Любимый враг

Здание вздрогнуло, а затем куски плит и перекрытий пола разлетелись в разные стороны, осыпав окружение мелкими и крупными осколками, выпуская из-под земли нечто. Сотня бойцов и эсперов, служивших Фёдору были убиты мгновенно, они даже вскрикнуть не успели. Дазай скривился от отвратительной картины и подошёл к бесчувственному Чуе. Отстегнув наручники, Осаму поднял рыжика на руки и вынес его из здания, переступая через обезображенные трупы. Достоевский смотрел на происходящее широко раскрыв глаза. Несколько секунд назад всё было в порядке. Ничего не предвещало беды, а потом пол будто взорвался, из его недр потянулись чёрные отростки, их было настолько много, что не пересчитать, но в следующий миг Фёдору удалось рассмотреть их более внимательно. Это были не просто отростки или щупальца, а змеи, огромное множество самых настоящих змей, которые, клубясь и извиваясь, атаковали его бойцов. Все они, одновременно, поразили своих жертв, войдя каждому через уши и выйдя из глазниц. За час до этого... — Будешь на месте, скажи, — послышался голос в наушнике. — Малец идёт по твоему следу, но Достоевский мне нужен живым. — Зачем? — Он мне нужен живым, — повторил голос. — Хорошо. Я не убью его, если такова плата за услугу, но если его убьёт мальчишка, я не виноват. — Не убьёт. У него приказ. Да, и это не плата. — Тогда какова же цена? Ты ведь знаешь, что я не смогу расплатиться, даже при всём желании. — Знаю. И он об этом знает. Но каждый раз он требует разную оплату за свои услуги. Иногда это жизнь или какая-то её часть, иногда счастье, удача, любовь, душа или способность, ни кто не знает, что понадобится ему на этот раз. Тебе придётся самому с ним договариваться о плате. Если, конечно, тебе нужна помощь. — Нужна. Но, обращаясь к тебе, я подумал об ищейках, а не об этом монстре. — Ищейки на задании, далеко и они не успели бы. Ладно, удачи тебе, Дазай. — Спасибо, надеюсь, что мне не придётся жалеть о том, что обратился к тебе за помощью. Вскоре Дазай прибыл на место, координаты которого ему сбросил на мобильник Фёдор. У входа в здание его встретили вооружённые люди и проводили к своему боссу, обыскав перед этим и забрав оружие. — Дазай, — поприветствовал шатена брюнет. — Проходи, не стесняйся. — Где Чуя? — задал Федору вопрос Осаму. — Там, — Достоевский указал пальцем на какую-то дверь. Осаму прошёл в комнату и увидел рыжего, который был пристёгнут наручниками к трубе, эспер находился без сознания или спал. — Чем ты его обколол? — Лёгкий наркотик, плюс препарат блокирующий способности. — У тебя, что крыша съехала? — Осаму с ненавистью посмотрел в хитрые фиолетовые глаза. — Спасибо б лучше сказал, что он ещё жив. Правда, я не уверен надолго ли. Фёдор направил на Чую пистолет. — Если ты не хочешь, чтобы я, его пристрелил, будешь делать то, что я тебе скажу. — И что же ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Осаму, однако ответить Достоевский не успел. Когда здание вздрогнуло, Осаму нанёс Фёдору удар в лицо, одновременно с этим, подбивая его под руку, и тот вылетел за дверь, а после того, как Достоевский упал, шатен схватил его за руку, в которой было оружие, пытаясь вырвать пистолет. Прозвучало несколько выстрелов и Дазай отобрал у Фёдора пистолет, предоставив всё остальное сделать мальчишке, который, наконец, показался лично и теперь его можно было хорошо рассмотреть. Это оказался худощавый подросток, наверное, лет 12-13, у него были карие глаза и бледная, почти фарфоровая кожа, высокие скулы, небольшой нос и тонкие алые губы. Вместо волос, его голову венчали те самые змеи, с невероятно длинными телами, их оказалось огромное множество. Но после того, как с крысами было покончено, змеи начали уменьшаться в размерах, пока не исчезли