Любимый враг

      А как-то на телефон Дазая позвонили. Насмешливый голос произнёс в трубку, когда Осаму ответил на звонок:       — Хочешь получить Дос-куна?       — Конечно, — ответил шатен. — Только какой смысл тебе его сдавать?       — Я люблю, Дос-куна, он мой лучший друг, но одновременно с этим, я хочу провести эксперимент, — проговорил голос в трубке.       — Откуда мне знать, что это не ловушка?       — Потому что, это говорит тебе Гоголь. Я держу своё слово и играю по правилам. Если хочешь отомстить за своего сына, я скажу, куда тебе подъехать. Приезжай один, иначе игры не будет. Я уйду, воспользовавшись способностью и вытащу Фёдора, если пойму, что что-то не так.       — И что же ты задумал, Гоголь-кун?       — Ооо! Вы скоро об этом узнаете, Дазай-кун, — Гоголь расхохотался и продолжил: — Вам понравится мой план, я в этом уверен.       — Я приду, но только с одним условием.       — Каким же?       — Если ты сдашь мне эспера, который, использовав на Чуе свою способность, заставил его забеременеть. Если не сдашь, сделки не будет.       Николай усмехнулся       — Дос-кун был прав, ты действительно его любишь.       — Так, что скажешь?       — Я сдам его тебе.       — Отлично. Договорились.       После того, как Гоголь выдал Дазаю, местонахождения эспера, из-за способности которого Чуя забеременел, шатен сказал Николаю:       — Мне нужно два дня. Я должен спасти Чую, завтра позвони мне и назови адрес, куда приехать, буду один.       — Хорошо. Я верю тебе, поскольку слышал, что ты держишь слово.       Не теряя ни минуты, Осаму тут же собрался и куда-то уехал, не сказав рыжику ни слова. Однако Чуя частично подслушал его разговор с Гоголем и отправился за ним.       Когда Дазай, угрожая эсперу пистолетом, собирался прикоснуться к нему, чтобы обнулить способность, рядом появился Чуя и произнёс:       — Постой, Дазай. Давай спросим у него кое-что.       — Что именно? Чуя, я хочу спасти твою жизнь.       — Я долго думал о том, что произошло и теперь, я не хочу убивать этого ребёнка. Ты не можешь понять, каково это — ощущать в себе новую жизнь.       — Но она тебя убивает и убьёт в конце.       — Я знаю, но возможно, этот эспер может сделать иначе?       — Может. Но я не смогу, наверное, обнулить его потом.       — Почему?       — Это не важно, ладно, давай поговорим с ним.       — Всегда ли твоя способность убивает? — спросил Чуя, обращаясь к Ки-но Цираюки, для устрашения засветившись красным и приподнимая его в воздух.       Тот молчал и тогда рыжий отбросил его к стене, больно ударив о неё спиной.       — Мне кажется, он не настроен на разговор, — произнёс Осаму. — Нужно отвезти его в пыточную. Думаю, что там он станет поразговорчивее.       — Что ж, в пыточную, значит в пыточную. Сам пойдёшь или помочь?       Час спустя Чуя с Дазаем отвезли эспера в порт и спустившись на лифте на третий уровень подвала мафии, определили Ки-но в одну из камер. Посадив человека на странный стул, больше похожий на гинекологическое кресло, Чуя приковал его руки оковами, которые были присоединены к креслу, а на животе застегнул ремни, при этом ноги эспера были согнуты в коленях и так же удерживались оковами.       Осаму надел на руки резиновые перчатки и, взяв паяльник, включил его в розетку, Чуя же расстегнул ремень на брюках пленника и стянул их с него вместе с трусами.       — Не надо, — взмолился Ки-но, сразу же поняв для чего мафиози нужен паяльник и почему его усадили именно в такое кресло. — Я согласен ответить на ваши вопросы.       — Что ж, прекрасно. Мы не хотим тебя пока убивать, поэтому я тебя слушаю, очень внимательно, — сказал Дазай.       — У моей способности есть две стороны, одна может убить, вторая нет. Я могу её контролировать и переключать по желанию, а так же сделать так, чтобы она не убила того, на ком была применена.       — И ты готов с нами сотрудничать добровольно? — задал вопрос шатен.       — Согласен. Я понял, что вы серьёзные ребята. Но пообещайте, что не убьёте меня потом.       — Твоя жизнь теперь зависит от его жизни, — произнёс шатен, кивнув на Чую. — Если с ним что-то случится, ты умрёшь мучительной смертью. Для начала, я сдеру с тебя кожу и вставлю в задницу раскалённый паяльник. Ты будешь медленно подыхать и, скорее всего, умрёшь ты от болевого шока.       — Я вас понял. Вы хотите сохранить этого ребёнка?       — Да, — сказал рыжий, а пленник кивнул в ответ.       — Хорошо. Я сделаю так, чтобы оба остались живы.       — Прекрасно. Чуя, отведи его на второй уровень и запри в одной из камер. А у меня ещё есть тут дела. Сейчас приведут ещё кое-кого, нужно его допросить.       — Хорошо, — Накахара отстегнул пленника от стула и повёл его к лифту.              Вечером перед тем, как поехать домой, Осаму зашёл в кабинет Огая и рассказал ему о Ки-но Цираюки и о его способности.       — Если со мной что-то случится, проследи за тем, чтобы с Чуей всё было хорошо, отец.       — Что с тобой может случиться? — задал вопрос Мори, посмотрев сыну в глаза. — Что ты задумал?       — Да ничего, говорю просто на всякий случай. Мы решили оставить этого ребёнка. Это ведь твой внук.       — Всё это как-то странно. И сама эта ситуация, а то, что Чуя беременный от тебя и вовсе в голове не укладывается. Вы ведь так ненавидели друг друга.       — Как видишь, всё не так, как кажется.       — Ладно, не хочу копаться в этом. Вы ведь взрослые люди, знаете, что делаете.       Покинув кабинет босса, Осаму зашёл к рыжему исполнителю.       — Поехали домой, Чуя, — проговорил Дазай, и рыжий, кивнув, взял плащ и шляпу и вышел из кабинета, дождавшись, когда из него выйдет Осаму, он закрыл дверь на ключ.       Приехав домов квартиру Чуи, последний принялся за приготовление роллов, а Дазай засел за ноутбук, сказав, что ему нужно поработать. На самом деле, шатен хотел привести дела в порядок, на всякий случай, так как не знал точно, чем закончится завтрашняя встреча с Гоголем и Достоевским. Сделав то что хотел и написав два прощальных письма, одно для Мори, второе для Чуи, Осаму закрыл ноутбук и прошёл на кухню.       — Ты что, курил? — спросил шатен рыжего, почувствовав запах сигаретного дыма и увидев, как рыжий закрывает окно.       — Немного, — ответил Накахара, подходя к столу и продолжая готовку.       — Ты должен бросить.       — Я знаю, но это не так просто сделать.       — Помощь не нужна?       — Нет. Я уже почти закончил.       Поужинав, эсперы решили выпить чаю в гостиной, куда они и направились с двумя дымящимися кружками. Присев на диван рядом с Осаму, Чуя спросил, делая несколько глотков из чашки:       — Как ты нашёл этого эспера? Я слышал, как ты разговаривал по телефону, кто тебе сказал где его искать?       — Анго, — соврал шатен. Он не хотел, чтобы Чуя знал правду, даже если бы рыжему не удалось помешать завтрашней встрече, Дазай был уверен, что Накахара потащится за ним, а он не хотел подвергать его риску в его положении, да и он ведь дал слово, что будет один.       — И откуда он узнал, где его искать?       — Я не знаю, Чуя. Да и какое это имеет значение? Главное, что мы нашли этого человека. — Осаму сделал несколько глотков из чашки, а Чуя отпил из своей и поставил её на стол.       — Мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь, — проговорил рыжий и, накрыв ладонью руку любовника, провёл по ней пальцами, а другой рукой взял чашку из руки шатена и поставил её рядом со своей.       — Ну с чего такие мысли? Ничего я не скрываю от тебя, — Осаму посмотрел в голубые озёра своими карими омутами.       — Ладно, считай, что я тебе поверил. — Чуя откинулся на спинку дивана и утянул за собой любовника, притягивая его голову к себе и заставляя накрыть свои губы поцелуем, зарываясь в каштановые кудри своими пальцами и просовывая язык в чужой рот.       — Ты уверен, что нам можно заниматься сексом? — задал вопрос шатен.       — Все занимаются, обычно это не вредит.       — Но ведь в твоей беременности нет ничего обычного.       — Мы ведь занимались сексом, когда не знали о моей беременности, всё ведь было нормально.       — Тогда, может лучше ты меня?       — Хочу тебя почувствовать в себе.,— проговорил рыжик, просовывая руки под рубашку шатена и оглаживая его спину.       — Ладно, — Осаму склонился над Чуей, нежно целуя его в губы, чувствуя возбуждение любовника, и как учащается его дыхание и сердцебиение.       Разорвав поцелуй, шатен провёл ладонью по щеке возлюбленного, неотрывно глядя в бездонные голубые озёра, проводя пальцем по нижней губе и тут же заменяя его своими устами, посасывая её и слегка покусывая. Просунув свой язык в рот любовника, Осаму принялся исследовать им самые отдалённые уголки, углубив поцелуй, чувствуя своим стояком стояк рыжего, шатен потёрся им о твёрдость партнёра, сорвав с его губ протяжный стон.       — Я люблю тебя, — прошептал Дазай, отрываясь от любимых губ и продолжая смотреть в ясные голубые глаза.       — Мне кажется, я тоже тебя люблю, Осаму, — тихо ответил Чуя, расправляясь пальцами с пуговицами на рубашке шатена, который вновь утянул его в глубокий поцелуй, расстёгивая рубашку рыжего.       Расстегнув ширинку на штанах любовника, Осаму стянул их с него, а затем и боксёры, целуя плоский живот парня и оглаживая его стройное тело, шатен смазал пальцы лубрикантом, который минут пять назад положил на диван Чуя. Раздвинув ягодицы рыжего, Дазай протолкнул внутрь него указательный палец и потихоньку задвигал им, нащупывая простату, от знакомых приятных ощущений, Чуя выгнулся и застонал, двигая бёдрами навстречу пальцам, которых внутри него было уже два. Осаму ускорил движения рукой, проталкивая внутрь любовника третий палец, склоняясь над ним и затягивая в рот крупную и влажную от предэякулята головку члена, срывая своими действиями с губ рыжика новые стоны и заставляя его дрожать под собой от возбуждения. Двигая рукой более резко, шатен вгонял пальцы в желанное тело всё быстрее, а Чуя постанывал, насаживаясь на них и слегка подрагивая, метаясь под любовником из стороны в сторону. Когда дрожь усилилась, Накахара простонал имя шатена, моля его большем.       — Войди в меня, пожалуйста, — шептали его губы. — Я хочу почувствовать тебя внутри.       