Не место для бабочек III: Клинок доблести

— Мастер Винис, — параликтор по своему обыкновению застывает на месте в ожидании, не утруждая себя никакими объяснениями. Зосиэль отпускает молодого санитара: у бедолаги сломана ведущая рука, поэтому в бой ему нельзя, но и в тыл, ближе к Кенабресу, он отправляться отказался. И таких молодцов в крестоносном войске оказалось более, чем достаточно: никто из легко раненых, но не способных биться, не выказал желания покинуть линию фронта. Играют в героев, не думая даже о том, что в тылу тоже может быть опасно. Ничто, абсолютно ничто не мешает демонам отправить сюда, к форту, диверсионную группу, как только информация о том, что командор выбыл из строя и остался здесь почти без охраны, дойдет до их командования. Кроме слабых стратегов, конечно — но уповать на слабость врага, не имея ей никаких конкретных подтверждений, более чем наивно. Мальчишка, чуть прихрамывая, достаточно бодро убегает к палатке лазарета, оставляя своего наставника наедине с грозным командиром рыцарей преисподней и неприятным во всех отношениях разговором. — Параликтор, — Зосиэль со вздохом оборачивается к нежелательному собеседнику. После битвы за утраченное святилище он, все еще шокированный смертью единственной, кто мог знать о судьбе Тревера, обратился к Деренге со вполне очевидным вопросом: кто была его нечаянная союзница и откуда у нее мог быть этот щит. Деренге холодно отрапортовал, что погибшая была прикомандирована к его отряду вскоре после гибели почти всего ее собственного, не была разговорчива и деталями своей биографии не делилась. Он назвал ее имя и фамилию, но Зосиэль так и не вспомнил ее упоминания ни в одном из писем брата. Значит ли это, что Тревер однозначно примкнул к ордену рыцарей преисподней? Или она забрала щит с его трупа? На эти вопросы ответов не было, и даже параликтор никак не смог помочь. Или не захотел. — Вы готовы выступать? — гном, снова напряженно-прямой, по обыкновению заложил руки за спину, будто разговаривал со своим подчиненным. — Командор не в состоянии участвовать в вашем балагане, — качает головой Зосиэль. — А значит, мы поступим так, как требует находящееся в сознании командование. — Ваше прямое начальство отдало приказ, его выполнение все еще возможно и желательно, — парировал параликтор. — Вы были прикомандированы к моему отряду, и поверьте, это действительно практическая необходимость, а не моя личная прихоть. — С чего вы взяли, что я пойду с вами? — Вам отдали такой приказ. И даже спросили вашего мнения по этому поводу. Пару часов назад вы были согласны поступить под мое командование, не так ли? — губы параликтора дрогнули, и Зосиэль не был уверен, почему. Должно быть, на языке тела Деренге это обозначало покровительственную улыбку. Или нервозность от того, что приходится разъяснять негодному представителю «крестоносного цирка» его права и обязанности. — Мне уже отдали другой приказ. Я усилю ряды боевых целителей, королева лично попросила меня об этом, — улыбнулся в ответ жрец. — Прошу прощения, совместная прогулка с вами при этом перестает быть возможной. — Ваше прямое начальство — командор, — повторил Деренге. — И командор отдала приказ двум диверсионным группам. Вы этот приказ слышали и приняли, какое значение имеет решение королевы? Командор у крестового похода должен быть только один, и она сама отдала приказ о назначении Мерисиэль. — Она уже много раз об этом пожалела, — Зосиэль оборачивается к повозке своего отряда целителей, машет рукой одному из них. — Простите, параликтор, но мне пора… — Королева официально сместила командора с ее должности? — тон Деренге не изменился и не дрогнул, он оставался все в той же застывшей позе, будто проглотил свой чекан и просто не может ни согнуться, ни повернуть голову. — Если нет, ее приказы остаются действительными. Просьбы не должны представлять более высокий приоритет на войне, перед решающим сражением. Тем более, что они ставят под сомнение успех операции. — Командор собиралась воспользоваться сведениями, переданными предательницей-культисткой. Каковы ее шансы попасть в западню и погибнуть, параликтор? — наконец выдавливает из себя Зосиэль. — А какой будет цена потери командора для всего похода? Мерисиэль не просто жрица или боевая единица. Она символ, знамя. Ее место — среди воинов, а не в катакомбах, напичканных ловушками… — Тем не менее, командор она, а не вы, мастер Винис. Я могу считать ваше поведение прямым игнорированием приказа? — Можете считать это всем, чем угодно, параликтор, — самообладание снова подводит. У серомордого гнома удивительно легко получается вывести Зосиэля на эмоции, даже когда он пообещал себе оставаться спокойным. — Даже если принять во