совсем, превращаясь в длинные и чёрные как смоль волосы, которые потянулись к Фёдору, оплетая его тело, глаза мальчика при этом засветились ярким жёлтым светом и смотрели они прямо в фиолетовые Достоевского. Тот будто оцепенел и не мог пошевелить даже пальцем. Однако он попытался применить способность, но на мальчишку она не подействовала. Шатен освободил возлюбленного и вынес его из здания. Он не видел, что происходило дальше. Через минуту появился Гоголь, в руках он держал меч и попытался перерубить им волосы, удерживавшие Фёдора, однако, когда лезвие соприкоснулось с ними, во все стороны полетели искры и послышался скрежет, чем-то напоминающий звук, когда поезд тормозит перед станцией. Меч сломался и часть волос подростка оплела тело Гоголя, не позволив ему телепортироваться. А через несколько минут мальчишка вышел из здания, волоча за собой обоих эсперов, оплетённых чёрными волосами, будто коконом. — С тебя оплата, — пугающим, будто из бочки голосом, проговорил подросток. — Но ты ведь знаешь, что я не могу с тобой расплатиться из-за моей способности? — Знаю. Как насчёт него? — мальчик подошёл к шатену ближе и взглянул на Чую, которого Осаму положил на скамейку, позади себя. — Нет, ты его не получишь. Глаза мальчишки вспыхнули жёлтым светом, когда он смотрел на рыжего, не обращая внимания на слова Осаму, он продолжил безэмоциональным тоном: — Хотя он тоже не сможет мне заплатить сейчас. У него нет ничего, что бы устроило меня в качестве оплаты. — Что ты имеешь ввиду? — Тебе ведь говорили, что каждый раз я беру разную плату. И сейчас я хочу получить душу, но у него нет того, что мне нужно, пока. — Что значит, пока? — Дазай схватил мальчишку за руку, сверкнула белая вспышка, его глаза погасли, а волосы, оплетавшие Достоевского и Гоголя, отпустили своих жертв и стали совсем короткими, Фёдор и Николай упали на землю, но похоже, что они были совершенно обессиленными или без сознания, что даже не шевелились. Мальчишка вырвал руку из захвата Дазая и вновь его волосы удлинились и оплели тела эсперов. — Никогда так больше не делай, — проговорил мальчик. — Насчёт оплаты поговорим позже. Я сам тебя найду. Через несколько часов в медпункте Портовой Мафии... — В крови Чуи действительно обнаружены следы наркотика, — говорил Мори Огай Осаму. — Я ввёл ему препарат, который очистит его кровь от токсинов. Наркотик был не из сильных, поэтому за такое короткое время привыкания быть не должно, и он не особо успел ему навредить. Но я должен провести полное обследование. Сегодня ты не сможешь забрать Чую домой. — Я понимаю, тогда я останусь здесь до утра, — решил Осаму. — Кто помог тебе его вытащить? Ты не сказал мне ни слова о том, что Чуя похищен, почему? — Меня предупредили о том, что я должен быть один, Достоевскому ничего не стоило убить его, ведь в таком состоянии, Чуя не мог дать отпор демону. Сообщить о том, что произошло, я тоже не мог, за мной наверняка следили, а мобильный прослушивали, определить местоположение Фёдора по номеру телефона не удалось, наверное, он связывался со мной по защищённой линии. Телефон Чуи я отыскал, он валялся на улице, недалеко от дома, я думаю, что его выбросил Достоевский. Я не мог рисковать жизнью Чуи, поэтому решил обратиться к ищейкам, связался с ними по защищённому каналу, но боюсь, что совершил ошибку. — Обращаться к ищейкам действительно было не очень благоразумно, Осаму. Я понимаю, это был жест отчаяния, наверное. — Но это ещё не всё. Фукучи отправил мне на помощь мальчишку по фамилии Кафка. Ты слышал о нём? — Конечно, Франц Кафка, по происхождению немец, а точнее ещё один лабораторный эксперимент, созданный в секретной правительственной лаборатории Германии, сбежал оттуда, уничтожив её и всех, кто там работал. Обладает