Тепло

В комнате было удивительно тихо и спокойно. Мягкий утренний свет солнца проникал через окна, точечно касаясь лучами случайных мест и предметов во всем помещении. Тихий ветер качал шторы и доносил с улицы гул просыпающегося города. В воздухе витал нежный запах, похожий на запах пирожных. Впервые за долгое время Вай чувствовала, что может расслабиться хотя бы на пару часов. Мягкая и огромная в ее понимании кровать, дружелюбная аура Кейтлин и уют в комнате к тому располагали, но полностью дать голове отдохнуть не получалось. Тревога никак не покидала Вай, потому девушку в какой-то момент понесло на откровенный незапланированный разговор. Она вспоминала о своих обещаниях, данных когда-то Паудер, которые ей не удалось выполнить, и эти воспоминания утягивали ее все дальше и дальше. Сердце нестерпимо болело. Было ощущение, будто в груди образовался тяжелый огненный камень, давящий на ребра, выбивающий весь воздух из легких. В горле встал ком, который никак не удавалось проглотить. — …Я клялась: пока я рядом, тебя никто не тронет, — голос Вай дрожит. Она чувствует подступающие слезы, но сдерживает их. Как, впрочем, и всегда. — Но только я убежала, — у нее нет никаких сил смотреть на добрый щенячий взгляд лежащей напротив Кейтлин, потому она отводит свой взгляд в сторону. — Бросила ее, когда появилось настоящее чудовище. Больно. Но Вай держалась. Она не привыкла откровенничать, а уж тем более не была готова разрыдаться при ком-то, показав тем самым свою слабость. У нее не было такого доверия, чтобы открывать свою душу нараспашку. Вай привыкла справляться со всем самостоятельно, потому ей оставалось лишь зажмурить глаза, мысленно прогоняя захлестнувший ее фонтан чувств и эмоций. На короткое время оказавшись в темноте наедине со своими мыслями, стало легче. Но не сильно. Как в детстве, Вай сражалась со своими чудовищами, когда она не видела толком света, но эти чудовища были намного страшнее тех, что они придумывали с Паудер. Страшный змей отращивал все новые и новые головы, сколько бы Вай ни пыталась их срубить. Каждая голова кусала острыми клыками и жгла сердце, вырывала из него куски, плевала ядом и кричала на ухо: «Ты предала ее. Ты бросила ее. Из-за тебя Паудер пострадала». Мысленно Вай кричала, взмахивала огромным мечом и срубала очередную голову, которая, слетая, обрызгивала кровью все пространство вокруг. На месте обрубка образовывалась новая голова, которая вновь больно кусала, сжимая челюсть и затем вырывая новый кусок. Холодно. Одиноко. Страшно. Но девушка знала, что справится. У нее не было выбора, она не могла облажаться. Кейтлин внимательно смотрит на Вай. Слыша ее хриплый дрожащий голос, она чувствует, как сжимается в ответ на эту дрожь ее сердце. Вай была действительно сильной. Кейтлин понимала, что она знает отнюдь не всю историю жизни Вайолет, но даже без этих знаний она понимала, как много этой бунтарке удалось пережить. Жизнь в Линиях научила ее сражаться, защищать себя и свою семью. Каждый шрам на ее лице — след после сражения, и кто знает, что в тот момент защищала Вай. Каждый мускул на ее теле не от походов в спортзал — от тяжелой жизни, проведенной в отвоевывании своих интересов. Кейтлин видит, как на долю секунды лицо Вай накрывает тень невыносимой боли, но тень тут же уходит. Девушка лишь закрывает глаза, будто бы пытаясь уйти в себя. Кейт в глубине души чувствует, что, как бы сильно Вай не стремилась показать свою силу и независимость, ей все же нужна помощь. Точнее, даже не помощь — поддержка. Девушка знала, что бунтарка справится со всем сама, но в одиночку сражаться с преградами намного сложнее, чем если бы сражение шло с человеком, который подставит плечо в трудную минуту