Только вверх

      Ник любит сияние чистого неба и солнца, но не сегодня и не сейчас. Чисто по справедливости, светило не должно так ярко сиять. Радости нет. Радость умерла, а он должен рассказать об этом её лучику, запятнать мнимое спокойствие. Сорвать с её прелестной дочки последние крохи надежды. Жестоко? Не то слово, но лучше он, чем кто-то другой, с неправильными словами.       Он на мгновение остановился перед дверью её дома. Удивительно, он успел позабыть, что в прошлый раз от неё сильно так воняло свежей краской, что он чуть не лопнул от чихания. Воспоминание заставило мужчину ненадолго улыбнуться, чтобы потом напомнить о важном. Он должен сказать ей эту новость. Иначе никак нельзя. Обещания как-никак.       Ник Браун, в случае чего, позаботься о моей крошке.       Ник на мгновение затаил дыхание, пока открывал дверь. Внутри пахло подгоревшими блинами и сгущёнкой. Судя по всему, опять эксперементировала, чтобы в очередной раз порадовать свою дорогую мамочку. Он резко дал себе пощёчину. Боль дала отрезвляющий эффект. Можно сколько угодно вспоминать тёплые воспоминания, но ничего от этого не изменится. На этот звук и прибежала она. — Дядя Никки! Ой, а где мамочка? Она попозже приедет? Уверена, она сейчас надирает задницу злодею! А я вот блинов приготовила. Хотите?       Он сморщился, словно от боли. Афина была приёмной дочерью про-героини, но внешне так походила на неё, когда та была ещё ребёнком. Те же каштановые волосы, завязанные в два хвостика, напоминающие ушки кролика. Светло-голубые глаза шарили по его карманам в поисках чего-нибудь вкусненького. На миловидном личике выделялся крестовидный шрам на щеке, оставшийся от той жизни. Короткое голубое платьице было несколько потрепано по краям (видно, девочка пыталась перешить по его усмотрению), но в целом выглядело добротно и прелестно. Но что причиняло особенно изощрённую боль, так это её улыбка, так похожая на неё. Чистая искренняя улыбка.       И сказать ей правду?.. Надо. Ей всего восемь лет, но она очень умная.       Ник опустился перед ней на колени и положил руки на хрупкие плечи. Неужели Кэсси тоже была когда-то такая же маленькая? У неё также отчётливо билось крохотное сердечко? И забавно дергался носик? Нет, её дочь хоть и похожа на неё внешне, но отличается более чем существенным. У неё нет причуды и она грустила за эти месяца больше, чем обычный ребёнок её возраста. — Крошка, твоя мама... она... не вернётся сегодня.       Афина непонимающе склонила крошечную головку. — Она прибудет... через неделю?       Сердце мужчины пропустило несколько гулких ударов. Он же даже не сможет ничего показать ей. Море забрало последние останки погибшей, попросту говоря, одну пыль. Даже плаща не осталось.       Ни-че-го. — Нет, она вообще не сможет приехать. Понимаешь, есть одно далёкое место, откуда не возвращаются. Она... совершенно не хотела туда уезжать. Так получилось.       Девочка недовольно оттопырила губу и обиженно прокричала, размазывая слезы по пухлым щечкам: — Ты врешь! Мамочка не могла... м-мама...       Ник прижал её к себе, крошечный комочек обиды и горя, заливающий всю его форму слезами. Но он не мог на неё обижаться. Она цеплялась крошечными ручками за него и громко икала от слез. А он только и смог горестно прошептать: — Она рядом с тобой, крошка, в твоём сердце.