способностью Голодарь, внутри него, как и в случае с Чуей и Верленом был заключён демон, вечно голодный и жаждущий крови. Кафка часто работает с Фукучи, но не состоит в военной полиции. Что он потребовал в уплату? — Он сказал, что ему нужна душа, но мою он взять не может, а у Чуи её нет. Но плату он всё равно возьмёт, позже. — Действительно плохо. Особенно, учитывая положение Чуи. — Я тоже об этом подумал, но если это так, мне придётся убить его. — Тогда за всеми нами придут ищейки. — Я знаю. Но, мне кажется, что эта война давно развязана. Фукучи ведёт свою игру, именно поэтому он прислал мальчишку, а не ищеек. Хотел заманить меня в ловушку, возможно Фёдор давно связан с ним и всё это был лишь цирк. Но теперь я точно знаю, на что способен этот Франц, а лучше знать силы своего врага, именно поэтому я согласился принять его помощь, зная о плате. Так же я проверил на нём свою способность, несмотря на всю его Силу, против меня он беспомощен, я смог обнулить его полностью. — Не спеши с выводами. Прежде стоит убедиться в том, что именно он потребует в качестве оплаты. А что Достоевский? — Мальчишка забрал и его, и Гоголя. Я догадываюсь зачем они понадобились Фукучи и даже, если всё это не было заранее ими спланировано, то в скором времени они могут объединиться. На следующий день, ближе к вечеру, Дазай забрал Чую из медпункта Портовой Мафии и привёз к нему домой. Всю дорогу к дому Накахара молчал, не желая разговаривать с Осаму, а когда парни вошли в квартиру и эспер снял верхнюю одежду и обувь в коридоре, Дазай снова попробовал с ним заговорить: — Чуя, ну хватит дуться. Зачем ты ушёл вчера на ночь глядя? Тебя ведь схватили не в квартире, тут не было никаких следов посторонних людей или борьбы. — Отвали, скумбрия, — коротко ответил эспер. — Я хочу принять душ. — Что ж, иди. Поговорим после. Пока Накахара был в душе, Осаму разогрел ужин и заварил чай с бергамотом. Выйдя из ванной, эспер прошёл в гостиную, по-прежнему не желая разговаривать с любовником. Осаму принёс еду и чай туда же, и поставив тарелку и чашку рыжего на стол, присел рядом с ним на диван. — Чууя, — вновь обратился Осаму к рыжему. — Да что ты ко мне приебался? — вскричал эспер. — Это ты свалил, бросив меня в таком состоянии. Думаешь, перчатки защитят меня? Ты не можешь этого знать наверняка, но я понял, что тебе похуй. Поэтому можешь снова валить в бар или ещё куда подальше, мне всё равно, лишь бы не видеть твою рожу! Чуя откинулся на спинку дивана и отвернулся от шатена в другую сторону. — Прости, что ушёл тогда, — Осаму развернул лицо Чуи к себе. — Но ты сам хотел, чтобы я ушёл. Ты иногда бываешь просто невыносим. Однако я обещаю, что больше не оставлю тебя ни на минуту. — Да пошёл ты! — Чуя попытался вновь отвернуться, но Дазай держал крепко, а затем его губы накрыли уста рыжика, он притянул его к себе, крепко сжав в объятьях. Накахара пытался оттолкнуть от себя шатена, но вскоре почувствовал, как волна возбуждения накрывает его и он ответил на поцелуй, не в силах продолжать злиться на Осаму. Его пальцы зарылись в каштановые волосы и оглаживали затылок партнёра, а руки Дазая проникли под футболку рыжего, которую он надел после душа и заскользили по спине. — Я люблю тебя, Чуя, — прошептали губы любовника, когда поцелуй закончился, слегка отстранившись от Чуи, Осаму стянул с него футболку и бросил её на пол, за ней последовали шорты и боксёры, а затем настала очередь рубашки шатена, с пуговицами на которой быстро и легко расправился Накахара, после рубашки, на пол полетели брюки Дазая и его бинты. Осаму мягко уложил Чую на спину, стягивая с себя трусы и упираясь своим стояком в пах рыжего, ощущая его возбуждение. Проведя рукой по груди шатена, а затем по его щеке, Накахара сам потянулся к