Выпустив член рыжика изо рта и вытащив из него пальцы, Дазай снял с себя штаны вместе с нижним бельём и, повернув его боком, пристроился сзади, упираясь своим стояком в растянутую дырочку. Двинув бёдрами вперёд, шатен вошёл в любовника в несколько толчков, целуя его в шею и сорвав очередной стон с любимых губ. Минуту спустя, Осаму, удерживая Чую за бёдра руками, слегка вышел из него и снова толкнулся внутрь, двигая на себя, насаживая на свой член. Вновь заставив рыжика застонать, Осаму почти полностью покинул разгорячённое тело и вновь толкнулся бёдрами вперёд, проникая глубже и наслаждаясь новыми стонами Накахары, который сам подался навстречу шатену, нанизываясь на крупный орган сильнее и снова не смог сдержать стона. Ускорив движения, Дазай стал проникать в любовника более резко и грубо, при каждом толчке срывая с губ партнёра стоны и крики, которые разрывали тишину наряду с пошлыми хлюпами и хлопками тела о тело. Продолжая удерживать Чую одной рукой за бедро, шатен положил вторую на его член, крепко обхватив его ладонью и начал надрачивать, всё быстрее и резче толкаясь в любовника. Чуя уже даже не стонал, а вскрикивал и всхлипывал от кайфа, который сейчас доставлял ему член партнёра, а Осаму всё быстрее вбивался в него, доводя своими движениями до безумия. Пламя, которое ощущал внутри себя рыжик, разлилось по всему его телу горячими волнами оргазма, заставляя кричать и выгибаться, когда он изливал своё семя в руку шатена. Размазав сперму парня по его животу, шатен убрал ладонь с его члена и, обхватив бёдра рыжего двумя руками, принялся насаживать его на свой член ещё быстрее, не в силах сдержать крика, когда кончал в любимое тело, прикусив кожу на плече любовника. Сразу же выйдя из Чуи, шатен уткнулся носом его ключицу, оглаживая разгорячённую и раскрасневшуюся кожу, пытаясь отдышаться и прийти в себя.       — Как же охуительно тебя трахать, — прошептал Дазай, целуя парня в шею.       — Согласен, — сквозь всё ещё тяжёлое дыхание, проговорил Накахара, поворачиваясь к шатену и сам целуя его в шею. — Это было восхитительно.       На следующий день Гоголь позвонил Осаму и сказал ему, куда нужно подъехать. Дазай сегодня не был на работе, сославшись на какие-то дела, Чуя поехал в порт один, он больше не опасался, что шатен что-то сделает с собой, так как любовник вышел из депрессии, кроме того, он говорил, что любит рыжего и при этом глаза его светились, Накахара верил словам Дазая. Как это не странно, но он больше не видел в этом человеке ненавистного бездушного ублюдка, которым всегда его считал. У шатена больше не было причин сводить счёты с жизнью, тем более в такой ситуации, когда Чуя ждал от него ребёнка. В три часа дня, Осаму ему позвонил и разговор с любовником насторожил рыжего.       — Что-то случилось? — спросил Накахара.       — Нет, я просто хотел услышать твой голос, — ответил Дазай. — Я люблю тебя.       — Дазай, точно всё в порядке? — задал эсперу вопрос Чуя.       — Да. Всё хорошо. Мне нужно идти. Прости.       — Осаму...       В трубке послышались короткие гудки, возвестившие об окончании разговора. Чуя набрал номер любовника, но тот не ответил и рыжий, надев плащ и шляпу, поехал домой.       Дома шатена не оказалось, но Накахара увидел конверт, на котором было написано его имя, а рядом лежал другой конверт, с надписью: "для Мори".       — Не может быть, — проговорил рыжий, взяв в руки конверт, который предназначался ему и открыв его, извлёк письмо.       "Чуя, я хочу, чтобы ты правильно меня понял и не держал зла или обиду. Всё, что я говорил тебе правда, я люблю тебя, но я должен поступить именно так. Для того, чтобы найти Ки-но Цираюки, мне пришлось закончить сделку с Гоголем и сегодня я должен пойти в логово врага, не знаю, чем закончится эта встреча, возможно, я больше не вернусь, поэтому написал это письмо и письмо для Мори. Если меня не будет до полуночи, значит я не вернусь вообще, в этом случае, передай второе письмо боссу. Не печалься обо мне, таков мой выбор, нам нужно было найти этого эспера, чтобы спасти тебя. Береги себя и, возможно, прощай."       — Чертов придурок! — зло бросил Чуя, включая ноутбук и пытаясь пробить телефон шатена по геолокации.       — Ты вовремя, — проговорил Гоголь, открывая дверь минки и направляя на Осаму пистолет. — Проходи, Фёдор тебя уже заждался.       — Где он? — задал вопрос шатен, не обращая внимания на ствол и проходя внутрь дома.       — В подвале. Кстати, если у тебя есть оружие, а оно у тебя есть, выложи его. Я не хочу, чтобы ты пристрелил моего друга, пока игра не окончена.       — Ладно, — Осаму выложил пистолет на тумбочку и сделал шаг, по направлению к подвалу.       — Второй тоже.       Дазай, усмехнувшись, выложил и второй ствол на тумбочку.       — Нож и телефон тоже выкладывай.       Вскоре, к двум стволам, лежавшим на тумбочке, присоединился нож и мобильник, после чего Осаму пошёл по лестнице вниз, спускаясь в подвал.       Достоевский сидел на полу с заклеенным скотчем ртом и связанными руками и ногами.       — Присядь рядом с моим другом, — сказал Николай и махнул в сторону Фёдора стволом, а когда Осаму сел рядом, он произнёс: — Ты не против? В руке Гоголь держал верёвку. — Протяни руки вперёд. Условия для игроков должны быть одинаковые, ты ведь сам согласился на игру. Если хочешь, я могу не заклеивать тебе рот. Хотя что это я делаю? Так ничего не получится. Нужно, чтобы у каждого из вас одна рука была свободна.       Николай обмотал одну руку Осаму верёвкой. Но затем расхохотался, с безумным взглядом, и развязал верёвку, сказав:       — Если привязать только одну руку, тогда вторая останется свободной, и ты сможешь её развязать. Я могу использовать наручники, но у тебя, наверняка есть отмычка. Отдай её мне, хотя я могу и сам тебя обыскать.       С этими словами, Николай застегнул один браслет от наручников на правой руке шатена и, протянув свою руку ладонью вверх, застыл в ожидании, когда в неё ляжет отмычка. После того как Осаму положил отмычку в руку клоуна, тот, довольно улыбнувшись, защёлкнул второй браслет от наручников на металлической трубе, после чего застегнул наручники на правой руке Фёдора, а второй браслет на той же трубе, и разрезал верёвку, стягивавшую его кисти вместе.       Далее, Николай прикрепил электроды на специальных присосках для измерения кардиограммы сердца к груди Достоевского, при этом расстегнув его рубашку, а затем сделал то же самое с Дазаем. Однако проводки от присосок шли не к электрокардиографу, а к взрывному устройству.       — Сейчас бомба отключена, но как только я её включу, игра начнётся. Если сердцебиение Дос-куна или сердцебиение Дазай-куна будет меньше 130 ударов в минуту, бомба взорвётся. Если кто-то из вас снимет эти присоски, бомба взорвётся. У вас будет ровно час, для того, чтобы попробовать выжить. Если вы не умрёте за этот час, я приду и отключу устройство, код для его деактивации знаю лишь я, неправильный ввод кода приведёт к мгновенному взрыву. Я могу подсказать, как вам сделать так, чтобы ваше сердце делало не менее 130 ударов в минуту. Вам нужно заняться сексом, ну или хотя бы дрочить на протяжении всего этого времени.       — Какой у тебя замечательный друг, Фёдор, — проговорил Дазай, и его губы тронула насмешливая улыбка. — Но не надейся, трахать тебя я не буду. Лучше уж взлететь на воздух вместе с тобой.       — Зря, — Гоголь печально улыбнулся. — Как только я включу устройство, у вас будет около минуты, для того, чтобы ускорить своё сердцебиение, так как у устройства есть таймер включения, и я выставил его ровно на одну минуту. Дазай-кун, вам, наверное, жутко интересно, зачем я всё это устроил?       — Я догадываюсь. Ты просто безумный извращенец.       Гоголь снова расхохотался.       — А вот и нет. Мы просто поспорили как-то раз с Дос-куном, кстати, на кону стоит его зад, так вот, мы с ним поспорили, что сердцебиение человека во время секса или дрочки ускоряется до 130 ударов в минуту. Точнее Дос-кун утверждает, что сердцебиение человека во время занятий сексом учащается до 110 ударов, а я считаю, что до 130. Если Дос-кун окажется прав, значит он умрёт, если же я окажусь прав, то я его выебу в задницу. Вообще-то спор был на то, что проигравший его окажется в сексе снизу, но я ведь не могу ему проиграть, поэтому я разработал этот замечательный план, Дазай-кун. Как вам идея, вам не кажется, что я замечательно всё придумал?       — Ага, только я думаю, что если Дос-кун выживет, он перережет тебе глотку.       — Мне приходила эта мысль в голову, ну что ж, посмотрим.       Сказав это, Николай включил взрывное устройство и покинул подвал. Достоевский, тем временем, отлепил скотч от рта и сказал, глядя на Дазая:       — Может всё-таки трахнемся? Вспомним старые добрые времена, помнишь пять лет назад, бар и тот отель, где мы провели незабываемую ночь?       — Советую не тратить время на болтовню, а приступить к делу, — ответил Осаму.       — А ты что, не собираешься?       — Я же суицидник и только рад буду сдохнуть.       — Тогда какой смысл мне, что-то делать, если бомба взорвётся из-за тебя?       — Чтобы отправиться в ад кайфуя. Да я шучу, Федя, бомба из-за меня не взорвётся, а вот из-за тебя может. Давай, начинай уже дрочить, а то время на исходе.       Фёдор пожал плечами и расстегнул ширинку на своих брюках свободной рукой. Осаму же облокотился спиной о стену и с интересом принялся наблюдать за Фёдором, иногда посмеиваясь, каждый раз, когда тот кончал, полностью уделав свои брюки.       Определив местоположение Дазая по геолокации, рыжий отправился за Осаму. Каково же было его удивление, когда он увидел в подвале минки своего любовника на полу рядом с Достоевским, который дрочил, глядя на Дазая, а последний ухмылялся.       — Что здесь происходит? — спросил Накахара, подходя к эсперам ближе, при том, что Чуя появился в подвале, Достоевский дрочить не перестал.       — Что ты здесь делаешь, Чуя?       — Тебя спасаю, придурка, хотя теперь не пойму, нуждаешься ли ты в этом? Что это за хрень?       — Бомба, которая может взорваться, если наше с Фёдором сердцебиение станет меньше, чем 130 ударов в минуту.       — Тогда почему ты не дрочишь? — рыжик приподнял левую бровь и посмотрел в карие омуты.       — Я умею контролировать ритм своего сердца, — ответил Дазай. — Раз уж ты всё равно здесь, милый, не мог бы ты избавиться от бомбы? Надоело мне что-то здесь сидеть.       — Да, без проблем, — сказал Чуя и взрывное устройство окутало красное свечение, после чего оно улетело вверх, пробив пол и крышу, а вскоре послышался взрыв. Бомба взорвалась где-то высоко в небе.       — Правила игры нарушены, — прозвучал голос Гоголя, а затем он исчез вместе с Фёдором.       — Дазай, ты совсем идиот? — задал вопрос Чуя Осаму. — Какого хрена ты попёрся сюда один?       — Потому что я, заключил сделку с Гоголем, и мы нашли Ки-но Цираюки. Осаму поднялся на ноги и наручники, которыми была прикована его правая рука к трубе, упали на пол, а в руке эспера блеснула отмычка. — Поедем домой, Чуя.