инквизитором! - крикнул ему в спину Шметтау, а затем сорвался на бессвязные, отчаянные выкрики. - Никогда не станешь! Ты жалок и бесполезен! Ты ничтожество! Слабое ничтожество! И это никогда не изменится! Никогда!!! Фидус остановился и глянул через плечо. На лице Криптмана появилась очень слабая и удивительно добрая улыбка. - Может быть. Но отец говорил - дорога к совершенству начинается с осознания несовершенства. Я понял, что плохой инквизитор. Я встретил людей, которые были лучше меня и преподали важные уроки. Значит, мой путь еще впереди. Скажи, а какой дорогой теперь идешь ты? Сказав это, Криптман пошел дальше, уже не оглядываясь. - Какой дорогой? - даже не прокричал, а как-то проскрежетал ему вослед Шметтау. - Ты хочешь узнать про мою дорогу? Я расскажу тебе, мальчишка! То, чего ты не знаешь из-за глупой солидарности друзей старшего Криптмана! Фидус чуть замедлил шаг. Хотя, возможно, так лишь показалось. - Культ, за которым мы охотились, наше величайшее дело! Важнейшее дело в защите Империума! Культ направленный против Цивистас Империалис миров Саббат!!! Достигший успеха из-за предательства Криптмана-старшего! Бывший инквизитор не оглянулся. - Если бы твой отец был к этому моменту жив, его казнь и низложение за пособничество ереси даже не обсуждались бы!!! Тысячи миров, где миллиарды Его подданных стали пищей Губительных Сил! Вот истинное наследие твоего отца. Это, а не жалкие рисунки и бредовые сказки! Шметтау глубоко вздохнул. Ярость, с которой он произносил обличения, выходила за рамки дозволенного измученному телу старого инквизитора. - Моей жизни не хватит, чтобы исправить ничтожную долю этого «наследия». Но это путь, который я выбрал. И буду идти по нему до конца. - Господин, - Эссен помог инквизитору встать, подставил руку, на которую Шметтау тяжело оперся. Старику казалось, что поясница вот-вот развалится на отдельные позвонки, и, если бы не поддержка Эссена, Шметтау, наверное, упал бы. - Нам пора возвращаться, - сказал Эссен. – Капсула ждет, топлива хватит для выхода на орбиту. - Да, - тяжело выдохнул Шметтау. - Пора. Он еще раз посмотрел в спину Криптмана. - Здесь больше нечего делать. Нам пора, - тихо повторил инквизитор, и Эссен помог ему сделать первый шаг, не дав упасть в грязную лужу с хлопьями сажи.