Не место для бабочек III: Клинок доблести

— Таков наш путь, Фаллан, — Нура деловито перебросила пшеничную косицу на другое плечо. — Тут не о чем жалеть. В конце концов, ты не хуже меня понимаешь лицемерную суть этих… походов. Фаллан не ответил. В отсутствие уже привычного черного доспеха культист чувствовал себя совершенно голым, хоть сейчас на нем и красовалась блестящая легкая кольчуга. Суета крестоносной ставки осталась далеко позади — улизнуть в суматохе смены патрулей оказалось проще простого. Сложнее всего было скрыться с глаз лекаря, Ратимуса, но план Нуры сработал — очень скоро для старика нашлось дело поважнее присмотра за рядовыми ранеными и убогими. Глупец даже не задумался о том, что именно могло оставить жуткую рану на плече Фаллана. Удивительной удачей оказался приход командорского заместителя, Виниса, прямо в лазарет — Нура смеялась до колик, когда рассказывала о его стычке с параликтором. Степенный светлый жрец бросился с кулаками на рыцаря преисподней из-за культиста, неудачно сковырнувшего с плеча татуировку с символом Бафомета! Уморительная история. Сейчас оставалось только ждать — совсем скоро прибудет Минаго. Нура пообещала, что Лилиту лично выполнит любое желание удачливого лазутчика, наведшего столько шороху в ставке крестоносцев. К командору у безглазой красотки были свои счеты: ходили слухи, что вышестоящие господа серьезно наказали демоницу за провал в Кенабресе. В подробности наказания Фаллан не вдавался, да и Нура не горела желанием делиться информацией. Это было не важно. Важно другое — он, Фаллан, неудачник, отброс благороднейшего Мендевского общества, переиграл всех! Вывел из игры не только командора, но и ее советника, и, вероятно, рыцарей преисподней в полном составе. Зосиэль, говорят, развернул целую компанию по вразумлению заблудших душ. В его ораторском мастерстве Фаллан не сомневался… Как минимум, потому, что жрец сумел заронить семена сомнений даже в его собственную душу. Нура суетилась у костра, незнакомые темные жрецы, ее спутники и охранники, перебрасывались ленивыми богохульственными шуточками, пятеро разведчиков патрулировали окрестности лагеря. Все складывалось как нельзя лучше, но на душе у Фаллана отчего-то было неспокойно. Параликтор не мог не заметить странностей в его поведении — так почему промолчал? Не поверил в легенду о рыцаре Эмри, заплутавшем в язве, но позволил носить доспех, участвовать в операциях в роли рядового оруженосца ордена, и даже за очевидное нарушение приказа, за обращение за помощью к крестоносцам, Фаллану грозил всего десяток плетей. Сущая мелочь в ордене. Вся эта история казалась неправдоподобной, нелогичной, но Нура и слушать не стала о его подозрениях. Но страшнее всего было другое — Винис, этот отвратительный святоша, ведь был в чем-то прав… Фаллан видел в ставке даже тифлингов, одетых в цвета одного из малых орденов. Значит, для него, безрогого и бесхвостого, тоже был другой путь?.. Фаллан торопливо растер лицо ладонями, запустил в волосы пальцы. Какой была бы жизнь Фаллана Вудса, не приди он сегодня в условленное место, выбрось он баночку с зачарованной жижей, при помощи которой через прикосновение и были переданы злонамеренные чары? Он ведь думал об этом, взвешивал все «за» и «против» еще до того как попал в этот лазарет, когда придумывал, как именно передать дрянь командору. Думал — а может, ну его?.. И тут Винис со своими святейшими речами про добро и братство крестоносное… Строго говоря, Фаллану отчасти надоело скрываться: он помнил, как вольготно и спокойно жили в Кенабресе торгаши из мелких лавчонок, видел, как по улицам носились дети, заливаясь смехом