и поможет залатать очередную рану. Кейтлин хотелось помочь. Вайолет выглядела, как напуганный раненный зверь, который потерял к этому миру всякое доверие. Рука Кейт сама потянулась к щеке Вай. Легкое касание пальцев заставило Вайолет слегка вздрогнуть, будто битый на протяжении многих лет ужасными людьми пес впервые за долгое время получил немного ласки и нежности. Через секунду Вай перехватывает руку Кейтлин и аккуратно ее сжимает. Тепло… Очередной взмах железным мечом срубает несколько голов ужасного змея… и на их месте новые головы не появляются. Угрожающие крики постепенно затихают, а чудовищная темнота перестает быть такой угнетающей. Касание Кейтлин выдернуло Вай из пучины холода и одиночества. Внутри загорелось что-то приятное и теплое. По инерции Вай перехватила нежную ладонь Кейт и аккуратно ее сжала, будто бы отчаянно пытаясь ухватиться и сохранить то нежное согревающее чувство, которое помогло ей на время утихомирить чудовище внутри. Вай открывает глаза, отчаянно ловя взгляд голубых глаз Кейтлин. Кейт все еще смотрит на нее — нежно, внимательно, готовая внимать каждое сказанное слово. От этого взгляда тепло в груди лишь закрепляется, укрывая уставшую бунтарку давно забытым чувством уюта и безопасности. Губы красноволосой чуть приоткрываются, но какие-либо слова застревают в горле, потому Вай, чувствуя себя истуканом, продолжает молча смотреть в глаза Кейтлин, совершенно завороженная их глубиной. Между девушками повисла неловкая пауза. Держась за руки, они лежали друг напротив друга, молча играя в гляделки, не решаясь на какой-либо порыв. Вай ощутила, что начинает потихоньку гореть от растерянности и смущения, ибо понятия не имела, как стоит поступать дальше. Нужно что-то сказать? Или что-то сделать? Кейтлин, впрочем, была поглощена тем же чувством, но недолго — в какой-то момент она ощутила внутри какой-то приятный трепет, и будто бы нечто незримое глазу на время взяло ее тело под контроль. Медленно и очень осторожно она приподнялась, опираясь одной рукой о кровать, не отрывая от Вай взгляда. Та продолжала за ней наблюдать, только теперь в ее взгляде читалась легкая растерянность вперемешку с любопытством. Чуть нависнув над девушкой, Кейтлин опустила свой взгляд на приоткрытые губы растерянной Вай. — Ты не виновата ни в чем, — едва слышно повторила Кейтлин. — Я… Ну… — хрипло бормочет Вай, шумно выдыхая, когда лицо Кейт оказалось совсем близко к ее лицу. Очень тепло. Вай чувствовала на своем лице теплое дыхание Кейтлин. На таком близком расстоянии она чувствовала ее запах — сладкий, но не приторный, и невероятно нежный. Это слегка вскружило ей голову. Сердце заколотилось в груди, и девушка, наконец, уступила внезапно нахлынувшему порыву обхватить ладонью лицо Кейт и притянуть ее к себе. Стук в дверь заставил девушек, уже едва соприкоснувшихся губами, резко друг от друга отпрянуть, рассевшись по разным концам кровати. — Да? — бросила Кейт. В ее голосе Вай отчетливо слышала раздражение, и ситуация ее начала даже немного забавлять. — Кейтлин, — дверь открылась, и в комнату вошла мать Кейтлин. В руке у нее была тарелка с кексом. — Вчера вечером мы принимали гостей. Было очень много кексов, твоих любимых, но остался только один. Перекуси, — она бросила задумчивый взгляд на растерянную Вай. — Или угости… подругу. Совет будет через несколько часов, не опаздывайте. — Хорошо, — сдержанно кивнула Кейт. Миссис Кираманн поставила тарелку на край стола и удалилась, закрыв дверь. Вайолет впилась взглядом в кекс, чувствуя, как от голода болезненно сжался желудок. Десерт был словно с картинки — крупный, с аккуратным коржом, покрытый белой глазурью. Пусть он вчерашний, но Вай казалось, что от него до сих