губам возлюбленного и приблизив его голову к себе, страстно поцеловал, обвивая руками за шею. Слегка прикрыв веки, Чуя неотрывно смотрел в карие омуты своими голубыми озёрами, оторвавшись от губ возлюбленного; Дазай провёл ладонью по лицу рыжика, затем, расстегнув и сняв чокер, принялся осыпать поцелуями шею любовника, проводя по ней языком, спускаясь к груди, оставляя на ней влажную дорожку от поцелуев. Накахара застонал, сместившись руками ниже и оглаживая спину шатена, пока она была в его досягаемости, потому что Осаму спускался поцелуями всё ниже, целуя пока ещё плоский живот возлюбленного, затем его бёдра, потом его губы коснулись сочащегося члена, а язык заскользил по головке. Рыжий снова застонал, двинув бёдрами вперёд, проникая в рот любовника глубже и прижимая его голову плотнее, положив ладонь на его затылок. Осаму провёл языком по стволу вниз, цепляя по пути уздечку, обводя каждую венку, вбирая в рот член до конца. Повинуясь движениям руки на затылке, шатен затянул в рот член глубже, заранее расслабив гортань и позволяя проникать ему внутрь полностью. Всё быстрее двигая головой, Осаму заглатывал всё резче, истекая слюной, срывая с губ партнёра всё новые стоны, пока не почувствовал, как любовник выгнулся, вскрикнув, изливаясь в его рот. Рука отпустила голову, но шатен всё равно сглотнул, выпуская член изо рта и перемещаясь выше, кладя голову на грудь возлюбленного, чувствуя всё ещё учащённое дыхание и сердцебиение парня. Чуя обнял Осаму, целуя его в губы и прижимаясь к нему всем телом. Рука Осаму скользнула по груди рыжего вниз, обхватывая и лаская орган любовника, довольно быстро приводя его вновь в возбуждённое состояние. Немного отстранившись от эспера и нависая над ним, шатен воспользовался смазкой, проникая в любовника одним пальцем медленно двигая им внутри. Нащупав комочек нервов и почувствовав, как отзывается на ласку тело парня, Осаму задвигал пальцем быстрее, добавляя к нему ещё один и ускоряя движения, срывая новый стон с губ партнёра. Чуя нетерпеливо двинул бёдрами навстречу руке любовника, пытаясь вобрать в себя пальцы глубже и вновь застонал. Перевернув рыжего на живот и поставив его в коленно-локтевую позу, шатен протолкнул в него уже три пальца, проникая внутрь парня с пошлыми хлюпами, всё быстрее двигая рукой, чувствуя дрожь любовника и наслаждаясь его стонами. Когда к трём пальцам был добавлен четвёртый, Осаму провернул их и резко протолкнул глубже, ощущая, как возлюбленный дрожит всё сильнее, не в силах выровнять дыхание и при каждом толчке постанывает. — Войди уже, — не выдержал Накахара, в очередной раз двигая бёдрами навстречу руке. Осаму поцеловал его в ключицу, ничего не ответив и вытащив пальцы из парня, смазав свой член лубрикантом, медленно вошёл в любимое, желанное тело, проникая сразу до конца. С губ Накахары вновь сорвался непроизвольный стон, но скорее от дискомфорта, как бы хорошо партнёр его не растягивал, Чуя всегда ощущал вначале небольшой дискомфорт, но понимая это, Осаму не двигался, хотя очень хотелось, и сдерживал он себя с трудом. Секунд тридцать спустя, рыжий сам двинул бёдрами со словами: — Давай, двигайся. — Как скажешь, милый, — Осаму обхватил любовника за ягодицы, слегка выходя из него и с силой толкаясь внутрь, вновь проникая на всю длину своего члена, сразу же подбирая нужный угол вхождения, толкаясь в простату, от чего Чуя вскрикнул, вновь подавшись бёдрами навстречу партнёру. Шатен двигался внутри любовника, постепенно наращивая темп, сокращая интервалы между толчками и каждый раз попадая по нужной точке, от чего рыжий вскрикивал всё чаще и всё быстрее двигал бёдрами навстречу любовнику. Осаму чувствовал его учащённое дыхание и ему, казалось, что с каждым его толчком, оно сбивается всё