и перебрасываясь шутками и дразнилками. Он помнил, что его собственная жизнь была такой же — мать, отец, маленький домик в торговом районе… Нура затихла и посерьезнела, передала одному из спутников черпак и подошла ближе, заглянула Фаллану в лицо. — Даже не думай, мальчик, — прошипела она. — Ты будешь награжден как победитель или умрешь как предатель. Третьего пути нет. Фаллан закивал; в глазах хафлингши плясали злые огни. Она криво усмехнулась. — Даже если ты пойдешь в лагерь и обо всем расскажешь, тебя вздернут как предателя. Если не Деренге — так друзья почившей командора. Это ведь ты передал чары жрецу? А он, как и ожидалось, побежал к командору. Думаешь, им не хватит ума сопоставить эти факты? «А вдруг она жива? Вдруг, они успели ее спасти?.. Тогда… тогда, если я быстро вернусь, я смогу предупредить их о гаргульях…» Фаллан кивнул Нуре, незаметно прикусив нижнюю губу. «Она права. Для таких, как я, нет никакого другого пути. Тифлинги или нет, те ребята идут своей дорогой. Мне же путь только в Бездну — я выбрал его слишком давно…» Ровно в тот день, когда отец объявил, что завещает лавку его младшему брату, бестолковому по жизни, лишенному всяких амбиций, но толковому в гончарном деле, как и родители. Какой из него торговец, если он готов заглядывать в рот первой же длинноухой бродяжке, выпрашивающей «на хлеб» у встречных и поперечных? Фаллан вспомнил, как встретил ее в крестоносном лагере — командор, избранница королевы, оказалась ничем не лучше бестолкового братца. Доброта… конечно! Лицемерное желание казаться лучше, чем есть! Взяла бы добрая командор под свое крыло беспризорника, гордо сбежавшего из дома от родителей, которые его не ценили? Нет! Это было бы недостаточно пафосно и громко, как забота об искалеченной инквизицией ведьмочке!.. Фаллан встряхнулся. Он поступил так, как было необходимо. Жалеть не о чем. В конце концов, узнай крестоносцы правду о нем, его бы тоже сожгли или повесили. И никакой добряк не вступился бы за него — даже великодобрый любитель кулачного боя со своей лживой верой. — Дождешься Минаго здесь, вместе с Майком и Элиан. А мы пойдем и наведем шороху в ставке… — Нура таинственно улыбнулась. — Я могу… — Фаллан прокашлялся. Голос неожиданно охрип, будто все его тело было против того, что он собирается сказать. — Я могу пойти вместо тебя. Возможно, отчасти Фаллан хотел дать себе еще шанс на решение — хоть сознательно и был уверен, что оно будет ровно таким же. Где-то в глубине души все еще шевелился червячок сомнения, вызывая желание делать хоть что-нибудь, лишь бы не сидеть на месте. — Нет, мальчик, — Нура серьезно покачала головой. — Ты дождешься Минаго. И молись, чтобы она не увидела в твоих мыслях ничего такого, что бы ей не понравилось. Иначе умрешь быстрее, чем выговоришь слово «параликтор». *** — То есть ты рисковал жизнями всех, чтобы потешить свои амбиции? — Зосиэль едва поспевал за Региллом. Рыцари преисподней держали защитный строй вокруг — они чеканили шаг, при этом на удивление не издавая ни звука. Легкий шелест подмерзшей травы под тяжелыми ботинками был не в счет — учитывая вес доспеха, жрец ожидал, как минимум, тяжелого топота. Регилл на выпад не ответил — этот вопрос, хоть и другими словами, Зосиэль задавал уже в третий раз. Возможно, он бы нашел более веские аргументы, но поспевать за тяжелобронированным параликтором оказалось непросто даже в легкой жреческой кольчуге. Глефу жрец с собой не взял — попросту не успел вернуться в шатер, когда заметил странное движение в лагере рыцарей преисподней. Он ожидал увидеть эшафот — и Эмри на нем — и смело бросился наперерез шествующим за границу лагеря