***
На небе сияло множество звёзд, количество которых невозможно было сосчитать. Как минимум, задачу усложнял падающий снег. Он чересчур сливался со звёздами. Сменялась снежинка за снежинкой, а ситуация не менялась. От холода у Макс болел нос, поэтому она постоянно зажимала его ледяной рукой, а потом прятала в красный клетчатый шарф. — Тебе не холодно без перчаток? — Уоррен потрогал пальцы Макс. — Холодно, но без них удобнее. Под ногами скрипел снег. Грэхему показалось, что Колфилд нагнулась завязать шнурки, но когда ему в лицо прилетел небольшой снежок, он понял, что чертовски ошибся. — Видишь? — Макс стряхнула остатки снега с куртки друга и улыбнулась. — Очень легко лепить снежки. — Ты объявляешь мне войну? — иронично спросил Уоррен, уже отойдя немного от неё и делая крупный снежный шарик. — Вы всё правильно поняли, Белый рыцарь! — Колфилд спряталась за сугроб и начала лепить как можно больше «гранат» для своей защиты. — Это война не на жизнь, а на смерть. Руки Уоррена были больше, поэтому за один промежуток времени, у него получалось большее количество довольно крупных «боеприпасов». Хоть Макс и не спешила, снежки делались быстро, но были значительно меньше из-за размера ладоней. Шансы выиграть у обоих были практически равны. Победа останется за самым проворным. Уоррен — стратег, Макс — тактик. Такие разные, но очень похожие люди столкнутся в снежном бою. Кто же победит? — Надеюсь, ты готова к снегу за шиворотом. — Грэхем поднялся с целой охапкой снежков в руках. — Это мы ещё посмотрим. — Колфилд ухмыльнулась своим словам и аккуратно выглянула из-за сугроба: друг уже целился точно в её серую шапку, куда в итоге и попал. Макс решила действовать, как действовать нельзя и напасть с тыла. Перебежала со своими снежками к другому сугробу, оставила там «припасы» и вышла к Грэхему только с тремя штуками. Стрелять она не спешила. Задумка была в том, чтобы оставить противника без защиты, и пока тот лепит ещё, кинуть снежок в очень удачное для неё место, например, лицо или затылок. По мнению девушки, это обеспечит ей победу. Стратегия Уоррена была довольно примитивной, но не неэффективной: сделать вид, что первой партии снежков не осталось и приняться лепить дополнительную, но в момент того, как партнёр попытается напасть на него, или также будет делать новые припасы, закинуть снежок, который изначально был спрятан в кармане Грэхема, за шиворот другому игроку. Обоим оставалось лишь сделать то, что каждый задумал. Получится ли? Парень приступил к выполнению своего плана. Конечно, он не исключал, что может выиграть ещё и во время самой игры, поэтому старался прицеливаться, но обычно попадал в бедро, плечо и чуть реже в колено. Ему казалось, что он слишком медленно реагирует, поэтому и не попадает в цель. На самом деле, Колфилд было иногда тяжело уклоняться от его атак, но на лице была улыбка и невозмутимость. «Такими темпами, стратегия мне действительно пригодится.» «Такими темпами я быстро устану.» В руках Уоррена ничего не осталось, чем его противница решила воспользоваться: она забежала за сугроб и стала набирать в руку снежки. Он максимально быстро прошёл за подругой, вытащил из кармана комок снега и прицелился точно в макушку. «Прости, Макс.» К своему сожалению, из-за шапки и шуршания собственной куртки, Колфилд не услышала, как он шёл за ней изначально. Когда Макс подняла голову, над ней уже стоял Грэхем, с замахивающейся рукой. В лицо прилетел обжигающе холодный кусок снега. — Победа за Белым рыцарем! Прими своё поражение, Нуарный ангел. — Уоррен подал руку проигравшей. Девушка встала, благодаря тянувшему её на себя Уоррену и начала аплодировать победителю. — Невероятный Белый рыцарь! — Макс оттряхивала лицо от снега. — Не больно ударил? — Грэхем потянул руку к носу подруги, чтоб осмотреть его на наличия синяков. — Не больно, но холодно. — девушка понимала, что синяков никаких там и в помине быть не может — удар был слабый, но никак не помешала «осмотру» — Тогда пойдём, провожу тебя до общежития, у себя согреешься.***
