Беспросветная мгла

Зимний ветер приятно покалывал щеки, а пурга затмевала единственный ориентир машины, которая ехала по заснеженной и неровной дороге. Я, сидевшая на заднем сиденье, наблюдала за мелькающими деревьями одетыми в шубки. Зима поистине красивая и завораживающая пора года. Этот холод и приятный блеск улиц моей Москвы запечатался в подсознании надолго, правда, сейчас я еду не в Москву, а в какую-то глушь, где вряд ли будет нормальная сеть, для того, чтобы хотя бы позвонить по телефону в город. Папа вёл машину с особым энтузиазмом, что меня раздражало и я решила спросить куда же он так торопится: –Пап, а чего это ты так торопишься? Чего молчишь всю дорогу, я тоже тут вообще-то. –Сень, мои ввязались в кое какую перепалку, а отвечать как всегда я, пришлось прятать тебя. –Ты и сегодня не дома? –Прости. Осталось его последним словом, дальше я перечить не стала, знала же, что ничего не изменится. Теперь я хотя бы понимала, зачем он внезапно заявился домой и без лишних диалогов стал помогать собирать всё необходимое. Дальше мы ехали в молчании, я опять кинула взор на завораживающие пейзажи. С каждой секундой, всё большего нашего приближения в посёлок, зима становилась всё красивей и опасней одновременно. Небо уже давно затянулось теменью, и она как будто стала ещё больше, что будоражило моё сознание. Мы въехали в посёлок. Стали виднеться дряхлые домики и их калитки. Я невольно поморщилась вспомнив наш с папой огромнейший дом, назначавшийся дачей, и элитную хрущёвку с четырьмя комнатами. Было само по себе странно понимать, что я буквально буду жить в посёлке, после того как привыкла к нынешним понятиям и самой столице. Благо, папа поспешил заверить меня, что тут не так уж и плохо, и связь, за которую я так волновалась, тоже будет. Спасибо за то, что хотя бы бабушке звонить можно будет. Также в ходе сборов меня оповестили о том, что я буду учиться в школе, которая предоставлена моим ровесникам и не только, в этом захолустье. Это было известием не потрясающим, но и не сильно приводившим меня в гнев. Моя старая школа была хуже этой, наверное. В классе царила атмосфера а-ля: " Мы ещё посмотрим кто остроумней, богаче, авторитетней " в чем побеждала я, со своей фамилией. Никогда такого не был, чтобы я гналась за славой или авторитетом у своих одноклассников, мне было попросту плевать, лишь бы не лезли. Я часто рассуждала о том, что остаюсь просто наблюдателем сверху, тот кто просто смотрит на это всё с презрением. Нет у меня времени заниматься тем, чем занимались мои ровесники. У меня кружки, факультативы, учёба и помощь папе, а у них гулянки. Да и занятия мне нравились не такие, какие им. Всё моё свободное время уходило на рисование, а если не оно, то просмотры фильмов и уборка дома. На прогулки меня пускали реже, чем других, просто потому что меня в любой момент могли прибить нахрен. Да и не нравились мне прогулки, только с папой и мамой выходила, сейчас же и с папой редко, когда он свободен. Мою маму, самую лучшую и любимую женщину, отравили, из-за этого отец печётся о моём местонахождении и безопасности сильней прежнего, боится потерять единственного родного человека. *** Авто остановилось рядом с достаточно приличным домиком, и я, поправив пальто, дёрнула ручку чёрной «BMW», вышла на улицу. Папа упёр руку в бок, потрепал меня по чернявой шевелюре, на которой контрастом виднелись разнообразные снежинки. Из кармана чёрного пальто он выудил какой-то непонятный пультик, и выставив его напротив ворот нажал на красную кнопку. Огроменная железная калитка загремела и отворилась, что заставило меня приоткрыть рот: –Нифига инновации! Я многозначительно хмыкнула и зашла во двор. За мной заехала и машина, а после отец, вышедший из неё, нажал на кнопку и калитка, наоборот, закрылась. Мы направлялись к дому, а я всё ни как не могла оторваться от двора. Он был украшен клумбами, которые, к сожалению, завяли из-за ранней декабрьской заморозки, заснеженные качели стоявшие чуть поодаль и маленький огород, за которым никто ухаживать не будет. Внутри дом тоже выглядел хорошо, видно, что папа постарался и похоже, заранее подготовился, чтобы не оставлять на меня много чемоданов и коробок. Я сняла свои ботинки и пальто. Пройдя на кухню, соединённую со столовой, я искренне удивилась строению дома, которое не было похоже на другие постройки. Папа насчитал несколько домов попрестижней тех, что мы видели, но даже они не были схожими с тем, что было у нас. Кухня выходила в столовую аркой, лестница была посередине, а после неё была большущая гостиная с красивым бордовым диваном в центре комнаты. Я пробежалась взглядом по интерьеру и, повернувшись к явно довольному моей реакцией, Папе, выдала: –Да, мне определённо нравится. –Славно! Ну что Сень, я поехал. Утром приедет дядя Андрей, проверить как ты, и кстати, не забудь, что тебе завтра в школу. Я, выслушав нотацию, легонько кивнула и прошла за ним до входной двери, проводить. Меня одарили улыбкой и поцелуем в лоб, что заставило улыбнуться. Нежность в нашей семье была редкостью, ведь не было ни времени, ни сил делать хоть что-то из тактильного внимания друг другу. Я вообще не очень любила тактильный контакт, и просилась обнятся только тогда, когда мне очень хочется, а папа нагружен работой, и обнимается со мной редко, если есть свободная минута. Вообще он только кажется добрым дядькой, я не видела его в действии, но думаю, что там нет его улыбки на всё, что я говорю. Знала я точно только одно, меня он очень любил, и этого хватало с лихвой. Дверь закрылась на три замка и я решила прогулятся на кухню, перекусить. Папа заходил в магазин перед поездкой, так что еда была, да и вкусная, грех ей пропадать. После перекуса я, взяв с собой пижаму, направилась в ванну, освежиться после долгой поездки. Оставались считанные минуты до двенадцати часов, и я, решив, что на сегодня с меня хватает сериалов, ушла спать в свою новую комнату, уже обставленную мебелью.