пор исходит нежный свежий аромат. Перед советом стоило немного подкрепиться, но совесть ее осадила. Угощение изначально было предложено, в конце концов, не ей. Она переводит вопросительный взгляд на Кейтлин в поисках ответа. — Я не буду. Угощайся, — будто услышав ее немой вопрос пробормотала Кейт. — Здесь неподалеку есть кондитерская с самой лучшей выпечкой в городе, которой я, наверное, все детство питалась. Ее хозяева, видимо, и приходили вчера вечером. Не знаю, надолго ли ты тут и сможешь ли посетить когда-нибудь эту кондитерскую, потому советую попробовать кекс сейчас. Вай расплывается в благодарной улыбке, вскакивает с кровати и хватает кекс с тарелки. Жадно откусив кусок, она довольно мычит, пораженная нежным вкусом угощения. — Ну как? — спросила Кейт, встав с кровати и подойдя ближе к Вай. — Сладкий, — протянула бунтарка. — Прямо как ты, — затем, подумав секунду, добавила. — кексик. — Я просила же, кажется… — протяжно вздыхает Кейтлин. Вай хихикает и, наслаждаясь каждым кусочком, уничтожает кекс. Тепло. Но уже не так, как пару минут назад. Смахнув с щеки крошки, Вайолет вновь накрывают тревожные мысли о предстоящем совете, о Паудер, о том, что борьба еще не закончена. На лицо снова падает мрачная тень. Кейтлин замечает помрачнение Вай. Сократив расстояние между ними, она прислоняется к краю стола, пытаясь поймать напряженный взгляд девушки. — Все будет хорошо, — отчеканивает Кейт. — Подготовим речь для Совета. Нас услышат, поверь мне. — Они не будут слушать отребье из Нижнего города, — мрачно пробормотала Вай, отводя взгляд от Кейтлин. Сердце снова болезненно сжалось. Чудовище внутри нее снова начало отращивать головы. — Ты не одна, напоминаю. Меня-то они точно должны услышать. Мы подготовимся, предоставим все доказательства, и все будет в порядке. — Такие сладкие у тебя речи, конечно, кексик, — Вайолет мрачно фыркнула и все же перевела взгляд обратно на Кейт. Та мысленно с умилением замечает, как Вай не заметила прилипшую к уголку губ глазурь с кекса, однако умиление омрачает тень нестерпимой боли, таящаяся во взгляде Вай. — Верь мне. Пожалуйста. Всегда во всех ситуациях есть выход. Вай глубоко вздыхает. Почему-то ей хотелось поверить этим ангельским глазкам, хотя у нее была масса причин им не верить. С другой стороны, иных путей для решений проблем она пока не видела. Кейтлин замечает, как жесткость во взгляде Вай сменяется на задумчивость. Едва улыбнувшись, темноволосая аккуратно протянула руку к лицу Вай. Задумчивость бунтарки мгновенно сменилась на смущение. — У тебя глазурь тут, — тихо произносит Кейтлин, кладя ладонь на щеку Вай и большим пальцем смахивая грязь с угла ее губ. Она не торопилась убирать руку. Глядя в глаза Вайолет, она видела, как смущения становится все меньше, уступая все больше какому-то огоньку нарастающего интереса. Дыхание Кейт замедлилось, когда Вай опять приоткрыла рот, будто бы готовая что-то сказать, но так и не нашедшая в себе силы выдавить хоть что-то. Снова очень тепло. Каждый раз, когда Кейтлин касалась ее, чудовища становились тише. Вай очень хотелось ей доверять, очень хотелось сохранить это тепло. Нежные пальцы Кейт — словно спасательный круг в сильную бурю, который было невыносимо страшно потерять. Не найдя что сказать, Вай накрывает руку Кейт своей. В груди что-то приятно затрепетало, распаляя возникшее тепло и постепенно превращая его в огненный вихрь. — Спасибо, — наконец, шепчет Вай. Кейтлин улыбается и медленно поддается чуть вперед. Ее рука с щеки соскальзывает на шею Вай. Та слегка вздрогнула, ощутив пробежавшие по спине приятные мурашки. Горячо. В битву с чудовищем вступает Кейт. В ее руках тоже меч, которым она помогает срубать головы змея одну