внимание озвученную вами причину отсутствия командора, при чем здесь именно мы с вами? — Зосиэль замирает, уже занеся ногу для шага в обратную от параликтора сторону. Тот, будто бы не обратив внимание на попытку побега, продолжает. — Я не являюсь ни подданным королевы Мендева, ни лицом или знаменем крестового похода. Мой отряд действует автономно, хоть и в союзе с крестоносными силами. Так почему решение королевы должно ставить под угрозу мою операцию? — Потому что я — ее подданный. Она имеет полное право запретить мне что-либо, — приходится обернуться, чтобы встретиться с надменным взглядом круглых желтых глаз. Деренге не меняется в лице, но хмыкает, будто ожидал этого ответа и уже заготовил контраргумент. — А она запрещала вам исполнять приказы командора? Зосиэль осекается. О приказе сопровождать отряд Деренге Голфри просто ничего не знала. Была бы она против этого назначения? Вероятно. Но отменила бы его, учитывая — Зосиэль скрепя сердце признает это — очевидную пользу операции рыцарей преисподней для осады города? Вряд ли. — Так вы готовы, мастер Винис? — повторяет параликтор. Зосиэль сцепляет зубы, бросает последний взгляд на лекарскую повозку и качает головой. Гном прав: без его отряда крестоносному войску выстоять будет непросто, число жертв возрастет в разы. О катапультах докладывали и разведчики Голфри, и люди Аневии, но только Деренге смог придумать способ от них избавиться. Придется наступить гордости на горло в последний раз. Зато в следующий Зосиэль трижды подумает, прежде чем принимать чей-либо приказ. Даже если отдавший этот приказ крепко уснет буквально через несколько минут, и Зосиэль прекрасно об этом осведомлен. *** — Не-ни-о, — повторяет кицуне, теребя записную книжку. — Ненио, у вас там должно быть записано. — Ничего такого у нас не записано, — хмурится немолодой маг, снова пробегая взглядом по строчкам на длинном пергаменте в своих руках. Там стройно выведены имена, фамилии и иногда даже титулы магов, распределенных в несколько групп, призванных поливать врага льдом и пламенем в определенных моментах и точках боя за Дрезен. Бесконтрольно разбрасываться заклинаниями нельзя, ведь целью мероприятия стоит взять город, зачистить от противника и прочно занять, а не сравнять с землей. Кицуне, стоящая напротив, выглядит как источник проблем — таких маг часто видел там, где преподавал в последние несколько лет: в небольшом монастыре, воспитывающем магов для нужд королевской гвардии. Туда ссылали магически одаренных, но абсолютно не годных по характеру и темпераменту к государственной службе молодых аристократов из обедневших семей, балованных купеческих сынков и безродных девиц, отловленных в лесах за простейшими, но действенными колдунствами. Словом, малоуправляемый сброд. Требуется больше, чем несколько напутственных слов, чтобы выбить из них всю дурь — зато на выходе из альма-матер заклинатели становятся достойными своего пути и звания. Многие из тех, кого выпустил монастырь в большой мир, заняли значимые посты при дворе и в рыцарских орденах, парадные портреты лучших выпускников украшают стены главного зала, и с каждым годом уверенных, волевых лиц, взирающих на неофитов с его стен, становится все больше. А тут — лисичка, типичная в своем бесконтрольном рвении к познанию, любопытная, как и все хвостатые. И даже при полном комплекте глаз и конечностей, что показывает также и трусость «рекрута». Даже если бы Голфри не отдала прямой приказ гнать эту «Не-ни-о» в шею, он бы отказался вести ее в бой. — И как это понимать? — хвост кицуне нервно танцует из стороны в сторону, собирая с вытоптанного дворика кусочки истоптанной травы и прочего сора. — Вы хотите сказать, что мне к вам не надо? — Так точно, — сурово кивает маг. — Займите себя чем-нибудь еще, Не-ни-о. «И желательно — подальше от поля боя. От таких, как вы, вечно одни проблемы…» Кицуне, несколько обескураженная отказом, разворачивается и бредет в сторону крепости, где осталась нерадивая командор. Соратники подобрались ей под стать — маги королевской гвардии прибыли в ставку минувшим вечером, но им уже пришлось наслушаться достаточно баек о бестолковости и недальновидности избранной королевой личности. Помимо труднообъяснимых и потенциально опасных магических сил в нынешнем командоре нет ровно ничего полезного. В голове — одни бабочки, как и у всех дезнитов, да запутанная личная жизнь, в которую оказался вовлечен даже один из младших королевских родственников. Оставалось надеяться, что сейчас, когда крестоносное войско в бой поведет сама королева, все наконец-то пойдет гладко. В том, что обезвредила свою нерадивую ставленницу сама Голфри, маг совершенно не сомневался. Он бы на ее месте давно так поступил.