— Так что ты, говоришь, делал на вечеринке? — Колфилд зажала нос красной от холода рукой. — Пошёл развеяться, говорю. — парень покрутил шеей, которая прохрустела так, будто её не разминали около пяти лет, — Интернет в моей комнате плохо ловил из-за снега, пришлось прогуляться по территории академии. Встретил одногруппника, а он сказал, что в бассейне сейчас лучше всего ловит. Пришёл, а там этот кипиш. — Меня Дана позвала. — зачем-то ответила Макс, невзирая на то, что вопрос ей ещё не был задан. Повисла пауза. Колфилд знала, что Уоррен неровно дышит по отношению к ней. Но если раньше она только догадывалась об этом, то неделю назад он признался ей в лицо и спросил о взаимности. Разумеется, ничего лучше Макс не придумала, как сказать, что ещё сама не разобралась. Она солгала. Она давным-давно разобралась в своих чувствах, ещё до признания. И к сожалению, или к счастью, они были взаимны. Оставалось только дать положительный ответ, только вот проблема: Колфилд боится. «Я подожду, пока он сам напомнит, и вот тогда скажу.» — Ого, у вас омелу повесели? — Уоррен прищурился. Макс дёрнулась: — Что? И правда, омела перед входом в женское общежитие. Когда девушка уходила, над дверью ничего не висело, но сейчас весь двор был немного другим: гирлянды на фонарях мигают пятью цветами, с дорожек убрали снег, перила у входа были обёрнуты искусственными еловыми веточками и наконец, перед входом на двери висела омела на красной ленточке. — Похоже, Самуэль постарался. — Колфилд шагнула на крыльцо и остановилась возле входной двери. Напротив встал Грэхем. — Он большой молодец. — парень улыбнулся, внимательно рассматривая перила. — Интересно, он один это всё украшал? — Думаю, да. — Тогда если действительно один, как думаешь, долго он менял гирлянду? — Уоррен окинул рукой фонари, которые были соединены разноцветными огнями. — Может, около четырёх часов… — предположила девушка и развернулась к Грэхему. Над ними висела эта чёртова омела. Она мозолила глаза Макс с тех пор, как они встали сюда. Без исключения, все знают такую древнюю традицию, которая зародилась в Англии, но сейчас во многих других странах её также используют. Традиция заключается в том, что человека, находящегося под омелой, может поцеловать кто угодно, но в настоящее время она немного изменена. Теперь под «веткой поцелуев» стоят в основном влюблённые и целуются, тем самым показывая друг другу свою любовь. Колфилд считала этот обычай довольно милым, пока не поняла, насколько неловко она чувствует себя, стоя под омелой с Уорреном. И если бы она знала, что в голову полезут мысли о признании, то никогда бы не встала туда. Хотя… Может это правда неплохая мысль? Только как это правильно сказать? Грэхем продолжал смотреть на двор и что-то рассказывать, при этом улыбаясь и глубоко дыша, что было заметно по нечастым клубам пара. «Была не была.» — пронеслось у неё в голове. Макс заметно сократила расстояние между ними, снимая с себя шапку, из-за которой её уши запарились. — Уоррен. Парень повернулся с лёгкой и дружелюбной улыбкой на лице. Колфилд сделала два глубоких вдоха (чтоб успокоится), привстала на носочки и аккуратно прильнула к холодным губам уже бывшего друга. Они больше не друзья. Макс поняла это, когда на затылке почувствовала прикосновение крупной ладони, а на её робкий поцелуй ответили, стараясь раскрепостить и сделать более решительным. Они больше не друзья, но пока что и не пара. Они больше не друзья, но сейчас их это не волнует. Для них существует только этот поцелуй. Они. Омела. Поцелуй. — Это значит да? — Грэхем почти прошептал эти слова, но она всё услышала. — Да. — со смехом выдохнула ему в губы девушка. Уоррен откинул голову назад и засмеялся. — Мне холодно. — Колфилд шмыгнула носом. — Было бы отлично, если бы мы поговорили в здании. — Приглашаешь меня к себе? — парень демонстративно поднял брови. — Именно, Белый рыцарь. — Макс положила руку на щёку Грэхему. — Может, изволите чай попить? — С радостью, мой Нуарный ангел. — Уоррен убрал её руку с лица, после чего едва заметно поцеловал замёрзшие дрожащие пальцы Колфилд. Он не думал, что безответные чувства так ранят, приносят неистовую боль и ломают его дух. В моменты, когда Уоррен понимал, что эта любовь однобокая, сердце обливалось кипящей кровью, которая обжигала так, что хотелось вырезать себе абсолютно все органы. Но если бы Грэхем тогда знал, как хорошо будет, когда она ответит ему, то понял бы, что боль была терпима и явно стоила того. Такое счастье вперемешку с долгожданным облегчение он не испытывает никогда. Она не думала, что когда-нибудь ответит на эти чувства. Макс не нравилось мучить такого славного парня, как Уоррен, но долгое время она воспринимала его лишь как хорошего друга. Но если бы Колфилд тогда знала, что совсем скоро сама поцелует его прямо под омелой, то вероятнее всего не поверила. «Он просто хороший друг.» Для кого-то он и остался хорошим другом, но уже не для неё.