Юные и влюблённые

      Сегодня Дилюк ласков настолько, что всё нутро Кэйи заполняется этой безграничной любовью и спокойствием. Рагнвиндр намекает отнюдь не прозрачно, но покорно дожидается согласия второго. Они вместе всю жизнь, и Кэйа без труда понимает, что Дилюк хочет.       Они сидят в гостиной — у слуг выходной, их никто не побеспокоит. Кэйа думает, что Дилюк идеален, раз так заботится о их комфорте, и, совершенно бесцеремонно рассевшись на столе, потягивает вино, идеально сбалансированное, от того вкусное, и наблюдает за партнёром. Рагнвиндр заполняет какую-то бумажку, и содержание её Кэйю нисколько не волнует — он в сладком предвкушении и больше не хочет ждать.       — Дилюк, — растягивая буквы шепчет он, слегка наклоняясь. Его взгляд почти молящий, поэтому второй сдается, отставляя бокал Кэйи и подхватывая его на руки. Тот слегка протестует, барахтаясь, но успокаивается, лишь услышав Дилюка, и жмётся ближе к нему, тёплому и такому безопасному.       — Я хочу, чтобы ты был трезв и запомнил это, — Кэйе кажется забавным, что Рагнвиндр избегает слова «секс», но ничего не говорит и даже стоически держится, чтобы не хихикнуть. Хотя, признаться честно, он и сам не спец в любовных делах, но если он нравится Дилюку таким, со всеми недостатками, слегка беспомощным и поддатым, то Кэйа согласится на любую его идею.       Эти высокоморальные размышления прерываются риторическим вопросом Рагнвиндра.       — И как мне теперь тебя целовать? Весь заляпался вином… — он осторожно прикасается к губам Кэйи, скользит по ним пальцем, собирая алые капли. Тот почти замирает, дышит прерывисто, и его взгляд мутнеет. Дилюк целует, вопреки своим словам, плавно проникает в рот языком, вылизывая, напоследок осторожно кусая нижнюю губу, и отстраняется. Кэйа просто растекается в сильных руках и стонет, тихо и даже как-то обречённо.       — Трахни меня уже… — его голос чуть сиплый, выпрашивающий, но Дилюк медлит, а потом тащит его наверх, в комнату.       Она слегка пыльная, но уютная — Дилюк честно пытался прибраться здесь, ведь сам запретил Аделаиде сюда заходить, но Кэйа умудрялся за пару дней превратить всё тут в хаос, поэтому парень сдался.       Альберих лежит на кровати и легко тянет на себя Дилюка. Тот осторожно приближается, касается хлопковой рубашки Кэйи, расстегивая её пуговица за пуговицей, и утыкается носом в его грудь. У Альбериха дрожат руки, когда он переворачивает их, нависая сверху, но он старательно это скрывает. Дилюк глубоко дышит, на его щеках расползается румянец, но он, не в состоянии медлить, целует Кэйю в приоткрытые губы, словно пытаясь наверстать все те годы, когда такое было запрещено, оттягивает пальцами его волосы, пока тот жмётся ближе, на ощупь стаскивая с него галстук. Его ладони мозолистые, но касаются нежно, скользят под черной рубашкой, стягивают и откидывают её куда-то на пол.       — Сам будешь поднимать, — ворчит Дилюк, — И гладить тоже.       — Если ты хочешь, чтобы я стал твоей женой, то так и скажи, милый. Я сразу выгоню Хилли и Мокко.       Дилюк тычется носом в его шею, слегка потирается и показывает, что разговаривать больше не хочет. Кэйа всё ещё сверху, щурится по-кошачьи и щекочет плечо Рагнвиндра поцелуями, почти невесомыми. Тот тихо рычит и переворачивает их обоих, занимая лидерскую позицию. Он раскалённый и нетерпеливый, но всё равно очень осторожный.       – Не тяни, – хнычет Кэйа, и Дилюк тонет в синих глазах.       – Хорошо, котенок, – шепчет он, избавляя Альбериха от ремня, пока тот стонет. Сладко и нежно, им кружит голову и они сливаются в лихорадочном блаженстве, наслаждаясь друг другом. Дилюк входит, и Кэйу изгибает дугой, он хватается за воздух руками до тех пор, пока не упирается в плечи партнёра, и хнычет. Рагнвиндр заполняет собой, окружает и кусает, оставляет на смуглой коже следы засосов, он повсюду, и Кэйа дышит им. Альберих кончает, растекается по кровати и слегка поглаживает спину Дилюка. Тот, достигнув оргазма, валится сверху, и они переплетают руки. Оба долго молчат, пытаются отдышаться. Грудь Кэйи содрогается от смеха, и он жалуется:       – Ты тяжелый.       – Тебе же хорошо со мной? – тихо спрашивает Дилюк, сжимая чужую руку.       – Да, – отвечает Кэйа. Это "да" большое и тёплое в его душе. Он обнимает Дилюка крепче, и они засыпают.

***

      Постельное бельё пахнет розами, кедром и вином. Августовская ночь клонит в сон, лунный свет льётся через окно, падая на Дилюка. Кэйа смотрит, не хочет останавливаться, и ему хорошо в этой всепоглощающей тишине.       Он осторожно поднимается с кровати, ещё раз любуясь спящим юношей, и распахивает двери балкона. Снаружи тепло и безветренно. В воздухе повис запах винограда — тягучий, но невероятно лёгкий, и он окутывает Кэйю, разомлевшего и сонного. Парень ставит руки на перила и укладывает на них голову. Он молчит, смотря куда-то вдаль, и погружается в воспоминания, каждое из которых связано с Дилюком.       Это небо фальшивое, Кэйа знает точно, но звёзды, рассыпанные по нему, светят ясно, а его любимый совсем рядом, спит, уставший за этот день.       Дилюк оказывается за спиной совсем неожиданно, но Кэйа спокоен. Мягкий поцелуй в шею, ещё один, чуть ниже. Дилюк манит его в кровать, укромную и уютную, и Кэйа следует за ним…