сильнее, а сердцебиение учащается больше, хотя это ему не казалось, так и было. — Сильнее, — простонал рыжик, и Осаму, сжав ягодицы партнёра, принялся вбиваться в него всё резче и быстрее, проникая в разгорячённое, желанное тело всё глубже. Чуя двигал бёдрами так же резко и часто, подстраиваясь под толчки любовника, каждый раз вскрикивая, ощущая приближающийся пик наслаждения. Осаму положил одну руку на его член, приспустив крайнюю плоть вниз пальцами и размазывая по головке предсеменную жидкость, продолжая толкаться в любимое тело, всё более ускоряя темп и двигая рукой по стволу. Не сдерживая криков, рыжий, дрожа всем телом, выгнулся, увлажняя руку любовника своим семенем, всё ещё чувствуя в себе резкие и грубые толчки. Осаму убрал руку с члена партнёра, снова крепко сжав его бёдра руками, резко вбиваясь в него, и натягивая парня на свой жаждущий разрядки орган, толкнувшись в Чую ещё несколько раз, шатен, вскрикнув, излился в него и вышел, обессиленно падая на диван. Рыжик свалился рядом, часто и тяжело дыша. Пару минут спустя, Осаму притянул любовника к себе, обнимая его и целуя в губы. — Я люблю тебя, — прошептал шатен, оглаживая рыжую макушку. — Я тоже тебя люблю, — ответил Чуя, тяжело вздохнув, и провёл ладонью по плечу шатена. — Прости за эти истерики, сам не понимаю, что со мной происходит. — Это всё из-за беременности. Но мы справимся с этим, обязательно справимся. — Как ты всё это терпишь? Наверное, я стал невыносим. — Иногда бываешь, — с улыбкой ответил Осаму, целуя возлюбленного в щёку. — Я постараюсь исправиться, — тихо прошептал Чуя, глядя в глаза цвета виски. — Тебе нужно поесть. — Хорошо, но сначала в душ. Сказав это, Чуя поднялся с дивана и отправился в ванную комнату, а Осаму, обтеревшись влажными салфетками пошёл на кухню заново разогревать еду. Выйдя из душа, Чуя присоединился к шатену на кухне и, сев за стол, принялся за еду. — Может всё-таки поговорим? — задал вопрос Осаму. — Ладно. Что ты хочешь знать? — спросил Накахара, прожёвывая пищу. — Где и как они тебя взяли? — Я вышел в магазин, там их и увидел. Фёдор лично явился за мной, с ним было ещё трое незнакомых мне людей. Проклятье! Как вспомню, так зло берёт. Способность подвела, сука! Прикинь! Я увидел их издалека, но не смог активировать Смутную Печаль, а они будто знали, что так будет. Они были вооружены, и мне пришлось пойти с ними, так как оружия при мне не было. Я всегда слишком полагался на свой дар, видимо зря. Не думал, что так может произойти: когда он нужен мне будет, как никогда, я не смогу им воспользоваться. Потом мне что-то вкололи, а в себя я пришёл в медпункте Портовой Мафии. — Это я виноват, не нужно было мне оставлять тебя одного, я ведь, знал, что у тебя проблемы со способностью. Прости меня, — Осаму виновато посмотрел в голубые озёра. — Никогда бы не простил себя, если бы с тобой что-то случилось. — Не вини себя. Никто не виноват. К тому же ведь всё обошлось. А как ты вытащил меня? — Лучше тебе не знать, — пробормотал себе под нос Осаму. — Что? — Ничего. Мне помогли, неважно кто. Главное, что больше такого не повторится. Я думаю, что до родов нам лучше куда-нибудь переехать. — Может быть. Есть какие-то мысли по этому поводу? — Думаю снять жильё, где-то вдали от города, а может и Йокогамы. — То есть, ты хочешь покинуть город? Но, как же работа? — А что работа? На задания мы с тобой не ходим. Буду работать удалённо. — Ну ладно, если ты считаешь, что так будет лучше. Давай уедем. Тем более что мне бы не хотелось, чтобы о моей беременности стало кому-либо известно. Наверное, и правда лучше нам быть вдали от Йокогамы. Чуя доел свой ужин, а Осаму заварил чай и пододвинул одну из кружек рыжему, вторую взял сам. Чай выпили в тишине, после чего отправились спать.