рыцарям. Но Регилл на удивление охотно пояснил, что собирается захватить лазутчика культистов. И предложил — да-да, сам! — проследовать вместе с ним, при условии, что не будет путаться под ногами. Из односложных ответов параликтора следовало, что Эмри, тот самый раненый из лазарета, все это время был культистом. И среди людей Регилла нашлись достаточно ловкие и незаметные, чтобы скрытно проследить за ним и не дать натворить бед. Когда же культист покинул лагерь, параликтору об этом немедленно доложили: одна группа сейчас ждала в укрытии неподалеку от места, где остановился Эмри, а вторая двигалась к ним во главе с самим параликтором. Гладко, да верится с трудом. Зосиэль видел Эмри, успел узнать его достаточно, чтобы уверенно сказать: это совсем неплохой парень. Он всерьез задумался перейти в один из младших орденов, это было видно по его взгляду! Но какое-то беспокойство жреца все равно не отпускало. Что, если параликтор решил скрытно казнить бедолагу, и все происходящее — инсценировка? Как легко будет заявить, что невинно убитый перебежчик на самом деле был врагом! Особенно если на тот момент он будет уже бесповоротно мертв, и ни слова в свою защиту уже сказать не сможет. — Так что же, параликтор? Мне стоит доложить командору, что вы… — Займитесь. — Коротко бросил Деренге. Его лицо невозможно было прочитать — он выглядело таким же пустым и сосредоточенным, как и всегда. Но Зосиэлю на секунду показалось, что Регилл недовольно поджал тонкие губы. Ветер донес обреченный вздох — неизвестно, чей именно, Деренге или одного из их молчаливых спутников. Так или иначе, всерьез Зосиэля здесь не воспринимал никто. А если они нападут на невинного прямо там? Что сможет сделать Зосиэль, чтобы их остановить? Он с неудовольствием осознал, что… окружен. Провожатые не выказывали никакой агрессии, но он успел хорошо понять порядки рыцарей преисподней, чтобы не быть уверенным в их настроениях. Ровно как и в том, что настроения рядовых рыцарей играют хоть какую-то роль, если Регилл прикажет немедленно убить надоевшего ему советника командора. Союзу, конечно же, немедленно придет конец, но по параликтору и раньше не было заметно особенного энтузиазма от дружбы с самой командором. Скорей, легкое недовольство и снисхождение. В конце концов, Деренге неоднократно называл крестоносные порядки бардаком и детским садом. Что это, если не крайняя степень неуважения? — Далеко еще?.. — Зосиэль споткнулся, чудом сохранив равновесие. Коварный камушек вылетел из-под его ноги; шедший следом рыцарь преисподней перешагнул его, не изменив ритма движений. Будто голем, в котором нет и не было никогда ничего живого. — Почти пришли, — Параликтор вслед за идущим впереди отряда разведчиком свернул в негустую черную рощицу. Тонкие ветви слабо сверкали ледяной коркой, застывшие в безветренном пространстве окраин язвы. Трава здесь больше походила на настоящую, живую, чем та, что росла всего парой километров западнее. Солнце уже садилось, совсем скоро опустится ночь; Зосиэль очень надеялся разобраться с проблемой, в чем бы она ни состояла, и вернуться в лагерь засветло. Но надежда эта с каждым шагом таяла. — Останьтесь здесь, советник Винис, — негромко бросил параликтор, не оборачиваясь. — Вы удовлетворите свой интерес, если будете смотреть на поляну перед собой через несколько минут. Зосиэль послушно остановился. Рыцари, едва разомкнув строй, оставили его в одиночестве и продолжили путь. Конечно, он не собирался ждать, пока черные рыцари ищут и, возможно, убивают еще не до конца выздоровевшего Эмри. Потому, выждав пару минут, неслышно двинулся следом, опасливо оглядываясь по сторонам.