за другой. В своей голове Вай видела себя ребенком, как сейчас в этой битве видела и Кейт; они вместе сражаются плечом к плечу, взмахивая оружием, пачкаясь в алой крови, но чем больше они сражались, тем тише кричало чудовище. Не убирай руку. Мысль пульсирует в голове в такт ускорившемуся сердцебиению. Вай неотрывно смотрит в глаза Кейтлин, чувствуя новый фонтан из чувств, на сей раз крайне приятный — из любопытства, счастья, нежности, всего того, что ей не доводилось чувствовать уже очень долгое время. — Не убирай… — вырвалось у Вай, после чего она смущенно себя осадила и в панике отвела взгляд в сторону. Дурында. — Не буду, — слышит она тихий шепот Кейтлин, после чего нежная ладонь настойчиво поворачивает лицо Вай обратно. Секундная растерянность. На долю этой секунды захотелось убежать, скрыться. Было очень страшно довериться и позволить себе почувствовать момент тепла полностью. Чудовище кричало, что Вай этого не заслуживает после всего произошедшего в жизни. Но потом Вай пришло осознание, что она не хочет испортить что-то хотя бы сейчас. Растерянность отступила. Вай заметила, как лицо Кейтлин стало ближе. Взгляд Кирамман опустился на ее губы. Внутри Вай будто бы что-то ярко вспыхнуло, а затем бунтарка, аккуратно обхватив Кейт за талию, притягивает ее ближе к себе. Между их губами почти ничего не осталось. Нос красноволосой снова уловил запах девушки, и только сейчас Вай понимает, с чем он у нее ассоциируется. — Ты даже пахнешь как кексик, — едва слышно шепчет она. Кейт тяжело вздыхает, и в этот момент Вай сокращает остаток расстояния между ними, касаясь своими губами ее губ. Этот поцелуй был невероятно сладок. Возможно, такой вкус ему придавал недавно съеденный Вай кекс, но искать причины и анализировать ситуацию ни у одной из девушек не было особого желания. Сначала этот поцелуй был очень нежный и осторожный; Вай боялась своим нетерпением разрушить момент идиллии, Кейтлин боялась вспугнуть Вай. Но когда ладонь Кейт переместилась с шеи девушки на затылок, впиваясь в ее короткие волосы, бунтарка полностью дала волю чувствам. Каждое касание вызывало внутри новую яркую вспышку, озаряя ужасную холодную темноту, в которой Вай так долго пробыла. Поцелуй из нежного становился все более жадным, горячим; девушки пытались насладиться каждой секундой, будто вот-вот, и мир через мгновение разрушится. Вай, впрочем, так и казалось, потому будто бы каждым своим действием пыталась вцепиться и растянуть этот момент, лишь бы сохранить эту теплоту и чувство абсолютной безопасности. Она целовала жадно, чуть прикусывая губы Кейтлин; ее руки скользили по талии девушки, изучая каждый сантиметр. В голове пульсировала лишь одна мысль: пожалуйста, не уходи. Когда дыхания стало не хватать, Кейтлин слегка отстранилась от губ Вай и открыла глаза. Вайолет еще некоторое время стояла с закрытыми глазами, наблюдая за внутренними ощущениями. Холода теперь не было. Было спокойно, тихо, умиротворенно, пусть ненадолго, но это уже дарило какую-то надежду на то, что все проблемы будут решены. — Ты права, милашка, — наконец, произносит Вай, встречаясь своим взглядом со взглядом Кейтлин. — Стоит попробовать убедить Совет. Надеюсь, все будет в порядке. — Об этом я и говорю, — улыбается та, утягивая Вайолет в новый поцелуй. Тишину комнаты прерывало шумное дыхание двух девушек. Впервые за долгое время Вай чувствовала, что может расслабиться хотя бы на пару часов. Тревога отступила: она наконец-то смогла найти свой островок безопасности, на котором страшные крики чудовищ заглушались, а ужасающий холод ее не сковывал. Здесь и сейчас она могла позволить себе быть уязвимой, зная, что ее примут и не сделают больно. Тепло. Уют. Безопасность.